И вот

в дом

пришел

по обычной трубе Такой необычный кизяк!.. Старушка, ликуя готовит обед. Красив этот новый очаг!

О, синяя птица в короне огня. Мне люб твой неистовый пляс!.. Великое счастье,

что есть у меня Брат нефти — Калмыцкий наш газ!

ЦАГАННУРСКИЕ МОТИВЫ

Здравствуй,

Здравствуй, Цаган-Нура ширь, Развеселых чаек половодье!

Дивные мелодии выводят. Подпевая птицам, камыши.

Цаган-Нур

с зарницей майской спорит, Что спешит на зов далеких стран... И Нарма Очиров —

наш чабан —

Средь отар, как средь снегов предгорий!..

•

В совхозе нашем парни —

на подбор!

Ночами бодрствуют, отары охраняя,

А днем, бега ягнячьи наблюдая, Как судьи,

бегунам выносят приговор.

О чабаны,-

краса и гордость наша. Вы думу доверяете костру.

На празднике под звонкую домбру Батыров ловких —

вас никто не перепляшет!

Сноха, ударь по струнам так, Чтоб все лады домбры запели,— Растает в сердце боль и мрак. Что оседали с колыбели.

Перевод с калмыцкого Н. Поливина

АЛЕКСЕЙ БАЛАКАЕВ

1. Испытание

Бадма Дорджиев провожает сы- на в институт. Жена Бадмы, Болха, старая ворчливая женщина, боясь, что город заберет у нее любимца, дает ему бесконечные наказы:

— Ты, Эльдя,—теперь не малень- кий. Там, в чужом краю, не вздумай шалить и озорничать, там нет мате- ринского глаза...

Эльдя почти не слушает моно- тонных напутствий матери, но, чтобы не обидеть старуху, не в лад гово- рит: «Хорошо, хорошо» и подтвер- ждает это кивками головы. А мысли Эльди далеко: хотя бы сдать экза- мены, хотя бы не провалиться,— с тревогой думает он.

74

Прошло три года. За это время Эльдя подружился с синеглазой од­нокурсницей Светланой. Эльдя подолгу любовался бездонными глаза­ми девушки. Они напоминали ему опрокинутое над родной калмыцкой степью небо.

Не знаю, чем завлекла Светлана паренька,— то ли своим внешним видом, то ли славным характером,— но однажды он написал роди­телям:

«Дорогие мама и папа, к вам моя единственная просьба — про­шу разрешить мне жениться. Девушка, с которой я хочу связать свою судьбу, очень хорошая.

Жду разрешения».

■

— Вот тебе на! Наш Эльдя опередил старшего брата,— с радостью сказал Бадма, получив письмо.

Но Болха словно вылила ушат холодной воды на обрадованного мужа.

— Подожди радоваться. Вот приедет невестка, посмотрим, тогда и видно будет,— решительно заявила мать. И, подумав, со вздохом до­бавила,— Эльдя наш парень умный. Он не промахнется. А все же... Напиши им, старик, чтобы во время зимних отпусков ехали к нам.

Эльдя со Светланой ехали домой. Чем ближе подъезжали к родно­му селу, тем радостней становилось на сердце у Эльди. Вон знакомый курган, дальше — глубокая балка, а там появятся и белоснежные доми­ки. Здесь все знакомо и мило с детства. Хотелось шуметь, баловаться, смеяться.

В селе Эльдя ловко спрыгнул с машины и помог сойти Светлане.

— Вон видишь, беленький домик? Это и есть наш дом.

Приближаясь к незнакомому дому, который теперь должен стать ее родным, девушка начала волноваться. Смущало то, что их никто не встретил. Ведь Эльдя писал о дне приезда. Только у самого дома на­встречу с лаем выскочил огромный карнаухий пес, но, узнав Эльдю, виновато вильнул хвостом и нырнул в подворотню.

Светлана еще раз взглянула на яркоголубое январское небо, бело­снежную степь и решительно шагнула вслед за Эльдей.

— Вот кого он привез. Голубоглазую,— сказала по-калмыцки Бол­ха и, не взглянув на молодых, направилась в другую комнату.

Сидевший в углу Бадма не поднялся и не пошел навстречу сыну, как бывало раньше.

Эльдя понял настроение родителей. Он не знал, что предпринять. Посматривал то на отца, то на жену, то на закрывшиеся за матерью двери. Радость сменилась горьким разочарованием. Вдруг он увидел повлажневшие глаза Светланы. Захотелось сразу же вернуться в го­род. Но как, обидеть стариков?

Словно поняв размышления сына, старый Бадма поднялся и подо­шел к Эльде. Поздоровавшись с ним, он обратился к девушке:

— Ну, иди сюда, невестка.

Светлана подошла. Бадма трижды поцеловал ее в лоб.

75

Ночью молодые не спали. Светлана ничего не сказала мужу. И только иногда, прижав голову к его груди, она. тихо всхлипывала. Эльдя не находил слов утешения.

