!!!Экзамен зачет учебный год 25-26 / Sistema_logiki_sillogicheskoy_i_induktivnoy_Mill

Я отвечу на это, что ни одно обобще­ ние не идет далее эмпирического закона, если оно основывается только на таком до­ казательстве, какое может дать метод сход­ ства. Действительно, мы видели уже, что при помощи одного этого метода мы ни­ когда не доходим до причины. Самое боль­ шее, что может дать метод сходства, это — установить, какая совокупность обстоя­ тельств обща всем тем случаям, где данное явление имеет место. А такая совокупность заключает в себе не только причину наше­ го явления, но и все обстоятельства, свя­ занные с ним какими-либо производными единообразиями, — будут ли это совмест­ ные следствия тон же самой причины, или же следствия какой-либо другой причины, сосуществовавшей с действительной при­ чиной изучаемого нами явления во всех случаях, какие нам удалось наблюдать. Ме­ тод сходства не дает нам средств опреде­ лить, какие из этих единообразий суть за­ коны причинной связи, а какие — просто производные законы, порождаемые этими законами причинной связи и тем или дру­ гим размещением причин. Ни одно из них не может поэтому претендовать быть чемлибо иным, кроме как таким производным законом, происхождение которого не вы­ яснено; другими словами, это и будут эм­ пирические законы. Так надо смотреть на все, что дает метод сходства (т. е., следова­ тельно, почти на все истины, получаемые путем простого наблюдения, без участия эксперимента) — до тех пор, пока его ре­ зультаты либо не найдут себе подтвержде­ ния со стороны метода различия, либо не будут получены дедуктивно, т. е., другими словами, объяснены a priori.

Такие эмпирические законы могут иметь большую или меньшую ценность, в зависимости от того, есть ли основание предполагать, что они сводимы к одним только законам, или же к законам и раз­ мещениям вместе. Те последовательности, какие мы по методу сходства наблюда­ ем в процессе образования и дальнейшей жизни животного или растения, суть не бо­

могут и не быть причинами последующих,

однако как те, так и другие в общем, без со­ мнения, являются последовательными фа­ зисами некоторого прогрессивного след­ ствия — фазисами, происходящими от од­ ной общей причины, а потому независи­ мыми от размещений. С другой стороны, единообразия, замечаемые в порядке на­ слоений земли, представляют собой гораз­ до более слабые эмпирические законы, так как не только это — не законы причинной связи, но у нас нет даже основания думать, чтобы они зависали от какой-либо общей причины. Все признаки заставляют думать, что эти единообразия зависят от особого размещения естественных деятелей, кото­ рое существовало некогда на земном шаре, но на основании которого нельзя сделать никакого вывода относительно размеще­ ния, существующего теперь или существо­ вавшего прежде в какой-либо другой части Вселенной.

§ 6. Наше определение эмпирического закона обнимает собой не только те еди­ нообразия, о которых не известно, пред­ ставляют ли они собой законы причинной связи, но также и те, которые представля­ ют из себя такие законы, — только отно­ сительно которых есть основание думать, что это — не конечные законы. Здесь бу­ дет уместно поэтому рассмотреть, по ка­ ким признакам можем мы — даже в том случае, когда наблюденное единообразие есть закон причинной связи, — сказать, что это — не конечный, а производный закон.

Первый признак — это наличие дан­ ных, указывающих, что между предыдущим а и последующим Ъ есть некоторое про­ межуточное звено: то или другое явление, о существовании которого мы можем дога­ дываться, хотя бы несовершенство наших чувств или инструментов не позволяло нам установить его точную природу и законы. Раз существует подобное явление (его мож­ но обозначить буквой ж), отсюда следует, что, даже если а и есть причина 6, то лишь отдаленная причина, и что закон «а есть причина Ь» можно свести, по крайней ме­ ре, к двум законам: «а есть причина х* и ох есть причина Ьк Это очень частый случай, так как естественные процессы соверша-

ттся по большей части в частицах столь мелких размеров, что многие из после­ довательных стадий этих процессов либо ионсс не заметны, либо воспринимаются нссьма неотчетливо.

