история социологии мельников 2013

стремления к возрастанию взаимного сотрудничества и социальных восприятий. Возражая против аналогии общества с механизмом и организмом,

Тард сравнивал общество с мозгом. Известный российский социолог

М.М.Ковалевский так объясняет интерес Тарда к аналогии с мозгом. Тарда интересовала монадология Лейбница. Этот интерес обусловил высокую оценку им личной позиции и прав личности. Это учение предполагает сведение к одному духовному началу элементов материи и духа. Успехи химии (открытие атомов) и физики (их взаимное притяжение) также оказали влияние на концепцию Тарда. В системе молекул и атомов заключается корень учения Тарда о роли личности, или «первичного общественного индивида» в создании социальных конгломератов. Для Тарда молекула или атом наделены способностью сознательной инициативы. Таким же видел Тард и индивида что-

либо открывающего в области знания и практического опыта. Его открытие вызывает ряд подражаний и ведет к изменению общественной среды, когда впервые высказанная мысль не встречает противодействия во взглядах,

разделяемых массой индивидов.

В «Законах подражания» Тард писал о том, что общественная жизнь является сцеплением вечных столкновений между смутными надеждами и опасениями, возникающими под влиянием новых идей, порождающих новые потребности. Изобретение и подражание – таков основной общественный процесс. Изобретатель нарушает, а подражатель восстанавливает порядок вещей. Этот цикл бесконечен. То, что изобретается, то, чему подражают,

представляет собой идею или желание, суждение или намерение, в которых проявляются верование и желание, составляющие истинную душу всякого слова в языке, всякой молитвы в религии, всякого мероприятия в государстве,

всякой работы в промышленности, всякого действия в искусстве. Верование и желание – вот две психологические величины, находимые в основании всех чувственных влечений.

130

Общества организуются через согласие и разногласие верований,

взаимно укрепляемых и ограничиваемых. А через согласие и разногласие желаний и потребностей общества функционируют. Прогресс общества является чем-то вроде коллективного мышления без коллективного мозга, но возможного благодаря солидарности (как последствия подражательности)

многих мозгов изобретателей и ученых, обменивающихся своими открытиями.

Общественный прогресс совершается двумя способами – через замену и через накопление. Отсюда – логические столкновения (поединки) и логические единения (союзы). Подражание - наиболее фундаментальное, распространенное и элементарное отношение, составляющее основу социальности и объяснительный принцип всей социальной жизни. Современный учёный Д.В.Колесов определяет подражание как одну из форм обмена жизненным опытом и механизм преемственности поколений и социального наследования.

Подражание составляет самую суть социальной жизни, так что подражательная способность у цивилизованного человека развивается быстрее,

чем идет умножение и усложнение изобретений. Подражание может быть сознательным или бессознательным, рассудочным или самопроизвольным,

добровольным или невольным. Подражание идет от внутреннего к внешнему

(от идей к поведению). Чаще подражают инновациям социальных верхов.

Восприимчивость общества к разным типам инновации различна. Например,

мобильные телефоны и ноутбуки стали в России предметом массового пользования, но положительное отношение к богатым сдерживается традиционным коллективизмом российского массового сознания. Наиболее эффективно изобретения распространяются, когда они логически соответствуют рациональным аспектам культуры.

Изучение повторения и связанных с ним двух других процессов – противопоставления и приспособления Тард считал весьма важным для социологии. Она может занять надлежащее место среди других наук, «только завладев сознательно особой областью повторений, противопоставлений и приспособлений, всецело принадлежащих ей. Она, как и всякая другая наука,

будет развиваться и прогрессировать только по мере того, как будет находить

131

действительно существующие повторения, противопоставления и приспособления, подставляя их на место кажущихся, и выяснять те из них,

которые не были раньше подмечены точно и определенно110».

Для того чтобы лучше была понята концепция публики Тарда,

опишем концепцию толпы, автором которой был современник Тарда Гюстав Лебон (1841 – 1931). Главной чертой своей эпохи Лебон считал111 замену сознательной деятельности индивидов бессознательной деятельностью толпы.

