(Даосская притча)

Однажды Конфуций оказался в осаждённом городе, на границе враждующих царств — Чэнь и Цай. Целую неделю у него не было горячей пищи, и ел он только отвар из лебеды, не приправленный рисом. За эти дни он сильно исхудал, однако и не думал отчаиваться: он сидел в своей комнате, играл на лютне и пел песни.

Янь Хой собирал овощи во дворе, а Цзы-Лу и Цзы-Гун разговаривали между собой. Потом они обратились к Янь Хою:

— Учителя уже дважды изгоняли из Лу, из Вэй ему пришлось бежать, в Сун на него повалили дерево, а в Чжоу он совершенно лишился средств к существованию. И вот теперь он сидит здесь, в этой проклятой крепости, и любой, кто первым захватит её, волен убить учителя или взять его в плен, хотя он не сделал ничего дурного. А он сидит себе, играет на своей лютне целыми днями. Разве может мудрец так себя вести? Янь Хой не знал, что ответить, поэтому решил рассказать об этом разговоре Конфуцию. Учитель отложил лютню и сказал:

— Цзы-Лу и Цзы-Гун — ничтожные люди. Приведи их, я хочу поговорить с ними.

Когда ученики явились, первым заговорил Цзы-Лу:

— Учитель, посмотри на себя! Ты попал в беду.

— Что это значит?! — возмутился Конфуций. — Когда мудрец следует Дао, для него это победа. Если у него нет такой возможности, значит, он не свободен, и это поражение. Я следую Дао человеколюбия и долга, и тревоги мира меня не касаются. Так отчего же ты говоришь, что я попал в беду? Я долго думал, заглянул в себя и не нашёл противоречий с внутренним Дао. И пусть путь мой труден и тернист, я не отрекусь от него. Посмотрите на вечнозеленые кипарисы и сосны. Не зимой ли они являют нам свою истинную природу? Крепость осаждена, но для меня это — не беда, а счастье.

С этими словами он взял свою лютню и продолжал играть и петь. А Цзы-Лу вдруг словно ожил и пустился в пляс. И тогда Цзы-Гун сказал, поражённый услышанным:

— Раньше я не понимал ни божественной высоты Неба, ни глубины Земли. Мужи древности, познавшие Дао, были счастливы и в тяжёлые времена, когда им угрожала смертельная опасность, и в мирное время. Счастье никак не зависит от того, в какое время ты живёшь. Где есть Дао и Дэ, там победа и поражение, радость и горе неотделимы от круговорота жары и холода, ветров и дождей.

Источник: Форстейтер М. Даосские притчи (21)

А когда мы пойдем на охоту?

Однажды королю Филиппу кто-то подбросил записку: «Филипп, я тебя люблю». «Кто же это? — задумался Филипп. — Какой ужасный почерк! Может, Елизавета? Может, Джульетта? Может, Маша?» Филипп написал пятнадцать записок «Я тебя тоже» и стал подбрасывать их придворным дамам, всем по очереди. Когда какая-нибудь дама читала «Я тебя тоже», Филипп стоял рядом и ласково смотрел ей в глаза. Но дамы ничего не понимали. Они пожимали плечами и бросали записки в мусорное ведро. «Тогда кто же мне написал? — спрашивал себя Филипп. — Неужели жена?!» А записку написала собака. Она так любила своего хозяина, что даже научилась писать. Через два дня Филипп нашёл у себя в ботинке ещё одну записку: «А когда мы пойдём на охоту?»

(Суфийская притча)

Рассказывают, что двое учеников Пути Суфиев спорили о Человеке.

Первый сказал:

— Человек постигает Истину посредством собственных усилий и поисков. Начиная с невежества, он прогрессирует, и становится знающим.

Второй сказал:

— Человек постигает Истину только под руководством опытного Мастера.

Дело дошло почти до кулаков, и уходило всё дальше от разрешения их проблемы, когда они заметили проходящего мимо суфия. Они решили спросить его:

— Высказаться на этот счёт? — спросил он.

— Да, если можно, — попросили они.

— Отлично. Я полагаю, каждый из вас видел, как собаки дерутся за кость?

— Да.

— Но видели вы когда-нибудь, чтобы кость вступала в их спор? Подумайте над этим.