16. Отказ от нэпа и принятие курса на коллективизацию сельского хозяйства (1927-1929 гг.).

В период с 1927 по 1929 год в СССР произошел кардинальный поворот в аграрной политике: от Новой экономической политики (НЭПа), внедренной в 1921 году, к принятию курса на полномасштабную коллективизацию сельского хозяйства. Этот переход стал результатом внутренних противоречий НЭПа, экономических кризисов, идеологических дискуссий внутри партии и усилий Иосифа Сталина укрепить свою власть. Чтобы понять причины отказа от НЭПа и выбора коллективизации, необходимо рассмотреть предысторию, социально-экономическую ситуацию 1920-х годов, политические интриги и последствия этих решений

К концу 1920-х годов противоречия НЭПа обострились. В 1927 году начался «кризис сбыта»: промышленность нарастила выпуск товаров, но крестьяне не покупали их из-за недостатка денег. Одновременно сельское хозяйство переживало «кризис снабжения»: заготовки зерна упали на 30% по сравнению с предыдущим годом. Госплан констатировал, что без увеличения экспорта зерна невозможно продолжать индустриализацию. В этих условиях партийное руководство разделилось на два лагеря: сторонники правой оппозиции (Николай Бухарин, Алексей Рыков) предлагали постепенную кооперацию крестьянства, сохраняя частные хозяйства, тогда как левая оппозиция (Лев Троцкий, Григорий Зиновьев) настаивала на ускоренной коллективизации и жестком изъятии средств производства у крестьян. Сталин, заняв промежуточную позицию, критиковал обе стороны, но в 1928 году начал применять чрезвычайные меры. В январе 1928 года были введены «ликвидационные мероприятия»: партийные комиссии изымали зерно у крестьян по принуждению, несмотря на формальное сохранение рыночных механизмов НЭПа. Это привело к падению производительности: в 1928 году урожай был на 20% ниже, чем в 1927-м, а заготовки — на 40%. Кризис подтвердил, что НЭП исчерпал свой потенциал, и требовалась новая модель аграрных отношений.

Официально курс на коллективизацию был сформулирован на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 года. Документ «О целинах и залежах» призывал к переходу крупных хозяйств на коллективные формы. В 1929 году началось массовое создание колхозов: к концу года их число выросло с 59 тысяч до 87 тысяч, а в 1930 году — до 239 тысяч. Коллективизация проводилась через административный ресурс: местные власти получали квоты на вовлечение крестьян в колхозы, а тем, кто сопротивлялся, угрожали репрессиями. Особую роль сыграли «двадцатипятитысячники» — коммунисты, направленные в деревню для организации колхозов.

Процесс коллективизации сопровождался массовыми нарушениями. Крестьян заставляли передавать землю, скот и инвентарь в общее пользование, часто без компенсации. Кулаков, определенных по «классовым признакам», подвергали репрессиям: их высылали в Сибирь или Север (операция «кулацкое семейство»), а имущество конфисковали. Сопротивление было массовым: в 1929–1930 годах произошло более 3 тысяч крестьянских восстаний, включая известные случаи в Западной Сибири и Украине. В ответ партия усилила репрессии: к 1932 году из крестьян было выселено около 4 миллионов человек, а многие тысячи были арестованы по статьям УК за «саботаж» или «контрреволюционную деятельность»

Историки расходятся в оценке причин и целей коллективизации. Согласно традиционному советскому подходу (например, труды Евгения Тарле или Бориса Румянцева), коллективизация рассматривалась как необходимый шаг для социалистического развития села и ускорения индустриализации. Однако западные исследователи, такие как Роберт Конквест в работе «Сбор урожая скорби» (1986), подчеркивали, что голод был результатом умышленной политики режима, направленной на подавление национального самосознания (особенно на Украине). Современные российские историки, например, Александр Некрич («Партия и деревня», 1991), указывают на сочетание идеологического фанатизма и бюрократических перекосов как причины катастрофы.

Отказ от НЭПа и переход к коллективизации в 1927–1929 годах стал переломным моментом в истории СССР. Эта политика устранила частное крестьянство, укрепила власть Сталина и обеспечила ресурсы для индустриализации, но ценой миллионных жертв, разрушения сельского хозяйства и утраты доверия населения. Дискуссии о мотивах и последствиях коллективизации продолжаются до сих пор, но факт остается неизменным: решения, принятые в эти годы, сформировали основы тоталитарного режима и определили трагический путь развития советского общества в последующие десятилетия