Каждый член элемент толпы утрачивает чёткое самовосприятие и действует,

находясь под влиянием возросших сил бессознательного и гипнотического влияния своих товарищей и вождей. В толпе исчезает сознательная личность,

а чувства и идеи всех отдельных единиц, образующих целое, именуемое толпой, принимают одно направление. Толпе знакомы только простые и крайние чувства; всякое мнение, идею или верование, внушенные ей, толпа принимает или отвергает целиком и относится к ним или как к абсолютным истинам, или же, как к абсолютным заблуждениям. Так всегда бывает с верованиями, которые установились путем внушения, а не рассуждения.

В наши дни количество подвижных мнений толпы стало больше,

нежели когда-либо, и это обусловливается следующими тремя причинами:

Первая причина - это постепенное ослабление прежних верований, которые все более теряют свою власть и не могут действовать на преходящие мнения толпы, давая им направление. Вторая - это все возрастающее могущество толпы, которая встречает все менее противовеса. Третья - печать,

распространяющая самые противоречивые мнения и внушениями одного рода быстро сменяющая внушения другого рода. Все эти причины вызвали совершенно новое и в высшей степени характерное для современной эпохи явление - бессилие правительств руководить мнением толпы. Вместо того чтобы направлять мнение толпы, руководители государств, политики и журналисты стараются за ним следовать. Они боятся этого мнения, и эта боязнь

110Тард Г. Социальные законы. М.: ЛИБРОКОМ, 2009. – 64 с. – С.7

111Лебон Г. Психология народов и масс. СПб.: Изд. Ф.Павленкова, 1896

132

лишает их устойчивости в поступках. Мнение толпы стремится к тому, чтобы сделаться высшим регулятором политики.

Тард не был согласен с Лебоном в главном: «Я не могу согласиться с мнением Г.Лебона, что наш век есть «эра толпы». Наш век является эрой публики. Но публика как своеобразный вид сложноорганизованной толпы появляется еще в XVI веке после развития книгопечатания. Философская и научная публика появилась только с того времени, когда люди, преданные одним и тем же занятиям, очутились в слишком большом количестве, чтобы знакомиться друг с другом лично, и почувствовали между собой некоторую солидарность только благодаря более или менее частым и правильным безличным сообщениям. Во второй половине XVIII века появляется и приобретает силу политическая публика и скоро соединяется со всеми другими родами публики, с философской, литературной и научной. При посредстве трех изобретений, взаимно дополняющих друг друга: книгопечатания, железной дороги и телеграфа, образовалась могущественная сила прессы. Публика до некоторой степени сливается с тем, что мы называем «мир» («литературный,

политический мир»). Толпа – более непосредственная группировка, более подчинена законам природы. Публика есть также род коммерческой клиентуры, но род очень странный – покупка одних и тех же продуктов,

ресторанов, заказа платьев устанавливает между людьми одного и того же мира некоторую социальную связь и предполагает между ними сродство, которое увеличивается и усиливается именно благодаря этой связи. Каждый из нас,

покупая то, что соответствует его потребностям, имеет более/менее смутное сознание того, что он этим выражает и развивает свою связь с социальным классом, который питается, одевается, удовлетворяет свои потребности приблизительно аналогичным с тем образом. Новые группировки (публика)

заменяет царство обычая царством моды и традиции, а определенную социальную дифференциацию – немногочисленными ее разновидностями.

Публика – это среда, в которой происходит формирование общественного мнения. Значительную роль в становлении публики Тард отводил средствам связи и массовой коммуникации, особенно газетам.

133

Тард по праву может быть назван одним из создателей социальной психологии, научного изучения массового поведения и социально-

психологических механизмов межличностного взаимодействия (вместе с Г.Зиммелем). Его труды сыграли важную роль в развитии социологического изучения средств массовой информации, а также средств и способов,

посредством которых они управляют массовым сознанием и поведением. Тард одним из первых показал возможность рассматривать поведение т.н.

