3 курс / Вакцинология / Natsionalny kalendar.pdf

Костинов М.П.1, 2, Харсеева Г.Г.3, Чепусова А.В.3

1Федеральное государственное бюджетное научное учреждение «Научноисследовательский институт вакцин и сывороток имени И.И. Мечникова» Российской академии наук, 105064, г. Москва, Российская Федерация

2Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования Первый Московский государственный медицинский университет имени И.М. Сеченова Министерства здравоохранения Российской Федерации (Сеченовский Университет), 119991, г. Москва, Российская Федерация

3Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Ростовский государственный медицинский университет» Министерства здравоохранения Российской Федерации, 344022, г. Ростов-на-Дону, Российская Федерация

ции детей из групп риска развития полиомиелита рекомендуется использовать инактивированную полиомиелитную вакцину в 18 мес, 6 и 14 лет [4]. Помимо этого, необходимо внедрить вакцинацию всех младенцев против гемофильной инфекции [5–8].

Большое значение придается и совершенствованию НКПП по эпидемическим показаниям. Предполагается провести расширение контингентов прививаемых против менингококковой инфекции, ветряной оспы, пневмококковой инфекции (возрастная группа 65 лет и старше), включить в НКПП ревакцинацию против коклюша определенным категориям граждан с использованием комбинированных вакцин, а также прививать детей против папилломавирусной инфекции без гендерного разделения в 11–12 лет [9–14].

Приоритетные инфекции для проведения вакцинации

Вусловиях пандемии новой коронавирусной инфекции в соответствии с концепцией и стратегией глобальной иммунизации ВОЗ безусловный приоритет имеет вакцинация против COVID-19, а также других инфекций, передающихся воздушно-капельным путем (коклюшной, ротавирусной, менингококковой, пневмококковой и др.).

Новая коронавирусная инфекция (COVID-19) представляет серьезную угрозу человечеству. Низкий охват прививками населения создает условия, благоприятствующие циркуляции вируса, усилению его патогенных свойств и, как следствие, появлению новых штаммов-мутантов, потенциально способных избежать поствакцинального иммунитета [15, 16]. В конце мая 2021 г. в ВОЗ сообщили, что для названий новых штаммов SARS-CoV-2 будут использоваться буквы греческого алфавита. Согласно новой системе обозначений ВОЗ, штамм B.1.1.7, выявленный в Великобритании, получил название «альфа», штамм B.1.351 из Южной Африки – «бета», бразильский P.1 – «гамма», индийский B.1.617.2 – «дельта». В России в разное время были выявлены все вышеперечисленные штаммы, а в настоящее время доминирует штамм «дельта» (98,4%). Однако в мире появляются и новые мутанты: SARS-CoV-2 AY.4.2. Учитывая сложившуюся ситуацию, чрезвычайно важным для прекращения циркуляции SARS-CoV-2 и существования резервуара инфекции является проведение полномасштабной вакцинации против COVID-19 не только взрослого, но и детского населения.

Вформировании защиты против новой коронавирусной инфекции важную роль играют антитела к поверхностному S-белку, который содержит рецептор-связывающий домен (RBD) и нуклеокапсидный N-белок. К S-белку формируется Т-клеточный (СD8+ и Th1 CD4+) и гуморальный иммунитет, обусловленный вирус-нейтрализующими антителами к RBDдомену. Однако S-белок подвержен изменчивости, мутации

внем позволяют вирусу избегать действия вирус-нейтрали- зующих антител. Это увеличивает скорость распространения новой коронавирусной инфекции и тяжесть заболевания [17, 18].

К N-белку SARS-CoV-2 у большинства переболевших формируется Т-клеточный иммунитет (CD8+ и Th1 CD4+), что позволяет предположить его роль в формировании естественного (противоинфекционного) иммунного ответа [17,

19, 20]. Специфические антитела к N-белку SARS-CoV-2 играют роль в реализации быстрого иммунного ответа и выведении вируса из организма [17, 19, 20]. N-белок высококонсервативен и не подвержен мутациям.

При новой коронавирусной инфекции крайне важны как Т-клеточный иммунитет к S- и N-белкам, обеспечивающий долгосрочную защиту, так и гуморальный иммунитет, обусловленный действием вирус-нейтрализующих антител [17–19]. Так называемые ненейтрализующие антитела могут способствовать выведению вируса из организма путем реализации процесса, известного как антителозависимая клеточная цитотоксичность [17, 19].

