А.А Опарин.Судьи, приговорившие себя. Археология Нового Завета

четвертое Евангелие было известно в первой половине 2 столетия в провинциальном городке на берегу Нила, на сотни километров удаленном от места его написания (Эфес, Малая Азия)» [5].

• папирусы Честера Битти.

Свое название эти древние папирусы, содержащие книги Нового Завета, получили от имени сэра Честера Битти, который в 1930-1931 годах в Лондоне собрал из них коллекцию.

Первый папирус датирован самым началом 3 века, второй не позднее 200 года, третий — серединой 3 века [6].

• собрание Бодмера М. М.

Женевский библиофил и гуманист, доктор М. Бодмер собрал ряд древних папирусов, содержащих книги Нового Завета. Из них папирус Бодмер-2 относится к первой половине 2 века

[7].

Помимо этих старейших рукописей книг Нового Завета на сегодняшний день сохранилось полные списки Нового Завета: Ватиканский (325 года), Синайский (350 год), Александрийский (400 год), кодекс Ефрема (400 год), кодекс Беды (450 год) и т. д.

Всего на сегодняшний день по данным 1989 года, известно следующее количество различных видов древнейших рукописей Нового Завета:

«Папирусы каталогизированные — 96, Унциальные рукописи каталогизированные — 299, Минускульные рукописи каталогизированные — 2812, Лекционарии — 2281. Итого —

5488» [8].

После долгих исследований учеными была установлена поразительная точность и неизменяемость книг Нового Завета с древности до наших дней. Доктор Ф. Дж. Кеньон пишет: «…подлинность и общую цельность книг Нового Завета можно считать окончательно установленными».

По словам доктора Б. Уорфилда: «Сравнивая нынешнее состояние текста Нового Завета с текстом любого другого древнего произведения, мы… должны констатировать его поразительную точность. Благодаря той тщательности, с которой переписывался Новый Завет (несомненно основанной на подлинном благоговении перед его святыми словами), благодаря Божественному Провидению, возжелавшему во всех веках дать Своей Церкви надежный и точный текст Писаний, Новый Завет не имеет соперников среди других древних произведений…».

Итак, поразительные находки бедных крестьян Египта и мальчика-бедуина из Палестины заставили замолчать самых оголтелых критиков Библии.

Одновременность, внезапность и неожиданность этих открытий так же заставляет задуматься над очень многим.

Пожалуй, только предвзятый читатель не увидит в этом руку Божью, списав все на случайность! Но как бы то ни было, Священное Писание выдержало суд истории, доказав свою истинность, неповторимость, неизменяемость, точность и Божественное происхождение.

Примечания к 5 главе

[1]А. Хосроев, Из истории раннего христианства в Египте, М., 1997, с. 7.

[2]И. А. Крывелев, Раскопки в «библейских» странах, М., Советская Россия, 1965, с. 278-279.

[3]Roberts C. H. An Unpudlished Fragment of the Fourth Gospel in the John Rylands Library, Manchester, 1935.

[4]И. А. Крывелев, Раскопки в «библейских» странах, М., Советская Россия, 1965, с. 274.

[5]Б. М. Мецгер, Текстология Нового Завета, М., 1996, с. 37.

[6]Sanders H. A. Thid-Cenury Papyrus Codex of the Epistles of Paul. Ann Arbor, 1935.

[7]Hunger H. Zur Datierung des Papyrus Bodmer 2 (p. 66) - anzeiger der osterreichischen Akademie der Wissenschaften. Phil-hist. K. L. 1960, N 4, P. 12-33.

[8]Б. М. Мецгер, Текстология Нового Завета, М., 1996, с. 262.

Часть II. Судьи, приговорившие себя

Введение

Встать, суд идет!

Понтий Пилат и Порций Фест, первосвященник Анна и царь Ирод, иудейский народ и царевна Саломея, Вереника и Агриппа Второй…

Что может объединять, кроме общего времени, в котором они жили, этих таких разных и непохожих друг на друга людей, имеющих различное происхождение, положение в обществе, образование, характер? Объединяет их лишь одно: они явились судьями в деле Христа и апостолов. В разное время, в силу различных обстоятельств, с совершенно непохожими мотивировками и

чувствами, они вынесли свой приговор.

В следующих главах мы рассмотрим их личности, характеры, исследуем, насколько данные Нового Завета о них соответствуют данным археологии и истории, а также выявим те причины, которые привели их к вынесению несправедливого приговора, в котором, сами не подозревая того, они приговорили самих себя к гибели. Но главное, мы увидим, что сегодня подобные приговоры в своем отношении к истине и ко Христу выносят многие люди, часто являясь современными пилатами, фестами, саломеями и аннами.

