12.4. Позиции руководства сша в изменившихся геополитических реальностях

Очевидно, что с распадом СССР — подрывом одного из полюсов двухполюсного мира — со всей настоятельностью выдвигается во­прос о том, какую именно форму примет конфигурация геополити­ческих сил в мировом сообществе. Поскольку речь идет об уходе с авансцены одной из двух сверхдержав, то напрашивается вывод о единополярном мировом порядке, где в гордом одиночестве господ­ствует одна-единственная сверхдержава — США.

Однако нельзя забывать, что с окончанием холодной войны и би­полярного миропорядка существенно меняется геополитический ста­тус не только России, но и США, геополитический и геоэкономиче­ский контекст отношений этой страны с ведущими странами и ре­гионами мира. <...>

12.5. Об идее американского века

С рассматриваемой точки зрения интерес представляют дискус­сии относительно судеб и перспектив «американского века». Так, рассматривая Японию как наиболее вероятную соперницу США в борьбе за статус державы № 1, К. Престовиц писал: «Американскому веку пришел конец. Самым крупным Событием конца столетия явля­ется восхождение Японии в качестве великой супердержавы». Одна­ко другой американский политолог С. Хантингтон привел массу до­водов, которые опровергают возможность подобной альтернативы. По его мнению, анализ реального положения показывает обоснован­ность позиции не американца К. Преетовица, а японца С. Сато, кото­рый писал: «Двадцатый век был американским веком. Двадцать пер­вый век тоже будет американским веком». <...>

С уходом в прошлое эры господства в биполярной структуре ми­рового порядка двух сверхдержав слабеет убеждение, что одна или две державы вообще способны руководить сложным, многообразным и полным проблем миром. К тому же, в сущности, ни XX в. в целом, ни его вторая половина в строгом смысле слова не были американ­ским веком.

Само выражение Pax Americana, пущенное в обиход газетным магнатом Г. Льюсом в разгар Второй мировой войны, было скорее журналистской метафорой, нежели зеркальным отражением реаль­ного положения в послевоенном мире. Верно — Америка вышла из Второй мировой войны самой могущественной экономической и во­енно-политической державой. Важнейшие составляющие и парамет­ры этого могущества общеизвестны, поэтому здесь не будем их ка­саться. Но необходимо отметить, что если вообще говорить о Pax Americana как о сколько-нибудь реальном феномене, то его можно применять, причем с определенными оговорками, в отношении срав­нительно короткого периода, охватывавшего примерно полтора-два десятилетия после Второй мировой войны. Об американском веке в строгом смысле как о реальности можно было бы говорить лишь в том случае, если бы Америка действительно единолично вершила судьбы всех стран и народов земного шара.

На глобальном уровне США, как выше говорилось, приходилось считаться с существованием другой сверхдержавы, которая не до­пускала в зону своего влияния какого бы то ни было постороннего вмешательства. В этом плане Pax Americana по меньшей мере разде­лял пространство и власть с Pax Sovietica. Поэтому миропорядок и назывался биполярным или двухполюсным.

Эти и множество других фактов свидетельствуют о том, что в по­следние десятилетия возможности США единолично контролировать события в мире все больше уменьшаются. Этот момент приобрел особую актуальность с окончанием холодной войны. Верно, Америка и поныне остается мощнейшей экономической и военно-политической державой мира, таковой она останется и в обозримом будущем. Касаясь вопроса о ее лидирующей роли, необходимо учесть следую­щее обстоятельство. Американская идея формировалась и реализо­вывалась в специфических условиях евроцентристского (или, точ­нее, евроамериканоцентристского) мира. Америка с самого начала была одновременно и результатом, и инструментом, и мощным сти­мулятором расширения и утверждения западной рационалистиче­ской цивилизации. Более того, как бы встав на ее острие, она вобрала в себя и довела до логического завершения важнейшие системообра­зующие компоненты, ценности, нормы и мировоззренческие установ­ки этой цивилизации. <.«>

Сформировалась идея об особой миссии, «предназначении судь­бы» (manifest destiny) Америки, главное содержание которой состоя­ло в обещании свободы, демократии, материального достатка и т. д. не только самим американцам, но и представителям других народов в самых отдаленных уголках земного шара, если только они соглас­ны принять американские ценности. Сама мысль о том, что Америка рано или поздно может разделить судьбу прежних великих держав и стать равной среди других наций, для нее была неприемлема.

В течение длительного времени Америка более или менее успеш­но выполняла эту миссию. Однако, как и всякая идея в форме то ли идеала, то ли миссии, американская идея также имеет свои периоды восхождения и апогея (или звездного часа), после прохождения ко­торых она не может не клониться к закату. Таким звездным часом для нее стал период холодной войны. <...>