5.2. Российские интересы ««ближнем» и «среднем» зарубежье

Национальное пробуждение России в рамках СССР сопровожда­лось появлением у значительной части активно формировавшейся российской политической элиты убеждения, что другие союзные республики живут за счет РСФСР и являются тормозом ее развития. Поэтому оптимальным для России признавалась политика дистан­цирования от них (может быть, за исключением наиболее развитых и близких по крови и духу народов) и одновременного сближения е якобы более перспективными западными партнерами (справедливо­сти ради отмечу, что такие настроения зрели не только в России). Подобный подход, по сути отрицающий существование сколько-ни­будь значительных российских интересов в большинстве союзных республик, одно время оказывал заметное воздействие и на россий­ское руководство и явно сказался на составе приглашенных в Беловежскую пущу. Позднее, как уже отмечалось, наши лидеры бросились в иную крайность, заявив о наличии на территории всего бывшего СССР жизненно важных российских интересов, к которым были от­несены налаживание на новой основе хозяйственных и транспорт­ных связей, урегулирование конфликтов и достижение стабильности по периметру российских границ, оборона внешних рубежей СНГ, гармонизация внешнеполитических курсов, создание единого воен­но-стратегического пространства, предотвращение наращивания во­енно-политического присутствия третьих стран, недопущение рас­пространения чужих религий, создание единого информационного пространства, защита прав этнических россиян.

Но это перечисление не жизненно важных или глубинных инте­ресов (т. е. конечных целей развития), а — по большей части — про­межуточных (подчиненных) задач и одновременно путей обеспе­чения того, что действительно может пониматься под «конечными результатами». В самом деле, гармонизация всех внешних политик, создание единого военного пространства и т. д. — зачем? Очевидной самостоятельной выгоды для России здесь нет. Значит, должна быть какая-то последующая, истинная цель. Вполне вероятно, что она за­ключается в воссоздании империи советского или иного — новомод­ного — образца, ибо вышеперечисленными путями можно добиться практически полного контроля более сильной России над внешним и внутренним поведением более слабых республик почти в границах бывшего СССР (поскольку не указано иначе, можно предположить, что весь список без разбора применим ко всем бывшим республикам СССР).

Если это на самом деле так, то главная цель выбрана крайне не­удачно. Прежде всего, новая масштабная империя (какое бы имя ей ни придумали, в том числе федерация или конфедерация с ведущей ролью России) в сегодняшнем мире была бы непопулярна; еще важ­нее то, что ее создание дало бы удобный предлог для объявления России «вне закона» и облегчило бы нахождение экономических, фи­нансовых, политических и иных компромиссов на антироссийской основе между соперничающими мировыми центрами силы. Далее, геополитическая имперская конструкция в принципе ценна лишь настолько, насколько экономические, политические и иные дивиден­ды превышают затраты ресурсов на ее поддержание, Колонии всегда обходились недешево (администрация, войска, развитие инфраструк­туры и обучение местного населения и т. п.), но затраты окупались беззастенчивым вывозом природных ресурсов и « колониальных то­варов». Сегодня же — гипотетически — содержание колоний «периферии» потребовало бы помощи метрополии/«центра» в решении огромного комплекса проблем социально-экономического развития подконтрольных территорий, в то же время прежних возможностей для масштабной эксплуатации уже нет, да и цены на основной пред­мет вывоза — сырье — пока держатся на относительно низком уров­не. Именно поэтому традиционных колоний практически уже не ос­талось. И России не стоит воскрешать практику, которая полностью изжила себя более трех десятилетий назад.

Но если воссоздание имперских отношений на пространстве быв­шего СССР с их всесторонней зависимостью и немалым иждивенче­ством периферии в отношении центра не может быть для России разумной целью, то в чем же тогда она должна заключаться? Думается, к пониманию этого следует идти не идеалистическим путем, выдви­гая необосновываемый замысел и пытаясь найти пути его реализа­ции, а прагматическим, начиная с выяснения того, чем же привлека­тельны для нас наши бывшие соседи по СССР. Причем не все вместе, а каждый из них в отдельности, ибо геополитические условия силь­но различаются даже в рамках одного и того же региона. Мы пере­числили реальные — и очевидно поддающиеся реализации — инте­ресы, которые Россия, как и любое более сильное государство, может иметь в отношении своих соседей. (Разумеется, для каждого кон­кретного государства БЗ существует свой «набор» таких интересов.) Они описаны в геополитическом «формате» — как интересы к территории, которая располагает привлекающими нас вещами и об­стоятельствами или обеспечивает нужную их направленность. Не рассматривались промежуточные либо подчиненные интересы/за­дачи (среди них есть и те, которые официально упоминаются как са­мостоятельные и долгосрочные цели России в БЗ, но полезность ко­торых для России неочевидна). Особо отмечу, что российские инте­ресы и процесс их реализации нередко соответствуют интересам тех территориальных объектов (республик), на которые они направле­ны. Наоборот, противодействие российской позиции способно на­нести ущерб самим «оппозиционерам», даже если не брать в расчет российские контрмеры. Можно, например, предположить, что стрем­ление к включению в НАТО, связанное с вытеснением целого ком­плекса российских интересов западными (в частности, германскими), способно стимулировать федерализацию или даже раскол Украины по крайней мере на две — Восточную/Южную, ориентированную на Россию, и «самостийную» Центральную/Западную части, что, конеч­но же, противоречит базовым интересам национального движения этой страны, выступающего за «соборную» Украину.

Теоретически можно представить и комплекс потенциальных ин­тересов России и в СЗ. Но практически реализуемость подавляюще­го большинства из них (с помощью усовершенствованного — неоим­перского — инструментария) близка к нулю. Так, большинство стран Центральной и Восточной Европы в результате известных событий быстро втягиваются в сферы влияния глобальных центров силы, в первую очередь западных. Время, когда можно было остановить этот процесс в его глубинном, экономическом измерении, было упу­щено еще во второй половине 1980-х гг. Политически — под предло­гом культурно-цивилизационной и исторической общности и аккомпанимент антироссийской кампании — ЦВЕ и сама рвется на Запад.