Итак, я приглашаю вас на суд, и мы с вами слышим возглас: «Встать, суд идет!»

Глава 1

Монеты Понтия Пилата

В страшной трагедии, разыгравшейся в Палестине, особняком стоит фигура римского прокуратора Иудеи Понтия Пилата. Священное Писание весьма полно рисует противоречивый характер этого человека, совмещавшего в себе прямо противоположные качества: боязливость и смелость, решительность и нерешительность, честность, прямоту и двоедушие, лицемерие. Исследуя последние главы Евангелий, мы часто за величественной фигурой Спасителя не замечаем других участников этого древнего события. А между тем апостолы не случайно, порой, столь подробно останавливались и на описании других

действующих лиц. И это не случайно, ибо за этими людьми стоим нередко и мы с вами, определяя свое отношение ко Христу сегодня, в 21 веке. Не повторяет ли кто-то из нас историю пятого прокуратора Иудеи, пошедшего на компромисс со своей совестью, поддавшись влиянию внешних факторов и других людей?..

На протяжении долгих лет в советской историографии Пилату, впрочем, как и подавляющему большинству героев Нового Завета, было отказано в праве на реальное существование [1]. Однако под влиянием многочисленнейших данных еще в советский период атеистические ученые были вынуждены «оживить» прокуратора, дав ему право на жизнь.

Итак, на сегодняшний день помимо Евангелий о Пилате весьма подробно рассказывают Иосиф Флавий, Филон Александрийский, Евсевий, а также данные археологических раскопок.

«Имя «Понтий» на самом деле было фамилией — он родился в римской семье. Имя «Пилат» от латинского «пилатус» означает «человек с копьем». Существует несколько легенд о его происхождении, и одна из них гласит, что он был внебрачным ребенком Тира, царя Майнца, и был послан в Рим. Там, как гласит легенда, он совершил убийство и был сослан в Понт в

Малой Асии, где он сделал много хорошего и в награду был назначен правителем Иудеи. Однако более вероятно, что будучи сыном известной римской семьи, он прошел обычное дипломатическое обучение и, постепенно продвигаясь по служебной лестнице, дослужился до поста прокуратора Иудеи» [2]. Четко исторический путь Пилата и начинается с его нового назначения в 26 году по Р. Хр., когда «в Иудею Тиберий послал в качестве прокуратора Пилата» [3]. Вместе с Пилатом в Иудею приехала и его жена Клавдия Прокула, бывшая внучкой императора Августа и незаконной дочерью Клавдии, третьей жены императора Тиберия [4]. История нам говорит о ней как о весьма умной и незаурядной натуре, отличающейся среди тогдашнего развращенного римского общества. Жены прокураторов не должны были отправляться вместе с мужьями в данные для управления им провинции. Однако, она пошла в обход этому положению, решив разделить вместе со своим мужем тяготы жизни в весьма ненадежной провинции империи. С первых своих шагов в новом назначении Пилат решает сломить строптивых иудеев, «когда претор Иудеи Пилат повел свое войско в Иерусалим на Зимнюю стоянку, он решил для надругания над иудейскими обычаями внести в город изображение императора на древках знамен. Между тем закон наш возбраняет нам всякие изображения. Поэтому прежние преторы вступали в город без таких украшений на знаменах (в

свое время император Август пообещал оградить Иерусалим от подобного римского обычая — прим. А. О.) …Пилат был первым, который внес эти изображения в Иерусалим и сделал это без ведома населения, вступив в город ночью. Когда узнали об этом, население толпами отправилось в Кесарию и в течении нескольких дней умоляло претора убрать изображения. Пилат не соглашался, говоря, что это будет оскорблением императора… Но так как иудеи опять возобновили свои просьбы, то он дал знак и солдаты окружили их. Тут он грозил немедленно перерубить всех, кто не перестанет шуметь и не удалится восвояси. Иудеи, однако, бросились на землю, обнажили свои шеи и сказали, что они предпочитают умереть, чем допускать такое наглое нарушение мудрого закона. Пилат изумился их стойкости в соблюдении законов, приказал немедленно убрать из Иерусалима императорские изображения и доставить их в Кесарию» [5]. Пилат был воин, верный своей империи. Но он умел уважать и стойкость своих врагов, не мирясь с ними. Но отдавая им должное. Как истый римлянин, прокуратор любил строить, и поэтому он решает соорудить в Иерусалиме водопровод, но «возбудил новые волнения тем, что употребил священный клад, называющийся корбаном, на устройство водопровода, по которому вода доставлялась из отдаления четырехсот стадий. Народ был сильно возмущен, и, когда Пилат прибыл в Иерусалим, он с воплями окружил его судейское кресло. Но Пилат, уведомленный заранее о готовящемся народном стечении, вооружил своих солдат, переодел их в штатское платье и приказал им, смешавшись в толпе, бить крикунов кнутами, не пуская, впрочем, в ход оружия. По сигналу, данному им с трибуны, они приступили к экзекуции. Много иудеев пало мертвыми под их ударами, а многие были растоптаны в смятении своими же соотечественниками» [6].

