статья литра источники / dissertaciya_felde_v

Паломничество. До недавних пор о паломничестве говорили как о разновидности туризма. Однако в 2003 году Межрелигиозный Совет России внес предложение в Госдуму о разграничении понятий «паломничество» и «туризм» на правовом уровне. Сам термин происходит от традиции привозить пальмовую ветвь из Израиля. Паломничество как явление существует во многих религиях мира, но христианское происхождение термина акцентирует христианское паломничество среди прочих. Всякое паломничество подразумевает встречу с ″чужим″, поскольку священные места расположены на чужой территории (чужая культура, чужое государство, чужие люди), хотя не преследует такой цели. Основой паломничества является вера, центром объективации – святые места, а целями – обретение благодати, исцеление души и тела, достижение катарсиса.

Подлинной же целью паломничества является встреча с «Вечным Ты»

(термин Бубера), посредством которой человек преодолевает отчуждение от Бога. Необходимость этой встречи возникла потому, что человек Бога утерял.

Паломничество своим рождением обязано утрате отношений человека и Бога

(«религия» дословно означает «связь», «воссоединение», «восстановление»).

Стремясь восстановить отношения, паломник жаждет сакрального, жаждет мистического опыта. Он совершает паломничество на чужой земле, среди чужих людей, но встреча с ними для него не цель, и встречи с ″чужим″ может и не произойти. Паломническая модель встречи с ″чужим″ предполагает отказ от

″своего″ ради обретения Бога в себе. Отрешившись от ″своего″, не взирая на чуждость ″чужого″, паломники обретают соборность (по Хомякову) и ожидают встречи с «Вечным Ты».

В паломничестве как модели можно выделить разновидности паломничества, в основе которых лежат разные мотивы: 1) внутреннее стремление, 2) давление социума или религиозное требование, 3)

поверхностный интерес. Здесь движение мотивов паломника неоднозначно: с

одной стороны, экскурсионная поездка, сопровождаемая поверхностным интересом, может оказаться поводом для раскрытия религиозных чувств и

71

появлению внутреннего стремления; с другой же стороны, внутреннее стремление, подавленное извне, разочарованное оставит после себя поверхность.

Паломничество, мотивированное поверхностным интересом, становится преобладающим в современном обществе постмодерна, хотя еще в IV веке

«святитель Григорий Нисский осуждает чрезмерное увлечение паломничеством, считая, что паломники часто совершают путешествия из праздного любопытства, впадают в неприличные истории и искушения»137.

Такой паломник чувствует «непреодолимое желание оставить после себя какой-

то знак, выцарапав где-нибудь на века свидетельство своего временного пребывания»138. И это желание сопровождается зеркальным желанием унести с собой кусочек ″чужого″. В. П. Грицкевич рассказывает случай, как один паломник отгрыз кусок креста Господня во время целования139, дабы увезти с собой с чужой земли частичку божественного. Потеря цельности и единства Бога в сознании человека влечет за собой потерю цельности самого человека,

мира и вещей этого мира. Подобные способы взаимообогащения

(выцарапывание ″своего″ на ″чужом″ и откусывание ″чужого″) искусственны,

техничны, поверхностны, а значит, к обогащению как результату встречи не приводят.

Второй мотив выстраивает модель паломничества как чего-то внешнего,

навязанного, неприятного, но обязательного для исполнения. Такое паломничество реализуемо в тоталитарно-религиозном типе оппозиции ″свой – чужой″. Так, например, в исламе хадж является обязанностью правоверного мусульманина, а в христианстве «церковь направляла в паломничества как наказание за проступки и во исполнение наложенной епитимьи. С XIII века светские суды Западной Европы приговаривали к паломничеству убийц»140.

137 Паломничество [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki/. (дата обращения 29

июля 2012).

138Грицкевич В.П. История туризма в Древности. – СПб., 2005. – С. 278.

139См. там же. – С. 279.

140Христов Т.Т. Религиозный туризм. – М., 2003. – С. 68.

