5 курс / Психиатрия / Весенний семестр ПФ / Учебник Солдаткин

ГЛАВА IV. частная психиатрия

мой аддиктивного поведения и приобретают способность изменять актуальное психическое состояние со знака «–» на знак «+». В них происходит перебор сценариев аддиктивного поведения с постепенным выбором индивидуальнопредпочитаемого варианта, который и фиксируется в сознании.

Следующий, значимый для доклинического этапа развития БЗП момент — постепенное угасание первичного психотропного эффекта фантазий. Это ведет к увеличению их экстенсивности (продолжительности времени эпизодов воображения) и интенсивности (оперирование сценами все более и более отклоняющегося поведения).

С течением времени эффект фантазий становится недостаточным, что приводит к переходу к внешним формам аддикции. Нередко вначале они облекаются в форму социально-допустимых поступков. Например, при садизме и педофилии первыми проявлениями внешних форм сексуального садизма становились «наказания», которым будущий садист, учитель по специальности, подвергал своих учениц за прегрешения в учебе и дисциплине. Оставляя их после уроков в классе, он запирал двери, ругал, шлепал по ягодицам или рукам, одновременно трогая и крепко сжимая грудь.

III. Клинический этап развития БЗП

Клинический этап развития БЗП дебютирует появлением внешних форм дезадаптирующего аномального поведения. Дальнейшее развитие диктуется клиническими закономерностями и механизмами формирования психопатологии.

На этом этапе клиническая картина достигает своей структурной завершенности. Дальнейшее ее развитие происходит в две стадии.

На первой, начальной, стадии не только поведение, но и жизнь пациентов определяется патологическим влечением с преобладанием обсессивного и потребностью в психическом комфорте. С различным темпом происходит утяжеление и дальнейшее развитие симптоматики. При этом влечение приобретает характер вначале обсессивно-компульсивного (первая — вторая стадия), а затем

— компульсивного (вторая стадия). Одновременно появляется и нарастает потребность в физическом комфорте, за счет чего четко структурируется синдром потребности в психофизическом комфорте. Параллельно этому растет толерантность — вначале по экстенсивности, затем (или параллельно) по интенсивности.

При появлении выраженной компульсивности и росте толерантности по интенсивности, как правило, заметными становятся изменения личности и сексуальности. Во второй стадии они достигают степени деформации и деградации, приводят больных к выраженной дезадаптации в обществе.

Следует отметить, что четкое разделение клинического этапа на две стадии, в зависимости от преобладания обсессивного или компульсивного влечения, возможно не при всех формах ЗН. Так, например, при игровой зависимости Сол-

701

ПСИхИАТРИЯ. Ростовская научно-педагогическая школа

даткиным В. А. (2010) описано одновременное формирование психофизической зависимости, обсессивное влечение становилось заметным лишь при достижении определенного апогея клиники, с попытками самостоятельно удержаться от дальнейшей реализации патологического влечения.

IV.6.5. Резюме: общие признаки болезни зависимого поведения

1.Нефатальная комплексная предиспозиция: • морфофункциональная (церебральная);

• психологическая (личностная); • половая.

2.Психогенное происхождение при детерминирующей роли сочетанных

микросоциальных интра- и интерперсональных конфликтов и фрустраций.

3.Половая предпочтительность: преимущественно, а при некоторых формах почти исключительно, заболевают мужчины (парафилии, пиромания, дромомания, игровая и компьютерная зависимость), при некоторых формах (нервная анорексия, нервная булимия, ониомания) чаще заболевают женщины.

4.Непсихотический уровень расстройств. Ведущее расстройство адресуется к произвольной деятельности. Поражается мотивационная сфера. Возникает анормальная потребность, результатом актуализации которой выступает патологическое влечение.

5.широкий спектр анормальности:

•воспоминания, представления, воображения, грезы, сценарные фантазии (внутренние);

•интерес к определенным ситуациям, видам деятельности, хобби, поступкам, имеющим отношение к содержательной стороне аномального поведения (внешние), от ненаказуемых до тяжких уголовных преступлений, использование фетишей.

6. Трудности контроля анормального поведения по ходу развития эпизода: различная степень непроизвольности, принудительности, вынужденности, «неволия» поведения со снижением способности контролировать свою деятельность, особенно по ходу уже начавшегося эпизода.