Возьмем, например, законы химиче- ( кого соединения веществ — хотя бы тот факт, что в результате соединения водоро­ да с кислородом получается вода. Видеть MI.I можем лишь то, что, если названные дна газа смешаны в известной пропорции к если эта смесь подвергнута действию теплоты или электричества, то происхо­ дит взрыв, газы исчезают и получается иода. Не может быть сомнения ни в су­ ществовании такого закона, ни в том, что ото — закон причинной связи. Но меж­ ду предыдущим (газом в состоянии меха­ нической смеси, подвергнутой действию теплоты или электричества) и последую­ щим (образованием воды) должен иметь место некоторый промежуточный, невиди­ мый для нас процесс. Действительно, если мы возьмем какую бы то ни было часть во­ ды и произведем ее анализ, то мы найдем, что она всегда содержит водород и кис­ лород, притом всегда в одной и той же пропорции: а именно, две трети (по объе­ му) водорода и одну треть кислорода. Это истинно относительно каждой капли, ис­ тинно и относительно самого малейшего количества воды, какое могут нам обнару­ жить наши инструменты. А так как и мель­ чайшая доступная восприятию частица во­ ды содержит оба эти вещества, то в каждой такой доле пространства соприкасающие­ ся молекулы водорода и кислорода долж­ ны быть еще меньше этой частицы: они должны быть между собой в более близ­ ком соприкосновении, чем когда назван­ ные газы были в состоянии механической смеси, так как (не говоря уже о других основаниях) вода занимает гораздо мень­ ше пространства, чем произведшие ее га- :п>1. Но мы не можем видеть этого сопри­ косновения мельчайших частиц, а потому не можем и наблюдать, какими обстоятель­ ствами оно сопровождается или по каким законам оно производит свои следствия. Образование воды, т. е. ощутимых явлений, характеризующих это сложное тело, может

быть очень отдаленным следствием таких законов. Здесь может быть бесчисленное количество промежуточных звеньев; а в су­ ществовании по крайней мере нескольких таких звеньев мы даже прямо уверены. Так как вполне доказано, что всякому молеку­ лярному превращению в ощутимых свой­ ствах вещества предшествуют те или дру­ гие молекулярные явления, то мы не мо­ жем сомневаться в том, что законы хими­ ческого действия, как они известны в на­ стоящее время, суть не конечные, а про­ изводные законы. В этом не может быть сомнения, как бы мало ни знали мы о при­ роде законов молекулярного действия, да­ ющих начало химическим законам, и хо­ тя бы нам суждено было навсегда остаться в неведении относительно этого.

Подобным же образом, все процессы растительной жизни, происходящие как в собственно растительном, так и в живот­ ном теле, суть процессы молекулярные. Пи­ тание есть присоединение одних частиц к другим; иногда оно ведет только к замене отделившихся и извергнутых частиц, ино­ гда же вызывает увеличение объема или веса, совершающееся с такой постепенно­ стью, что оно становится заметным лишь после значительного промежутка времени. Различные органы выделяют из крови при помощи особых сосудов жидкости, состав­ ные части которых должны были нахо­ диться в крови, но которые совершенно от­ личаются от нее как по физическим свой­ ствам, так и по химическому составу. Таким образом, здесь мы имеем массу неизвест­ ных нам звеньев, и не может быть сомне­ ния в том, что законы явлений раститель­ ной или органической жизни суть законы производные, зависящие от свойств моле­ кул и тех элементов тканей, которые яв­ ляются сравнительно простыми сочетани­ ями молекул.

Итак, первым признаком, позволяю­ щим заключить, что данный закон при­ чинной связи, хотя он еще и не разложен, есть, тем не менее, закон производный, является для нас всякое указание на то, что между предыдущим и последующим есть некоторое промежуточное звено или звенья. Второй такой признак имеем мы,

чинной связи, представляющие собой со­ единение более простых законов, не толь­ ко, по самой природе своей, менее общи, по даже менее достоверны, чем составля­ ющие их более простые законы, так что их нельзя признавать всеобщими истина­ ми в такой же степени, как эти простые законы. Однако ненадежность этого класса законов ничтожна в сравнении с той, ка­ кая присуща единообразиям, относитель­ но которых совершенно неизвестно, что­ бы они были законами причинной связи. 11ока такие единообразия не подвергнуты разложению, мы не в состоянии сказать, от скольких размещений и скольких за­ конов зависит их истинность: мы никогда пс можем поэтому сколько-нибудь уверен­ но распространять их на такие случаи, где

