Кассиодор

Кассиодор известен прежде всего тем, что он создал в своем имении монастырь Виравий и монастырскую школу – прообраз будущих европейских университетов. Кассиодор написал пространный комментарий к псалмам и «Руководства к изучению божественной и светской литературы» («Institutiones divinarum et saecularum litterarum»). Вторая часть этого трактата посвящена семи свободным искусствам (грамматике, диалектике, риторике, астрономии, музыке, геометрии, арифметике), ставшими позднее основой университетского образования в средневековой Европе. Именно Кассиодор утверждает, что переписыванием книг монах лучше всего служит Богу. Эта идея способствовала сохранению культурного наследия античности, помогла формированию источников самосознания Раннего Средневековья. На первых порах германское завоевание уничтожило из античного наследия все, что можно было уничтожить. Но почти немедленно началось собирание остатков разрушенного как образцов и материала для создания новой культуры.

Таким образом, «зарождение и развитие литературы Средневековья определяется взаимодействием трех основных факторов: традиций народного творчества, культурных воздействий античного мира и христианства».

Каролингское Возрождение

Кратковременный культурный всплеск приходится на правление Карла Великого и получает название Каролингского Возрождения (768–814; в 800 г. коронован в Риме). М.Л. Гаспаров подчеркивает, что идентификация Каролингского Возрождения – один из самых сложных и спорных вопросов в истории литературы. А.Я. Гуревич подчеркивает, что целью деятельности Карла Великого было возрождение античности, в первую очередь, классической латыни, и величия Римской империи. Это период всплеска развития не только литературы, но и музыки, архитектуры, миниатюры и скульптуры, а также философии, развитие образования, в том числе светского. Поэтому термин Каролингское Возрождение адекватен тому культурно-историческому явлению, к которому он применяется. Карл создает Малую (Дворцовую) академию и собирает образованных людей со всей Европы, мечтая возродить сеть римских риторических школ.

Дворцовая академия развивается под руководством англосакса Алкуина (734–804), который был не только государственным деятелем, но и выдающегося поэта, автором посланий, аллегорических поэм, элегий на классической латыни.

В столицу Карла Аахен прибывают Павел Диакон (ок. 725 – ок. 789) из Ломбардии, Теодульф (ум. 821), вестгот из Испании, выходец из Ирландии ученый и философ-пантеист Иоанн Скот Эриугена (810–877). Ко второму поколению деятелей дворцовой академии принадлежат франк Эйнхард (ок. 775-840), автор «Жизнеописания Карла Великого». В академии Карла и созданных им школах в Туре, Реймсе, Корби возрождается изучение классической латыни и «семи свободных искусств».

Сам Карл брал у Алкуина уроки грамматики и начал составлять грамматику германского языка. Он работал также над исправлением текстов Евангелий и уже в преклонные годы пытался выучиться трудному искусству каллиграфии. Повсюду при монастырях и церквах открывались новые школы, было предусмотрено, чтобы образование получали даже дети бедняков. Под руководством Алкуина в монастырях возрождались или учреждались скриптории (помещения для переписки и хранения рукописей), где для переписки использовался великолепный шрифт – «каролингский минускул», причем, копирование производилось столь быстрыми темпами, что львиная доля всего наследия античности дошла до нас усилиями именно той эпохи. Импульс, данный учености Карлом Великим, продолжал действовать на протяжении целого столетия после его смерти, но Людовик Благочестивый хотя не был ретроградом поддержать деятельность академии на том же уровне уже не сумел: после смерти Карла академия распалась.

Драматично сложилась судьба Теодульфа, архиепископа Орлеанского. Он был заподозрен в заговоре против Людовика Благочестивого, отправлен в ссылку, где и скончался. Теодульфу принадлежит, в частности, стихотворение «Об утерянной лошади»: образчик латинской поэзии. При этом в шутливом стихотворении Теодульфа очевидна фольклорная основа.

Ум помогает нам в том, в чем сила помочь не сумеет,

Хитростью часто берет, тот, кто бессилен в борьбе.

Слушай, как воин один, у коего в лагерной давке

Лошадь украли, ее хитростью ловко вернул.

Он повелел бирючу оглашать перекрестки воззваньем:

«Тот, кто украл у меня, пусть возвратит мне коня.

Если же он не вернет, то вынужден буду я сделать

То же, что в прежние дни в Риме отец мой свершил.»

Всех этот клич напугал, и вор скакуна отпускает,

Чтоб на себя и людей грозной беды не навлечь. <…>

Вопрошают: «Чтоб ты совершил, если бы конь не сыскался?»

Воин рассказывает, в ответ, что его отец, лишившись лошади, стал пехотинцем.

«Всадником в Рим он пришел, а пехотинцем ушел».

Устойчивость, непрерывность фольклорной традиции доказывает наличие современного анекдота на ту же тему: «Чемодан в прошлый раз украли и не отдали».

Инициатива Карла Великого нашла продолжение в Германии: при дворе императора Оттона I (962–973) вновь сложилась Академия, но размах ее деятельности был заметно меньше, и носила она, согласно утверждению М.Л. Гаспарова, «заметно выраженный официальный характер, который сравнительно редко проявлялся в творчестве поэтов Карла».

На период Оттоновского Возрождения приходится весьма оригинальное литературное явление – творчество поэтессы-монахини Хротсвиты (ок. 935–1002 гг.), которая прославилась своими назидательными комедиями («Авраам», «Дульциций»). Комедии Хротсвиты опираются на традицию Теренция, но написаны прозой. Сестра Хротсвита из монастыря в Гандерсгейме знала Теренция достаточно хорошо, подчеркивая, что слог Теренция настолько хорош, что добрые католики читают его вместо Священного Писания. Чтобы воспрепятствовать этому прегрешению Хротсвита решила сама создать христианский театр и в том же стиле, в котором Теренций описал плотскую любовь бесстыдных женщин, возвеличить невинность дев-христианок. М.Л. Гаспаров, оценивая вклад монахини-драматурга в литературу, указывает, что «Хротсвита создала вполне оригинальные литературные произведения, впитавшие опыт и византийской и западноевропейской агиографии. Ее пьесы, посвященные обычно наиболее острому, конфликтному эпизоду того или иного жития, черпают драматический материал в столкновении героического мученического характера и беспощадной, «темной» варварской языческой среды, жаждущей христианской крови… Создавая в своих пьесах нечто вроде сцен из жизни позднего античного общества, Хротсвита, конечно, придавала им колорит современной действительности, вводила в свои произведения обильный бытовой материал, раскрывавшийся в своеобразных комических эпизодах».