!!!Экзамен зачет учебный год 25-26 / Sistema_logiki_sillogicheskoy_i_induktivnoy_Mill

пременно должно было быть какое-либо сочетание, за которым рассматриваемое следствие безусловно следует и при повто­ рении которого оно непременно должно само повториться. Но при исследовании того, составляет ли то или другое свой­ ство (например, черный цвет) всеобщую принадлежность известного разряда (на­ пример, воронов), нет места ни для ка­ кого предположения, аналогичного закону причинной связи. Мы не уверены зара­ нее в том, что с данным свойством нечто должно постоянно сосуществовать, т. е. что свойство это должно иметь некоторое не­ изменное сосуществующее — подобно то­ му как всякое событие должно иметь какоелибо неизменное предыдущее. Если мы чувствуем боль, это значит, что мы на­ ходимся в каких-нибудь таких обстоятель­ ствах, при точном повторении которых мы всегда будем чувствовать боль. Но если на­ ше сознание говорит нам о черном цвете, то отсюда вовсе не следует, чтобы перед нами было и еще нечто такое, что посто­ янно сопровождает черный цвет; поэто­ му здесь нет места для процесса исключе­ ния — ни по методу сходства, ни по мето­ ду различия, ни по методу сопутствующих изменений (представляющего собой лишь видоизменение одного из первых двух ме­ тодов). Мы не можем заключить, что вос­ принимаемый нами черный цвет воронов должен быть их неизменным свойством, — на том только основании, что мы не видим ничего другого, чему можно было бы при­ писать это неизменное свойство. Поэтому истинность таких предложений, как «все вороны черны», нам приходится исследо­ вать при столь неблагоприятных условиях, как если бы мы были вынуждены, исследуя причинную связь, допустить, в качестве од­ ной из возможностей, что следствие в дан­ ном частном случае могло возникнуть со­ вершенно без всякой причины.

Это важное различие и было, как мне кажется, упущено из виду Бэконом, — и в этом главная ошибка его воззрений на индуктивную философию. Он думал, что принцип исключения — это великое логи­ ческое орудие, введение которого во все­ общее употребление составляет его огром­

ную заслугу, —в том же смысле и столь же неограниченно приложим к исследованию сосуществований, как и к исследованию последовательностей явлений. Он думал, по-видимому, что, как всякое событие име­ ет ту или другую причину, то или другое не­ изменное предыдущее, так и всякое свой­ ство предмета имеет некоторое неизмен­ ное сосуществующее, названное им «фор­ мой» этого свойства. И в качестве приме­ ров для приложения и пояснения своего метода он выбирал преимущественно ис­ следования именно таких «форм», пытаясь определить, в чем еще сходны все пред­ меты, сходные в каком-либо одном общем свойстве: например, в твердости или мяг­ кости, сухости или влажности, теплоте или холоде. Конечно, подобные исследования не могли дать никаких результатов. Пред­ меты редко бывают сходны в таких обсто­ ятельствах, каких искал Бэкон: обыкновен­ но они совпадают в одном том свойстве, которое послужило поводом для исследо­ вания, и больше ни в чем. С другой сторо­ ны, при таком исследовании значительная часть тех свойств, которые всего вероятнее считать конечными, должна оказаться при­ сущей многим различным разрядам вещей, несходным между собой ни в чем другом. Что же касается тех свойств, которые, буду­ чи следствиями причин, допускают то или другое объяснение, то они обыкновенно не имеют никакого отношения к конечным сходствам или различиям в самих предме­ тах, а зависят от каких-нибудь внешних обстоятельств, под влиянием которых все без исключения предметы способны про­ являть такие свойства. Это особенно замет­ но на любимых предметах научных иссле­ дований Бэкона: теплоте и холоде, а также плотности и мягкости, твердости и жид­ ком состоянии и на многих других легко бросающихся в глаза качествах.

Итак, за отсутствием какого-либо все­ общего закона сосуществования, подобно­ го всеобщему закону причинной связи, уп­ равляющему последовательностью, мы вы­ нуждены вернуться здесь к ненаучной ин­ дукции древних —к индукции per епитегationem simplicem ubi non reperitur instantia contradictoria. Основанием, почему мы

убеждены в черном цвете всех воронов,

• /|ужит просто то, что мы часто видели много черных воронов и слышали о та­ ковых и что нам не известно ни одного случая, где бы ворон был другого цвета. Теперь остается рассмотреть, как далеко может идти доказательность такого оснопапин и каким образом можем мы изме­ рит!» ее силу в каждом отдельном случае.