Чем дальше правил Пилат, тем чаще становились его конфликты с населением. Римлянин не хотел отступить от своих намерений сломить непокорный народ, а иудеи не могли изменить своему Богу. «Однажды иудеи стали увещевать его добрыми словами, но свирепый и упрямый Пилат не обратил на это никакого внимания; тогда те воскликнули: «Перестань дразнить народ, не возбуждай его к восстанию!»… Эти слова только больше раздразнили его, ибо он боялся, что посольство раскроет в Риме все его преступления, его продажность и хищничество, разорение целых фамилий, все низости, затейщиком которых он был, казнь множества людей, не подвергнутых даже никакому суду, и другие ужасы, превосходившие всякие пределы» [7].

В ходе одного из таких столкновений по его приказу были убиты галилеяне, приносившие жертвы в своем храме. Причем их кровь была смешана с кровью их жертвенных животных. Об этой истории рассказано и в Евангелии от Луки 13:1. Поэтому стоит только удивляться той ненависти, которую питали иудейские священники ко Христу, если они обратились за помощью к своему врагу Пилату. Последний, как то показано в Евангелиях, а также в Истории Евсевия, разобрался в невинности Иисуса, пытаясь сделать все для Его освобождения. «Ибо знал, что первосвященники предали Его из зависти» (Мк. 15:10). «Иисус

отвечал: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе. С этого времени Пилат искал отпустить Его. Иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю. Пилат, услышав это слово, вывел вон Иисуса и сел на судилище, на месте, называемом Лифостротон, а по-еврейски Гаввафа» (Ин. 19:11-13). Как видим, прокуратор испугался нового доноса на него императору, в котором иудеи не преминули бы указать, что Человек, которого он пощадил, претендовал на титул царя. Не отрекаемся ли и мы от своего Господа, как Пилат, под влиянием внешних факторов, давления со стороны других людей, страха за свою участь?

Пилат испугался угрозы иудеев и возможного гнева Тиберия более, чем Бога. А чьего гнева больше опасаетесь вы?..

«Пилат… взял воды и умыл руки пред народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы» (Мф. 27:24). Не умываем ли и мы таким же образом, порой, своих рук, пытаясь уйти от ответственности за какой-либо проступок или грех? «Между тем, как сидел он (Пилат — А.О.) на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него» (Мф. 27:19). Не предостерегают ли и нас, как Пилата, наши близкие, друзья или обстоятельства против принятия неверного или необдуманного решения? У прокуратора страх перед императором пересилил голос совести.

После Голгофской казни он еще три года продолжал управлять Иудеей, вызывая все новые и новые возмущения в народе своей необузданной жестокостью, пока, наконец, чаша не была

переполнена его новым кровавым приказом: плохо разобравшись в одном деле, Пилат приказал перебить много самарян, умертвив потом и взятых в плен, в числе которых были и весьма уважаемые в народе люди. После этого происшествия представители верховного совета самарян явились к бывшему консулу Вителлию, обвиняя Пилата в казни их сограждан. Тогда Вителлий послал в Иудею одного из своих приближенных, по имени Марцелл, чтобы принять власть над Иудеей у Пилата. Прокуратору же велел отправиться в Рим для ответа перед императором [8]. По преданию, Пилат был из Рима отправлен в ссылку, где и закончил жизнь самоубийством.

То, чего так опасался Пилат, свершилось. Компромисс с совестью не помог сохранить ему ни свое положение, ни престиж, ни саму жизнь.

В этом есть и урок для каждого из нас, чтобы мы понимали, что всякий раз, когда мы допускаем компромисс с совестью, то вступаем при этом на территорию сатаны. И вместо временного испытания мы пожинаем горькие плоды отступничества и гибели, и не только здесь, на земле, но и в вечности.

То, что Понтий Пилат в действительности существовал и был прокуратором Иудеи во времена римского императора Тиберия, подтверждает латинская надпись, автором которой является сам Понтий Пилат, найденная при раскопках Кесарии в Палестине (современная ЭльКайсарие). Из этой надписи следует, что римский правитель Пилат соорудил и посвятил императору Тиберию мемориальное сооружение (Тибериум). Эта надпись точно подтверждает пребывание Понтия Пилата в Палестине около 30 года по Р. Хр. [9].

Так, спустя всего 30 лет, советская наука вынуждена была опровергнуть свои собственные утверждения о вымышленности личности Пилата.

