Причины установления протектората.

В начале 50-х годов народные массы окон­чательно разуверились в индепендентской республике. Итоги ее антидемократической политики, особенно после подавления ле­веллеров и диггеров, обнаружились со всей очевидностью. Народ нес издержки хозяй­ственной разрухи. Армейские части в пери­од разгрома роялистских и левеллерских восстаний вытаптывали посевы, угоняли скот, разрушали жилища. Старые и новые землевладельцы, обогатившиеся в ходе ре­волюции, повели наступление на крестьян­ские хозяйства. В 1649 г. парламент при­нял акт об осушении болот «великой равни­ны», т. е. узаконил огораживания на востоке страны. Огораживания — это главное зло, «которое,— писал один совре­менник,— несомненно является страшным и кровавым грехом наших дней». Лендлор­ды наступали и на позиции копигольда, необеспеченность которого крестьяне счи­тали «истинным проклятием». Произведе­ния современников полны сведений о «не­вообразимой нищете народа» в результате аграрной политики лендлордов. Они «на­столько осмелели, что даже теперь, в пору республики, которая, как мы думали, ста­нет временем облегчения тягот, эти монст­ры продолжают свои дела». «Могут ли со­существовать угнетательская прерогатива лордов маноров и свободное государ­ство?» — спрашивал один памфлетист.

Перерывы в торговле, депрессии в про­мышленности влекли за собой массовую безработицу. Рост цен на продовольствие не прекращался вследствие плохих урожа­ев. К этому добавлялся гнет церковной десятины, налогов, которыми правящие верхи покрывали расходы на содержание армии. Критика индепендентов выража­лась в подаче народных петиций парла­менту и демонстрациях населения (особен­но частых в Лондоне), в волнениях и от­крытых восстаниях, в продолжавшихся бунтах «дубинщиков» по графствам, а так­же в беспорядках, учинявшихся сектанта­ми. Некоторые из сектантов, например рэн-теры (от англ. «гаптег» — шумливый гово­рун), в ожидании «века равенства и брат­ства» исповедовали «культ греха» — бого­хульство на питейных сборищах, пение кощунственных песен и т. д. В 1651 г. влас­ти репрессиями покончили с рэнтеризмом. Все эти выступления вспыхивали разно­временно, были локально ограничены, воз­никали то там, то здесь и держали в не­ослабном напряжении правящие классы.

К 1653 г. начался разлад в верхах рес­публики — между командованием армии и парламентом. Долгий парламент, насчи­тывавший после двух чисток всего около 100 членов, претендовал на полное господ­ство в республике, он не проводил новых выборов, продлевая срок своих полномо­чий на неограниченное время. Командова­ние армии после побед над роялистами, пресвитерианами, демократическими дви­жениями, после походов в Ирландию и Шотландию рассматривало военную силу главной в стране и стремилось к ее укреп­лению, тем более необходимому, по мнению индепендентских военачальников, в усло­виях не стихавшего ропота и противодейст­вия народа.

Долгий парламент олицетворял собой верховную власть, и именно он нес в гла­зах народа ответственность за антидемок­ратическую политику. Ненависть широких масс концентрировалась на нем. Этим вос­пользовался Кромвель и 20 апреля 1653 г. разогнал остатки, или, как тогда говорили, «охвостье», Долгого парламен­та. С выборами нового парламента народ связывал надежды на поворот республики к осуществлению его требований. Лиль-берн, находясь в изгнании, горячо привет­ствовал события. На следующий же день после разгона «охвостья» Кромвелю была подана петиция от многотысячных масс Лондона и его окрестностей, выражавшая их чаяния: «Разве народ свободен? Разве справедливость не нужна сейчас так же, как в начале деятельности Долгого парла­мента?»

Кромвель, верный своим принципам, полагал, что новый парламент должен со­стоять из «божьих людей», из представите­лей индепендентских религиозных общин. Общины выделили «лучших людей», кото­рых Кромвель пригласил в новый, Малый парламент. Однако «святые люди» из об­щин оказались в своем большинстве ради­кально настроенными, чего не ожидал Кромвель. Они видели свою миссию в том, чтобы активно подготавливать установле­ние «царства христова» на земле. В дей­ствительности они отражали в религиозной форме надежды масс на справедливость и свободу. «Занимается заря освобожде­ния»,— говорили они. Малый парламент обсуждал билли о системе взимания нало­гов, об отмене десятины, о земельных отно­шениях и другие, в значительной мере на­правленные в пользу народа, на благо уг­нетенных. Это вовсе не входило в планы Кромвеля и его партии. Опасаясь возврата к демократическому этапу революции, Кромвель и его окружение добились само­роспуска Малого парламента (12 декабря 1653 г.).