§5. Иногда бывает, что уже простое из­ менение словесной постановки вопроса, ничего в действительности не прибавляю­ щее к высказанному положению, состав­ ляет значительный шаг к решению этого иопроса. Так, мне кажется, обстоит дело и в данном случае. Та степень достовер­ ности обобщения, какую дает одно пол­ ное сходство всего прошлого наблюдения (н том объеме, в каком оно имело место н действительности), есть, другими сло­ нами, степень невероятности того, чтобы исключения, если они существуют, могли остаться незамеченными. Основательность уверенности в том, что все вороны чер­ ны, измеряется невероятностью того, что­ бы до настоящего времени могли суще­ ствовать вороны какого-либо другого цве­ та, оставаясь нам неизвестными. Поставим вопрос в этой последней форме и посмот­ рим, что разумеем мы, предполагая воз­ можность сосуществования нечерных во­ ронов, и при каких условиях будем мы вправе считать такое предположение не­ вероятным.

Если действительно существуют нечерпые вороны, то должно иметь место одно из двух: либо черный цвет всех до сих пор наблюдавшихся воронов был как бы слу­ чайным признаком, не связанным ни с ка­ ким разрядовым, или видовым отличием; либо (если это — разрядовое свойство) нечерные вороны должны быть новым раз­ рядом — разрядом, который до сих пор упускали из виду, хотя он и подходил под то самое общее описание, какое до сих пор давали воронам. Истинность первого пред­ положения была бы доказана, если бы нам удалось случайно открыть среди черных воронов белого или если бы оказалось, что черные вороны обращаются иногда в бе­

лых. Второе предположение нашло бы себе доказательство в том случае, если бы в Ав­ стралии или в Центральной Африке был открыт вид или порода белых либо серых воронов.

§ 6. В первом из указанных двух пред­ положений необходимо подразумевается, что цвет зависит от некоторой причины. Если черный цвет у воронов, у которых он наблюдался, не есть свойство «разряда», ес­ ли он может быть налицо и отсутствовать без всякой разницы в свойствах предме­ та вообще, то это — не конечный факт, присущий индивидуумам, как таковым: он наверное зависит от какой-либо причины. Есть, без сомнения, много свойств, различ­ ных для разных индивидуумов одного и то­ го же разряда, даже если это infima species, т. е. низший разряд (низший вид, наимень­ ший естественный класс). Некоторые по­ роды цветов могут быть как белыми, так и красными, не различаясь мезвду собой ни в каком другом отношении. Но свойства эти не принадлежат к коренным, конечным: они зависят от причин. Поскольку свой­ ства вещи присущи ее собственной при­ роде, а не возникают под влиянием какойлибо внешней по отношению к ней причи­ ны, они всегда будут одни и те же для вся­ кого данного разряда. Возьмем, например, все простые вещества и элементарные си­ лы — то единственное, относительно чего нам достоверно известно, что здесь неко­ торые, по крайней мере, свойства должны быть признаны конечными. Цвет обыкно­ венно считается наиболее изменчивым из всех свойств; однако, если сера иногда бы­ вает желтой, а иногда белой и вообще из­ меняется в своем цвете, то это имеет место лишь постольку, поскольку цвет является следствием некоторой внешней причины: поскольку он зависит, например, от харак­ тера падающего на вещество света, от ме­ ханического распределения частиц (после, например, плавления) и т. д. Мы не видим, чтобы при одной и той же температуре же­ лезо было иногда жидким, а иногда твер­ дым; чтобы золото иногда было ковким, а иногда хрупким; чтобы водород иногда со­ единялся с кислородом, а иногда нет и т.д.

неслись бы к такому заявлению с полным доверием.

Оказывается, таким образом, что наблю­ даемые в сосуществовании явлений еди­ нообразия — как те, которые у нас есть основание считать конечными, так и те, которые обусловливаются еще не найден­ ными законами причинной связи, — мож­ но считать лишь эмпирическими закона­ ми: их можно предполагать истинными лишь в тех пределах времени, простран­ ства и обстоятельств, какие охвачены на­ блюдениями, или же в строго с ними смеж­ ных случаях.