образованных классов общества, или, говоря современным языком, среднего класса, как поведение, немногим отличающееся от поведения массы и толпы.

Его труды помогают лучше понять психологию потребителя товаров и избирателя. Тарда также ценят за его исследования в области моральной статистики, социологии преступности и за создание социальных портретов преступников.

Социологический взгляд на работы Фрейда

Зигмунд Фрейд (1856 – 1939) останется в истории науки и человечества как выдающийся психолог и психиатр. Но его творчество представляет немалый интерес и для социолога. Французский учёный Серж Московичи назвал Фрейда самым верным последователем Ле Бона и Тарда. Из работ, посвященных изложению Фрейдом своих взглядов на общество, наиболее важны работы последних лет жизни: «Будущее одной иллюзии» (1927); «Неудовлетворенность культурой», или «Цивилизация и ее тяготы» (1930) «Моисей и монотеистическая религия» (1934 – 1938)

Ученые, изучающие социологические аспекты творчества Фрейда,

приходят к выводу, что главной проблемой, которую пытался разрешить Фрейд, была проблема противоречий между интересами индивида,

стремящегося к полному удовлетворению своих интересов, и общества,

интересы которого расходились с интересами отдельных его членов. Эти противоречия осмысливались Фрейдом в контексте его теории сексуальности и агрессивности как врожденных человеческих свойств, которые общество

134

старается подчинить себе, «укротить» или «цивилизировать». Фрейд старательно подчеркивал противоречие между значением удовлетворения сексуальности и агрессивности для индивида и важностью социального контроля для цивилизации, определяя социальный порядок как хрупкий компромисс между сексуальным удовлетворением, социальной дисциплиной и работой. При этом Фрейд относился к обществу двояко. С одной стороны, он рассматривал общество как систему социального контроля, необходимый инструмент обуздания человеческих инстинктов, в том числе инстинкта смерти,

освобождение которых способно привести к гибели человечества. Но с другой стороны, общество виделось Фрейду как то, что неизбежно ведет ко всё большему извращению человеческой личности, росту неврозов и т.д.

Труды Фрейда стали известными после Первой мировой войны. Пол Джонсон пишет: «Причиной этому послужило внимание, которое продолжительная окопная война сфокусировала на случаях душевного расстройства, вызванного конец стрессом; в обиходе это называли «бомбовым шоком»… Фрейд … предложил психоанализ, который выглядел как утонченная альтернатива «героическим» методам лечения душевных болезней – лекарствам, усмирению или обработке электрическим шоком112». Эрик Хобсбаум отметил другую причину известности Фрейда. «Наряду с Эйнштейном, Фрейд, возможно, является единственным ученым…, чье имя повсюду знакомо людям на улице. Без сомнения, это произошло благодаря удобству теории, которая позволяла мужчинам и женщинам отбросить вину за свои действия кое в чем, чему они не могли помочь, вроде их подсознания. Но даже больше тому факту, что Фрейд мог справедливо рассматриваться как разрушитель сексуальных табу и, совершенно неверно, как сторонник свободы от сексуального подавления. Ибо сексуальность …. была центральной в теории Фрейда113».

Фрейд открыл человечеству знание тех истин о человеческой природе,

которые были не только неизвестными, но, может быть, казались

112Джонсон П. Мир с двадцатых по девяностые годы. Часть первая. М.: Анубис, 1995. - 528 с. – С.13-14

113Хобсбаум Э. Век Империи. 1875 – 1914. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. – 512 с. – С.396-397

135

невозможными. Работы Фрейда часто сравнивали по последствиям, которые они оказали на общество, с трудами Маркса. Обратимся еще раз к Джонсону. «Марксизм, который тогда впервые взобрался на трон власти, был еще одной формой гностицизма, претендовавшей на проникновение сквозь эмпирически воспринимаемую оболочку вещей к скрытой сущности. Словами, которые поразительным образом предвосхищали цитированный выше абзац Фрейда,

Маркс изрек: «Конечная картина экономических отношений, как она видна на поверхности … очень отличается и по сути дела является противоположной их

внутренней, но скрытой сущности»…Видимое поведение индивидов просто скрывает классовую структуру, о которой они почти не имеют представления.