7. Все варианты патологических влечений имеют свои непатологические аналоги, с крайними вариантами которых их необходимо дифференцировать. Принципиальным отличием от непатологических аналогов является формирование при БЗП новой потребности, вытесняющей физиологические эквиваленты; клинически возникновение этой потребности отражается в появлении синдрома психофизической зависимости и измененной реактивности (описан выше).

8. Начало заболевания преимущественно относится к молодому возрасту.

9. Прогредиентное развитие расстройства:

702

ГЛАВА IV. частная психиатрия

А. Прогрессирование по типу развития личности с последовательной сменой этапов заострения личностных качеств, деформацией личности и ее своеобразным оскудением.

Б. Признаки непроцессуальной эндогенизации.

В. Стадийность — наличие этапов (доклинического и клинического) и стадий.

10.Ведущая роль психологических факторов в возникновении патологии влечений и на начальном этапе ее развития: стремление к уходу от реальности путем изменения своего психического состояния посредством приема некоторых веществ или постоянной фиксацией внимания на определенных предметах или активностях («работоголизм», длительные прослушивания музыки, пристрастия

кразличного вида фанатским увлечениям спортом, высокой скорости и др.) — нехимическая аддикция, иллюзорно-компенсаторное поведение как неадаптивный способ психической защиты.

11.Принудительность и кажущаяся немотивированность болезненного поведения. Его психопатологическая основа — обсессивно-компульсивный характер влечения и потребность в восстановлении психофизического комфорта.

12.Состояние психофизического комфорта/дискомфорта, связанное со степенью реализации патологического влечения или блокирующей его силы.

13.Эпизодность. Эпизод — самостоятельный, изолированный акт реализации аномальной потребности, ограниченный местом, временем, ситуацией, лишенный очевидной мотивации, так как вызывается глубинными психологическими и/или психопатологическими побуждениями.

14.Многоэпизодность (серийность) — повторяемость эпизодов патологического влечения со стремлением к их реализации в форме однотипного аномального поведения или замещающих его «внешних» (специфических хобби, фетишей) или внутренних, интрапсихических (воспоминания, фантазии и т. п.) форм. Повторяющиеся эпизоды разделены промежутками времени (межэпизодными периодами), во время которых происходит относительный возврат к привычному образу и стилю жизни, поведения и деятельности.

15.Стереотипность — устойчивое сходство эпизодов у одного пациента с высокой степенью их совпадения по основным характеристикам, условиям возникновения, особенностям проявления и развития, что позволяет говорить о наличии индивидуального психопатологического или патосексуального «почерка».

16.Провоцируемость эпизодов: актуализация анормальной потребности и соответственно провоцирование эпизодов неспецифическими факторами: метеорологическими (метеотропность), неблагоприятными личностно значимыми микросоциальными и психологическими проблемами и воздействиями (психогенная обусловленность), степенью сексуальной активности/бездействия, алкогольной интоксикацией.

703

ПСИхИАТРИЯ. Ростовская научно-педагогическая школа

17.Нарастающая степень психосоциальной дезадаптации, повышающей риск как стать жертвой преступления, так и совершить специфический, прямо связанный с заболеванием криминальный поступок.

18.Предположительно единый патогенез: формирование патологической системы с генератором патологически усиленного возбуждения и патологической детерминантой (Г. Н. Крыжановский, 1994–2001).

19.Единые принципы экспертной практики, профилактики и терапии.

Втерапии наибольшим потенциалом обладает комплексный подход, предусматривающий сочетание психотерапии и психофармакотерапии.

IV.6.6. частные формы нехимической зависимости

В первом издании настоящего учебника ограничимся описанием двух форм БЗП, изучению которых посвятили свои труды сотрудники кафедры — серийному садизму и игровой зависимости.

Проблема серийных сексуальных преступлений

Первое исследование серийных сексуальных преступников стартовало в 1984 г. в Национальном Центре анализа насильственных преступлений ФБР (Hazelwood R. et al., 1987). В период с 1971 по 1988 г. удалось выявить, по крайней мере, 49 серий убийств, которые были названы «чрезвычайными» потому, что жертвами каждой из них стали 10 и более жертв (Jenkins P., 1989).