опыт не показал нам наличия необходимо­ го для них размещения причин, каково бы оно ни было. Только этому классу законов принадлежит во всем объеме то свойство, которое философы признают обыкновен­ но характерным для эмпирических зако­ нов: а именно, свойство ненадежности вне тех пределов времени, пространства и об­ стоятельств, в которых имел место опыт. Это именно и суть «эмпирические законы» в строгом смысле, и, употребляя впредь это название, я буду обыкновенно (кроме мест, где контекст ясно укажет на против­ ное) обозначать им только те единообра­ зия (как последовательности, так и сосуще­ ствования), относительно которых не из­ вестно, чтобы они были законами причин­ ной связи.

другого закона — следствие не тех, так дру- I их причин, и может быть предсказано, раз мы знаем, что данные причины имеются налицо, и раз мы знаем их законы. Если м открываю колоду карт на известной кар­ те, то это есть следствие положения этой карты в колоде. Положение же ее в колоде было следствием либо того, каким образом карты были перетасованы, либо того, в ка­ ком порядке они выходили при последней игре, а это, в свою очередь, — следствия других, более ранних причин. Рассуждая отвлеченно, если бы мы обладали точным знанием этих причин, мы могли бы пред­ сказать все следствия на каждой из указан­ ных стадий.

«Случайное» событие можно охарак­ теризовать как такое совпадение, которое не дает нам права заключить о какомлибо единообразии; это — явление, име­ ющее место при известных обстоятель­ ствах, но не дающее нам основания заклю­ чить, что оно вновь произойдет при нали­ чии тех же обстоятельств. Однако, вгля­ дываясь ближе, мы найдем, что в этом определении имеется в виду лишь непол­ ное перечисление обстоятельств. Каков бы ни был факт, но раз он однажды случился, мы можем быть уверены, что он случит­ ся и опять, если повторятся все те же са­ мые обстоятельства. Нет даже нужды, что­ бы они повторились все сполна: данное явление неизменно следует за некоторой определенной частью этих обстоятельств. С большинством же их у него нет ника­ кой постоянной связи: и вот соединение его с обстоятельствами этого последнего рода и есть то, что называют «следстви­ ем случайности», соединением только «слу­ чайным». В каждом отдельном случае эти ♦случайные» соединения фактов представ­ ляют следствия известных причин и сле­ довательно законов; но это — следствия различных причин, притом причин, не свя­ занных одна с другой никаким законом.

Неправильно поэтому говорить, что то или другое явление происходит случайно. Мы имеем право сказать лишь так: два или более явления соединены случайно; они сосуществуют или следуют друг за другом, только благодаря случайности. Это будет

значить, что отношение между ними вовсе не зависит от причинной связи: они не связаны друг с другом как причина и след­ ствие, и в то же время не составляют след­ ствий ни одной и той же причины, ни при­ чин, связанных между собой каким-либо законом сосуществования, ни даже того же самого размещения первых причин.

Если бы случайное совпадение нико­ гда более не наступало, то мы имели бы признак, по которому легко было бы отли­ чить такое совпадение от совпадений, про­ исходящих в силу того или другого зако­ на. Пока совпадение было замечено только один раз и если у нас нет никаких более общих законов, из которых его можно бы­ ло бы вывести, — мы не были бы в состоя­ нии отличить такое совпадение от случай­ ного; но стоило бы ему повториться, и мы узнали бы, что соединенные таким обра­ зом явления должны быть так или иначе связаны чрез посредство своих причин.

Однако такого признака не существу­ ет. Совпадение может постоянно повто­ ряться и, несмотря на то, все-таки быть лишь случайным. Мало того, наши позна­ ния относительно строя природы не поз­ воляют нам сомневаться в том, что всякое случайное совпадение будет от времени до времени повторяться, пока будут суще­ ствовать или повторяться те явления, меж­ ду которыми оно наблюдалось. Поэтому неоднократное или даже частое повторе­ ние одного и того же совпадения не до­ казывает еще, чтобы это совпадение бы­ ло результатом какого-либо закона, чтобы оно не было случайным или, как обыкно­ венно говорят, «следствием случайности».