Но которую они бессильны одолеть. Таким же образом во фрейдистском анализе личная совесть, находящаяся в самом ядре иудейско-христианской этики и являющаяся главным двигателем личных завоеваний, сводится к роли простого предохранителя, созданного коллективно для защиты цивилизованного порядка от ужасной агрессивности человека114».

Наше Я

Какой же виделась Фрейду человеческая личность? Уже из первых лекций знаменитого курса «Введение в психоанализ» мы узнаём о существовании Оно,

Я и Сверх-Я. Человеческая личность сложна по своей природе, но ее ядро,

несомненно, составляет Я.

Под именем Оно у Фрейда фигурирует область бессознательного,

стихийного андеграунда нашей природы. В нем находят выход все наши инстинкты. Фрейд красочно описывает Оно, сравнивая его то с хаосом, то с котлом, полным бурлящих возбуждений. Оно не знакомы никакие оценки,

никакое добро и зло, никакая мораль. Оно не имеет организации, не обнаруживает общей воли, а только стремление удовлетворить инстинктивные потребности при сохранении принципа удовольствия. Для процессов в Оно не существует логических законов мышления. Оно является нашим фундаментом,

114 Джонсон П. Мир с двадцатых по девяностые годы. Часть первая. М.: Анубис, 1995. - 528 с. – С.19

136

почвой, из которой появляется наше Я. Сверх-Я нависает над нами как крыша,

которая, однако, не создает ощущения уюта и защищенности. Сущность Сверх-

Я Фрейд описывает следующим образом. «Сверх-Я является для нас представителем всех моральных ограничений, поборником стремления к совершенствованию, короче, тем, что нам стало психологически доступно из так называемого более возвышенного в человеческой жизни». Сверх-Я – это сумма общественных культурных установлений и норм.

Между двумя этими силами, одинаково могучими, и укрывается, ютится наше Я. «В своем стремлении посредничать между Оно и реальностью оно часто вынуждено одевать бессознательные требования Оно в свои предсознательные рационализации, затушевывать конфликты Оно с реальностью, даже если Оно упорствует и не сдается. С другой стороны, за ним на каждом шагу наблюдает строгое Сверх-Я, которое предписывает ему определенные нормы поведения, невзирая на трудности со стороны Оно и внешнего мира, и наказывает его в случае непослушания напряженным чувством неполноценности и сознания вины. Так Я, движимое Оно, стесненное Сверх-Я, отталкиваемое реальностью, прилагает все усилия для выполнения своей экономической задачи установления гармонии между силами и влияниями, которые действуют в нем и на него… Если Я вынуждено признать свою слабость, в нем возникает страх, реальный страх перед внешним миром,

страх совести перед Сверх-Я, невротический страх перед силой страстей в Оно115».

Всё сказанное Фрейдом о структуре личности вызвало большой интерес у многих видных социологов, например, у Талкотта Парсонса (1902 – 1979),

который признавал, что Фрейд оказал на формирование его взглядов огромное влияние. Парсонс писал: «При чтении работ Фрейда мне постепенно открывалась важность того, что я и другие начали называть феноменом интернализации (собственный термин Фрейда был «интроекция») как социокультурных норм, так и представлений о личностях других людей, с

115 Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. М.: Наука, 1991. – 456 с. – С.348

137

которыми индивид взаимодействовал прежде всего как «субъект социализации» (второй случай иногда называют процессом «идентификации»).

