6. Наибольшее продвижение по пути создания системы коллективной безопасности достигнуто в Европе. Какие усилия предпринимает Россия в данном направлении? Что мешает этому процессу?

Договор о коллективной безопасности (ДКБ) был подписан 15 мая 1992 года через полгода после развала СССР. Его основной задачей было сохранить взаимодействие армий новообразованных независимых государств на постсоветском пространстве.

Государствами-основателями стали Армения, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан. В 1993 году к договору присоединились Азербайджан, Белоруссия и Грузия

В своем первом выступлении на новом посту Володин Председатель ГД РФ отметил, что в настоящее время перед организацией договора коллективной безопасности стоит ряд приоритетных задач, в числе которых, в частности, ускорение формирования единого правового пространства в сфере обороны и безопасности на территории ОДКБ. В числе других важнейших направлений работы он назвал парламентское реагирование на кризисные ситуации не только на пространстве ОДКБ, но и за его пределами.

Афганистан и Сербия уже являются наблюдателями в ОДКБ. Иран и Пакистан должны получить этот статус в 2017 году. По словам вице-спикера ПА ОДКБ, зампредседателя Совета Федерации Юрия Воробьёва, интерес к взаимодействию с ОДКБ проявила Молдавия — после избрания президентом социалиста Игоря Додона, неоднократно заявлявшего о необходимости восстановления связей с Россией, отношения Москвы и Кишинева могут если не кардинально улучшиться, то, по крайней мере, стать менее идеологизированными и более прагматичными.

Среди задач, стоящих перед ПА ОДКБ и организацией в целом также можно отметить необходимость наладить такое взаимодействие со структурами СНГ, ЕАЭС, ШОС и другими, которое исключало бы дублирование функций и ненужную соревновательность между сотрудниками аппаратов этих организаций. Перед всеми вышеперечисленными межгосударственными организациями стоят разные задачи, и «аппаратная война», точнее, даже не война, а излишняя конкуренция приведет лишь к понижению эффективности взаимодействия во всех сферах, включая безопасность.

Сама организация остается достаточно закрытой, слишком сосредоточенной на сугубо специфических вопросах безопасности, которые не всегда приобретают публичный характер. Эксперты отмечают, что новый председатель ПА ОДКБ сможет придать импульс публичной составляющей работы, во-первых, самой Парламентской ассамблеи, а во-вторых, всего ОДКБ в целом.

Здесь можно говорить о том, что вопросы безопасности будут требовать и четкого, понятного, актуального законодательного процесса обеспечения. Важным фактором становится диалог гражданских обществ по вопросам безопасности. Сегодня идет своего рода дискуссия между теми, которые считают, что демократические процедуры должны доминировать в системе, и между теми, кто считает, что вопросы безопасности требуют сегодня отступления от каких-то принципов. В данном случае участие Володина в этой дискуссии осовременит её, поднимет до уровня развития всего гражданского общества. И в то же время приведет в соответствие с законодательными потребностями и конституционным статусом.

Международная повестка в мире остается напряженной, а избрание президентом США Дональда Трампа добавило непредсказуемости внешней политике этой сильнейшей и влиятельнейшей страны. В подобной ситуации государствам, заинтересованным в поддержании мира и внутреннего спокойствия следует максимально объединить свои усилия как в борьбе с международным терроризмом, так и с маскирующимся под «демократизацию» и «борьбу за права человека» стремлением западных стран навязать свои ценности и максимально ослабить традиционный жизненный уклад в странах Восточной Европы, Закавказья и Средней Азии.

Сотрудничество в рамках ОДКБ является ярким примером того, как самый сильный в военном плане участник организации в лице России не стремится навязать другим участникам собственные ценности и не вмешивается во внутреннюю политику своих партнеров.

Россия выступает за создание системы коллективной, равной и неделимой безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР)

Задача наша проста и понятна, по крайней мере – не совершать тех ошибок, которые мы сделали в Европе при формировании системы безопасности, которая, просела, в результате "цветной революции" на Украине".

Международное военное сотрудничество РФ с государствами АТР – это "часть общей стратегии" России. Необходимо создавать равную для всех систему коллективной безопасности, Россия готова к обсуждению этого вопроса, заявил президент РФ Владимир Путин. 

"Необходимо создавать внеблоковую, равную для всех государств систему коллективной безопасности. Россия готова для обсуждения этого важнейшего вопроса и неоднократно заявляла о своей готовности к диалогу", — сказал В. Путин, выступая в Государственной думе.