О деятельности Понтия Пилата свидетельствуют и медные монеты, отчеканенные в Иудее в годы его правления (26-36 гг. по Р. Хр.). Изучавший их Э. Штауффер отмечает большую разницу в характере символов, изображенных на монетах Пилата и других римских правителей Иудеи. В то время, как те пользовались нейтральными символами (деревьев,

пальмовой ветви и пр.), на монетах Пилата представлены римские культовые предметы — жреческий жезл (lituns), черпак для жертвенных возлияний (simpulum). О том, что монеты с подобными римскими религиозными символами встретили враждебное отношение со стороны иудейского населения Палестины, свидетельствует перечеканка их при одном из последующих преемников Понтия Пилата Феликсе. Неприемлемые для иудеев языческие знаки на монетах были заменены другими, нейтральными в религиозном отношении

[10].

О Пилате и его деяниях упоминает также и Тацит (см.

выше).

Смерть, как и рождение пятого прокуратора Иудеи, окутаны тайной. Однако, большинство исследователей считает, что он был сослан преемником Тиберия Калигулой в Вену, где и окончил жизнь самоубийством [11].

Приговорив Христа к казни и умыв при этом руки, Понтий Пилат вынес тем самым и себе приговор!

Спросим себя вновь, а не идем ли и мы путем древнего прокуратора, предпочитая компромиссом с собственной совестью оправдать себя, и вынося тем самым себе страшный приговор?..

Примечания к 1 главе

[1]Немовский А. Бог Иисус. Происхождение и состав Евангелий, Петроград, 1920, с.228.

[2]Р. Браунригг, Кто есть кто в Новом Завете, словарь, М., Внешсигма, 1998, с. 243.

[3]И. Флавий, Иудейская война, Минск, Беларусь, 1991, кн. 2, глава 9, 2, с.156-157.

[4]Р. Браунригг, Кто есть кто в Новом Завете, словарь, М., Внешсигма, 1998, с.243.

[5]И. Флавий, Иудейские древности, в 2 т., Минск, Беларусь, 1994, т.2, кн. 18, гл. 3, 1, с. 438-439.

[6]И. Флавий, Иудейская война, Минск, Беларусь, 1991, кн. 2, глава 9, 2, с.157.

[7]Филон Александрийский, Посольство к Гаю, с. 38.

[8]И. Флавий, Иудейские древности, с. 442-443; Евсевий Памфил. Церковная история, М., 1993., кн. 2.

[9]Ельницкий Л.А. Кесарийская надпись Понтия Пилата, Вестник древней истории, 1965, 3, с. 142; Ельницкий Л.А., Понтий Пилат в истории и христианской легенде, Прометей, 1972, 9, с. 318; Львов Л. А. Надпись Понтия Пилата, Вопросы истории, 1965, 7, с. 194.

[10]Ельницкий Л.А. Кесарийская надпись Понтия Пилата, Вестник древней истории, 1965, 3, с. 319; E.

Stauffer, Munzpragung und Judenpolitik des Pontius Pilatus. «La nouvell Clio», N 9, Octobre, 1950, P. 495.

[11]Р. Браунригг, Кто есть кто в Новом Завете, словарь, М., Внешсигма, 1998, с. 251.

Глава 2

Супруг трех цариц

Через 16 лет после отставки Понтия Пилата, в 52 году по Р. Хр. Правителем Иудеи был назначен Антоний Феликс, «супруг трех цариц» [1]. Своим назначением новый прокуратор был обязан нескольким факторам. Во-первых, он был братом Палласа, фаворита императора Клавдия, ведавшего финансами всей империи [2]. Во-вторых, третьим браком он был женат на Друзилле, младшей дочери царя Ирода Агриппы Первого, которая ради этого брака развелась со своим прежним мужем Азизом, царем Емеса (Феликс до этого был женат на дочери мавританского царя Юбы Второго). В эти годы ситуация в Иудее постоянно накалялась и Клавдий считал, что назначением наместником человека, связанного родством с иудеями, ему удастся добиться стабилизации в этой римской провинции. Но император ошибся. Достигнув реальной власти, Феликс раскрыл свой истинный характер. Он полагал, что при такой могущественной поддержке он может творить любые беззакония. Среди иудеев, недовольных правлением Феликса, начался мятеж, и новый прокуратор неуместными мерами толкал их на