У перенесших COVID-19 продолжительность Т-клеточного иммунного ответа к SARS-CoV-2 составляет обычно 18 нед после заражения [17]. При заражении COVID-19 уменьшение количества вирусных частиц совпадает с появлением вируснейтрализующих антител [17], хотя продолжительность циркуляции таких антител является спорной. Титры антител

кбелкам SARS-CoV-2 остаются повышенными в течение различных периодов времени: от 7 до 48 дней и более, и служат для защиты против повторного заражения [15, 17, 18]. Однако имеются указания на то, что у переболевших новой коронавирусной инфекцией, в том числе и в тяжелой форме, высокий уровень антител к S-белку SARS-CoV-2 сохранялся только до 3 нед [15, 17]. Все это указывает на необходимость проведения вакцинации против COVID-19, направленной на стимуляцию мощного вирус-специфического иммунного ответа Т-лимфоцитов (CD8+ и Th1 CD4+) и вирус-нейтрализу- ющих антител.

Для специфической профилактики COVID-19 в Российской Федерации используют вакцину «КовиВак» (вакцина коронавирусная инактивированная цельновирионная концентрированная очищенная) производства ФГАНУ ФНЦИРИП им. М.П. Чумакова РАН, «Гам-КОВИД-Вак» или «Спутник V», произведенную в ФГБУ НИЦЭМ им. Н.Ф. Гамалеи Минздрава России, «ЭпиВакКорона», разработанную ФБУН «Государственный научный центр вирусологии и биотехнологии “Вектор”» Роспотребнадзора.

Стратегия вакцинации против новой коронавирусной инфекции должна быть направлена на создание напряженного поствакцинального иммунитета, обеспечение максимального охвата населения прививками, соблюдение правил проведения вакцинации и логистики вакцин. График проведения вакцинации подразумевает двукратное введение вакцин с интервалом 3 нед, что обеспечивает формирование грунд-иммунитета к новой коронавирусной инфекции с последующей ревакцинацией через 6 мес. При подготовке

квакцинации против COVID-19 проведение лабораторных

исследований на наличие иммуноглобулинов классов G и М к вирусу SARS-CoV-2 не является обязательным, учитывая то, что наличие антител (IgM, IgG, к S-белку) не позволяет надежно предсказать уровень защиты от SARS-CoV-2. Защитный титр антител при новой коронавирусной инфекции не установлен.

Особое внимание следует уделять проведению вакцинации против COVID-19 людей с хронической патологией, которые составляют группу риска по развитию тяжелых форм этого заболевания [15, 16, 21]. Вакцинация этих паци-

ентов должна проводиться под обязательным контролем лечащего врача. Вакцинации подлежат пациенты, находящиеся в периоде ремиссии основного заболевания не менее 2–4 нед. Прививать этот контингент пациентов нужно на фоне базисной терапии, коррекция которой определяется с учетом клинической картины и данных лабораторных исследований. Единственным абсолютным противопоказанием для вакцинации этой категории пациентов является наличие тяжелых побочных реакций (аллергических, неврологических) на введение предыдущей дозы вакцины. Все остальные противопоказания являются относительными и требуют персонифицированного подхода.

При проведении вакцинации против новой коронавирусной инфекции следует придерживаться рекомендуемых сроков. Однако в случае появления каких-либо симптомов обострения основного заболевания введение второй дозы вакцины можно назначить и в более поздние сроки с учетом состояния здоровья пациента. Люди с коморбидными состояниями при нарушении прививочного графика быстрее утрачивают антитела, поэтому по возможности следует максимально соблюдать сроки вакцинации. Дополнительно этим пациентам рекомендуются вакцинация против пневмококковой инфекции и ежегодная вакцинация против гриппа субъединичными или расщепленными вакцинами [22–30].

В случае невозможности проведения прививки указанному контингенту пациентов рекомендуется стратегия «кокон», подразумевающая вакцинацию членов семьи и ближайшего окружения против новой коронавирусной инфекции. Однако приоритет вакцинации для этих близких контактов не должен превалировать над проведением вакцинации непосредственно людям с коморбидными состояниями.