§8. В предыдущей главе мы видели, что существует такая степень общности, при которой эмпирические законы становят­ ся столь же достоверными, как и законы природы, или, вернее, при которой исчеза­ ет всякое различие между эмпирическими законами и законами природы. По мере того как эмпирические законы прибли­ жаются к этому, т. е. по мере того как они становятся более общими, они при­ обретают и большую достоверность: мы с большим основанием можем рассчиты­ вать на их всеобщность. Действительно, прежде всего, если эмпирический закон обусловливается причинной связью (чего мы никогда не можем с уверенностью от­ рицать даже относительно тех единооб­ разий, которым посвящена эта глава), то чем он общее, тем, значит, больше та об­ ласть, где имеют место необходимые для него размещения и где нет причин, спо­ собных оказать противодействие тем не­ известным причинам, от которых этот эм­ пирический закон зависит. Сказать, что то или другое свойство есть неизменный признак некоторого весьма ограниченно­ го класса предметов, значит сказать, что оно неизменно сопровождает некоторую весьма многочисленную и сложную груп­ пу отличительных свойств. Такой факт (ес­ ли только в данном случае вообще играет роль причинная связь) доказывал бы на­ личие сочетания многих причин и пото­ му возможность частого противодействия, между тем как сравнительно узкие преде­ лы наблюдения не давали бы возможно­

сти предсказать, в какой степени эти не­ известные противодействующие причины распространены в природе. Напротив, ес­ ли обобщение оказалось правильным от­ носительно очень значительной доли всех без исключения вещей, то это уже служит доказательством того, что над ним не име­ ет силы почти ни одна из существующих

вприроде причин, что его могут поколе­ бать лишь весьма немногие перемены в со­ четаниях причин, так как ббльшая часть их возможных сочетаний должна была уже существовать в том или другом из тех слу­ чаев, где наше обобщение оказалось ис­ тинным. Таким образом, если эмпириче­ ский закон есть результат причинной свя­ зи, то чем он общее, тем больше можно на него положиться. Но даже и в том слу­ чае, если он есть не результат причинной связи, а какое-либо коренное сосущество­ вание, все-таки чем он общее, тем боль­ шая сумма опыта лежит в его основании и тем больше поэтому вероятность того, что, если бы были исключения, то некото­ рые из них должны были бы уже попасться

вчисле наблюдавшихся случаев.

Поэтому для того чтобы установить исключение из более общего эмпириче­ ского закона, требуется гораздо больше данных, чем для доказательства исключе­ ния из более частного эмпирического за­ кона. Мы легко могли бы поверить тому, что может существовать какой-нибудь но­ вый разряд воронов или какой-нибудь но­ вый разряд птиц, сходных с воронами в тех свойствах, которые до сих пор считались отличительными признаками разряда «во­ рон», Но для того чтобы убедить нас в су­ ществовании разряда воронов, обладаю­ щего свойствами, отличными от признан­ ных всеобщими для целого класса «птиц», нужно было бы более сильное доказатель­ ство; оно должно было бы быть еще силь­ нее, если бы эти свойства противоречи­ ли свойствам, признанным всеобщими для класса животных. Эти соображения согла­ суются и с тем способом сузвдения, какой рекомендуется здравым смыслом и обще­ принят на практике: люди с тем большим недоверием относятся ко всяким новым сведениям о природе, чем общее тот опыт,

с которым эти сведения находятся в види­ мом противоречии.

§ 9. Можно вообразить себе далее, что такого рода свойства пойдут в разрез с ка­ ким-либо признанным за всеобщее свой­ ством всей материи. В таком случае не­ вероятность этих свойств была бы наи­ большей; однако и тогда она не доходи­ ла бы все-таки до безусловности. Нам из­ вестны лишь два свойства, общих всей материи; другими словами, нам известно лишь одно единообразие сосуществования свойств, обнимающее собой всю физиче­ скую природу: а именно, все, оказывающее сопротивление движению, имеет вес, или, употребляя выражение проф. Бэна, инер­ ция и тяжесть сосуществуют во всей ма­ терии и количественно пропорциональны друг другу. Свойства эти, как верно заме­ чает Бэн, не подразумевают друг друга: на основании одного из них мы не могли бы, опираясь на причинную связь, предполо­ жить существования другого. Но именно по этой самой причине мы никогда и не можем быть уверены в том, что не ока­ жется такого разряда, который обладает одним из этих свойств без другого. Та­ ким разрядом может оказаться, например, гипотетический эфир, если он существу­ ет. Наши чувства не в состоянии открыть в нем ни сопротивления, ни тяжести; но если когда-либо будет доказано существование сопротивляющейся среды (на основании, например, изменений во временах враще­ ния периодических комет, а также явлений света и теплоты), то из одного этого, без всяких других доказательств, опрометчиво было бы заключить, что такая среда долж­ на иметь вес.

