алмыт€ор иижнор з дате льете»©:

Алексей Бадмаев. Там, за далью непогоды. Роман. На русском языке. 15,0 п. л.

Роман Алексея Бадмаева — один из интереснейших в современной калмыцкой прозе. Изданный на родном яыке (под названием «Золото в песке не затеряется»), он был тепло встречен читателями республики.

Успех романа объясняется прежде всего тем, что автор его сумел правдиво и взволнованно, со страстной убежденностью в правоте коммунистических идеалов, рассказать о сложнейшем периоде в истории калмыцкого народа: действие романа происходит на одной из МТС Алтая в 1952—1957 годах.

Основная тема романа — братская дружба русского и калмыцкого народов. Свое художественное воплощение тема эта находит прежде всего в образах главных геро­ев романа — директора МТС Ивана Светлова и агронома Адучи Бораева.

В романе немало говорится о серьезных недостатках в руководстве сельским хозяйством в те годы, но недостатки эти нигде не преувеличиваются, краски не сгуща­ются. Здесь сказались мастерство и идейная зрелость калмыцкого писателя, создавше­го не только интересную, но и полезную книгу.

> Хасыр Сян-Белгин. Поющий курган. Стихи и поэмы. На русском языке. 3,0 п. л.

«Поющий курган» — новая книга стихов и поэм одного из старейших поэтов Советской Калмыкии Хасыра Сян-Белгина. Автор широко известен, как тонкий лирик и страстный публицист, занимательный сказочник и задушевный собеседник. С его поэзией знакомы и русские читатели — у него вышли в переводе на русский язык уже немало произведений.

Книга «Поющий курган», несомненно, заинтересует читателей не только своим названием, но и произведениями, в которых поэт расскрывает душу талантливого степного народа.

В Лиджи Инджиев. Дочь Ольды. Роман. На русском языке. 15,0 п. л

После десятилетки Долда идет работать в один из вновь созданных совхозов. Она организует картофелеводческую бригаду, берет малопродуктивный участок земли.

В борьбе нового со старым формируется и крепнет характер Долды. К ней при­ходит победа и большая, чистая любовь к механизатору Цереиу.

Интересны образы матери Долды — Джуры, воспитавшей в годы войны русскую девочку, учителя Алексея Ивановича — внимательного, чуткого, доброго. Читателю, несомненно, понравятся мечтательный юноша, поэт Дюш, говорливая, жизнерадост­ная Дольган, тракторист Макар Муслин.

В книге живет многонациональная семья советских людей, любящих свою землю. • Михаил Хонннов. Гимн человеку. Стихи и поэма. На русском языке. 3,0 п. л.

«Гимн человеку» — первая крупная книга М. Хонинова на русском языке. В нее автор включил все наиболее значительное и характерное для его творчества. Книга эта к тому же наиболее полно представляет многообразие жанров, в которых работа­ет калмыцкий поэт.

Читатель найдет в ней лирические и публицистические стихи, глубокие раздумья о Родине и революции, поэму «Бой на Березине» — об участии калмыцкого народа в Великой Отечественной войне.

Книгу завершает большая подборка сатирических стихотворений и эпиграмм.

Высокую оценку произведений М. Хонинова, вошедших в книгу «Гимн человеку», дал народный поэт Белоруссии, лауреат Ленинской премии П. Бровка. «В стихах Ми­хаила Хонинова я почувствовал поэта, хорошо знающего жизнь и горячо любящего свою землю и народ»,— пишет он в предисловии к книге.

Ноьые книги

а л м ыцкар нижнее ЗДЭТЕЛЬЕТВ»

67

БОСЯ САН ГАДЖИ ЕВА

'4

Однажды в сугробе, что бел, как страничка, Где начата мною история эта, Под небом холодным одна Рукавичка Всю ночь пролежала, дрожа до рассвета.

А утром на небе проснулось светило, Проснулось светило, лучи опустило.

И первым лучом, как огромною спичкой, В сугробе пошарило над Рукавичкой.

Согрелась, встряхнулась и с каждой ворсинки

Слетели, приставшие за ночь, снежинки Блестящими каплями, полными света, Которым была Рукавичка согрета.

«Ах, что это?... Улица мне незнакома... Мы где? Почему мы сегодня не дома?..» Хотела сестричку спросить по привычке. И вдруг не увидела рядом сестрички.

А рядом — в большущей синеющей луже (В том месте, где в луже всего было глубже) Качался, слетев с чьих-то маленьких ножек, Один-одинешенький бедный Галошик.