Индепенденты были озабочены тем, как усилить свою власть и гарантировать охра­ну завоеваний перед лицом необеспеченно­го, разочарованного, но еще не смиривше­гося народа. Кромвель и его соратники считали военную диктатуру единственной надежной формой власти.

Сущность и политика протектората. 16 декабря 1653 г. Кромвель был провоз­глашен лордом-протектором (защитни­ком) республики. Новая конституция — «Орудие управления» — сохраняла рес­публиканские учреждения — парламент и Государственный совет. Однако вся полно­та реальной власти передавалась одному лицу — военному диктатору Кромвелю. Он сам себя называл «констеблем (полицей­ским) всей страны». Его ближайшими по­мощниками были генералы. Позже страну разделили на военные округа, во главе каждого из них стоял генерал-майор.

Диктаторский режим сурово обрушил­ся против всякого проявления недовольст­ва. Любая толпа простолюдинов считалась «мятежным сборищем» и рассеивалась солдатами, в тюрьму сажали по малейше­му подозрению в непочтительности к вла­стям. В 1656 г. был подтвержден закон об отмене «рыцарского держания»: "классы-союзники стремились упрочить обретенную в революции собственность, ограждая ее от посягательств крестьянства. В акте под­черкивалось, что все ренты, причитающие­ся лордам маноров, «должны уплачивать­ся», т. е. крестьяне по-прежнему признава­лись феодально-зависимыми держателями. В период протектората поощрялись огора­живания. Закон 1654 г., по существу, при­равнивал действия крестьян против огора­живаний к уголовному преступлению. В интересах верхушки буржуазии сохраня­лись монопольные привилегии Ост-Ин­дской и других компаний. К выгоде буржу­азии были заключены торговые договоры с Данией, Швецией. В целях завоевания новых колоний снова велась война против Испании: была снаряжена экспедиция в Вест-Индию, результатом которой явился захват острова Ямайки; английской ар­мией был завоеван у Испании и важный фландрский порт Дюнкерк.

Несмотря на благоприятную для клас­сов-союзников политику Кромвеля, атмос­фера в стране оставалась крайне напря­женной. Серьезно давала о себе знать враждебность крестьян к аграрному зако­нодательству протектората: в петициях вновь и вновь выражалось требование за­прета огораживаний, «регулирования рент» или отмены «низких держаний» — копигольда. «Не уверяли ли мы народ, что сражались за его свободу?.. Не его ли подвигами и успехами мы победили?» — спрашивал совестливый индепендент своих соратников.

В суровых условиях военного режима происходили крестьянские волнения, акти­визировалось движение революционного сектантства, особенно секты милленари-ев, веровавших в наступление тысячелет­него земного царствования Христа (от лат. «mille» — тысяча). Эта секта подготовила весной 1657 г. восстание в Лондоне, заду­шенное властями в самом начале. Критика протектората выражалась и в единичных действиях левеллеров, в заговорах респуб­ликанцев, а также справа — в борьбе роя­листов.

К 1657 г. растерянность чувствовалась и среди господствующих классов, и в самой военно-диктаторской олигархии. Пять лет протекторат бдительно стоял на страже их интересов, однако не принес политической и социальной стабильности. Чрезвычай­ность, временность установленного режи­ма ощущалась всеми. Многие в правящих кругах недвусмысленно поворачивались к монархии, на нее смотрели как на испы­танное, веками проверенное в глазах собственнической Англии государственное устройство. Они видели в ней более эффек­тивное орудие укрощения народных масс, прочную гарантию завоеванного положе­ния. В этих кругах родилась мысль о пе­редаче Кромвелю королевского титула, от которого он отказался, правда, после силь­ных колебаний. Очевидным показателем поисков путей к восстановлению монархии явилось обсуждение новой конституции, призванной заменить «Орудие управле­ния».

Новая конституция, представленная Кромвелю под названием «Покорнейшая петиция и совет» (май 1657 г.), объявляла власть протектора наследственной и рес­таврировала палату лордов. Это были уже реальные шаги к восстановлению монар­хии. Смерть Кромвеля (1658) усилила про­цесс брожения в верхах. Протектором стал наследник Кромвеля, его сын Ричард — человек, совсем непригодный к роли воен­ного диктатора, который отрекся от этого титула в мае 1659 г.