В военном плане даже если удастся притормозить (вряд ли остано­вить) процесс расширения НАТО, то реального значения это иметь не будет, ибо восточноевропейские армии поворачиваются на Вос­ток, прежде всего против России. Само по себе это не так уж опасно. Восточные европейцы не были для СССР сильными и надежными союзниками, не будут они таковыми, скорее всего, и для западных военных структур. Гораздо большую опасность для России представ­ляет размещение западных войск НАТО на территории ЦВЕ. (По­стоянное военное присутствие НАТО на землях стран из состава экс-СССР в качестве «виртуальной реальности» пока всерьёз не рассмат­ривается большинством западных стратегов, кроме ультрарусофобов.) Так что пока ЦВЕ для России в значительной степени потеряна. По большей части контакты будут возможны, думается, лишь в рам­ках, разрешенных новыми «гегемонами», что, безусловно, затруднит как восстановление прежних объемов двустороннего сотрудничест­ва, так и использование стран ЦВЕ в специфических российских ин­тересах (например, для получения через них^/новейших западных тех­нологий). Правда, потеря эта не безвозвратная. Болезненное «пере­варивание» стран данного региона западными центрами силы займет еще немало времени, в течение которого в ЦВЕ можно ожидать взле­та национализма (даже антиамериканских — по аналогии с Франци­ей 1960-х гг. — и/или антигерманских настроений), особенно в менее привечаемых Западом государствах, и сопровождающего его стрем­ления диверсифицировать свои внешние связи. Это и будет шансом для России хотя бы частично вернуться в ЦВЕ. <...>

С. Г. Киселев

Основной инстинкт цивилизаций и геоцивилизационные вызовы России

Вызовы на Западе: особенности взаимодействия с западноевропейской цивилизацией

Цивилизационные вызовы России на Западе по-прежнему сохра­няются. Здесь уместно привести слова А. Тойнби о том, что Запад постоянно угрожает, угрожает всем другим цивилизациям. Россий­ская цивилизация в данном случае не представляет исключения. На­до сказать, взаимодействие западноевропейской и российской циви­лизаций на протяжении всей истории их контактов было напряжен­ным и часто конфликтным, что выражалось в бесконечной череде войн. По мнению того же Тойнби, исконно русские земли не только подвергались «облучению западноевропейской культурной радиацией», но и «стали предметом неутихающего военного спора» между Россией и западноевропейскими державами, между двумя цивилиза­циями. Россия «пережила страшное давление со стороны западного мира» на протяжении своей истории.

Надо сказать, начиная с VIII в., когда пошел процесс разделения христианской церкви на католическую и православную, когда прак­тически образовались две цивилизации — западно-христианская и восточно-христианская православная — между ними шла постоян­ная вражда. Эта вражда во многом питалась тем, что, как для запад­ной культуры православная является чужой, «еретической», так и для православной западная культура — «чужеродная культура». При этом поначалу была сильнее православная цивилизация, затем — за­падноевропейская. Исследователи характеризуют положение запад­ной цивилизации к концу XI в. «весьма жалким».

В рамках этой борьбы России приходилось в течение столетий противостоять экспансии западной цивилизации, испытывать с ее стороны «непрерывное внешнее давление», которое «принимало бо­лезненную форму военных ударов по России», в том числе большую роль сыграл военный монашеский орден, например походы тевтон­ских рыцарей, которые обеспечили продвижение границы западного христианства от линии Одера до линии Двины.

В целом, если исторически посмотреть на взаимодействие России и Запада в военно-политическом отношении, то большинство войн, которые вела Россия с другими государствами, приходится именно на Запад. В процентном отношении они составляют около 50%. Ко­личество войн на этом геополитическом направлении более чем в два раза превышает их число на других геополитических направле­ниях, в частности на Востоке и Юге.

Данное суждение подтверждает таблица распределения наиболее крупных войн и вооруженных конфликтов по геополитическим на­правлениям, приведенная С. Модестовым (табл. 2).

Таблица 2

Распределение по геополитическим направлениям наиболее крупных войн и вооруженных конфликтов во II тысячелетии {с 1000 по 1998 г.)

Всего	Запад (включая се­вере- и юго-запад)	Восток (включая се­вера- и юго-восток)	Север	Юг
206	102	45	16	43
100%	49%	22%	9%	20%

И сегодня западная цивилизация оказывает на российскую мощ­ное давление, осуществляет экономическую, культурную, торговую и другие виды геоцивилизационной экспансии. Современным инст­рументом западной экспансии вполне можно назвать Североатлан­тический альянс. Государства же, которые сегодня олицетворяют за­падноевропейскую цивилизацию, являясь ее лидерами, это в первую очередь США, а также Германия и Франция, в меньшей степени — Англия. А так называемое расширение НАТО на Восток есть своего рода проявление западной экспансии. Сама собой напрашивается историческая аналогия с ливонским и тевтонским орденами. <...>

В апреле 1999 г. НАТО принял новую стратегическую концеп­цию. Ее принятие совпало с празднованием 50-летнего юбилея обра­зования альянса. Казалось бы, что, учитывая современные реалии, окончание глобального противостояния, значительное уменьшение вероятности мировой войны, значение этого военно-политического института будет снижаться. Произошло обратное. Позиции и воз­можности НАТО посредством принятия этого документа усилились, геополитическая проекция расширилась.