72

Расцвет паломничества приходится на эпоху Средневековья, но широкое распространение получает в современную эпоху, причем распространяется модель паломничества, мотивированная праздным любопытством и жаждой нового и необычного. Если принять положение, что паломничество, движимое внутренним стремлением верующего к Богу, отражает суть подлинного паломничества, то паломники эти следуют принципу от-своения. От-своение

позволяет человеку выйти за свои пределы ради обретения Бога. В процессе

от-своения встречи ″своего″ и ″чужого″ не происходит, да и не может произойти, поскольку мистический опыт снимает любые оппозиции. В

пространстве Бога нет противопоставлений и оппозиций в отличие от пространства религии.

Путешествие – сложное слово, образованное от двух корней: -пут- и -шеств-, что акцентирует внимание на двух моментах: важен сам путь,

существующий объективно, и важен факт прохождения пути неким субъектом,

без отношения к этому субъекту, в отличие от сказочной реальности, для которой расстояние и время прохождения пути безразлично, и безразличие это выражено во фразах «далеко ли, близко ли»; «долго ли, коротко ли». «Путешествие – это поиск путей сообщения. Стремление преодолеть пространство, изолированность своей культуры, вступить в контакт с другими народами способствовало развитию человеческой цивилизации»141. Для путешественника важно не столько место прибытия, сколько сам путь, факт прохождения этого пути, условия и время его преодоления. Эпоха, для которой рассматриваемая модель стала доминирующей – это Эпоха Великих географических открытий.

Принципом построения модели явилось при-своение. Великие путешественники навсегда при-своили себе пути и маршруты, которые на картах отмечены их именами (путь Дрейка и др). И многие географические объекты, встреченные на пути, при-своены своим открывателям (Магелланов пролив и др.). Христофор Колумб написал завещание на имя своего сына, в

141 Гулиев Н.А.История туризма / Н.А. Гулиев, Е.В. Мельникова. – Омск, 2004. – С. 24.

73

котором передавал ему открытую им (Колумбом) Новую Землю. Итогами великих путешествий стали: создание мирового рынка; прокладывание экономических, политических, культурных и, прежде всего, географических путей; открытия новых земель (колонии – объекты при-своения); получение экономической выгоды от всего вышеперечисленного.

Великие географические открытия – это открытия не индивидуальные, не себя и не в себе открытия, а открытия для всех, с пометкой на карте мира. Часть этого мира, открытое ″чужое″ нарекается ярлыком ″своего″. Меняется и вектор движения – теперь не ″чужое″ раскрывает бытие ″своего″ и помогает ″своему″,

оставаясь собой, обрести себя в себе ином, а ″свой″ нарекает ″чужого″ своим именем (Америго Веспучи), тем самым даруя ему право на существование в цивилизованном (″своем″) мире.

Туризм (советский) как разновидность туризма открывает новый модус проявления оппозиции ″свой – чужой″. Туризм определяется как путешествие по кругу, т.к. место отбытия совпадает с местом прибытия. Е. В. Мошняга пишет, что система туризма состоит из четырех базовых элементов:

генерирующий регион (начало и конец путешествия); транзитная территория

(зона пересечения); туристическая дестинация (посещаемый регион);

окружающая среда (зона обитания туристов)142.

Туризм как общественное движение получает широкое распространение в

СССР в качестве «неотъемлемой черты советского образа жизни»143. Об этом свидетельствует огромное количество литературы советского периода,

посвященное туризму. Это, прежде всего, пособия, методички, справочники,

карты, памятки, инструкции и т.п. Разумеется, понятие туризма гораздо шире и выходит за пределы СССР и в пространственном, и во временном отношении,

но Советский Союз встраивает туризм в государственную идеологию и всяческим образом способствует его развитию. В этом смысле не следует путать СССР со многими странами современного мира, экономика которых

142См. Мошняга Е.В. Концептуальное пространство межкультурной коммуникации в туризме в условиях глобализации. – М., 2010. – С. 24.

143Алексеев С.С. Размышления о туризме / С.С. Алексеев, Р.Б. Рубель. – Свердловск, 1974. – С. 4.