Вначале серьезных различий между сексуальными и несексуальными серийными убийствами не проводили (Ressler R. K., 1988; Holmes R. M. et al, 1985; Egger S. A., 1984). Термин «серийное убийство» («serial killer», «serial murderer», «serial homicider») был предложен специальным агентом ФБР, полковником R. K. Ressler (1992) в 1970-х гг. в ходе расследования в Нью-йорке убийств, совершенных Д. Берковитцем («Сыном Сэма»). Этот термин прочно вошел в литературу (De Burger et al., 1988). И сразу же многие (Dietz Р. Е., 1986; Geberth V. J., 1986) отметили необходимость их дифференциации от иных преступлений, сопровождаемых множественностью жертв.

Р. Ресслер подчеркнул, что термин «серийное убийство» он ввел для обозначения преступлений, совершенных лицами, одержимыми фантазиями. «Неосуществленность» последних как бы «подталкивает» человека к следующему преступлению. Помимо того, чтобы «… сложить воедино груду соотносимых друг с другом дел и определиться с требующимся ресурсом» для их раскрытия, этим термином выделяются специфические преступления.

S. A. Egger (1984) определил: «Серийное убийство выделяется в том случае, когда один или несколько человек совершают два и более убийств, когда убийца и его жертва незнакомы, когда убийства совершаются в различное время, когда

704

ГЛАВА IV. частная психиатрия

между последующими и предыдущими убийствами нельзя обнаружить никакой связи. часто эти убийства совершаются в различных географических районах». P. Jenkins (1985), оспаривая утверждение Egger’а о числе преступлений, необходимых для регистрации серийного убийства, заявил (думаем, безосновательно), что для этого надо иметь «… не менее четырех жертв». Исходя из собственных работ мы считаем, что число жертв автором завышено и принципиального значения для выделения очередной серии не имеет.

Ю. М. Антонян с соавт. (1999) определили серийные сексуальные убийства как убийство двух и более человек с явными признаками сексуального посягательства и сексуальной мотивации, совершаемые обычно в условиях неочевидности. Нередко они сопровождаются особой жестокостью и расчленением жертв.

Минимальным разрывом во времени, который должен «прерывать» серийные убийства, предлагалось считать два дня, хотя этот срок может достигать недель и месяцев (Geberth V. J., 1986), что с нашей точки зрения также представляется весьма спорным.

Согласно нашим исследованиям (Бухановский А. О. и соавт., 2002), серийность — это неоднократность, рецидивность и совокупность не любых, а только однородных, посягающих на единый родовой (или сложный) объект деяний. Достаточным для квалификации серии являются два случая (эпизода), так как уже второе деяние, как правило, позволяет заметить отчетливо проявляющиеся признаки специфического патосексуального криминального почерка виновного.

Важно отметить, что между преступными деяниями, совершенными по «законам» серии, существует закономерная связь, создаваемая психологией (психопатологией) преступника. Это позволяет утверждать, что познание его психического (скорее психопатологического) состояния должно способствовать познанию психопатологических закономерностей и механизмов, лежащих в основе этих тяжких преступлений. В силу этого природа серийных сексуальных преступлений может быть понята не через диспозиции УК, а через термины психологии и психиатрии.

Первоначальные классификации сексуальных, в том числе серийных, преступлений и убийств своими основаниями избирали криминалистические (Ressler R. K. и др., 1986; Prentky R. A., 1989; Holmes R. M. et al., 1985). Так возникли важные и используемые криминалистами до сего времени классификации. Например, деление серийных сексуальных преступлений на организованные и дезорганизованные (Ressler R. K. et al., 1986), дихотомическая типология убийств по географическому принципу, по их привязанности к определенным территориям

— географически устойчивые убийства, которые с достаточным постоянством совершались в границах одной и той же территории (Wayne John Gacy в чикаго, Wayne Williams в Атланте, Ю. Цюман в Таганроге) и мигрирующие (А. чикатило, Ted Bundy, совершивший убийства в шести штатах, таких как Вашингтон, Юта,

705

ПСИхИАТРИЯ. Ростовская научно-педагогическая школа

Колорадо, Флорида и др.) типы (Holmes R. M. et al., 1985). Однако с течением времени основания подобных классификаций во все возрастающей степени начали смещаться в сторону учета психолого-психиатрических характеристик убийц, вначале психологических, чуть позже — психиатрических (Abrahamsen D., 1960; P. E. Dietz, 1986; Rada R., 1978; Cтарович З., 1991), в силу чего появились классификации, основанные на различающихся, иногда альтернативных подходах. Так, P. E. Dietz (1986), выделив пять категорий серийных сексуальных убийств, в основание одних групп положил криминальные характеристики («попечительские» отравители в частных клиниках), других — психологические (убивающие из удовольствия, «похотливые»), третьих — психиатрические (невропатические убийцы, психотики). Ту же разноречивость можно обнаружить и у З. Старовича (1991), который предлагал различать серийные сексуальные убийства по сексологическим и по криминалистическим основаниям одновременно.