Если раньше Североатлантический альянс мог использовать во­енную силу лишь на территории стран — участниц Вашингтонского Договора, то теперь практически везде. Под определения угроз НА­ТО могут быть подведены любые страны мира, причем как неядер­ные, так и обладающие ядерным арсеналом. Отныне с принятием но­вой стратегической концепции у Североатлантического альянса раз­вязаны руки. <...>

Увеличивающийся технологический отрыв ряда ведущих держав альянса и наращивание их возможностей по созданию вооружений и военной техники нового поколения создают предпосылки качествен­но нового этапа гонки вооружений, коренного изменения форм и способов ведения военных действий. Сегодня на долю США прихо­дится около 50% мирового производства вооружений (в том числе три четверти расходов на военные НИОКР), Англиии Франции —по 10%, ,Германии — 4%. В целом на государства ОЭСР приходится 85% мирЪвых инвестиций в новое поколение вооружений. Ими кон­тролируется мировой рынок вооружений: на их долю приходится свыше 80% экспорта оружия (в том число на долю США— примерно 50%). На ОЭСР приходится примерно 40% мирового импорта воо­ружений. Примерно такая же доля приходится на государства, кото­рые находятся в орбите Запада, — Тайвань, Израиль, Саудовская Ара­вия и др.

Пока что посредством расширения НАТО Запад пытается запол­нить «свое» геоцивилизационное пространство за счет государств католйко-протестантской культуры Центральной и Восточной Евро­пы. Эти государства, можно сказать, возвращаются в свое цивилизационное лоно. Но существует немало оснований предполагать, что вряд ли этим дело ограничится. Чего стоит, например, проект упомя­нутого 3. Бжезинского, который заключает в себе просто масштаб­ную экспансию против России, включая и территориальную. <...>

Для того чтобы Россия прекратила проявление «имперских амби­ций», он предлагает «децентрализовать», расчленить ее на три час­ти — европейскую Россию, Сибирскую республику и Дальневосточ­ную республику. Более того, он предлагает использовать территорию России в качестве разменной карты. Отдать под контроль Европы европейскую территорию России, Китая — Сибирь, Японии — Даль­ний Восток. Отдать эти лакомые куски в качестве компенсации за то, чтобы Европа, Китай и Япония не претендовали на роль глобального лидера (отведенную им США), ограничившись скромной ролью ре­гиональных лидеров. На этот счет имеется весьма подходящее суж­дение М. Говарда, который считает необходимым приучить другие государства, в том числе региональных лидеров, к мысли, «что их мир и процветание зависят не от регионального баланса сил, а от мирного и невозмутимого присутствия Соединенных Штатов, чьи военные ресурсы превосходят возможности любой из них». <.»>

Впрочем, существует немало иных подтверждений экспансиони­стских намерений и действий Запада, в том числе имеются западные мнения, допускающие в современных условиях возмржность воз­никновения в Европе крупномасштабной войны (например, мнение Р. Кашлера в книге «Будущее американского присутствия в Европе», 1992). В любом случае цивилизационное давление на Россию с за ладного направления заметно усилится. Особенно с расширением НАТО, которому Западная Европа, западная цивилизация /фактиче­ски полностью делегировала военные функции. <...>

В современных условиях на наших глазах совершается очередная попытка западной цивилизации «привить» свои политические, эко­номические и культурные ценности, осуществить культурную ради­ацию.

Это — одна сторона экспансии западной цивилизации, вторая — поставить под контроль, подчинить себе материальные, людские и природные ресурсы этих государств. Безусловно, самым заманчивым «блюдом» в этом плане представляется Россия, в недрах которой за­ключено 50% мировых запасов минеральных ресурсов. Только по этой весьма значимой причине ее не оставят в покое геоцивилизационные соседи, по крайней мере, в ближайшие десятилетия, пока Россия бу­дет относительно ослаблена. Особенно соседи западные.

И надо сказать, для проведения экспансионистских действий (по­литических, экономических, торгово-финансовых, территориальных и т. д.) западная цивилизация обладает необходимыми возможностя­ми: достаточной экономической и военной мощью, контролем над международными организациями и т. п. Например, С. Хантингтон считает, что западная цивилизация полностью контролирует между­народные институты. <...>

«К странам, входящим в западную цивилизацию, следует отнести 36 государств. Это 25 государств Европы — Австрия, Бельгия, Хор­ватия, Чехия, Дания, Эстония, Финляндия, Франция, Германия, Венгрия, Исландия, Ирландия, Италия, Латвия, Литва, Мальта, Ни­дерланды, Норвегия, Польша, Португалия, Словения, Испания, Шве­ция, Швейцария, Великобритания, Словакия, Люксембург, Лихтен­штейн. Два расположены в Северной Америке — США и Канада. Од­но находится в Азии — Филиппины, четыре в Океании — Австралия, Фиджи, Новая Зеландия, Папуа Новая Гвинея.

Совокупный валовой внутренний продукт (ВВП) государств за­падной цивилизации в 1998 г. составил 18 трлн долларов (для срав­нения, православной — 0,5 трлн, мусульманской — 3,8 трлн, конфу­цианско-буддистской — 4,9 трлн, российской — 0,7 трлн, японской — 2,9 трлн долларов). Вместе с тем темпы роста ВВП у западного мира не самые высокие. Так, ВВП западной цивилизации увеличился с 1989 по 1998 г. на 62%. В то же время ВВП мусульманской цивилиза­ции возрос почти в 4,5 раза, конфуцианско-буддистской — более чем в 6,5 раза, индуистской — также более чем в 6,5 раза. В то же время ВВП православной цивилизации увеличился лишь на 26%, а российской и вовсе уменьшился в несколько раз. (Резкое падение ВВП рос­сийской цивилизации представляется крайне опасным для ее даль­нейшей судьбы. Достаточно вспомнить, что основной причиной ги­бели Римской империи в V в. на Западе и в VII в. на Востоке стал неустойчивый национальный доход в сочетании с растущими по­требностями армии и других государственных служб.)