«Хоть я, Рукавичка, тебе не сестричка,— Он хрипло сказал,—но в одном коридоре Давно мы живем!., помоги, Рукавичка, Добраться до берега этого моря!.. Не струсишь?..»

«Ну, что ты, Галошик,— не струшу!..» «Промокнешь...» «И так я, Галошик, промокла...» И храбро пошла, как на острые стекла, На холод воды! И втащила на сушу

Простуженный, мокрый, озябший Галошик, С которым встречалась не раз в коридоре, С которым за долгое время, быть может, Впервые сдружило их общее горе. «Теперь,—он сказал Рукавичке,—мы знаем, Какой он у нас нехороший, хозяин. Вчера, я, уставший от быстрого бега, Когда он ногою взмахнул неуклюже, Упал, и остался лежать среди снега, В натаявшей утром синеющей луже. А он убежал, не заметил потери. А рядом — машины... Набрался я страха!..

Никак не привыкну — ведь этот неряха Не раз оставлял меня грязным у двери.

68

Но он не берег.

И все ниже я никла.

А разве могла ощутить я заране, Что вдруг оборвется Последняя нитка И я — упаду, Потеряю сознанье?!.*

Так тронула Пуговки боль Рукавичку, Что тут же, Чтоб ей не простынь на морозе, Погладила Пуговку, Будто сестричку, И мягко, И нежно

Ей вытерла слезы!

А добрый Галошнк Пошел перед нею (Иначе утешить ее не умея!) Боками — то левым, то правым — Вертеться, Чтоб в нем

Можно Пуговке было глядеться! Да, бедный, забыл, Что, хоть был он зеркален, Давно — отблестел он, Давно — отсверкал он...

...Пошли они вместе По улочке стылой.

Но Пуговка вдруг погрустнела, Отстала.

«Ты что это, Пуговка? Что загрустила?..»

Призналась:

«Хозяина жалко мне стало.. Давайте вернемся!..

Неряшливый, злючий, Который беречь нас Совсем не умеет,— Один он у нас...

Вдруг еще — заболеет...

Тогда меня совесть

Всю жизнь будет мучить!..» «Ты что,— Рукавичка сказала Сердито,— Забыла уже, Что была им забыта?..»

Галошик насупился: «Больше ни слова, Не то — я в сугроб Затопчу тебя снова.

69

Он очень жалеет, Что вас не берег он. Он просит вернуться — Без вас ему плохо, Как плохо больному От тяжкого вздоха. Он просит прощения...»

Тишь в кабинете Такая, Что слышно, как бегают дети, Как в двери стучит голосов перепалка, Как Пуговка плачет: «Хозяина-а жалко-о-о...»

Галошику Тоже вернуться охота. Был так этой вестью взволнован Галошик, Что тут же Холодные капельки пота Ему моментально Обсыпали Носик...

И только одна Рукавичка Сердита — Не может забыть, Что была им забыта: «Пускай поболеет! Пускай он узнает, Как плохо, Когда нас хозяин теряет!..»

Но гневно Галошик, Ступая враскачку. Пошел

На бездушную эту гордячку: «Злорадствуешь?..

Ну и дрянная натура!.. Пойми же — у мальчика Тем-пе-ра-ту-ра!

Да как же ты смеешь?.. Не хочешь?.. Не надо! Я — рад возвращенью И Пуговка — рада...

70

За мною, — он Пуговке крикнул, — Скорее!..»

Взглянула нм вслед Рукавичка, Краснея.

И стало ей стыдно,

И стало обидно, Что верным друзьям За нее

Стало стыдно...

«Возьмите,—она закричала,—я с вами!..»

И вот Рукавичка

Выходит с друзьями Из школьных^ворот...

Как найти нм дорогу К высокому зданью, К родному порогу, Где ждет ик хозяин, Где пьет он микстуру, Где врач Ему меряет Температуру?!

Нашли!

За огромной синеющей лужей Галошик Внезапно свой след обнаружил. Примерился — точно!

И след Им дорогу В тот миг указал К их родному порогу, Где ждет их хозяин, Который отныне Нс хочет Неряхою быть И разиней, Который, Встречая друзей, Обещает, Что он уже больше их не потеряет, Что будет беречь их: «Без вас — мне нельзя!..»

«И нам — без тебя!..» Улыбнулись Друзья.

Перевел с калмыцкого Д- Долинский