новые беспорядки [3]. По мнению Тацита, особой жестокостью и сластолюбием отличался именно Антоний Феликс — «раб на троне» [4]. В стране то тут, то там начали вспыхивать восстания и беспорядки, главными из которых были восстания сикариев и так называемого лжепророка из Египта (см. ниже). Убийства и нападения бандитов среди бела дня стали обычным явлением даже в Иерусалиме. Феликс жестоко подавлял беспорядки, распиная и вешая разбойников, но ситуация не улучшалась. С каждым днем война разгоралась все сильнее [5]. И вот, когда наместник оказался в тупике — с одной стороны, выходящая из повиновения римская провинция Иудея, с другой — собственные чрезмерные денежные и плотские запросы — он встречается с апостолом Павлом. В 24 главе книги Деяния подробно описана эта встреча, предусмотренная Господом, как спасательный круг для погибавшего духовно и политически Феликса. Речь Павла взволновала его и вызвала явный интерес. Наместник слушал апостола вместе со своей женой Друзиллой, которая, по мнению ряда историков, была заинтересована в судьбе Павла [6]. Однако,

когда апостол заговорил «…о правде, о воздержании и о будущем суде, то Феликс пришел в страх и отвечал: теперь пойди, а когда найду время, позову тебя» (Деян. 24:25). Слушая Павла, прокуратор боролся сам с собой: с одной стороны, он видел справедливость его слов, а с другой

— он понимал, что если следовать им, то придется отказаться от привычного образа жизни, который он вел до сих пор — от любимых греховных привычек, от взяток, предательств, женщин, жестокости… Не в силах сделать однозначный и окончательный выбор в ту или иную сторону, Феликс решил отложить его на некоторое время, «на потом».

Не так ли поступают сегодня очень многие люди? Повседневные заботы, суета, нежелание расстаться с собственными грехами и слабостями, опасение выглядеть в глазах других людей не такими, как они, заставляют порой очень многих откладывать главный выбор своей жизни, выбор, которого от нас так ждет Господь.

Нередко человек склонен себя успокаивать тем, что впереди еще очень много времени до старости, а вот когда она будет не за горами, тогда и наступит время для того, чтобы заняться духовными вопросами. При этом сегодняшние люди, подобно Феликсу, пренебрегают советом Бога, Который сказал: «Ищите Господа, когда можно найти Его; призывайте Его, когда Он близко» (Ис. 55:6). Поэтому когда человек откладывает на неопределенное время свой выбор, ему необходимо помнить, что этого времени может и не быть.

Именно так и произошло в судьбе Феликса. Спустя менее чем два года после первой встречи наместника с Павлом, произошло восстание, римские воины были перебиты бунтовщиками и Иудея запылала бы в пожаре войны, если бы ей на помощь не явился правитель Сирии Квадрат. Он недолго раздумывал, как поступить с иудеями, дерзнувшими на убийство римских воинов, и они поплатились за это головой. Медлил он лишь в отношении… Феликса [7]. Только благодаря собственным связям Феликс избежал смертной казни за полное расстройство дел в Иудее, но своего поста ему пришлось лишиться и он навсегда сошел с политической арены, повергнулся изгнанию, где и умер. Феликсу пришлось пережить более страшную трагедию, чем изгнание: в 79 году по Р. Хр. во время извержения вулкана Везувия погиб его единственный сын от Друзиллы [8].

Странный вид имеет кривая жизни Феликса! Вначале он, молодой греческий раб, освобожденный и возвеличенный императором Клавдием, затем правитель Иудеи, потом — жалкий изгнанник, несчастный человек. Ярко вспыхнувшая и столь же стремительно погасшая жизнь… А ведь она могла сложиться по-иному, сделай он выбор в тот день, когда к нему обратился Господь через апостола Павла.

Собственными словами «теперь пойди…» наместник Феликс вынес себе приговор, отказавшись от Бога, побоявшись выпустить из своих рук то, что казалось ему таким дорогим и необходимым. И что же в итоге? Бесславная потеря всего, с чем он так опасался расстаться, разбитая жизнь и гибель для вечности.

Не говорите ли сегодня и вы на зов Спасителя: «Теперь пойди, а когда найду время, позову Тебя»?..

Примечания ко 2 главе

[1]Гай Светоний Транквилл, Жизнь двенадцати цезарей. М., Наука, 1966, 28, с. 141.

[2]И. Флавий, Иудейская война, Минск, Беларусь, 1991, с. 166, 480.

[3]К. Тацит, Сочинения, СПб., Наука, 1993, Анналы. Кн. 12, 54, с. 207.

[4]К. Тацит, Сочинения, СПб., Наука, 1993, Анналы, кн. 5, 9, с. 551.

[5]И. Флавий, Иудейская война, Минск, Беларусь, 1991, кн. 2, гл. 13, 6, с.168.

[6]Р. Браунригг, Кто есть кто в Новом Завете, словарь, М., Внешсигма, 1998, с. 55.

[7]К. Тацит, Сочинения, СПб., Наука, 1993, Анналы, с. 208.

