!!!Экзамен зачет 25-26 год / elibrary_35629437_52758462

определения, что же, собственно говоря, представляет собой светский брак и насколько его сущность зависит от меняющихся общественных взглядов. Следовательно, даже содержание того, что закреплено в Конституции, не является «раз и навсегда» верным, а находится во взаимосвязи с имеющимися в обществе убеждениями

ивзглядами.

5.Современное правовое регулирование как отражение прогрессирующей общественной дифференциации затрагивает людей в большей степени не как личностей, а в их ограниченных ролях и функциях. Прежде всего это можно наблюдать в социальном и трудовом праве. Правовое регулирование касается здесь определенной функции каждого отдельного индивида, например, как стажера, участника делового оборота, как человека с ограниченными физическими возможностями, как безработного и т.д.

К чему это приводит? Люди ощущают себя преимущественно как носители определенной роли, включенные в трудовой процесс, который они не имеют возможности организовать самостоятельно и которым они не могут управлять.

В правопорядке сегодня параллельно существуют и частично «переплетены» друг с другом два вида права: «старое», ориентированное на человека, регулирующее права и свободы, и «новое» – право рациональных, строго функционально ориентированных стандартов. Но форма вторичных систем имеет тенденцию к расширению. Если она и дальше продолжит расширяться и будет определять все регулируемые правом формы жизни, возникает вопрос, которым автор заканчивает свое исследование: «А сможет ли человек так жить дальше?»

М.А. Белова

2018.03.006. ПРАВОСУБЪЕКТНОСТЬ: ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЙ, ОТРАСЛЕВОЙ И МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ: Сборник материалов к XII Ежегодным научным чтениям памяти профессора С.Н. Братуся / В.Ф. Яковлев, Т.Я. Хабриева, В.К. Андреев и др. – М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ: Статут, 2017. – 434 с.

Ключевые слова: правосубъектность; роботизированные системы; искусственный интеллект; ответственность.

Обширная проблематика правосубъектности и углубление отраслевой специализации актуализируют проведение совместных исследований представителей разных юридических наук на основе общетеоретических подходов и методов познания, достижений в правовой науке. Сборник не ограничивается представлением результатов современных исследований правосубъектности в гражданском праве. Книга содержит статьи, затрагивающие общетеоретические, международно-правовые и отраслевые проблемы правосубъектности (в их числе вопросы конституционного, процессуального, административного и налогового права).

Академик Т.Я. Хабриева выделяет среди тенденций общественного развития прогресс в развитии робототехники и IT-техно- логий, которые уже в обозримом будущем существенно изменят структуру экономики, рынка труда, могут повлиять на занятость населения и увеличить социальное иждивенчество. Новые тренды цифровой экономики вносят коррективы и в традиционные коммуникации, изменив форму их внешнего выражения: субъекты стали «обезличиваться», раздваиваться – помимо реального субъекта во внешнем пространстве существует его фантом, виртуальная реальность. Более того, уже всерьез обсуждаются вопросы правового статуса искусственного интеллекта. Соответственно, вопросы правосубъектности выходят на новый уровень [c. 27].

О.А. Степанов в статье «О проблеме правосубъектности роботизированных систем» отмечает, что в каждой отрасли права есть специальные нормы, назначением которых является установление круга субъектов, подпадающих под действие норм данной отрасли. Это делается посредством перечисления признаков, указывающих на права и обязанности, которыми эти субъекты должны обладать, чтобы выступить в роли адресатов норм отрасли. Применительно к роботизированным системам допустимо говорить о правах на существование, на неприкосновенность, на выполнение своего предназначения, на взаимодействие с людьми и предметами. Обязанности для таких систем, по мнению автора, должны сводиться к следующему: система не может причинять вред человеку своими действиями или бездействием; она обязана выполнять команды человека, если они не наносят вреда другим людям; система

обязана заботиться о своей работоспособности (функциональности)

втой мере, в какой это будет безопасно для человека. Решая проблему правосубъектности роботизированных систем, государство призвано обеспечить не только условия реализации прав этих систем, но и определить четкие юридические процедуры по реализации их обязанностей [с. 295].

О.А. Ястребов в статье «Искусственный интеллект в правовом пространстве: концептуальные и теоретические подходы» задается вопросом о том, кто будет нести ответственность за реализованное

вжизни неправильное решение, предложенное «искусственным интеллектом». Этот вопрос, как отмечается, будет возникать все чаще в связи с возрастающей автономностью роботизированных систем. В российском праве отсутствует релевантное и юридически полное определение понятий «робот», «искусственный интеллект», т.е. существование правового явления фактически признано, но правовой режим, его регламентирующий, еще не разработан. При этом специфика явления диктует необходимость формирования новой парадигмы интеграции естественно-научного и гуманитарного познания. Законодательное закрепление правового режима функционирования объектов искусственного интеллекта должно включать не только гражданско-правовые, но и публично-правовые нормы; развитие положений об искусственном интеллекте в рамках существующих отраслей права и законодательства обусловит необходимость совершенствования, прежде всего, административного и транспортного права; в теоретико-методологическом плане необходимо обратить внимание на эвристическое значение и семантику правовых категорий «искусственный интеллект», «электронное лицо», «робот», «робототехника» с точки зрения разработки их юридических конструкций и дальнейшего исследования

[с. 283].

Н.В. Кравчук