Действительно, даже более широкие обобщения, охватывающие обширные раз­ ряды, заключающие в себе много разно­ образных низших видов (infimae species), суть только эмпирические законы, основы­ вающиеся лишь на индукции при помощи простого перечисления, а не на каком-ли­ бо процессе исключения, совершенно не­ приложимом в такого рода случаях. По­ добные обобщения должны поэтому опи­ раться на исследование всех, а не части

только обнимаемых ими infimae species. Раз не играет роли причинная связь, мы не можем из того, что то или другое поло­ жение истинно относительно известного числа вещей, сходных мевду собой лишь

втом, что это все —животные, заключить об его истинности относительно всех жи­ вотных. Правда, если что-либо истинно от­ носительно видов, различающихся между собой больше, чем каждый из них отлича­ ется от какого-либо третьего вида (особен­ но если этот третий вид по большинству из своих известных свойств занимает по­ ложение между двумя первыми видами), то существует некоторая вероятность, что то же будет истинно и относительно тако­ го промежуточного вида. Действительно, часто (хотя отнюдь не всегда) оказывает­ ся, что в свойствах различных разрядов есть некоторого рода параллелизм и что степень их несходства в одном отноше­ нии в известной степени соразмерна с их несходством в других отношениях. Мы ви­ дим такой параллелизм в свойствах раз­ личных металлов; в свойствах серы, фос­ фора и углерода; в свойствах хлора, йода и брома; в естественных порядках расте­ ний и животных и проч. Но такое сходство допускает бесчисленные аномалии и ис­ ключения, если только, конечно, оно само не есть аномалия и исключение из поряд­ ка природы.

Поэтому всеобщие предложения отно­ сительно свойств высших разрядов, не ос­ нованные на доказанной или предпола­ гаемой причинной связи, можно утверэвдать только после особого исследования всякого отдельного подразряда, входящего

вданный высший разряд. Но даже и то­ гда мы должны быть готовы отказаться от такого обобщения, как только появит­ ся какая-либо новая аномалия, чего (в том случае, если данное единообразие не обусловливаегся причинной связью) никогда нельзя считать особенно невероятным да­ же по отношению к наиболее общим из та­ ких эмпирических законов. Так, все общие предложения, какие исследователи пыта­ лись установить относительно простых ве­ ществ или тех или других групп их (а та­ кие попытки делались часто), — все эти

§ 1. Исследуя природу индуктивного про­ цесса, мы не должны ограничиваться таки­ ми обобщениями из опыта, которые пре­ тендуют на всеобщую истинность. Суще­ ствует класс заведомо не всеобщих индук­ тивных истин, выражаемых в форме таких суждений, которые, хотя и не утверждают того, чтобы сказуемое всегда было истинно относительно подлежащего, тем не менее имеют чрезвычайно большую важность как обобщения. Значительная часть области индуктивного знания состоит не из всеоб­ щих истин, а из приближений к подобным истинам; и когда то или другое заключение называют основанным на «вероятном до­ казательстве», в таких случаях его посылка­ ми являются обыкновенно именно такого рода обобщения.

Как всякий достоверный вывод отно­ сительно отдельного случая предполагает, что у нас есть основание для общего пред­ ложения, имеющего форму «всякое А есть В», так и всякий вероятный вывод пред­ полагает, что у нас есть основание для предложения типа «большинство А суть В». Степень вероятности такого умозаключе­ ния определяется отношением между чис­ лом тех из существующих в природе слу­ чаев, которые стоят в согласии с данным обобщением, и числом случаев, противо­ речащих этому обобщению.

§ 2. Предложения типа «большинство А суть В» имеют очень различное значение в науке и в практической жизни. Для на­ учного исследователя они важны, главным образом, как материал и ступень к получе­ нию всеобщих истин. Настоящее назначе­ ние науки состоит в установлении этих по­ следних: ее дело не кончено, если она оста­ навливается на таком предложении, как «большинство А суть В», не указав для этого

большинства каких-либо общих характе­ ристических признаков, по которым его можно было бы отличить от меньшин­ ства. Независимо от меньшей точности та­ ких несовершенных обобщений и мень­ шей уверенности, с какой на них мож­ но положиться в отдельных случаях, ясно, что в сравнении с полными обобщения­ ми они почти бесполезны для дедуктив­ ного открытия дальнейших истин. Правда, сопоставляя предложение «большинство А суть В» с каким-либо общим предложе­ нием, например «все В суть С», мы мо­ жем прийти к заключению, что «большин­ ство А суть С». Но если и второе обобще­ ние имеет также приблизительный харак­ тер (или даже если такой характер имеет одна лишь посылка, но посылка большая), тогда вообще нельзя бывает вывести ни­ какого положительного заключения. Когда большая посылка есть «большинство В суть D», тогда — если даже меньшая посылка имеет форму «все А суть В» — мы все-таки не можем вывести, что большинство А суть D (или хотя бы заключить с известной до­ лей достоверности, что некоторые А суть D): хотя большая часть класса В и обладает признаком D, однако весь подкласс А мо­ жет принадлежать к его меньшей части*.