Впервые эта идея отчетливо проявилась в концепции сверх-Я, хотя можно говорить о ее присутствии у Фрейда уже на ранней стадии, особенно в концепции «переноса» … Фрейд начал рассматривать моральные нормы, в

частности, внедряемые отцом, как неотъемлемую часть личности ребенка,

прошедшего через известные фазы процесса обучения. Постепенно сфера действия этого фрагмента фрейдовской теории «объектных отношений» расширялась в более поздних работах, охватывая не только сверх-Я, но и Я и даже Оно. Почти тогда же мне стало ясно, что очень похожая концепция,

развитая с совсем иных позиций, не чужда и Дюркгейму, особенно в его теории социального контроля посредством морального авторитета. Та же идея подразумевалась, по меньшей мере неявно, в веберовской трактовке роли религиозных ценностей в детерминации поведения и очень отчетливо проявилась в трудах группы американских социопсихологов, особенно Дж.Г.Мида и У.Томаса116».

Цивилизация В работе «Цивилизация и ее тяготы» Фрейд рассматривает цивилизацию

как «всю сумму достижений и правил, которые отличают нашу жизнь от жизни наших животных предков и которые служат двум целям, а именно – защищать людей от природы и регулировать их взаимоотношения117». Уровень развития цивилизации Фрейд связывает со степенью удовлетворения ее требований:

способности защитить человека от сил природы, расцвета красоты, победы чистоты и порядка. Прекрасно характеризуют цивилизацию поддержка умственной деятельности человека – его интеллектуальных, научных и художественных достижений. Последняя, но не менее важная особенность цивилизации, связывается Фрейдом с тем, «каким образом регулируются отношения людей друг с другом, их социальные отношения – то, что

116Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект Пресс, 1997. – 270 с. – С.223

117Фрейд З. Цивилизация и ее тяготы // Развитие личности. – 2002. – № 2. – С.187-209. – С.201-202

138

затрагивает человека в качестве соседа, источника помощи, сексуального объекта, члена семьи и гражданина118».

Решающим шагом к цивилизации является замена власти индивида властью сообщества. «Сущность этого лежит в том факте, что члены сообщества ограничивают себя в возможностях удовлетворения, принимая во внимание,

что индивидуум не знал никаких таких ограничений. Поэтому первая необходимость цивилизации – это правосудие, то есть гарантия, что однажды установленный закон не будет нарушен в пользу индивида119».

Замена власти индивида над собою властью общества над индивидом оценивается Фрейдом как деятельность по ограничению человеческой личной свободы. Но ограничивается не только Я, но и Я, управляемое Оно, стихией инстинктов и влечений, власть которых над человеком не менее, а, пожалуй,

более тяжела, чем власть цивилизации.

Фрейд хорошо понимал сложность предложенных им объяснений. «Развитие цивилизации налагает ограничения на свободу, и правосудие требует, чтобы никто не нарушал этих ограничений. То, что ощущается в человеческом сообществе как желание свободы, может быть восстанием людей против некоей существующей несправедливости, которое, в свою очередь,

способно влиять на дальнейшее развитие цивилизации… Но это может также исходить от остатков их первоначальной индивидуальности, которая все еще не приручена цивилизацией и способна, таким образом, стать основной враждебности по отношению к цивилизации120».

То, что описывается Фрейдом как остатки первоначальной индивидуальности человека, суть, во-первых, инстинкты человека – инстинкт жизни, описываемый как Эрос, и инстинкт смерти, самоуничтожения, или Танатос, а во-вторых, суть влечения человека. Прежде всего, к пользе и получению наслаждения, но также и к удовлетворению своей агрессивности.

Нельзя не видеть, писал Фрейд, «до какой степени цивилизация создана на отказе от инстинкта, насколько это предполагает отсутствие удовлетворения

118Фрейд З. Цивилизация и ее тяготы // Развитие личности. – 2002. – № 2. – С.187-209. – С.206

119Фрейд З. Цивилизация и ее тяготы // Развитие личности. – 2002. – № 2. – С.187-209. – С.207

120Фрейд З. Цивилизация и ее тяготы // Развитие личности. – 2002. – № 2. – С.187-209. – С.207

139