Важнейшее значение имеет неспецифическая профилактика респираторных инфекций в процессе вакцинации против COVID-19, так как формирование полноценного поствакцинального иммунитета вне зависимости от использованной вакцины происходит только через 3 нед после прививки. В связи с этим сохраняется риск развития COVID-19 у привитых в указанные сроки при условии инфицирования. Негативно повлиять на эффективность вакцинации может не только непосредственно заболевание новой коронавирусной инфекцией в первые недели после прививки, но

иприменение различных лекарственных препаратов для лечения COVID-19, взаимодействие которых с вакцинами недостаточно изучено. Наиболее склонен к частому присоединению респираторных инфекций контингент пациентов с коморбидными состояниями и рецидивирующими инфекциями. Таким пациентам рекомендуется назначение за 1–2 дня до вакцинации и в течение 10–14 дней после нее препаратов интерферона альфа-2b, азоксимера бромида (полиоксидоний), стимулирующих местный мукозальный иммунитет с формированием поствакцинального иммунитета [31–33].

Коклюшная инфекция. Проведение плановой иммунизации против коклюша позволило значительно снизить заболеваемость и летальность при этой инфекции. Однако в последние годы регистрируется рост заболеваемости коклюшем не только среди детей (в возрасте до 1 года

ив старших возрастных группах), но и взрослых, участились

случаи бактерионосительства среди здоровых людей. Это может быть обусловлено отказами от прививок и необоснованными медицинскими отводами, ведущими к увеличению количества неиммунных среди детей и взрослых. В настоящее время выявляемость коклюшной инфекции составляет только 1–36% всех случаев этого заболевания [34]. Связывают это с тем, что участились случаи возникновения атипичных стертых и нераспознанных типичных легких форм инфекции. Кроме того, не всегда заболевшие обращаются за медицинской помощью, ограничены методы лабораторной диагностики коклюша [35]. В связи с этим необходимы меры, способствующие изменению сложившейся эпидемической ситуации, в частности проведение вакцинации против коклюша на протяжении всей жизни.

Наиболее тяжело коклюш протекает у младенцев, представляя собой серьезную угрозу их жизни. Среди детей до 3 мес регистрируют 80% смертей, связанных с заболеванием коклюшем [36]. В этой возрастной группе часто диагностируют атипичные формы коклюша с выраженным апноэ и отсутствием шумных вдохов, а также осложненные формы инфекции (бактериальную пневмонию, неврологические осложнения – судороги, энцефалопатию, пневмоторакс, субдуральные гематомы, анорексию).

Курс первичной иммунизации начинают детям на первом году жизни (с 3 мес). В этот период целесообразна стратегия «кокон», направленная на иммунизацию против коклюша ближайшего окружения младенца (родители, бабушки, дедушки, братья и сестры), позволяющая исключить потенциальный источник инфекции. В возрасте 18 мес проводят бустерную иммунизацию, направленную на поддержание противококлюшного иммунитета, сформировавшегося в результате первичной вакцинации [37–39].

Основным источником коклюшной инфекции для детей первых лет жизни являются дети школьного возраста. В возрастной структуре заболевших коклюшем наиболее велика доля детей 7–14 (33,8%) и 3–6 лет (20,6%), т.е. более половины заболевших этой инфекцией (54,5%) – дети 3–14 лет [40]. Наибольшей уязвимостью к коклюшной инфекции обладают дети с бронхиальной астмой, риск заболевания у которых в 2 раза выше. Этих детей следует рассматривать как целевую группу для вакцинации против коклюша. Необходимо учитывать, что поствакцинальный иммунитет не является пожизненным и снижается через 4–12 лет после прививки. Вследствие этого к школьному возрасту уровень защиты против коклюша снижается

идля его продления требуется проведение ревакцинации в 6–7 и 14 лет. Стратегия «кокон» в этот период сохраняется и направлена на иммунизацию работников по уходу за детьми, учителей и медицинских работников. Такие меры позволяют существенно снизить риск заражения коклюшем

имладенческую смертность [41].

Коклюш представляет собой серьезную угрозу не только для детей, но и для взрослых. У детей старшего возраста и взрослых при коклюше наблюдают длительный пароксизмальный кашель с репризами (более 3 нед), посткашлевую рвоту, нарушения сна. Возможны осложнения: пневмония, отит, судороги, дегидратация, переломы ребер, грыжи. Имеются данные о том, что инфекция, обусловленная

Bordetella pertussis, может играть существенную роль при обострении хронического бронхита у взрослых [9, 13, 32]. Риск заболеть коклюшем среди учителей и работников здравоохранения выше в 4 и 2 раза соответственно, чем среди других контингентов взрослых [9, 13, 32]. Следует уделять особое внимание и вакцинопрофилактике коклюша у беременных, что может способствовать защите от коклюша не только женщин, но и новорожденного до начала проведения плановой иммунизации.