Тем не менее, когда мы не можем ни вывести то или другое совпадение из известных нам законов, ни доказать опыт­ ным путем, что оно само есть случай при­ чинной связи, то его частая повторяемость служит для нас единственным доказатель­ ством того, что оно есть результат некото­ рого закона. Здесь имеется в виду, однако, не абсолютная частота его повторения. Во­ прос не в том, происходит ли данное сов­ падение часто или редко (в обыкновенном смысле этих терминов), а в том, происхо­ дит ли оно чаще, чем это можно объяснить

связи между дождем и восточным ветром, с которым дождь менее близко связан, если судить только по количеству совпадений. Итак, мы имеем здесь два примера: в од­ ном самая частая повторяемость совпаде­ ния, какая только возможна, при отсут­ ствии хотя бы одного противоположного случая, не доказывает наличия какого-либо закона; в другом гораздо менее частая по­ вторяемость, даже при еще более частом несовпадении, доказывает наличия неко­ торого закона. В обоих случаях принцип остается тот же самый: как там, так и здесь мы рассматриваем, насколько часто встре­ чаются сами по себе совпадающие явления (каждое в отдельности) и насколько часто должно повторяться поэтому и само сов­ падение их (если предположить, что меж­ ду этими явлениями нет никакой связи, но нет и несовместимости, т. е., что ни од­ но из них не связано с причинами, стре­ мящимися предотвращать другое). Если мы находим, что совпадение повторяется ча­ ще, чем можно объяснить этим способом, то мы заключаем, что одно из явлений мо­ жет при известных обстоятельствах вызы­ вать другое или что существует некоторая причина, способная вызывать оба эти яв­ ления; в последнем же случае мы должны заключить, что одно из них (или причина одного из них) противодействует возник­ новению другого. Таким образом, из на­ блюдаемого числа совпадений мы должны отнять то количество совпадений, какое может быть следствием случайности, т. е. простой повторяемости явлений — каждо­ го в отдельности. Если при этом получит­ ся остаток, то этот остаточный факт бу­ дет доказывать существование некоторого закона.

Степень повторяемости явлений мож­ но установить лишь в определенных пре­ делах пространства и времени. Она зави­ сит от количества и распределения пер­ вичных естественных деятелей; а относи­ тельно этого количества и распределения мы ничего не можем знать вне границ человеческого наблюдения: здесь нельзя проследить никакого закона, никакой пра­ вильности, которая давала бы нам возмож­ ность вывести неизвестное из известного.

Но для нашей теперешней цели в этом нет никакого неудобства, так как наш во­ прос ограничивается здесь теми же самы­ ми пределами, как и данные, служащие для его разрешения. Совпадения встречались в известные времена в известных местах, и мы можем вычислить, насколько часто слу­ чайность должна была производить такие совпадения для этих мест и времен. Если поэтому наблюдение показывает нам, что А существует в одном случае из каждых двух, а В — в одном из казвдых трех, то — при отсутствии как связи, так и совмести­ мости между этими явлениями или между какими-либо из их причин — А и В бу­ дут попадаться вместе, т. е. будут сосуще­ ствовать, в одном случае из каждых шести. Действительно, А будет существовать в трех случаях из шести, и В (существующее в од­ ном случае из каждых трех, независимо от присутствия или отсутствия А) будет су­ ществовать в одном случае из этих трех случаев присутствия А. Таким образом, из всего числа случаев в двух будет существо­ вать А без В, в одном В — без А, в в двух не будет ни А, ни В, наконец, в одном случае из этих шести будут присутствовать, как А, так и В. Если, поэтому, в действитель­ ности окажется, что А и В сосуществуют чаще, чем в одном случае из шести, и сле­ довательно, что А сосуществует без В реже, чем в двух случаях из трех, а В без А реже, чем один раз из трех, — то должна сосуще­ ствовать какая-либо причина, стремящаяся связывать А с В.