74

базируется на рекреационных ресурсах (Египет, Турция и др). Туризм для этих стран ориентирован на ″чужих″, при этом выполняет функции создания рабочих мест для ″своих″ и повышения уровня жизни ″своих″. Туризм в СССР

был ориентирован на ″своих″ и способствовал (или должен был способствовать) дисциплинированию советских граждан. Поэтому можно говорить о таком явлении, как «советский туризм», в котором реализуется тоталитарно-религиозный тип оппозиции ″свой – чужой″.

Советский туризм как организованная деятельность предполагает прохождение неких пространств безотносительно к ним, совершение усилий над собой, четко прописанные правила и цели, достигаемые в результате этой деятельности. Цели советского туризма сводятся к самообладанию,

физвоспитанию (туризм – вид спорта), оздоровлению, обучению и др., но ни слова ни о ″другом″, ни о ″ином″, ни о ″чужом″. Советский туризм уводит от

″своего″ (предполагается времяпрепровождение в чужой местности), но к

″чужому″ не приводит, он акцентируется на у-своении. Турист у-сваивает опыт,

знания, техники, дисциплину в тур-походе. Нечто целое можно только

о-своить, а когда целое дробится на части, то части можно у-своить. Подобно тому, как язык о-сваивается, а правила языка у-сваиваются, и как у-своение

пищи предполагает предварительное расщепление пищи на отдельные вещества. Туризм, согласно определению, осуществляется только в свободное время, значит туризм возможен тогда, когда время становится дискретным,

отчуждается от человека и делится на свободное и занятое. Значит и время частичное частично у-сваивается туристом. История культуры приветствует

у-своение ″чужого″, но сторонится очужения ″своего″.

В отношении процесса у-своения В. М. Пивоев придерживается иной точки зрения, согласно которой у-своение не должно обернуться при-своением.

«Усвоение чужого может восприниматься субъектом по-разному: усвоив чужое, забыть, что это чужое, считать его своим – есть плагиат; усвоив чужое,

придав ему свои формы и свое «звучание», нужно помнить, что это свое-чужое,

уважать в своем чужое, не искажать его, а обогащать и развивать, отдавая себе

75

отчет о границах своего и чужого»144. Однако если произошла встреча, то

невозможно постоянно давать себе отчет и ясно разграничивать области

″своего″ и ″чужого″. Встреча сдвигает, размывает и даже снимает в максимуме всякие границы.

В. М. Пивоев разводит понятия, указывая на то, что «присвоение» и «отчуждение» характеризуют материальный обмен посредством метки, знака,

столба (совпадает с при-своением как основополагающим принципом путешествия), а «освоение» и «очуждение» уместны для обозначения воображаемого мира в сферу сознания, в его ценностную картину мира.

Процесс «усвоения» имеет место в сфере социального опыта как научение социальным навыкам145 (что перекликается с у-своением навыков в туризме).

Пространство имеет более жесткое деление на территории, причем далеко не все территории поддаются у-своению. Советское правительство ограничивало туристическую дестинацию территорией СССР и странами Восточной Европы. Русская Православная Церковь вплоть до начала XX века не приветствовала паломничество на святые места других конфессий, особенно на католические святыни. Приведенные данные подтверждают то обстоятельство, что паломничество, навязанное «сверху», и советский туризм есть модели встречи ″своего″ и ″чужого″, характерные для тоталитарно-

религиозного типа оппозиции.

Тенденция развития туризма в СССР была такова, что организовывался и поощрялся местный туризм, разрабатывались стратегии въездного туризма и всячески ограничивался выездной туризм. Государство СССР ограждало граждан от встречи с ″чужим″, наделяя капиталистический мир аморальными признаками. Однако советская идеология оперировала негативными впечатлениями туриста, который видел мир капитализма: «как возрастает чувство патриотизма, когда внимательный взгляд советского туриста обнаруживает за сверкающим фасадом ″свободного мира″ мир

144Пивоев В.М. Указ. соч. – С. 19.

145См. Пивоев В.М. Указ. соч. – С. 16-18.