Бустерная вакцинация взрослых против коклюша необходима на протяжении всей жизни. Ревакцинацию против коклюша каждые 10 лет рекомендуют людям старше 18 лет, относящимся к группам риска (пациенты с хронической бронхолегочной патологией, бронхиальной астмой, иммунодефицитными состояниями, в том числе и ВИЧ-инфицированные,

сонкологическими заболеваниями); сотрудникам медицинских, образовательных, учреждений, а также учреждений социального обеспечения; взрослым в окружении новорожденных, ранее не привитых или не имеющих сведений о прививках; женщинам, планирующим беременность [34].

Ротавирусная инфекция является одной из ведущих причин детской смертности (30%). Вакцинация против ротавирусной инфекции противодействует развитию вирусных заболеваний, патологической активации функции центральной нервной системы с развитием судорожного синдрома. Имеются данные о том, что законченный курс вакцинации против ротавирусной инфекции способствует снижению риска развития сахарного диабета 1-го типа на 37% [42]. Рекомендуется проведение 3-кратной вакцинации против ротавирусной инфекции в 2, 3 и 4,5 мес жизни [43].

Менингококковая инфекция. После достаточно длительного (более 20 лет) периода эпидемического благополучия

с2017 г. наблюдают тенденцию к росту заболеваемости при этой инфекции, прежде всего среди подростков (15–19 лет) и взрослых (20–24 года). Настороженность вызывают появление эпидемических вспышек и очагов инфекции с 3 случаями болезни и более, а также регистрация летальных исходов среди заболевших. Важную роль в распространении менингококковой инфекции играет бактерионосительство, которое выявляют в среднем у 10% подростков и взрослых [44]. Бессимптомное менингококковое бактерионосительство почти не регистрируется у детей первых лет жизни, но достигает максимума в возрасте 19–20 лет. Высокий уровень менингококкового носительства (до 20%) выявляют в возрастных группах 24–25 лет [44]. Обращает на себя внимание увеличение гетерогенности популяции возбудителя Neisseria meningitidis, характеризующееся увеличением доли менингококка серогруппы W135, появлением гипервирулентного клонального комплекса ST-11 complex/ЕТ-37 и накоплением (до 5%) резистентных штаммов к пенициллину и рифампицину [45].

Менингококковая инфекция характеризуется прежде всего непредсказуемостью исхода и тяжестью течения, а также высокими показателями летальности и инвалидизации, значительным риском развития гипертоксичных форм и высокой социально-экономической значимостью. У детей первого года жизни летальность в первый день заболевания при развитии генерализованных форм менингококковой

инфекции (ГФМИ) составляет 63% [44]. ГФМИ чаще выявляют у детей до 4 лет. Наиболее высокую летальность регистрируют среди различных возрастных групп заболевших у детей первого года жизни (25%) и пациентов старше 65 лет (30%) [44]. Более чем у половины (58%) людей, перенесших ГФМИ в подростковом возрасте, развиваются долгосрочные последствия: астения (физическая и умственная) и снижение качества жизни [44].

К факторам риска развития менингококовой инфекции относят отсутствие специфических бактерицидных антител в сыворотке крови (у детей 1-го года жизни), иммунодефицитные состояния (по гуморальному типу, асплению, дефицит компонентов комплемента, ВИЧ-инфекцию), повреждения слизистой носоглотки вследствие респираторных инфекций и курения, близкий контакт с заболевшим и пребывание в многолюдных местах. Однако в большинстве случаев менингококковая инфекция возникает у практически здоровых людей без установленных факторов риска. Группы риска составляют люди, подлежащие призыву на военную службу, дети до 5 лет, подростки 13–17 лет, взрослые старше 60 лет, воспитанники и персонал закрытых учреждений, медицинские работники и работники промышленных предприятий, люди, отъезжающие в эндемичные по менингококковой инфекции районы и принимающие участие в массовых мероприятиях, пациенты с иммунодефицитными состояниями, ВИЧ-инфицированные [9].

Учитывая современные эпидемиологические особенности менингококковой инфекции, необходимо изменить подходы к проведению вакцинации. Важно учитывать сложившуюся эпидемическую ситуацию в конкретном регионе, усилить лабораторный контроль за менингококковой инфекцией, прививать людей, выезжающих в районы высокого риска распространения этой инфекции и планирующих участие в проведении массовых мероприятий. Особое внимание следует уделять созданию вакцин против менингококов всех клинически и эпидемиологически значимых серогрупп (А, В, С, W, X и Y).