Тогда же появились классификации, в которых группа психотических убийц и насильников была дополнена группой «садистских» сексуальных агрессоров (Rada R., 1978), которые не только планируют свое нападение, но и «…часто требуют от жертвы совершения различных оскорбительных для нее действий, и кажется, получают большее удовлетворение от ее ритуального унижения, чем от сексуальных действий» (1978). Автор считал, что этот тип полового насилия составляет весьма малый процент от общего числа сексуальных преступлений. И хотя R. Rada утверждал, что «… при стандартном психологическом исследовании многие насильники не обнаруживают никаких признаков психических отклонений» (1978), он сам же и отмечал, что психически «нормальные» мужчины не насилуют.

А. Nicolas Groth, автор одной из наиболее известных классификаций, пришел к выводу, что «… во всех случаях (сексуального) насилия присутствуют три обязательных компонента: власть, гнев и сексуальность» (1979). Сексуальная агрессия, по его мнению, является не столько выражением сексуального желания, сколько использованием сексуальности для выражения власти и гнева (этот вывод близок к представлениям теоретиков феминистского направления, например, S. Brownmiller (1975)). Выделив три категории сексуальных преступлений, А. N. Groth одну из них назвал «сексуальное насилие как проявление власти», а вторую — «садистским изнасилованием». В первом варианте, как полагает A. N. Groth, проявляется «не желание преступника вредить своей жертве, а желание обладать ею, стать ее господином. При этом сексуальность становится средством компенсации чувства неполноценности и служит для выражения силы, авторитета, половой идентификации и мужских способностей» (1979). Эти преступники не стремятся к получению сексуального наслаждения. Их целью и основным сюжетом сексуальных фантазий становится полное подчинение жертвы сексуальной мощи насильника (сексуальное рабство). Резюмируя, A. N. Groth

706

ГЛАВА IV. частная психиатрия

пишет: «… стремление к власти состоит в том, чтобы доказать сексуальные способности преступника и подтвердить его маскулинность. Сексуальность — проверка, его мотив — завоевание» (1979). Фактически, описав этот вариант, A. N. Groth описал (не назвав его) один из вариантов садизма. Зато следующий вариант им так и обозначен — «садистское насилие», которое автор описывает как «сплав сексуальности и агрессии в едином психологическом акте» (1979). При этом агрессия становится эротизированной, а садист получает мощное сексуальное возбуждение от намеренного жестокого обращения со своей жертвой, ее мучений и беспомощности. Жертвы таких насильников — обычно незнакомые люди, символизирующие для садиста то, что подлежит уничтожению или наказанию. Нападения предумышленные, не импульсивные. Преступники выслеживают свои жертвы, доставляют их в заранее выбранное место, жестоко насилуют, иногда убивают. В отличие от других разновидностей насильников, сексуальное возбуждение для садистов — функция агрессии. Согласно A. N. Groth, эти преступники нередко внешне достаточно социализированы, что противоречит привычному стереотипу дефектного сексуального маньяка (1979). А.N. Groth указывает, что наиболее часто преступником двигает потребность во власти (приблизительно в 55%) и только около 5% из них — клинические садисты. Сходной со взглядами A. N. Groth является концепция R. A. Knight, R. A. Prentky (1990). Среди девяти выделенных ими типов «сексуально мотивированных» типов преступников они выделили варианты «с проявлением открытого садизма» (тип 4) и «со скрытыми проявлениями садизма» (тип 5). Последний оказался связанным с наличием агрессивных фантазий, не проявляющихся в поведении, и не вполне осознаваемым удовлетворением от причинения жертве страданий.

Близкой к клинической является еще одна известная классификация сексуальных преступников (Schorsch E. et al., 1985). Авторы предложили пять групп, в том числе связанные с характером психических нарушений и уровнем социальной интеграции. Одна из них — «депрессивные преступники», низкая самооценка и подавленность которых определяли характер их переживаний. Сексуальные деликты при этом выступали в качестве попытки компенсации, улучшения своего безрадостного психического состояния, преодоления собственной беспомощности, чувства неполноценности, униженности, «никчемности». Однако каждый раз результат оказывается противоположным: и без того низкая самооценка еще более понижается, усиливая негативные переживания.