Военные расходы государств западной цивилизации составляют 445 млрд долларов (для сравнения, православной — 10 млрд долла­ров, мусульманской — 61, российской — 4,5 млрд долларов). Числен­ность вооруженных сил государств западноевропейской цивилиза­ции составляет более 5,2 млн человек (для сравнения: государств мусульманской цивилизации — 5,2 млн человек, православной — 1,4 млн человек, конфуцианско-буддистской — 6,4 млн человек, рос­сийской — 1,2 млн человек, японской цивилизации — 180 тыс. чело­век). <...>

Укрепление позиций Запада происходит не только посредством использования такого инструмента, как НАТО, но и посредством про­цессов глобализации. <...>

Ныне на Западе наблюдается борьба трех концепций феномена России: идеологической, геополитической и концепции постепенно­го вовлечения. Вкратце охарактеризуем каждую из них.

1. Сторонники идеологической концепции (М. Макфол, П. Редуэй, Э. Лутвак и др.) исходят из того, что противник Запада — не СССР, не Россия, не российский народ, а коммунизм, коммунистическая система. Ими (так же как и российской стороной) ожидалось, что с разрушением последней противостояние уйдет само по себе. <...>

Представители идеологической концепции, такие как Р. Пайпс, Р. Стаар, У. Лакер, пытающиеся найти ответ на вопрос: почему после разрушения коммунистической системы Россия никак не может прийти к соответствию западным представлениям, все чаще ссыла­ются на цивилизационно-культурные различия. <...>

Основной постулат этой позиции заключается в том, что, несмот­ря на крушение коммунизма, Россия остается неЗападом (и Даже не его потенциальной частью), а Другой цивилизацией и, соответствен­но, противником Запада.

2. Сторонники геополитической концепции феномена России пря­мо говорят, что объяснение того, почему Россия и Запад (прежде все­ го США) не стали стратегическими партнерами, лежит в области геополитики. А геополитика сегодня — основа поведения США в ми­ре. <...>

Другими словами, сегодня уже не идеология, а геополитические реальности определяют правила мировой игры. И никакие иллюзии в отношении тесного сотрудничества с Западом (в благодарность за действия по разрушению «красного жупела») не способны реально помочь России. Как заявил английский политолог Дж. Хэслем, «про­стым фактом является вытеснение России на задворки Европы, чего не может скрыть никакая казуистика». Запад укрепил свои позиции и не собирается уступать.

3. Последователи концепции постепенного вовлечения России, примирительной концепции (Н. Петро, А. Рубинстайн, Ч. Купчан, И. Билински) утверждают, что опасаться нужно как раз слабой России. Основания для подобного утверждения видятся в следующих положениях:

• изоляция и сдерживание России способны трансформироваться в угрозу американской безопасности;

• исключенная из западноевропейских политических, экономиче­ских и военно-политических образований, Россия будет вынуж­дена конструировать собственный центр силы, что более опасно, чем ее включение в эти институты;

• российский упадок может привести к распространению ядерного оружия и ядерных технологий среди неядерных государств;

• несмотря на упадок, Россия остается важной экономической си­лой в плане наличия энергоресурсов и обеспечения электроэнер­гией Европы;

• включенная в Европу Россия позволит создать два уравновеши­вающих друг друга центра — российский и франко-германский — то есть более устойчивую геополитическую систему, сдерживающую устремления к превосходству отдельных государств. <...>

Однако несмотря на подобное отношение со стороны Запада, Россия по-прежнему имеет значительный вес в мировых делах, яв­ляется одним из геополитических центров силы. Причем по-прежне­му глобальным центром, а не региональным, как в этом ее настойчи­во пытается убедить Запад. Этому подтверждением следующие при­знаки:

• Россия сохранила за собой место постоянного члена Совета Безо­пасности ООН;

• ракетно-ядерный потенциал России — единственный в мире, спо­собный нанести поражение американской сверхдержаве;

• не утеряно (хотя и значительно уменьшено) влияние России на других игроков в мировой политике;

• геополитическое пространство России сужено не до такой степе­ни, чтобы с ним перестали считаться, оно по-прежнему остается одним из ключевых на геополитической карте земли;

• сохранился российский национальный генетический кой, содер­жащий стремление к самостоятельному месту в истории, свободе выбора;

• Россия — хранилище значительных природных, стратегических запасов, которые представляют собой солидное основание для того, чтобы вернуть утраченную позицию одной из ведущих инду­стриально-промышленных стран мира;

• Россия постепенно освобождается от иллюзий, идентифицирует­ся к современным реалиям, осознает свои национально-государ­ственные интересы, набирается опыта и прагматизма;

• Россия — уникальная цивилизация, синтезировавшая многие ми­ровые культурные потоки. Выдержав испытания, окрепнув техно­логически, она может стать прообразом, моделью будущего раз­вития человечества.

Думается, придет время, и на Западе осознают данное обстоя­тельство, начнут его учитывать в своей политике. Пока же Россию стараются всячески вытеснять с мирового геополитического поля как самостоятельного и значимого в мировых делах игрока. <...>

Еще одним обстоятельством, учитывая которое опасно загонять Россию в угол, является то, что, отвергнутая, она может объединить вокруг себя обиженных Западом, например страны Юга, переживаю­щие демографический взрыв, рост национального самосознания, обладающие значительными природными ресурсами (и прежде всего энергоносителями), помнящими «исторические обиды», нанесенные западной экспансией. Это может способствовать повороту от проти­востояния «Запад — Восток» к противостоянию «Север — Юг», обез­доленных против благополучных... <...>

Вызовы на Юге: особенности взаимодействия с исламской цивилизацией

Не является исключением с точки зрения геоцивилизационных вызовов для России южное направление, где расположены государ­ства исламской цивилизации. Исламская цивилизация зародилась на основе арабской и иранской цивилизаций, «дочерних» по отношению к сирийской, с принятием и распространением мусульманской веры на азиатской территории, протянувшейся от Анатолии (мест­ности в современной Турции) до Индостана, включая бассейн рек Окса и Яксарта (Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи). Сформировавшись на этой территории к концу XIII в., она постепенно образовала ряд са­мостоятельных государств, от которых происходят почти все госу­дарства современного исламского мира.