По словам российского лидера, на сегодняшний день Москва, как это было накануне Второй мировой войны, не видит ответной реакции от своих партнеров. "Наоборот, НАТО усиливает свою агрессивную риторику и агрессивные действия уже вблизи наших границ", — констатировал В. Путин.

Главный урок прошедшей войны известен: её можно было предотвратить. Требовалось своевременно и твёрдо обуздать распоясавшихся нацистов и их пособников, но этого не произошло. На прямые предложения Советского Союза – нашей страны – о совместных действиях, о коллективной обороне следовал либо прямой отказ, либо эти предложения просто забалтывались.

Руководство некоторых западных стран предпочло политику сдерживания Советского Союза, стремилось поставить его в условия международной изоляции. Однако реальная, страшная, глобальная угроза исходила тогда от нацизма. Его опасность недооценили, просмотрели, не захотели признать, что в просвещённой Европе зарождается и крепнет преступный режим. 

Мировое сообщество не проявило бдительности, воли, сплочённости, чтобы не допустить войны, сохранить миллионы и миллионы жизней. Какой ещё нужен урок, чтобы сегодня, отбросив старые, истрепавшиеся идеологические разногласия и геополитические игры, объединиться для борьбы с международным терроризмом? 

Опасность распространения этой общей угрозы нарастает на наших глазах. Необходимо создавать современную, внеблоковую, равную для всех государств систему коллективной безопасности. Россия открыта для обсуждения этого важнейшего вопроса и неоднократно заявляла о своей готовности к диалогу.

Но пока мы вновь, как это было и накануне Второй мировой войны, не видим положительной ответной реакции. Наоборот: НАТО усиливает свою агрессивную риторику и свои агрессивные действия уже вблизи наших границ. В этих условиях мы обязаны уделять особое внимание решению задач, связанных с повышением обороноспособности нашей страны. 

7. Можно ли считать НАТО организацией, препятствующей созданию коллективной безопасности в Европе, или, наоборот, данный альянс вносит существенный вклад в обеспечение коллективной безопасности в Европе?

Принцип коллективной обороны занимает центральное место в основополагающем договоре НАТО. Он по-прежнему является уникальным и непреложным принципом, объединяющим членов организации, обязывающим их защищать друг друга и формирующим дух солидарности в Североатлантическом союзе.

Обострение отношений с Россией способствовало росту солидарности внутри НАТО, а также повышению уровня взаимодействия между НАТО и ЕС.

Недавнее заявление генерального секретаря НАТО Йенса Столтенберга о зависимости Европейского союза от НАТО в вопросах обороны и безопасности опирается на реальные факты. На США приходится около 72% от общих военных расходов блока, а на США, Канаду и начавшую процедуру выхода из ЕС Великобританию – 80%.

Стоит обратить внимание на то, что вследствие зависимости ЕС от НАТО в вопросах безопасности и обороны члены ЕС вынуждены принимать ту военно-политическую повестку дня, которую определяет Вашингтон, а также следовать блоковой дисциплине. При этом США опираются в политическом плане не только на своих наиболее традиционных союзников – Великобританию и Канаду, но и на страны Балтии, а также некоторых других членов НАТО, чей институциональный и политический вес непропорционален их реальным военным и экономическим возможностям.

США стремятся побудить своих европейских союзников к повышению военных расходов. Вашингтон стремится избежать повторения ситуации 2003 года, когда Франция и Германия совместно с Россией выступили резко против американского вторжения в Ирак. В этом плане военные структуры ЕС, а также структуры, не входящие ни в НАТО, ни в ЕС, например, франко-германская бригада, имеют право на существование, но они должны дополнять, а не противоречить НАТО.

Изначально важным препятствием на пути развития оборонных структур ЕС было отсутствие значительных угроз и незаинтересованность в увеличении военных расходов. Сейчас же угроза международного терроризма стала для многих европейских стран вполне реальной, сохраняется проблема миграции, продолжает развиваться тема пресловутой «русской угрозы». Это сопровождается давлением со стороны Вашингтона с целью побудить своих европейских союзников увеличить военные расходы. Всё это будет способствовать более активному вовлечению ЕС и его профильных институтов в вопросы безопасности и обороны. Но проходить это должно под фактическим контролем со стороны НАТО, а роль ЕС должна ограничиться отдельными, нишевыми функциями. Вся цепочка событий последнего времени, включая подписание Совместной декларации ЕС – НАТО в июле 2016 года в Варшаве, а также принятие в ноябре 2016 года Плана реализации Глобальной стратегии ЕС в сфере безопасности и обороны и Плана действий в сфере европейской обороны, подтверждает это.