Основываясь на результатах собственных работ (Бухановский А.О., 2000– 2003), мы попытались дать определение серийных сексуальных преступлений, объединив криминалистические и клинические признаки. В частности, признаки зависимого поведения: «Серийные сексуальные преступления — частный вариант многоэпизодного криминального насилия, направленного против морали, свободы, здоровья, жизни и половой неприкосновенности граждан, часто

707

ПСИхИАТРИЯ. Ростовская научно-педагогическая школа

осуществляемого в условиях неочевидности. Как правило, серийные сексуальные преступления совершаются преступником-одиночкой, личность которого дисгармонична, причем в такой степени, которая закономерно формирует у него психосоциальную дезадаптацию. Последняя выступает непременным и одним из основных условий развития психолого-психиатрической детерминации повторяемых, стереотипных эпизодов анормального криминального поведения, которое приобретает характер зависимого и начинает диктоваться потребностью в восстановлении психофизического комфорта и иллюзорной компенсации» (Бухановский А. О., 1998; Бухановский А. О. с соавт., 1996; Bukhanovsky A. O., 1999).

Представляется, что:

1)серийные преступления — лишь один из вариантов многоэпизодных преступлений, совершаемых в условиях неочевидности;

2)серийные преступления неоднородны. Серийные сексуальные преступления являются лишь одним из частных их вариантов;

3)изначально серийные сексуальные преступления, в том числе убийства, мотивационно столь же гетерогенны, сколь гетерогенны мотивы сексуального поведения;

4)для серийных сексуальных преступлений характерен не групповой, а «одиночный» характер совершения криминального насилия;

5)личность преступника специфически дисгармонична. Причем степень дисгармонии такова, что закономерно приводит к психосоциальной дезадаптации;

6)психосоциальная дезадаптация — непременное и одно из основных условий возникновения и развития психолого-психиатрической детерминации повторяемых, стереотипных эпизодов анормального криминального поведения;

7)анормальное сексуальное криминальное поведение, во всяком случае немалая его часть, приобретает характер зависимого и начинает диктоваться обсессивно-компульсивным характером и потребностью в восстановлении психофизического комфорта и иллюзорной компенсации;

8)серийно могут совершаться многие агрессивные сексуальные криминальные деяния: развратные действия, понуждение к действиям сексуального характера, изнасилования, действия сексуального характера, сопряженные с причинением вреда здоровью и убийствами. Различаясь с позиций уголовного права, они по своим психолого-психиатрическим связям могут быть не только достаточно близкими, но и, в своем развитии, едиными;

9)серийные сексуальные убийства — крайний по тяжести вариант серийных сексуальных преступлений (или отдаленный этап их развития, или их осложнение). Ю. М. Антонян с соавт. (2000) обратили внимание на то, что серийные сексуальные убийцы намного более агрессивны и обходятся «большей кровью», чем серийные сексуальные насильники. Для них характерны особые

708

ГЛАВА IV. частная психиатрия

формы агрессии, жестокости, мучений, нередкое сочетание с корыстными деяниями (Анисимов А. А. с соавт., 1998), что позволило говорить о психопатологии

ипсихических расстройствах серийного убийцы (Shwab et al., 1976), «садизме» (Shwab et al., 1976), «криминальном сексуальном садизме» (Dietz P. et al., 1995), «сексуальном садистском серийном убийце» (Dietz P. et al., 1996).

Феномены «серийное сексуальное преступление» и «серийный сексуальный преступник» глубоко интегрированы, имеют тесные связи и находятся на пересечении интересов по меньшей мере трех наук: «криминологии» (многоэпизодное насилие против личности и половой свободы), «пограничной психиатрии» (расстройства личности), «патосексологии» (парафилии).

«Садизм» как психическое расстройство представлен в МКБ-10 в главе F.6 «Расстройство зрелой личности и поведения у взрослых» в границах расстройств сексуальных предпочтений (F65). Однако собственного таксона он не имеет и выделяется под названием «садомазохизм» (F65.5), тогда как в DSM–IV в разделе «Парафилии» «сексуальный садизм» (302.84) и «сексуальный мазохизм» разведены.