Исламская цивилизация возникла как сознательная и продуман­ная реакция на многовековое стремление Запада завоевать и ассими­лировать Восток. По линии разлома между западной и исламской цивилизациями возникла линия вооруженного противостояния, вдоль которой история знает немало войн. <„.>

Современный исламский фундаментализм, как представляется, также является реакцией на экспансию_3апада (политическую, эко­номическую, информационно-психологическую, наконец, военную).

Безусловно, не в таком количестве, как в случае с западной циви­лизацией, не такой напряженности и ожесточенности, но все же ис­тория знает немало столкновений между исламской и российской цивилизациями. Одних только русско-турецких войн насчитывается больше десятка, были войны с Ираном и др. Правда, некоторые из этих войн, например Крымская война, которая началась вооружен­ным столкновением Турции и России, были спровоцированы запад­ноевропейскими государствами.

Однако начиная с 20-х гг. XX столетия (с момента распада Отто­манской империи) военных столкновений с мусульманскими стра­нами не было. Более того, в мире сложилось твердое представление о благоприятном состоянии взаимоотношений России (СССР) с эти­ми государствами, особенно арабскими, которое, надо полагать, от­ражало действительное положение дел. Но в последние десятилетия состояние дел в этой области межцивилизационного взаимодейст­вия было заметно ухудшено. <...>

Не исключено, что, как считают некоторые исследователи, напри­мер И. Бунич, Н. Ефимов, Россию спровоцировали, искусственно втянули в своеобразную западню — в афганский конфликт — с впол­не определенной и далеко идущей стратегической целью — столк­нуть с исламской цивилизацией. В этом плане уместно отметить, что России следует особо опасаться подобных провокаций, особенно со стороны Запада, который, что очевидно, в таком столкновении заин­тересован.

Распад СССР и последовавшее за ним значительное ослабление России привели к активизации действий ряда мусульманских госу­дарств, направленной на уменьшение влияния России в Централь­но-Азиатском регионе и на Ближнем Востоке. Этот период совпал с этапом возрождения исламских традиций — исламского ренессан­са, как называют этот процесс некоторые политологи, укреплением позиций исламского фундаментализма во многих мусульманских ре­гионах. Безусловно, все вышеперечисленное вкупе с растущей мили­таризацией ряда мусульманских государств и значительным демо­графическим ростом представляет собой немалый геоцивилизационный вызов для России.

На наш взгляд, в исламскую цивилизацию можно включить 44 го­сударства, хотя некоторые авторы включают и большее их число. Ав­тор счел более корректным отнести к этому числу лишь те государст­ва, в которых мусульмане представляют большую часть населения и определяют духовную атмосферу общества. Отметим, что по количе­ству государств это самая значимая из всех других цивилизаций. На­селение составляющих ее государств перевалило в 1992 г. за один миллиард жителей и продолжает высокими темпами расти. За по­следние 10 лет демографический рост составил более 23%.

Не случайно ученый-демограф Ж.-К. Шенэ утверждает, что куль­турная экспансия ислама осуществляется по двум линиям: за счет демографического роста стран с мусульманским населением и через Миграцию населения из мусульманских стран в западные. По его оценке, «исламизированное», как он называет, население Земли, ко­торое насчитывало 300 млн человек в 1945 г., к концу XX в. достиг­нет 1,2 млрд (что практически сбылось), а к 2050 г. — 3 млрд человек. И это (последняя цифра) — при общей численности населения пла­неты в 8 млрд человек. А Хантингтон утверждает, что причина агрес­сивности ислама именно «заключается в стремительном росте числен­ности населения мусульманских стран в последние годы». И приводит следующие данные: в 1980 г. мусульмане составляли 18% населе­ния планеты, к концу столетия эта цифра увеличится до 23%, а уже к 2025 г. достигнет уровня в 31%.

Ломая сложившиеся в мире представления о традиционной бед­ности и отсталости, страны исламской цивилизации в последние го­ды весьма высокими темпами развиваются экономически. Достаточ­но сказать, что в период с 1989 по 1998 г. суммарный рост их ВВП возрос в 4,5 раза — с 847 млрд долларов до 3,8 трлн.

Вместе с экономическим ростом государства исламского мира уве­личивают свои военные расходы. На 38% за тот же период — с 44 до60 млрд долларов. Сегодня исламский мир закупает примерно поло­вину продаваемого в мире вооружения и военной техники.

Среди исламских государств наиболее динамичные показатели раз­вития имеют Турция, Иран и Пакистан. <...>

Для российской цивилизации ситуация контактов с исламской цивилизацией характеризуется также тем, что более 15 млн росси­ян — мусульмане. Наиболее компактно они проживают в Татарстане, Башкортостане и в северокавказских республиках (лишь в Северной Осетии большинство населения составляют православные). Россия является своего рода частью мусульманского мира. При этом ислам-кий цивилизационный поток органично влился в российскую куль­турную жизнь. <...>

В качестве вывода отметим, что наличие цивилизационных опасностей со стороны мусульманского мира не означает неизбежности вооруженного столкновения. Исторический опыт относительно мир­ного сосуществования с исламской цивилизацией, твердая и гибкая внешняя политика российского руководства, расширение и углубле­ние политико-экономических, культурных, военно-технических свя­зей вполне могут предотвратить конфликтное развитие взаимодей­ствия российской и мусульманской цивилизаций. По крайней мере, это дает основание надеяться на то, что не сбудутся пессимистиче­ские прогнозы ряда ученых, заключающиеся в том, что исламский «клин» (или «клинья») разрежет (разрежут) Россию на части. <„>

Уместно также отметить исторически складывавшиеся взаимоот­ношения России с государствами Юга. Из 206 наиболее крупных войн и вооруженных конфликтов, которые Россия вела во II тысяче­летии на всех геополитических направлениях, меньше всего прихо­дится на южное направление — всего 43 (или 20%). <...>