Россию не устраивают претензии НАТО на роль едва ли единственного гаранта безопасности в Европе, паралич ОБСЕ в части первой и второй «корзин», односторонняя политика США, которые последние годы действовали без оглядки не только на СБ ООН, но и часто - на своих союзников в Европе.

Военная акция НАТО против Югославии вызвала самое острое и опасное противостояние Москвы и Вашингтона не только за период после окончания холодной войны, но, пожалуй, со времен Берлинского и Карибского кризисов начала 60-х гг.

Какими бы гуманитарно-политическими доводами ни оправдывалась силовая акция НАТО, она представляет собой юридически бесспорный факт агрессии, грубейшего нарушения Устава ООН, Хельсинского акта 1975 г., а также Основополагающего акта Россия-НАТО от 1997 г. Основы мирового правопорядка попраны в угоду политической «целесообразности», причем в односторонней трактовке Запада – спорной и воплощающей двойные стандарты. Как бы жестоки ни были репрессии сербских войск против албанских сепаратистов и попутно мирных жителей Косово, какой бы негибкой (подчас даже провоцирующей) ни выглядела линия Белграда в Рамбуйе, ракетно-бомбовые рейды НАТО перевели конфликт в совершенно иное измерение и выдали президенту Милошевичу полную индульгенцию. Удары с воздуха затмили вооруженные стычки на земле и лишь усугубили бедствия мирных жителей Косово. Они возвели локальный этнический конфликт (по стандартам 90-х гг. – ниже среднего масштаба бедствия) в ранг международного политического, а потенциально и военного столкновения с перспективой его выброса за пределы Балкан и даже всей Европы.

В Москве апокалиптические сценарии третьей мировой войны, казалось бы, навсегда ушедшие в прошлое, в одночасье вернулись в серьезное  политическое прогнозирование и военно-оперативное планирование. Блок НАТО вновь оценивается как главный потенциальный противник, и первостепенная внешняя угроза опять усматривается с запада, а не с юга или востока. Одним махом НАТО перечеркнула все конструктивное, что с огромным трудом было построено в отношениях России и Запада в сфере безопасности не только в последнее десятилетие, но и за 70-80-е гг.

Три момента обуславливают особенно угрожающий характер этого кризиса даже по сравнению с периодом холодной войны. Один из них заключается в отсутствии даже того негласного взаимопонимания между Россией и Западом относительно распределения «сфер влияния», которое было в прошлом. В НАТО уверены, что России для силового манипулирования вполне достаточно постсоветского пространства (минус Балтия и Украина). А Балканы, как часть остальной Европы, считаются зоной исключительной ответственности НАТО, куда Москве заказано любое вмешательство, кроме как выступать с громкими декларациями и быть «на подхвате» у западной дипломатии.

Второй фактор состоит в разительном неравенстве сил и возможностей России и НАТО вообще и в отношении балканского конфликта в частности. Запад слишком могуч и потому уверен в своей правоте и вседозволенности, равно как и в зависимости и податливости Москвы, чтобы легко пойти на попятную.

И третье: нарождающаяся российская демократия резко сужает свободу маневра государственного руководства, которому теперь приходится заботиться о реакции парламента, опросах общественного мнения и грядущих выборах. Вождь КПСС Никита Хрущев мог позволить себе в октябре 1962-го, позорно увезя ракеты с Кубы под американским конвоем, объявить при этом о «победе» над США – и никто в стране даже пикнуть не посмел. Нынешнему российскому руководству такой номер не пройдет.

Агрессия против Югославии продемонстрировала перерождение НАТО. В годы холодной войны это был оборонительный союз для защиты от превосходящего по военной силе экспансионистского противника в лице СССР и Варшавского договора. После распада ОВД и СССР Североатлантический альянс лишился общего противника и сам неожиданно приобрел военной превосходство над любым другим государством или группой государств мира. В этих условиях, в поисках нового смысла своего существования, НАТО за десятилетие трансформировалась в экспансионистский союз (как в плане территориальных границ, так и с точки зрения зоны применения силы) с вооруженными силами и оперативными планами наступательного характера. В истории не счесть примеров превращения гонимых в гонителей жертв агрессии в агрессоров, и ссылки на «оборонительное прошлое» не отменяют нового положения дел. Трансформация НАТО, о которой столько твердили на Западе, на поверку дает основания для гораздо большего, а не меньшего беспокойства в России.