Предпочтение следует отдавать конъюгированным менингококковым вакцинам, которые должны заменить неконъюгированные полисахаридные [45, 46]. Обусловлено это тем, что после введения неконъюгированных полисахаридных вакцин антитела сохраняются непродолжительный период времени и отсутствует выработка В-клеток памяти. Иммунизация конъюгированными вакцинами приводит

кстимуляции не только гуморального, но и клеточного иммунитета, формированию В-клеток памяти и, как следствие,

кдлительному сохранению антител. В России в настоящее время зарегистрированы неконъюгированные полисахаридные вакцины серогрупп А, А+С и четырехвалентная АСYW, а также конъюгированные полисахаридные вакцины – серогруппы С и четырехвалентная АСYW [45, 46].

Полисахаридные конъюгированные вакцины имеют высокую эффективность и низкую реактогенность, но пока неизвестна длительность сохранения поствакцинального иммунитета и не до конца отработаны сроки для ревакцинаций [45, 46]. Вакцины против менингококка серогруппы В не полностью соответствуют антигенному составу циркулирующих штаммов N. meningitidis, что снижает их эффективность

ине в полной мере препятствует носительству менингококка гомологичной и гетерологичных серогрупп [45]. Однако сформированный поствакцинальный иммунитет оказался протективным и в отношении некоторых штаммов менингококка других серогрупп и даже гонококка [45]. В России вакцины против менингококка серогруппы В пока не зарегистрированы [45].

Пневмококковая инфекция. Группу риска по развитию этой инфекции составляют люди старшего возраста и с хронической патологией вне зависимости от возраста [9]. Особенно тяжело пневмококковая инфекция может протекать на фоне или после перенесенных вирусных инфекций, особенно гриппа. Особую опасность представляет высокая степень колонизации респираторного тракта человека пневмококком различных серотипов, вызывающих тяжелое течение заболевания и летальные исходы. При пневмококковой инфекции могут развиться неинвазивные (пневмонии)

иинвазивные клинические формы, наиболее тяжелые – бактериемия, сепсис, менингит.

Для специфической профилактики используют пневмококковую конъюгированную 10-валентную вакцину (ПКВ10), которую вводят с 6 нед жизни до 5 лет; пневмококковую конъюгированную 13-валентную вакцину (ПКВ13) – с 2 мес жизни и далее без ограничения по возрасту; пневмококковую полисахаридную 23-валентную вакцину (ППВ23) – с 2 лет жизни и далее без ограничения по возрасту [7, 9].

Для достижения оптимального эффекта вакцинации с учетом особенностей формирования иммунитета у пациентов из групп повышенного риска начинать вакцинацию против пневмококковой инфекции следует с ПКВ13; через

12 мес после законченной схемы иммунизации ПКВ13 рекомендуется введение ППВ23. В особых случаях (подготовка к трансплантации и/или иммуносупрессивной терапии, оперативным вмешательствам) допустимый минимальный интервал между ПКВ13 и ППВ23 может составлять 8 нед [22, 26].

Пациентам, ранее провакцинированным против пневмококковой инфекции с использованием ППВ23, в последующем не ранее чем через 1 год следует ввести однократно ПКВ13. При сохраняющемся высоком риске тяжелого течения пневмококковой инфекции через 5 лет после иммунизации ППВ23 возможно повторное введение этой вакцины. Сроки проведения последующих ревакцинаций определяются состоянием здоровья индивидуума [9, 22, 23].

После перенесенного COVID-19 вакцинацию против пневмококковой инфекции можно проводить спустя 2–4 нед в зависимости от тяжести течения заболевания; после введения вакцины против коронавирусной инфекции – через 4 нед. Аналогичные сроки устанавливаются, если первично проводится вакцинация против пневмококка [25, 29, 30].

Заключение

Современный мир немыслим без вакцин. Вакцинопрофилактика – инструмент демографической политики, обеспечивающий снижение заболеваемости и смертности, а также активное долголетие. Вакцинация – самое эффективное и экономически выгодное профилактическое мероприятие, известное современной медицине.