[8]Р. Браунригг, Кто есть кто в Новом Завете, словарь, М., Внешсигма, 1998, с. 311.

Глава 3

Прагматик, не увидевший главного

Преемником Феликса на посту прокуратора Иудеи в 60 году стал Порций Фест. Более разительного контраста между людьми трудно себе представить. Вместо алчного, сладострастного, нерешительного Феликса пришел к власти человек-прагматик, настоящий римлянин. «Когд Фест прибыл в Иудею, он нашел страну, бедствующую от разбойников, которые предавали грабежу и пожарам все селения. Эти разбойники носили название сикариев. Их расплодилось тогда очень много… они смешивались во время праздников с народною толпою, отовсюду стекавшуюся в город для отправления своих религиозных обязанностей, и без труда резали тех, кого желали. Нередко они появлялись в полном вооружении во враждебных им деревнях, грабили и сжигали их» [1].

Новый прокуратор решительно расправляется с мятежниками, кроваво подавив восстание [2]. Железной рукой Фест начинает восстанавливать порядок во вверенной ему провинции, борясь как с мятежниками, так и с казнокрадством. Однако от Феликса ему было оставлено в наследство не только это, но и вопрос, требующий решения: как быть с апостолом Павлом. Фест выслушал как апостола, так и обвиняющих его первосвященников. Он почти ничего не понял в их разногласиях и поэтому, уважая, как римлянин, законы страны, он привлек к разбирательству царя Агриппу: «И сказал Фест: царь Агриппа… вы видите того, против которого все множество иудеев… кричали, что ему не должно более жить; Но я нашел, что он не сделал ничего достойного смерти, и как он сам потребовал суда у Августа, то я решился послать его к нему; Я не имею ничего верного написать о нем государю; посему привел его… пред тебя, царь Агриппа, дабы… было мне что написать; Ибо мне кажется, нерассудительно послать узника и не показать обвинений на него» (Деян. 25:24-27). Последовавшая затем беседа царя с Павлом мало интересовала наместника, который хотел только придать всему происходящему законный характер. Фест был очень занят делами Иудеи, положением в ней римлян, их взаимоотношениями с населением, и поэтому какие-то духовные вопросы его просто не интересовали. Он жил сиюминутными проблемами и заботами. Фест смотрел на жизнь глазами прагматика, человека, в жизни которого нет места вопросам совести и духовности, ибо их нельзя потрогать руками. Он был просто равнодушен как к словам Павла, так и к его личности, впрочем, как и ко всем другим людям.

Не повторяем ли и мы в своей жизни позиции Порция Феста? Не живем ли мы только материальными сиюминутными проблемами и ценностями, тогда как для духовных у нас не остается ни места, ни времени? Они просто в глазах как древних, так и современных прагматиков скучны, неинтересны и не заслуживают внимания. Работая всю жизнь, затрачивая множество усилий и энергии, совершая великие порой дела, люди упускают самое главное.

Что же произошло далее с Фестом? Как сложилась его дальнейшая жизнь?

Менее, чем через два года после описанных событий, в самом разгаре работы над осуществлением многих задуманных им планов, в 62 году по Р. Хр. прокуратор Фест внезапно умирает. Часы его жизни пробили двенадцать…

Он умер, так и не завершив начатого, умер, упустив главное, о котором ему сказал Бог через апостола Павла. Своими хладнокровными равнодушными словами: «…ты потребовал суда кесарева, к кесарю и отправишься…» (Деян. 25:12) Порций Фест вынес себе вечный приговор.

Глава 4

Отец инквизиции

Одной из самых зловещих и отталкивающих фигур Нового Завета является первосвященник Каиафа. В то жестокое время многие прибегали к подкупу и насилиям для достижения своих целей. Но мало кто умел, подобно этому человеку, творить зло с видом благочестия и святости. Во многом он явился прообразом, своего рода «духовным отцом» средневековых инквизиторов, которые отличались особой «заботой и человеколюбием» и «боялись» пролить кровь, вследствие чего казнили человека, сжигая его на костре. Проповедуя аскетизм, занимались вопиющим развратом, рассуждая о нуждах церкви, клали деньги верующих в свой собственный карман, а служение в церкви было для них просто выгодной, хорошо оплачиваемой работой. Подобные Каиафе, мужи церкви дискредитировали как саму церковь, так и Бога, Которого они представляли на земле: «Ибо ради вас… имя Божие хулится у язычников» (Римл. 2:24).