Не отрицает этого и демократическое устройство большинства стран – членов НАТО. Европейские метрополии были вполне демократическими государствами, когда они вели захватнические колониальные войны и то же самое можно сказать о Соединенных Штатах, которые 30 лет назад покрывали Вьетнам «бомбовыми коврами». Продемонстрировав на примере Югославии неспособность существовать без больших или хотя бы малых стран-врагов, без угрозы или реального применения военной силы, без оттеснения международных организаций (где своих целей нужно добиваться умелой дипломатией, а не бомбами и ракетами), Североатлантический союз предстал как главная проблема европейской безопасности и основное препятствие на пути сотрудничества и партнерства России с Западом, и в том числе с Соединенными Штатами Америки.

Одно мнение, доминирующее сейчас в российском массовом сознании, левых и националистических партиях, парламенте и части военных кругов, состоит в том, чтобы всемерно помочь сербам нанести максимальный урон НАТО, вынудить её отступить и тем самым ускорить крах альянса.

С 1992 года Европейский союз, согласно договору в Маастрихте, пытается выработать общую международную и оборонную политику. В связи с этим высказываются опасения относительно будущего межатлантических отношений и возможного ослабления НАТО. Критики этой политики указывают на то, что она ограничивает суверенитет отдельных стран ЕС и подрывает возможности США сотрудничать независимо с отдельными европейскими союзниками. Бывший заместитель министра обороны США Ян Бржезинский говорил о том, что Атлантический союз претерпевает серьезные изменения, которые приводят к значительным недоразумениям и противоречиям. Но вопреки этому, со времени террористических нападений 11 сентября 2001 года, мы наблюдаем беспрецедентное сотрудничество в рамках НАТО. Ян Бржезинский в связи с этим подчеркнул, что все члены НАТО приняли активное участие в действиях США в Афганистане, и большинство союзников внесли свой вклад в Ираке и также в операциях по оказанию помощи Пакистану.

«Атлантический союз более активен теперь, чем когда-либо за всю его историю, - подчеркнул Ян Бржезинский. - Если посмотреть, чем сегодня занимается НАТО, то, в добавление к Афганистану, Ираку и Пакистану, мы увидим операции в Косово, воздушное патрулирование в странах Балтии, присутствие батальонов Евросоюза в Дарфуре, действующие штаб-квартиры в Сараево, Скопье и Тиране. Спрос на американские самолеты АВАКС беспрецедентен. И, сверх всего этого, НАТО поставляет гуманитарную помощь жертвам урагана «Катрина». 

Однако Бржезинский указал на то, что идея сепаратной европейской оборонной политики может подорвать это сотрудничество. По его мнению, она не способствует увеличению военной мощи, а просто дублирует многие программы и учреждения НАТО. «Эти дублирующие учреждения являются не просто ненужными, - продолжал Бржезински. - Они ведут к разделению и могут стать потенциально опасными в современном мире, где события происходят быстрее, чем прежде, и часто с большими людскими потерями. Цена бездействия из-за проволочек для достижения общего согласия, может оказаться слишком высокой. Мы не можем себе позволить роскоши терять время на достижение консенсуса в этом быстро меняющемся мире».

Катрина Горка, сооснователь и директор программ Института транзитной демократии и международной безопасности в Будапеште, согласна с этими выводами: «Европа, безусловно, должна играть более эффективную роль в сфере обороны. Но то, что она делает сейчас, ведет не к тому, чтобы стать лучшим партнером Соединенных Штатов в рамках НАТО, а к тому, чтобы действовать независимо от США и нарастить достаточную мощь, чтобы стать даже противовесом американской политике при несогласии с ней, как при вторжении в Ирак или в связи с политикой эмбарго на поставки оружия Китаю». Джон Халсман из фонта «Наследие» полагает, что Европа никогда не сможет достигнуть полного единства в вопросах международной и оборонной политики. Он сказал, что провал попыток принять общеевропейскую Конституцию заставит ЕС умерить свои амбиции: «Мечта Де Голля стать противовесом Америке в сколько-нибудь серьезном смысле этого слова мертва». 

1 СОВЕЩАНИЕ ПО БЕЗОПАСНОСТИ И СОТРУДНИЧЕСТВУ В ЕВРОПЕ

34