1. United Nations, Department of Economic and Social Affairs, Population Division (2019). World Population Prospects 2019: Data Booket. URL: https://population.un.org/wpp/Publications/Files/WPP2019_DataBooklet.pdf (date of access November 16, 2021)

2. Намазова-Баранова Л.С., Федосеенко М.В., Баранов А.А. Новые горизонты Национального календаря профилактических прививок // Вопросы современной педиатрии. 2019. Т. 18, № 1. С. 13–30. DOI: https://doi.org/10.15690/vsp. v18i1.1988

1.United Nations, Department of Economic and Social Affairs, Population Division (2019). World Population Prospects 2019: Data Booket. URL: https://population.un.org/wpp/Publications/Files/WPP2019_DataBooklet.pdf (date of access November 16, 2021)

2.Namazova-Baranova L.S., Fedoseenko M.V., Baranov A.A. New horizons of the National calendar of preventive vaccinations. Voprosy sovremennoy pediatrii [Problems of Modern Pediatrics]. 2019; 18 (1): 13–30. DOI: https://doi.org/10.15690/ vsp.v18i1.1988 (in Russian)

3.Strategy for the development of immunoprophylaxis of infectious diseases for the period up to 2035, Approved. by order of the Government of the Russian Federation of September 18, 2020 No. 2390-r. (in Russian)

4.The ideal calendar of preventive vaccinations for children, 2020. Pediatricheskaya farmakologiya [Pediatric Pharmacology]. 2019; 16 (6): 384–5. (in Russian)

5.Kostinov M.P., Maleev V.V. Hib infection: vaccine prevention issues. Moscow: Meditsina dlya vsekh, 1998: 78 p. (in Russian)

6.Baranov A.A., Namazova-Baranova L.S., Tatochenko V.K., et al. Vaccine prophylaxis of hemophilic infection type b in children. Eds by A.A. Baranov, L.S. Nam- azova-Baranova. Diseases of Childhood from A to Z: A guide for physicians. Issue 12. Moscow: Pediatr, 2016: 125–51. (in Russian)

7.Garashchenko T.I., Kostinov M.P., Il’enko L.I., et al. Preventive and therapeutic use of hemophilic and pneumococcal vaccines in frequently and long-term ill children with recurrent otitis media. Voprosy sovremennoy pediatrii [Problems of Modern Pediatrics]. 2006; 5 (5): 24–8. (in Russian)

8.Il’enko L.I., Kostinov M.P., Garashchenko M.V., et al. Immunization with vaccines for the prevention of pneumococcal, hemophilic infections and infl uenza in frequently and long-term ill children with chronic and often recurrent nonspecifi c infectious diseases of the bronchopulmonary system. Voprosy sovremennoy pediatrii [Problems of Modern Pediatrics]. 2006; 5 (4): 27–30. (in Russian)

9.Kostinov M.P. (ed.) Vaccination of adults – from strategy to tactics: a guide for doctors. Moscow: MDV, 2020: 248 p. ISBN 978-5-906748-17-1. (in Russian)

10.Baranov A.A., Briko N.I., Gorelov A.V., et al. Strategies for the control of chickenpox in Russia. Results of the International Meeting of the Expert Council on the Prevention of Chickenpox (W.A.V.E). Voprosy sovremennoy pediatrii [Problems of Modern Pediatrics]. 2010; 9 (3): 5–12. (in Russian)

11.Tarasova A.A., Kostinov M.P. The relevance of the use of a combined hexavalent vaccine against whooping cough, diphtheria, tetanus, hemophilic infection, poliomyelitis and hepatitis B. Farmateka [Pharmateca]. 2020; 27 (9): 92–8. DOI: https:// doi.org/10.18565/pharmateca.2020.9.92-98 (in Russian)

12.Cherdantsev A.P., Kostinov M.P., Kusel’man A.I. Infl uenza vaccine prevention in pregnant women: a guide for doctors. Moscow: MDV, 2014: 112 p. (in Russian)

13.Cherdantsev A.P., Kostinov M.P., Kusel’man A.I. Vaccination of pregnant women against infl uenza and other infectious diseases: A guide for doctors. 3rd ed., suppl. Moscow: MDV, 2018: 143 p. (in Russian)

14.Vaccine prophylaxis of diseases caused by the human papillomavirus. Clinical guidelines, Moscow: Pediatr, 2017: 48 p. (in Russian)

15.Nikiforov V.V., Suranova T.G., Mironov A.Yu. New coronavirus infection (COVID-19): etiology, epidemiology, clinic, diagnosis, treatment and prevention: educational and methodological manual. Moscow: Akademiya postdiplomhogo obrazovaniya FMBA, 2020: 48 p. (in Russian)