Обобщая полученный результат, мы можем сказать, что, если А встречается в случаях присутствия В чаще, чем в случаях его отсутствия, то В также должно встре­ чаться чаще в случаях присутствия А, чем в случаях его отсутствия, и значит, А и В так или иначе соединены причинной связью. И если бы мы могли добраться до причин этих двух явлений, то мы рано или поздно нашли бы какую-либо причину или причи­ ны, общие им обоим. Если бы при этом мы были в состоянии определить, что это за причины, то мы могли бы построить обоб­ щение, которое было бы истинным без ограничений в пространстве и времени. А пока мы не в состоянии этого сделать,

факт связи между двумя нашими явления­ ми остается эмпирическим законом.

§ 3. Мы рассмотрели, каким образом мож­ но определить, представляет ли то или дру­ гое соединение явлений результат случай­ ности или же результат некоторого зако­ на. Для полноты теории случайности нам необходимо теперь рассмотреть те след­ ствия, которые являются отчасти результа­ том случайности, отчасти же — результа­ том закона или, иными словами, в которых следствия случайных соединений причин обыкновенно смешаны в один результат со следствиями какой-нибудь постоянной причины.

Это — случай сложения причин, и осо­ бенность его заключается в том, что, вме­ сто правильного смешения следствий двух или более причин, мы имеем здесь од­ ну постоянную причину, которая произ­ водит следствие, подвергающееся последо­ вательному видоизменению под влиянием ряда переменных причин. Так, постепен­ ное приближение солнца к вертикальному (относительно данного места) положению в течение лета стремится постоянно повы­ шать здесь температуру. Но с этим след­ ствием постоянной причины смешивают­ ся следствия многих переменных причин: ветров, облаков, испарения, электричества и т. п., так что температура всякого дан­ ного дня зависит частью от этих прехо­ дящих причин и только отчасти от ука­ занной выше постоянной причины. Когда следствие постоянной причины всегда со­ провождается и затемняется следствиями переменных причин, тогда нельзя бывает установить закон этой постоянной причи­ ны обыкновенным образом, т. е. выделяя ее из числа всех других причин и наблю­ дая вне связи с этими последними. Отсю­ да возникает необходимость в некотором добавочном правиле экспериментального исследования.

Когда действие какой-либо причины А сталкивается не постоянно с одной и той же, а с различными в разное время при­ чинами, и когда эти последние причины имеют место настолько часто или настоль­ ко неопределенны, что мы не можем про­

извести опыта с исключением их всех (хо­ тя и можем видоизменять их), — тогда нам приходится устанавливать, какое следствие дадут все эти переменные причины, взя­ тые вместе. Для этого мы делаем возмож­ но большее количество опытов, оставляя А без изменения. Естественно, что резуль­ таты этих опытов будут различны, так как неопределенные, изменяющиеся причины в каждом опыте различны. Может оказать­ ся, что результаты не имеют прогрессив­ ного характера, что они колеблются около известной точки, так что в одном опыте результат будет несколько больше, а в дру­ гом — несколько меньше, в одном он пой­ дет несколько дальше в таком-то направ­ лении, а в другом — в направлении проти­ воположном; арифметическая средняя при этом не будет изменяться, и многочислен­ ные опыты (производимые при возмож­ но большем разнообразии в обстоятель­ ствах) будут приводить в среднем к одно­ му и тому же результату, — раз их будет произведено достаточно большое количе­ ство. В таком случае этот средний резуль­ тат, или арифметическая средняя, должна будет составлять в каждом опыте ту его часть, которая обязана своим происхожде­ нием причине А; это и есть то следствие, которое получилось бы, если бы А мог­ ло действовать отдельно от других при­ чин. Остальная же, переменная часть его есть следствие случайности, т. е. тех при­ чин, сосуществование которых с А имело лишь случайный характер. Правильность индукции будет здесь доказана, если ника­ кое дальнейшее увеличение числа опытов, из которых извлечен наш средний резуль­ тат, не будет уже вносить в него существен­ ных изменений.

Такого рода «исключение» — не той или другой определенной причины, а мно­ жества преходящих, неуловимых причин — можно назвать «исключением случайно­ сти». Мы имеем дело с таким исключе­ нием всякий раз, когда повторяем тот или другой опыт — с целью освободиться, пу­ тем сопоставления различных результатов, от неправильных выводов, неизбежных в каадом отдельном опыте. Когда нет ни одной такой постоянной причины, кото­