76

бесчеловечности, надругательства над людьми»146. Причем для въездных

(″чужих″) туристов создавался сверкающий фасад светлого коммунизма, а

затем советская пресса, говоря от лица туристов, посетивших СССР, лестно отзывалась о советском народе, его традициях, благополучии. ″Свой″ в данном случае не познает себя через встречу с ″чужим″, ″свой″ превозносит себя над враждебным ″чужим″, иногда используя номинально его лицо, дабы говорить от ″чужого″ лица, что выходит эффективней для борьбы с ним же.

Подобный пример манипуляции с чужим взглядом встречаем много ранее: «Ш. Монтескье выдумывает персидского вельможу Узбека, чтобы как бы со стороны в своих «Персидских письмах» поговорить о французских нравах… Чужой в данной рефлексии – это ярко выраженная концентрация инаковости, не носящая негативных характеристик»147.

Стремление обернуться лучшей стороной к ″чужому″ движет людьми,

когда они ставят заборы лицевой стороной наружу, для ″чужого″, а изнанкой – к себе, для ″своего″. Ведь каким бы отрицательным ″чужой″ ни представлялся,

красивая сторона оборачивается к нему148.

Посттуризм. В современном постиндустриальном обществе туризм перестает быть централизованным явлением. Инициатива и организация переходит в руки туристических агенств, туризм децентрализуется. Туризм становится услугой и обрастает бизнес-категориями, а модель туриста уступает модели посттуриста. Посттуризм, характеризующийся развитой инфраструктурой, ориентированный на массового потребителя, преследующий коммерческие цели, становится основной тенденцией развития туризма.

Посттурист имеет дело со «свойскостью» и встречается с «чуждостью» как продуктом расщепления ″чужого″. Посттурист не только ″чужого″ не встречает, он ″своего″ не имеет – ни времени, ни пространства – номер предоставлен, время расписано, программа определена.

146Алексеев С.С. Указ. соч. – С. 44.

147Романова А.П. Указ. соч. – С.13.

148В последние годы нарастает тенденция оборачивания лицевой стороны забора внутрь, к ″своему″.

77

Посттуризм не осуществляется в свободное время – акценты и векторы направленности сменились. И теперь время специально освобождается

(планируется отпуск) под посттуризм, который предполагает бронирование билетов, отелей и др. В централизованной туристической деятельности советская общественность нашла лекарство от пьянства, разврата, безделья посредством заполнения свободного времени трудящихся. Посттуризм зачастую дает обратный эффект, раскрепощая, высвобождая, распуская страсти и пороки личности. Оказываясь среди ″чужих″, которые метафизически не переживаются им как ″чужие″/сакральные/потусторонние, а воспринимаются им как «не-свои», человек раскрепощается и чувствует вседозволенность, в

случае если ″свои″ сдерживают его нормами морали, традицией и т.д. Таким образом, уничтожив в себе сакральность ″чужого″, человек теряет ценность

″своего″ и растворяется в массе, формируя тем самым явления массового туризма.

Пространство обитания посттуристов выстраивается по принципу коммерческой выгоды, в него встраиваются объекты «чуждости» для оптимизации экскурсионных маршрутов. «Постмодернизм и туризм создали феномен безместья… Концепт безместья тянет за собой идею дальнейшего концептуального развития туристского пространства, в котором создаются квазикультурные объекты, потребляемые посттуристами»149. Квазикультурные объекты не отражают культурное содержание ″чужого″, они создаются из элементов ″чуждости″ в коммерческих целях, развивая инфраструктуру посттуризма150.

В языческой религии происходит отделение Я от природы, с которой в мифе он был слит. Природа в мифе не требовала познания. Познать природу можно через перенесение своего Я на теперь уже чуждые человеческому сознанию силы природы. «Человек осваивается с силами природы путем их

149Мошняга Е.В. Указ. соч. – С. 80.

150Примером квазикультурного объекта может служить имитация деревень бедуинов в современном Египте с целью привлечения внимания посттуристов.