Поиск точек соприкосновения двух цивилизаций — российской и мусульманской, а не присущих им различий, установление и разви­тие добрых, взаимовыгодных отношений во всех областях сотрудни­чества, стратегического партнерства представляется гораздо более правильным и, возможно, единственно верным направлением меж-ивилизационного развития как для России, так и для исламских госу­дарств. При этом настораживающие процессы, происходящие в ислам-, й цивилизации, также не должны выпадать из поля зрения. <...>

Вызовы на Востоке: особенности взаимодействия

с конфуцианско-буддийской и японской цивилизациями

Геоцивилизационныё вызовы возможны и на Востоке России — со стороны конфуцианско-буддистской и японской цивилизаций. Конфуцианско-буддистекая цивилизация образовалась на основе древнекитайской цивилизации на Дальнем Востоке. Определяющую роль при этом сыграли конфуцианство и особенно буддизм. А точнее сказать, махаяна как разновидность, северная ветвь буддизма. Роди­ной цивилизации считается бассейн Желтой реки. Затем, в период географической экспансии во времена императора Цинь Шихуан-ди, основателя китайского универсального государства, и династии Хань она распространилась на бассейн Янцзы, Корею, Японию, Вьетнам. Сегодня конфуцианско-буддистская цивилизация включает в себя 12 государств — Китай, Камбоджу, КНДР, Республику Корею, Лаос, Монголию, Мьянму, Сингапур, Шри Ланку, Тайвань, Таиланд, Вьет­нам.

Некоторые специалисты включают сюда и Японию (в качестве субцивилизации). Однако Япония за последние два века показала довольно высокую степень своей самостоятельности от остального Дальнего Востока. Примерно так же, как и Россия от православного мира. В то же время ее очень многое связывает с конфуцианско,-буд-дистским миром. Во-первых, исторически связывает распростране­ние буддизма — с континента на Японские острова (большая часть японцев — буддисты). Во-вторых, связывает историческое происхо­ждение японцев как этноса, их языка, алфавита, в целом культуры, при значительном влиянии китайцев и корейцев. <...>

Иными словами, признавая Японию в качестве самостоятельной цивилизации, нельзя забывать о тех историко-культурных корнях, которые на глубинном цивилизационно-культурном уровне довольно крепко связывают ее с конфуцианско-буддистской цивилизацией. <.,.>

Поэтому, несмотря на достаточно высокую степень самостоятель­ности и экономической вестернизации, есть все основания полагать, что в цивилизационно-культурном плане Япония гораздо ближе к Востоку, к конфуцианско-буддистской цивилизации, чем к Запа­ду. <...>

Сегодня конфуцианско-буддистская цивилизация расположена на достаточно большом пространстве, размеры которого (с достаточ­ной степенью условности) можно определить в 28 млн кв. км. Насе­ление включенных в нее государств составляет более 1,6 млрд чело­век и продолжает расти довольно высокими темпами.

Это одна из самых динамично развивающихся в экономическом плане цивилизаций. Темпы роста ВВП здесь самые высокие в мире: если в 1989 г. суммарный ВВП конфуцианско-буддистских стран составлял 739 млрд долларов, то в 1998 г. — почти 5 трлн долларов, то есть возрос более чем в 6,5 раза.

Значительные средства конфуцианско-буддистские государства выделяют на военные расходы. Причем целый ряд государств опере­жают в этом плане Россию (рис. 7).

Безусловным (и традиционным) лидером конфуцианско-будди-стской цивилизации является Китай. При этом Китай многими ана­литиками рассматривается как наиболее вероятный кандидат в гло­бальные лидеры, все чаще упоминается термин «Великий Китай». Возрастающей мощи Китая опасаются Соединенные Штаты Амери­ки. Становится все более очевидным, что под данными выводами имеются весьма серьезные основания.

Для нас же чрезвычайно важным является следующий факт: на восточных границах России создается мощная сверхдержава, обла­дающая большим экономическим и военным потенциалом, развитие которой характеризуется демографическим динамизмом, грозящим перерасти в демографический взрыв. За 10 лет, с 1989 по 1998 г., на­селение Китая увеличилось на 111 млн. человек. (Для сравнения: это число сопоставимо с населением крупного государства, оно больше, чем население Германии или Франции и Великобритании вместе взятых.) При этом китайское население продолжает не меньшими темпами расти. Население же российского Дальнего Востока состав­ляет менее 8 млн человек. Оно постоянно сокращается. Отсюда — опасность серьезного демографического давления. <...>

Что касается России, то со стороны Китая наблюдается значи­тельное экономическое воздействие на ее экономику. Непродуман­ная политика в области рыночных реформ и приватизации в России, изоляция удаленных от «центра» регионов Сибири и Дальнего Вос­тока, их географическая близость к КНР, огромные экономические и финансовые ресурсы Китая могут позволить ему в короткое время добиться реального контроля над ключевыми отраслями промыш­ленности Сибири и Дальнего Востока. (В настоящее время в России уже создано несколько сотен китайских компаний и совместных предприятий).

Одновременно Китай активно и целенаправленно осуществляет демографическую экспансию в пределы России, что обеспечивает ему возможность создания в течение ближайших 10-15 лет на террито­рии российского Дальнего Востока обширных анклавов компактно^ го проживания китайского населения. Уже сейчас ощущается мощ^ное демографическое давление Китая в этом регионе, выражающееся

Рис. 7 Военные расходы конфуцианско-буддистских государств и России в 1998 г. (млрд долл.)

в массовой нелегальной миграции китайцев в Забайкалье, Хабаров­ский край и Приморье. Это привело к тому, что количество китайцев здесь составляет 2-3 млн человек, это примерно пятая часть общей численности населения, а в некоторых приграничных районах При­морья уже в 1,5-2 раза превышает число российских граждан.