16.Prevention, diagnosis and treatment of new coronavirus infection (COVID-19) Version 11: temporary guidelines (approved by the Ministry of Health of the Russian Federation on May 7, 2021). URL: https://static-0.minzdrav.gov.ru/system/ attachments/attaches/000/055/735/original/BМР_COVID-19.pdf (date of access November 16, 2021) (in Russian)

17.Geers D., Shamier M.C., Bogers s., Hartog G.D., Gommers L., et al. SARS- CoV-2 variants of concern partially escape humoral but not T cell responses in COVID-19 convalescent donors and vaccine recipients. Sci Immunol. 2021; 6 (59): 7–14. DOI: https://doi.org/10.1126/sciimmunol.abj1750

18.Kostinov M.P., Markelova E.V., Svitich O.A., Polishchuk V.B. Immune mechanisms of SARS-CoV-2 and potential drugs for the prevention and treatment of COVID-19. Pul’monologiya [Pulmonology]. 2020; 30 (5): 700–8. DOI: https://doi. org/10.18093/0869-0189-2020-30-5-700-708 (in Russian)

19.Brentville V.A., Vankemmelbeke M., Metheringham R.L., Symonds P., Cook K.W., et al. A novel bivalent DNA vaccine encoding both spike protein receptor-binding domain and nucleocapsid protein of SARS-CoV-2 to elicit T cell and neutralising antibody responses that cross react with variants. bioRxiv. 2021; 6 (18): 448932. DOI: https://doi.org/10.1101/2021.06.18.448932

20.Verissimo C. De M., O’Brien C., López Corrales J., Dorey A., Cwiklinski K., et al. Improved diagnosis of SARS-CoV-2 by using nucleoprotein and spike protein fragment 2 in quantitative dual ELISA tests. Epidemiol Infect. 2021; 149: 1–28. DOI: https://doi.org/10.1017/S0950268821001308

21.Kostinov M.P., Svitich O.A., Markelova E.V. Potential COVID-19 immunization in high-risk groups: A temporary guide for doctors. Moscow: MVD, 2020: 64 p. ISBN: 978-5-906748-18-8. (in Russian)

22.Kostinov M.P., Chuchalin A.G. (eds) Priority vaccination of respiratory infections during the SARS-CoV-2 pandemic and after its completion: a guide for doctors. Moscow: MDV, 2020: 32 p. ISBN 976-5-906748-16-4. (in Russian)

23.Chuchalin A.G. (ed.) Respiratory medicine: A guide. 2nd ed. Vol. 2. Moscow: Litterra, 2017: 544 p. (in Russian)

24.Kostinov A.M., Kostinov M.P. Susceptibility to SARS-CoV-2 vaccinated against S. pneumoniae – mechanisms of nonspecifi c action of pneumococcal vaccine. Pediatriya. Zhurnal imeni G.N. Speranskogo [Pediatrics Journal named after G.N. Speransky]. 2020; 99 (6): 183–9. DOI: https://doi.org/10.24110/0031- 403X2020-99-6-183-189 (in Russian)

25.Kostinov A.M., Kostinov M.P., Mashilov K.V. Pneumococcal vaccines and COVID-19 – antagonism. Meditsinskiy sovet [Medical Council]. 2020; (17): 66–73. DOI: https://doi.org/10.21518/2079-701X-2020-17-66-73 (in Russian)

26.Markelova E.V., Gushchina Y.S., Kostinov M.P., Zhuravleva N.V. Clinical and immunological effect of vaccination “PNEUMO 23” in children with atopic bronchial asthma. Zhurnal mikrobiologii, epidemiologii i immunobiologii [Journal of Microbiology, Epidemiology and Immunobiology]. 2005; (2): 83–5. (in Russian)

27.Kostinov M.P., Zverev V.V. (eds) Vaccination against hepatitis B, infl uenza and rubella in adult patients with chronic diseases: A guide. Moscow, 2009: 196 p. (in Russian)

28.Protasov A.D., Zhestkov A.V., Lavrent’eva N.E., et al. Effect of complex vaccination against pneumococcal, hemophilic type b infections and infl uenza in patients with chronic obstructive pulmonary disease. Zhurnal mikrobiologii, epidemiologii i immunobiologii [Journal of Microbiology, Epidemiology and Immunobiology]. 2011; (4): 80–4. (in Russian)

29.Ryzhov A.A., Kostinov M.P., Magarshak O.O. Application of vaccines against pneumococcal and hemophilic type b infections in persons with chronic pathology. Epidemiologiya i vaktsinoprofi laktika [Epidemiology and Vaccine Prophylaxis]. 2004; 19 (6): 24–7. (in Russian)