Хотя в науке приблизительные обоб­ щения могут (помимо своего значения в качестве ступеней к чему-нибудь лучшему) играть лишь незначительную роль, зато в практической жизни они часто представ­ ляют из себя все, чем мы должны руковод­ ствоваться в своем поведении. Даже когда наука действительно определила всеобщие законы того или другого явления, —тогда не только действие этих законов обыкно­ венно бывает сопряжено со слишком боль­ шим количеством условий для того, чтобы ими можно было пользоваться в обыден-

ном употреблении, но и представляющие­ ся нам в жизни случаи слишком сложны, а паши решения должны быть слишком быстры, чтобы можно было ждать, пока существование того или другого явления не будет доказано на основании тех дан­ ных, какие установила в качестве всеоб­ щих признаков этого явления наука. Не­ решительность и медленность в действи­ ях, вызываемые отсутствием вполне убеди­ тельного доказательства, на основании ко­ торого можно было бы действовать, —этот недостаток присущ иногда научным умам, и наличие его делает их неспособными разрешать практические затруднения. По­ этому, если мы хотим иметь успех в своих действиях, мы должны судить на основа­ нии таких указаний, которые, не будучи в общем ошибочными, иногда могут, одна­ ко, приводить нас к ошибкам; в то же вре­ мя, конечно, мы должны, насколько воз­ можно, дополнять недостаточную убеди­ тельность таких указаний, отыскивая дру­ гие, подкрепляющие их. Таким образом, индуктивные принципы, имеющие дело с приблизительными обобщениями, состав­ ляют не менее важный предмет исследо­ вания, чем правила для получения всеоб­ щих истин, и мы должны были бы посвя­ тить им почти столько же внимания, как и этим последним, если бы принципы эти не были простыми королляриями, выводами из принципов, уже рассмотренных нами выше.

§ 3. Есть два рода случаев, в которых мы принуждены бываем руководствоваться не­ совершенными обобщениями типа «боль­ шинство А суть В». Во-первых, это име­ ет место, когда у нас нет других обобще­ ний, когда мы оказались не в состоянии пойти дальше в нашем исследовании за­ конов явлений. Таковы следующие предло­ жения: большинство лиц с темными гла­ зами имеют темные волосы; большинство источников содержит минеральные веще­ ства; большинство пластовых формаций заключает в себе ископаемые остатки жи­ вотных. Значение этого класса обобщений не особенно велико: хотя часто мы не ви­ дим никакого основания, почему то, что

истинно относительно большинства чле­ нов того или другого класса, не истинно относительно остальных его членов, и хо­ тя мы в то же время не можем дать это­ му большинству никакой такой общей ха­ рактеристики, которая отличила бы его от меньшинства, однако, если мы согласны удовлетвориться менее общими положе­ ниями и разбить класс А на подклассы, то обыкновенно мы бываем в состоянии получить ряд вполне истинных предложе­ ний. Мы не знаем, почему в большинстве случаев дерево бывает легче воды, и не можем указать никакого общего свойства, отличающего такое дерево, которое легче воды, от дерева, которое тяжелее ее. Но нам точно известно, какие виды дерева облада­ ют первым свойством и какие отличаются вторым. Если же мы встречаемся с деревом, не соответствующим ни одному из извест­ ных нам видов (единственный случай, где наше прежнее знание имеет для нас зна­ чение приблизительного обобщения), то мы можем обыкновенно произвести спе­ циальный опыт, представляющий из себя более надежное орудие.

Однако часто предложение «большин­ ство А суть В» бывает не конечным пре­ делом нашего научного знания: только в данном частном случае неудобно бывает приложить к делу более обширные сведе­ ния. Мы можем хорошо знать, какие обсто­ ятельства отличают часть А, обладающую признаком В, от той его части, у которой этого признака нет; но у нас может не быть средств или времени для исследова­ ния того, существуют ли эти обстоятель­ ства в данном единичном случае или нет. В таком положении находимся мы обык­ новенно при исследовании так называе­ мых «нравственных вопросов», т. е. таких, где имеется в виду предсказание человече­ ских действий. Для того чтобы мы имели возможность высказать какое-либо всеоб­ щее утверждение относительно действий тех или других групп или разрядов лю­ дей, люди должны быть классифицирова­ ны на основании их духовной культуры и привычек, т. е. по таким обстоятельствам, которые редко бывают вполне известны в отдельных случаях; притом те классы, ко­