Тогдашнее состояние церкви в Иерусалиме было крайне плачевным. Должности священников и первосвященников покупались за деньги или раздавались по знакомству. Именно таким образом в 18 году по Р. Хр. получил должность первосвященника Каиафа, благодаря тому, что был мужем дочери первосвященника Анны [1]. Последний, несмотря на то, что уже много лет не занимал официально первосвященнического кресла, фактически оставался «невидимой, теневой властью» [2]. Описывая это время, Иосиф Флавий в своих «Античностях» пишет: «Первосвященниками овладело такое бесстыдство и нахальство, что они посылали своих наглых слуг на гумна, чтобы получать десятины, принадлежащие по праву священникам, поэтому в эти дни те священники, которые когда-то питались от десятин, умирали голодной смертью». Поэтому понятен гнев Каиафы на Христа, когда тот публично говорил об истинном положении дел в церкви, о лицемерии священников и фарисеев. Его проповедь могла лишить Каиафу незаконных выгод. Поэтому первосвященник сделал со своей стороны все от него зависящее, чтобы уничтожить Христа. Для этого он использовал благовидный предлог, обвинив Спасителя в богохульстве.

В истории официальной церкви позднее подобные методы борьбы с правдой и истиной использовались бесчисленное число раз. К примеру, своих противников и конкурентов папы и митрополиты обвиняли в ересях, исключали из церкви, сжигали на кострах. Сегодня многие представители официальных, так называемых, государственных церквей также обрушиваются на тех, кто проповедует такие Божьи доктрины, как например, святость субботы, спасение верой, отрицание бессмертия души, ибо они подрывают человеческую основу их учений. Смертным приговором, который Каиафа вынес Иисусу Христу, он создал видимость, что действует в интересах иудейского народа: «…лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11:50). Вынося столь лукаво обоснованный приговор

Спасителю, первосвященник полагал, что разделался и со своим врагом, и сохранил свое собственное лицо, не догадываясь при этом, что вынес приговор сам себе. Еще четыре года после смерти и воскресения Христа Каиафа занимал пост первосвященника, бессовестно продолжая грабить людей. Но все возрастающая к нему ненависть народа наконец дошла до римских властей, которые не меньше иудеев были возмущенны деяниями Каиафы. Разобрав его дело, римский консул Вителлий отстраняет Каиафу от должности первосвященника [3].

Гордец Каиафа заканчивает свою жизнь в безвестности.

Не находимся ли и мы в числе врагов христианства, Божьего десятисловного Закона, не является ли и для некоторых из нас церковь просто местом работы, а не служения Богу и людям? Верим ли мы сами в то, что проповедуем, к чему призываем других и живем ли мы сами согласно того, что мы исповедуем?

Не идем ли мы путем Каиафы, стремясь свести счеты с людьми только потому, что их слова и дела обличают наши грехи и не ставим ли мы знака равенства между своими корыстными интересами и интересами других людей и церкви, как это делал этот первосвященник?

Каиафа сознательно шел этим путем, и отвергнув Спасителя, он подписал сам себе приговор.

А какой приговор выносит сегодня себе каждый из нас?..

Примечания к 4 главе

[1]И. Флавий, Иудейские древности, в 2 т., Минск, Беларусь, 1994, т.2, кн. 18, гл. 2, 1, с.435.

[2]Р. Браунригг, Кто есть кто в Новом Завете, словарь, М., Внешсигма, 1998, с.147.

[3]Брокгауз и Ефрон, Энциклопедический словарь, Биографии, в 12 т., 1994, т. 5, с. 487.

Глава 5

«Серый кардинал» Иерусалима

Вглядываясь в эпоху евангельских времен, исследуя хроники тех лет мы увидим, что за фигурой Каиафы, фарисеев и даже римских наместников высится фигура Анны, тестя Каиафы, занимавшего в течении десяти лет (6-16 гг. по Р. Хр.) должность первосвященника. Однако снятый в 16 году с поста председателя иудейской церкви прокуратором Валерием Гратом [1] Анна не только фактически остался при власти, но и контролировал через поставленных им лиц практически всю Иудею. Он становится в ряд так называемых «серых кардиналов» истории, то есть, таких политических лиц, которые, не занимая официального положения, вершат всю политику.