78

«олицетворения»151. «Сегодня туристы предпринимают путешествия для самого удовольствия осмотра разнообразия ландшафта... жители древнего мира преодолевали тяготы по конкретной причине… их совершенно не интересовали величие гор, им ничего не говорила строгая красота пустынных мест»152. Как человеку не видать своих ушей, так и носителю мифологического сознания,

слитому с природой, не видать природы. В противоположность, современный турист может восхищаться, любоваться и лицезреть природу как ″чужую″,

отличную от него. Природа способна видеться современному человеку в рамке и под стеклом.

Для посттуризма характерно расщепление ″своего″ и ″чужого″ и, как следствие, невозможность их встречи. Но в столкновении «свойскости» с «чуждостью» происходит оформление и встреча новых различных образов

″своего″ и ″чужого″.

Встреча, конечно, происходит, но не встреча ″своего″ и ″чужого″, а ″чужой″ (гид) встречает посттуриста и затем сопровождает его по прибытию, в

отеле, при передвижении по зоне обитания туристов. Туроператор конструирует окружающую среду посттуриста из набора черт «свойскости»,

благодаря чему окружающая среда обретает облик ″своего″. ″Чужой″ подстраивается под посттуристский контингент посредством музыки,

ресторанов, развлечений и др. ″Чужой″ перестает быть ″чужим″, т.е. самим собой, он предстает перед посттуристом как «чуждость», из которой посттурист может выстроить желаемый для него образ ″чужого″, ради того, чтобы ″свой″ чувствовал себя как дома. Чужой гид использует элементы ″свойскости″:

говорит на языке посттуристов, использует в общении с ними фразеологизмы,

пословицы, поговорки, анекдоты, относящиеся к культуре посттуристов, для того, чтобы заслужить расположение к себе. Иногда гид-иностранец использует русский мат в общении с русскоговорящими посттуристами, предполагая, что это снимет напряжение, размоет границу, придаст ему «свойскость». Таким

151Гуревич А.Я. Указ. соч. – С. 48.

152Грицкевич В.П. Указ соч. – С. 215-216.

79

образом, делается все, чтобы ″своему″ создать оболочку ″своего″ и не допустить дискомфорта у посттуриста от встречи с ″чужим″. Обогащение

″своего″ от встречи с ″чужим″ вырождается в коллекцию сувениров, в

частности магнитов, чрезмерное увлечение фотографией, собирание мест посещения. Теперь места посещения становятся «галочками» в личной коллекции посттуриста. Но «галочки» в коллекции должны иметь внешнее выражение и чем-то подтверждаться.

Как для советского туриста «фотоиллюстрации являются обязательной частью отчетов о туристских походах»153, так для современного посттуриста – фотографии узаконивают его личную коллекцию мест посещения. Когда ″свой″ не способен встретить ″чужого″ в реальности, он схватывает его кадром в действительности, точнее схватывает не ″чужое″, а его поверхность. Встреча с

″чужим″ не поддается времени, она не может быть в прошлом, или настоящем,

или в будущем – она преодолевает временность. Фотография же четко фиксирует нечто как что-то уже сбывшееся, исполненное, прошедшее и завершенное. Фотография принадлежит прошлому, поэтому сфотографировать встреченное – значит отправить встречу в прошлое. Чаще необходимость фотографии «чуждости» возникает из невозможности увидеть (встретить) ″чужое″. «Галочки» коллекции отражают лишь поверхность посещенного

″чужого″. Обе стороны рассматриваемой оппозиции оказываются самозамкнутыми, с закрытой сущностью под предельно открытой оболочкой.

Посттуризм не вписывается ни в один из типов оппозиции ″свой – чужой″, но является тенденцией, характеризующей современную культуру.

Современная культура вырабатывает новый тип оппозиции ″свой – чужой″ из имеющихся у нее наборов ″свойскости″ и ″чуждости″, который наслаивается на предыдущие и который проявляется в современном мире.

Каждая из рассмотренных моделей встречи с ″чужим″ содержит мировоззренческую позицию той или иной культуры. Эти модели выражаются в способах взаимодействия ″своего″ и ″чужого″. Различия же способов

153 Луговьер Д.А. Туризм и фотография. – М., 1984. – С. 4.

80