Российское население в непосредственно граничащих с Китаем районах Сибири (24 млн) и Дальнего Востока (8 млн человек) может значительно сократиться, а китайское в приграничных с Россией про­винциях — увеличиться, по оценочным данным, к 2010 г. до 130-150 млн человек. Аналитиками не исключается и вариант возникно­вения в местах компактного проживания китайцев конфликтов. Не следует забывать и о территориальных претензиях Китая к России, которые, несмотря на постоянный в последние годы процесс урегули­рования территориальных споров, также постоянно реанимируются. Этому причиной различные обстоятельства, в том числе и такие, как, например, практика установления границ по руслам рек, кото­рые, что естественно, имеют обыкновение менять свое местоположе­ние. <...>

В нынешней ситуации России необходимо не только укрепление своей экономической и военной мощи, решение демографической про­блемы, но и расширение и углубление межцивилизационных связей (политических, экономических, культурных, военно-технических, ин­формационных), достижение по возможности стратегических сою­зов с конфуцианско-буддистскими государствами (прежде всего с Ки­таем), заключение договоров о дружбе и взаимопомощи. <...>

Сегодня Японию отличает одна из ведущих экономик в мире. А по доле ВВП на душу населения Япония намного опережает США и другие государства. Причем, несмотря на периодически появляю­щиеся пессимистические прогнозы по поводу вот-вот наступающего серьезного экономического кризиса, страна постоянно богатеет. Это­му свидетельством неуклонный рост валового внутреннего продук­та, который составляет 55% за 10 лет (1989-1998).

Для Японии характерны значительные военные расходы, которые за 10 лет (1989-1998) возросли почти на 50% и составляют сумму, превышающую военные расходы России в 10 раз.

Роль Японии, которая сегодня по преимуществу идет в фарватере США, заметно повышается не только потому, что в мировом балансе сил повысился вес США, с которыми Япония состоит в военно-по­литическом союзе. Но еще и потому, что в ней самой происходят оп­ределенные изменения. В том числе связанные с переменой акцен­тов Токио в отношении набирающего все больший военно-политиче­ский вес Китая. <...>

...Японо-китайским отношениям придается важное значение в де­ле обеспечения стабильности в регионе и в целом в мире. <...>

...Увеличение числа векторов внешнеполитического курса в дан­ном случае за счет Китая усиливает позиции и вес Японии.

Правда, этого нельзя сказать про японо-российские отношения, продолжающие оставаться напряженными в силу прежде всего нерешенности вопроса о «северных территориях» (японский термин, обозначающий Южно-Курильские острова), на которые настойчиво претендует Япония. По этой же причине до сих пор — со времени окончания Второй мировой войны — с Японией не подписан мирный договор, так как Токио его подписание жестко увязывает с указанной территориальной проблемой. Данное обстоятельство в значительной степени сужает японское поле для политико-дипломатического ма­невра. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что в последнее вре­мя делаются шаги навстречу друг другу. <...>

Таким образом, Япония, поддерживая военно-политические от­ношения с США, расширяет сотрудничество с Китаем и продолжает оказывать давление на Россию с целью расширения своей террито­рии за счет российской, выбрав для этого исторический момент, ха­рактеризующийся ослаблением России. <...>

Послесловие

Россия представляет собой самостоятельную локальную цивили­зацию, занимающую достойное место среди других мировых цивилизаций: западной, православной, конфуцианско-буддистской, ис­ламской и др. Цивилизацию с богатой культурой, объединяющей на протяжении многих веков представителей более ста народов и всех мировых религий. Это действительно так, несмотря на многочислен­ные попытки (как извне, так и изнутри) отказать нам в цивилизационной идентичности, представить нас отсталой, нецивилизованной, некультурной страной. То, что мы отличаемся от Запада, пытающе­гося поставить под контроль весь остальной мир, еще не означает на­шей культурной несостоятельности и отсутствия исторических пер­спектив. У нас своя историческая судьба, свои историко-культурные особенности и традиции, свое будущее.

К тому же еще неизвестно, каково будущее самого западного ми­ра, упорно влекущего нас за собой. Вопрос: куда? Парадокс, но самая цветущая на сегодня цивилизация многими, в том числе и западны­ми аналитиками, признается как нисходящая в своем историческом развитии. Уже наметилась тенденция постепенной утраты домини­рующего положения западной цивилизационной структуры. А XXI в. обещает стать веком своеобразного «контрнаступления», «контрэкс­пансии» незападных геоцивилизационных моделей, которое выразит­ся в экономических и иных формах. И прежде всего в попытках от­рицания западных идей и ценностей, настойчиво навязываемых се­годня всему остальному миру.

Экспансия западной цивилизации (в современных условиях пре­имущественно американская) приобрела глобальный масштаб, что, однако, привело не к полной мировой победе, а ко все более мас­штабной и набирающей силу ответной реакции со стороны других культур, других цивилизаций, в особенности мусульманской и кон­фуцианско-буддистской, проявляемой в экономической, культурной и других формах деятельности. Отпор все усиливается. Не случай­ными поэтому выглядят предупреждения С. Хантингтона и других западных ученых о глобальной межцивилизационной войне, в кото­рой может пострадать сам великий Запад.

Конечно, глобальный конфликт цивилизаций, о котором в по­следнее время немало говорят, можно рассматривать (и нужно рас­сматривать прежде всего в целях его предотвращения), но лишь как гипотетический вариант исторического развития, поскольку он от­нюдь не является неизбежным. Расширение и развитие межцивилизационных связей, культурного сотрудничества, взаимообмена дос­тижениями своих культур, углубление диалога культур, ограничение социальных рамок войны, наличие политической воли руководите лей государств и нравственно-доброжелательные взаимоотношения народов вкупе позволят избежать серьезного столкновения цивили­заций.

В то же время нельзя не учитывать геоцивилизационных опасно­стей, которые объективно сопровождают существование и развитие всех исторических общностей людей — народов, государств, импе­рий, цивилизаций. Тем более если они, как правило, проявляются в сложные, переломные исторические моменты, как сегодня в случае с Россией.