Анна удерживал за собой все основные должности в пределах своих полномочий, занимаясь, кроме того, и прибыльной торговлей жертвенными животными на территории храма. Восемь членов его семьи занимали высшую должность первосвященника: сам Анна, пятеро его сыновей, его зять Каиафа и его внук Матфий. Его семья с ним во главе по сути осуществляла политическое и религиозное руководство государством [2]. Не случайно поэтому, что имя Анны всегда ставилось наравне с именем действующего первосвященника, что подтверждает евангелист Лука, прекрасный и точный историк, как в этом мы не раз могли убедиться, повторяя не раз «При первосвященниках Анне и Каиафе…» (Лк. 3:2), ставя имя Анны на первое место и подчеркивая тем самым влияние старого первосвященника, который, «будучи богатым человеком, одалживал деньги римлянам и поэтому мог шантажом добиваться от них того, что ему было нужно» [3]. Созданная Анной религиозно-политическая мафия, выражаясь современным языком, казалось, простоит века. Но Анна, подобно другим героям той давней евангельской истории, сам определил свою участь, определил ее тогда, когда к нему, подчеркнем, что именно к нему в первую очередь, а не к Каиафе, тогдашнему первосвященнику, что еще раз показывает, кто в действительности был первосвященником на деле, привели связанного Иисуса Христа (см. Ин. 18:13-24). Убедясь, что сломить Иисуса ему не удастся, Анна отсылает Его связанным к Каиафе, предпочитая уйти в тень и предоставив вынести

решение своему зятю. Такой метод ухода в тень старый политик использовал всегда, хорошо продумывая дальнейшие действия, которые совершались по намеченному им плану. Но на этот раз это символизировало собой окончательный переход его на черную территорию сатаны.

Не стоим ли и мы по примеру старого Анны в тени, когда по нашему плану совершаются недобрые дела, преследования церкви Божьей и дела Божьего, причем это может касаться незначительных на первый взгляд вещей — высмеивания истины, преступного молчания, компромиссов в духовных вопросах, игнорирования некоторых советов Библии.

Созданный Анной священнический клан, обесчестивший то высокое звание, которое они носили, был сметен страшной Иудейской войной, в результате которой римляне разрушили Иерусалим, храм, рассеяв при этом самих иудеев. В огне пожаров и насилия погибла семья Анны, следовавшая порочным путем своего главы, «серого кардинала» Иерусалима.

А что же ожидает в конце времени, при Втором Пришествии Христа Анну, Каиафу и тех, кто одобрял их действия по отношению ко Спасителю?

Сам Христос сказал об этом: «…отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Мф. 26:64).

При Втором Пришествии Господа воскреснут все Божьи дети, жившие на протяжении всей истории земли, которым Бог дарует вечную жизнь, но и воскреснет только на малое время еще одна совсем небольшая группа людей, тех, кто вынес Ему приговор и участвовал в Его распятии, и среди них будут Анна и Каиафа, которые «…воззрят на Того, Которого пронзили» (Ин. 19:37) «…и возрыдают пред Ним…» (Откр. 1:7). Воскреснут для того, чтобы увидеть Того, над Кем они глумились, и чтобы снова умереть.

Подчас людям земные почести и все то, что они достигли в этой жизни, кажется таким желанным, дорогим и вечным. Своими успехами гордятся, восторги и поздравления окружающих воспринимают как должное, ну а теми, кто ничего не достиг в жизни, пренебрегают или просто их не замечают.

Но в день Последнего Суда они пожнут плоды своих деяний и увидят, что тратили свои усилия и всю жизнь стремились к тому, что принесло им вечную гибель.

Примечания к 5 главе

[1] И. Флавий, Иудейские древности, в 2 т., Минск, Беларусь, 1994, т.2, кн. 18, гл. 2, с.

435.

[2]Р. Браунригг, Кто есть кто в Новом Завете, словарь, М., Внешсигма, 1998, с. 25; И. Флавий, Иудейские древности, в 2 т., Минск, Беларусь, 1994, т.2, кн. 20, гл. 9, 1, с. 551.

[3]Р. Браунригг, Кто есть кто в Новом Завете, словарь, М., Внешсигма, 1998, с. 25.

Глава 6

Внучка Ирода Великого

Жестокость, коварство, непомерная гордыня, развращенность, алчность — все эти качества сочетались в одной женщине, Иродиаде.

В истории очень трудно найти однозначно отрицательных или однозначно положительных людей. Но случай с этой женщиной является редким исключением, ибо исследуя ее жизнь, даже предвзятые к Библии историки, не могут найти ничего хоть скольконибудь положительного в ней. Даже среди весьма развращенного высшего общества того времени ее фигура заметно выделяется в отрицательном смысле.

Иродиада была дочерью Аристобула, сына Ирода Великого. От последнего, как показала история, она унаследовала не только имя и характер. В ранней молодости Иродиада вышла замуж за своего дядю, Ирода Бефа, от которого у нее и родилась Саломея. Немного позже она выходит замуж за другого своего дядю, Ирода Филиппа [1]. С точки зрения иудейской религии, да и вообще моральных норм, браки между родственниками крайне не одобрялись. Но Иродиадой двигали лишь конъюнктурные соображения. Поэтому она не остановилась и в третий раз, когда предоставилась выгодная партия с третьим своим дядей, ставшем царем Иудеи, что не ускользнуло от глаз развратной женщины, всю жизнь мечтавшей о царской