«Во всем я виноват. Зачем этот приезд, зачем оскорбления. Сколь­ко она перенесла только за один день. А что будет дальше? — от этих мыслей у Эльди кружилась голова.— Мне всегда думалось, что у ма­тери хороший характер... А оказалось...»

Эльдя тяжело вздыхал. Ласково гладил шелковистые косы жены и молча вытирал ее слезы.

Когда за окном забрезжил рассвет, приоткрылась дверь. В комна­ту заглянула мать. Увидев, что молодые лежат с закрытыми глазами, она ворчливо проговорила:

— Будет тебе нежничать! Вставай да иди корову доить.— И, хлоп­нув дверью, ушла.

■

Маленькой девчушкой осталась Светлана без отцд. Мать растила свою единственную дочь, как нежный цветок. До замужества она не знала ничего, кроме учебы. О дойке коров она только читала в газе­тах да слышала по радио. Она даже не знала, как подойти к корове.

Умывшись и одев телогрейку, Светлана взяла подойник и вышла во двор. Светлокрасная корова стояла под навесом и жевала сено.

Увидев незнакомку, корова неприветливо посмотрела на нее свои­ми холодными глазами и начала мотать Головой.

«Забодает»,— испуганно подумала Светлана. Она осторожно обо­шла корову. Погладила ее по широкой мокрой спине, и, кое-как при­способив ведро, начала дергать растопыренные соски. Корове, видно, не понравилась новая доярка, она лягнула ногой, и ведро со звоном полетело в сторону.

— Света, корову доят с правой стороны,— послышался голос мужа.

Эльдя подбросил сена и начал медленно поглаживать корову, а Светлана спешила скорее закончить непривычную работу.

Когда она принесла молоко в дом, старуха сказала только одно слово:

— Мало!..

Помыв руки, Светлана собралась идти переодеваться.

— Подожди,— остановила ее свекровь.— Там, в сенцах есть кар­тошка, на кухне — мясо, готовь завтрак.

Сильно болели непривычные к дойке руки. Но Светлана молчала. Эльдя с состраданием смотрел на покрасневшие руки любимой. Но по­мочь ей не решался — как бы мать не начала скандалить.

А старуха как будто в гости пришла. Сидит, подобравши под себя ноги, и посапывает трубкой. «Скорее, скорее вырвать ее отсюда», — эта мысль не выходила из головы Эльди.

Наконец завтрак был готов.

По старинному обычаю семья Бадмы уселась вокруг стола по стар­шинству: рядом с Бадмой — Болха, около нее — старший сын и так до самого младшего.

76

С раннего утра до позднего вечера свекровь не давала покоя мо­лодой невестке. Она оказалась очень изобретательной, и Светлана ни минуты не сидела без дела. Невестка чувствовала себя разбитой. В первые дни хотелось бросить все и бежать. Но от кого? От родных лю­бимого? Нет, этого Светлана не могла сделать. И жаловаться Эльде тоже не хотелось. Ведь он молчит, значит так нужно, значит такой обычай.

Первым не выдержал Эльдя.

— Света, милая, ты измучаешься так. Поедем обратно...

— Что ты говоришь! Я не хочу обидеть твоих родных! Ведь они любят тебя...

Светлана начала осваиваться с новыми обязанностями. И корова уже привыкла к молодой хозяйке. Она уже не лягается, встречает ее добродушным мычанием. Светлана знает, где лежат продукты, умеет готовить калмыцкие блюда.

Поднявшись чуть свет с постели, Светлана, как обычно, взялась за подойник. Болха внимательно наблюдала за невесткой. Светлана уве­ренно бралась за дело. И сердце старой матери невольно сжалось. За­чем эти испытания? 1?едь давно прошли те времена, когда невестка приходила в дом рабдтницей. Это — равноправный член семьи, жена и друг родного сына. Так нельзя.

Болха остановила Светлану и неожиданно ласково сказала:

— Садись, доченька, отдохни, поговорим.

Непривычная ласка насторожила Светлану, и она несмело села ря­дом с матерью.

— Садись, садись, дитя мое,— Болха обняла Светлану и прижала голову к своей старческой груди. От нее пахло молоком, хлебом и по­лынью.— Ты не обижайся на меня, старую. Слишком белыми мне пока­зались твои руки, не верилось, что ты сможешь что-то сделать. Не оби­жайся на свою мать, это было испытание.

Светлана еще крепче прижалась к груди матери. К горлу подсту­пил какой-то комок. А Болха, нежно перебирая золотистые волосы невестки, которые в первый день показались ей такими чужими и не­нужными в этом доме, тихо говорила:

— Доченька ты моя, красавица моя, Дите родное... Отдохни, успо­койся, будь счастлива.

Светлана со смехом вбежала в свою комнату и, стащив с постели еще непроснувшегося Эльдю, крикнула ему в самое ухо: -

— Это испытания были!

— Какие испытания? — переспросил непонимающий Эльдя.

— Семейные!

И впервые за время каникул Светлана залилась звонким, счастли­вым смехом.

77