Россия, живя в системе межцивилизационных отношений, испы­тывала давление на себе и сама выступала фактором геополитиче­ского цивилизационного давления. Однако прежде это давление и военные удары исходили поочередно с разных направлений — то от государств западной, то исламской, то японской цивилизаций. И Рос­сию выручало то, что ее уникальная жизнеспособность и устойчи­вость имеет тенденцию концентрироваться то в одном «форпосте», то в другом в зависимости от изменения в ходе исторического разви­тия направления внешних давлений (что, например, так восхищало А. Тойнби). Нынешнее же положение российской цивилизации го­раздо тяжелее (по причине прежде всего ее слабости), поскольку гео-цивилизационное давление в самых разных формах (политической, экономической, информационной, культурной) оказывается на нее практически по всему периметру границ на Западе, Юге и Востоке.

• С точки зрения цивилизационной теории, позволяющей выявить основные, присущие любой цивилизации признаки, свидетельствую­щие о потенциальной экспансии (готовящейся внутри, в глубине ци-вилизационно-культурной действительности), для России возмож­ны, как представляется, определенные вызовы со стороны соседних цивилизаций — западноевропейской, исламской, конфуцианско-буддистской и японской. Таковыми признаками внешнего геоцивилизационного давления являются: экономическая мощь (свойственная западной и японской циви­лизациям);

• стремительный рост экономических возможностей (свойствен исламской и конфуцианско-буддистской цивилизациям);

• рост военных расходов (высок у японской и исламской цивилиза­ций), наличие мощных современных вооруженных сил (западная цивилизация);

• демографический динамизм, демографический взрыв (исламский и дальневосточный миры);

• стремление определенных кругов в окружающих Россию цивили­зациях к территориальным приобретениям или контролю над тер­риторией других обществ:

• в Турции — через осуществление идеи «Великого Турана»;

• в Пакистане — посредством создания панисламского государ­ства;

• в Центральной, Азии, в Иране — посредством воссоздания пан-исламской Персидской империи;

• в Японии — через возвращение «северных территорий»;

• в Китае — через контроль «исконно китайских земель»;

• в США — посредством расширения «зоны жизненно важных интересов».

Иными словами, нынешнее положение российской цивилизации весьма незавидное. Речь идет о ее существовании вообще. И выбор у нее невелик. Одно из двух, как писал Николай Данилевский: или ей суждено «образовать один из самобытных культурных типов всемир­ной истории, или предназначено второстепенное значение вассального племени, незавидная роль этнографического материала, долженствующего питать собою своих гордых властителей и сюзеренов».

Сегодняшней России, как воздух, необходимо проведение твер­дой, последовательной и одновременно активной и гибкой поли­тики, направленной, с одной стороны, на противодействие внеш­ним цивилизационным вызовам, укрепление экономического, во­енного и демографического потенциала, а с другой — расширение с другими цивилизациями равноправного (это относится в первую очередь 'к США и другим западным государствам, с которыми та­ковое состояние не достигнуто) сотрудничества во всех областях, направленного на смягчение конфронтации по линиям цивилизаци-онных разломов, установление миролюбивых и взаимовыгодных от­ношений, достижение стратегического партнерства, заключение стра­тегических союзов, прежде всего с Китаем и государствами мусуль­манского мира.

И тогда Россия выйдет из сложного положения, в котором оказа­лась в конце XX столетия, как это было в ее истории уже не один раз. Предыдущая российская летопись это подтверждает, причем чем сложнее был вызов, тем сильнее получался ответ. Совершенно не случайно исследователи геоцивилизаций не раз отмечали «необыч­ную жизненность» российской цивилизации. Однако успех сам со­бой не приходит, необходимо применение значительных волевых, интеллектуальных и физических усилий. Геоцивилизационные процессы чрезвычайно сложны для пони­мания, иногда они видны, как говорится, на поверхности, но чаще происходят в глубине исторической действительности, лишь прояв­ляясь в отдельных событиях и фактах, реже — тенденциях. Вот поче­му необходимо применение цивилизационного подхода при изу­чении и осмыслении исторической действительности, который по­могает глубже понять смысл исторического процесса, его сущность, внутренние формы, фундаментальные основания, постичь каждый факт исторической картины, каждое событие, каждый конфликт. Он делает возможным рассмотрение истории не только как суммы со­бытий, дат и имен, а как наполненной глубоким смыслом и направ­ленностью структуры.

Вместе с тем, признавая правомерность и практическую полез­ность цивилизационного подхода, нельзя при анализе социальных процессов и явлений ограничиваться лишь одним каким-либо мето­дом. Необходимо использование всего комплекса методов и подходов, учет всех факторов (политического, экономического, социального, демографического, геополитического, информационного, геоцивилизационного и др.), дабы обеспечить комплексность, всесторон­ность и глубину познания явлений.

В завершение уместно привести слова нашего соотечественника-философа, хоть и сказанные почти столетие назад, но в определен­ной степени актуальные сегодня:

«Мы вступили в исключительное время — на грань двух эпох. На наших глазах рушатся великие царства и возникают новые, беспре­дельные мировые возможности. В потоках крови, в ужасах величай­шего напряжения столкнувшихся наций-колоссов занимается новый, быть может последний, день всемирной истории.

Нет никакого сомнения, что внезапный поток событий, ураганом сорвавшийся на Европу, с катастрофической силой рушит не только старые формы европейского быта, не только меняет до неузнаваемо­сти внешний облик вечномилой, любимой Земли. Нет! В беспример­ных битвах, каких не знала еще история, рождается новое постиже­ние мира, с каких-то звездных высот нисходят новые духовные зада­чи вселенской значительности, и горе тем нациям, которые в этот час великого испытания окажутся неготовыми и духовно отставшими. История, вступающая в фазис головокружительной быстроты сво­его становления, расшвыряет их по самым последним местам и сде­лает их пушечным мясом" самых грозных, самых решительных и, быть может, последних своих манифестаций» (Владимир Эрн. Меч и крест).

А. И. Уткин

Мировой порядок XXI века

Часть вторая