30.Nikiforov V.V., Orlova N.V., Suranova T.G., Mironov A. Yu., Polezhaeva N.A. Vaccinoprophylaxis of pneumococcal infection in conditions of continued spread of COVID-19. Epidemiologiya i infektsionnye bolezni [Epidemiology and Infectious Diseases]. 2020; 25 (2): 48–55. (in Russian)

31.Kostinov M.P. Fundamentals of immunorehabilitation for new coronavirus infection (COVID-19). A guide for doctors. Moscow: MDV, 2020: 112 p. ISBN 978-5- 906748-06-5. (in Russian)

32.Kostinov M.P., Ababia I.I. (eds) Guidelines for vaccination and immunotherapy in ENT pathology. Moscow: MDV, 2019: 448 p. (in Russian)

33.Kostinov M.P. Immunocorrection of the vaccination process in persons with impaired health. Moscow: Meditsina dlya vsekh, 2006: 175 p. (in Russian)

34.Jenkins V.A., Savic M., Kandeil W. Pertussis in high-risk groups: an overview of the past quarter-century. Hum Vaccines Immunother. 2020; 16 (11): 2609–17. DOI: https://doi.org/10.1080/21645515.2020.1738168

35.Celentano L.P., Massari M., Paramatti D., Salmaso S., Tozzi A.E. Resurgence of pertussis in Europe. Pediatr Infect Dis J. 2005; 24: 761–5.

36.Pertussis (whooping cough). Signs and Symptoms. 2017. URL: https://www. cdc.gov/pertussis/about/signs-symptoms.html (date of access July 16, 2021)

37.Kostinov A.M., Kostinov M.P. Pertussis incidence and the effect of revaccination of preschool and school children. Infektsiya i immunitet [Infection and Immunity]. 2018; 8 (3): 284–94. (in Russian)

38.Kostinov M.P., Prutskova E.V., Cherdantsev A.P., et al. Safety of pertussis vaccines in adolescents. Zhurnal infektologii [Journal of Infectology]. 2020; 12 (4): 29–36. DOI: https://doi.org/10.22625/2072-6732-2020-12-4-29-36 (in Russian)

39.Cherdantsev A.P., Prutskova E.V., Kostinov M.P. New opportunities for vaccine prevention of whooping cough. Detskie infektsii [Children’s Infections]. 2020; 19 (2): 58–63. DOI: https://doi.org/10.22627/2072-8107-2020-19-2-58-63 (in Russian)

40.On the state of sanitary and epidemiological well-being of the population in the Russian Federation in 2019: State report. Moscow: Federal’naya sluzhba po nadzoru v sfere zashchity prav potrebiteley i blagopoluchiya cheloveka, 2020: 299 p. (in Russian)

41.Kostinov M.P., Chuchalin A.G. (eds) Guidelines for clinical immunology in respiratory medicine. 1st ed. Moscow: ATMO, 2016: 128 p. (in Russian)

42.Rogers M.A.M., Basu T., Kim C. Lower incidence rate of type 1 diabetes after receipt of the rotavirus vaccine in the United States, 2001–2017. Sci Rep. 2019; 9 (1): 7727. DOI: https://doi.org/10.1038/s41598-019-44193-4

43.Baranov A.A., Namazova-Baranova L.S., Tatochenko V.K., et al. Rotavirus infection in children is an unsolved problem. Review of recommendations for vaccine prevention. Pediatricheskaya farmakologiya [Pediatric Pharmacology]. 2017; 14 (4): 248–57. (in Russian)

44.Christensen H., May M., Bowen L., Hickman M., Trotter C.L. Meningococcal carriage by age: a systematic review and meta-analysis. Lancet Infect Dis. 2010; 10 (12): 853–61. DOI: https://doi.org/10.1016/s1473-3099(10)70251-6

45.Kostyukova N.N., Bekhalo V.A. Modern meningococcal vaccines and carrier of bacteria. Epidemiologiya i infektsionnye bolezni. Aktual’nye voprosy [Epidemiology and Infectious Diseases. Actual Issues]. 2019; 9 (2): 81–9. (in Russian)

46.Korovkina E.S., Kostinov M.P. Modern conjugate vaccines used for the prevention of meningococcal infection. Infektsionnye bolezni: novosti, mneniya, obuchenie [Infectious Diseases: News, Opinions, Training]. 2018; (1): 138–45. (in Russian)