Комментируя этот таксон DSM–IV, D. J. J. Baeza et al. (2002) пишет, что парафилический фокус сексуального садизма включает не только действия, при которых лицо извлекает сексуальное возбуждение из психологических или физических страданий и унижения жертвы, но и испытывает беспокойство по поводу своих садистских фантазий. Содержанием садистских фантазий и действий также является полная власть, господство над жертвой, ее испуг от перспективы садистского деяния.

Однако, как указывают Г. И Каплан. с соавт. (1994), не все случаи садизма связаны с сексуальными действиями. Так, они пишут, что садистское расстройство личности проявляется в наличии паттерна жестокого, унижающего, агрессивного поведения, которое не является средством исключительно сексуальной мотивации.

Многие авторы считают, что садизм проявляется соответствующими действиями лишь в отношении живых объектов (Dietz P. et al., 1995, 1996; Seaver R. et al., 1990). Они утверждают, что любые действия, совершаемые после потери жертвой сознания или ее смерти, не могут быть трактованы как садистские, так как при этом жертва не испытывает страданий. В подтверждение своих слов они ссылаются на происхождение самого термина, подкрепленного всем поведением

иобразом жизни Донасьена Альфонса Франсуа де Сада (Krafft-Ebing R., 1997). A. Burgess et al. (1978) пишут, что «… преступник-садист находит удовольствие в причинении боли ребенку. <…> Сексуальность превращается в выражение господства и гнева. Определенным образом ребенок символизирует все, что ненавидит преступник в себе, становясь, таким образом, объектом наказания. Страх, мучения, боль и страдания жертвы важны для садиста-педофила, они возбужда-

709

ПСИхИАТРИЯ. Ростовская научно-педагогическая школа

ют его, поскольку исключительно в этом контексте он испытывает сексуальное удовлетворение. <…> Он стремится причинить боль, унизить, оскорбить ребенка или лишить его жизни. Сексуальность и власть подчиняются гневу». Следует отметить, что это описание садизма несет в себе определенную долю противоречивости, так как в качестве мотива мучений и власти указывается не только похоть, но и иное — то ли наказание, то ли катарсис. Те же самые противоречия находим и в обширном труде A.N. Groth (1979): «Происходит сексуальная трансформация гнева и власти: сама агрессия эротизируется. Преступник находит намеренно плохое обращение с жертвой чрезвычайно приятным и получает удовольствие от ее мучений, мук, боли, беспомощности и страданий. <…> Обычно его жертвы — это незнакомцы, обладающие общими чертами, такими как возраст, внешний вид, род занятий. Они выступают символами того, что он хотел бы наказать или уничтожить. <…> Ненависть и власть эротизированы... поэтому он находит удовлетворение в оскорблении, унижении, а в некоторых случаях — уничтожении своей жертвы».

Впоследние десятилетия появились работы, авторы которых утверждают, что садизм может проявляться и некоторыми посмертными действиями с трупом (Бухановский А. О. с соавт., 2002; Geberth V. et al., 1997). При этом V. Geberth et al. (1997) указывают на существенную роль воспоминаний (представлений) и фантазий о страданиях погибшей жертвы, которые могут возникать у подобных преступников то ли на месте преступления, то ли позднее. Так, R. Langevin (1990) описал садизм как сексуальную аномалию, при которой «…сексуальное удовлетворение развивается от власти над жертвой, от ее страха, ужаса, унижения, а также от причинения ей боли и умерщвления… (садисты могут принимать участие в неестественном ритуальном поведении и … возбуждаться от вида жертвы, пребывающей без сознания, или ее трупа». О том же пишет De River (цит. по Baeza D. J. J. et al., 2002): «он (садист-убийца), скорее всего … (призовет) свое воображение и фантазию и для удовлетворения своего стремления к порочности получит необходимые энграммы».

R. Holmes (1991) R. Holmes et al. (1996) предложили типологию серийных убийц, которая включала в себя «мечтательный», «миссионерский», «гедонический» и «властный» типы. В свою очередь, «гедонический» тип делился на два варианта: сладострастный убийца и «возбужденный». Касаясь последних вариантов, J. DeBurger et al. (1988) отметили, что «и сладострастный, и возбужденный типы практикуют садистское поведение. Однако, в отличие от сладострастного убийцы, возбужденного подталкивают к убийству прежде всего не сексуальные мотивы, а стремление к возбуждению или неестественному опыту. Короче, этому варианту удовлетворение приносит сам акт или процесс убийства».

Влитературе можно встретить и расширительные обозначения садизма, в частности, его включение в описание психопатий (Cleckley H., 1988, стр. 290–291):

710