Исторические произведения стран древнего востока - Египет урарту, др индийское царство
Одна из центральных проблем современного источниковедения — роль субъективного начала в источнике и, следовательно, в более широком плане — проблема достоверности источника.
Субъективизм в источнике проявляется во многих формах: конкретные образы, слова, действия создателя, свойственные только ему, его опыт, степень профессиональной подготовки, влияние среды. Особенно это заметно в авторских произведениях. Египетский логос Геродота можно легко отличить от истории Манефона или «Персидской истории» Ктесия Книдского, великое произведение Сыма Цяня — от хроники Бань Гу или сочинения Полибия и т.д. Исследование древневосточной литературы показывает слабое развитие жанра исторического повествования на Древнем Востоке (исключение — Древний Китай).
Зачатки исторического повествования в Древнем Египте или Месопотамии в виде царских надписей с записями побед или пожертвований в храмы нарочито обрабатывались в традиционном стиле и, как правило, были лишены индивидуального авторства, однако и они несут в себе субъективное начало и легко можно отличить краткий перечень летописи Палермского камня от литературно обработанных «Анналов» Тутмоса III, где отточенный и энергичный стиль изложения сочетается с четко выраженной политической концепцией. Многочисленные царские надписи и списки ассирийских правителей написаны в [6] традиционной манере, насчитывающей тысячу — полторы тысячи лет, но в целом имеют индивидуальные особенности: от сухого перечня событий до пространных анналов, где конкретные указания на победы заполнены помпезными и многочисленными восхвалениями царствующего правителя, выполненными в стандартных формах и в ограниченной терминологии.
Иной объем субъективного начала зависит от типа источника и от того угла зрения, под которым данный источник отражает историческую реальность. В «Текстах Пирамид» или «Речении Ипусера», в «Эпосе о Гильгамеше» или «Законах Хаммурапи», в проповедях пророков или трактате о коневодстве он будет различным. Однако каким бы значительным ни было субъективное начало в историческом источнике, оно не может целиком вытеснить объективное ядро, которое является определяющим в источнике. Иначе говоря, не может существовать ненужных источников, якобы ничего не дающих для исторического исследования. Любой источник содержит информацию о той или иной исторической действительности
Сам исследователь, особенности его мировоззрения вносят свои элементы в проблему субъективного при работе с историческими источниками. От его профессиональной и философской подготовки, целей исследования зависит, какую информацию он получит. Особенно злободневна эта проблема в источниковедении истории древневосточных цивилизаций. Здесь играют роль и трудности интерпретации материала как текстов, так и других источников (прежде всего фрагментарность и неполнота источников) и концепция о принципиальной непонятности древневосточных цивилизаций и стиля мышления людей того времени (цивилизаций отживших и забытых, сейчас искусственно воскрешаемых под пером ученых). Бесспорно, такие суждения о невозможности адекватного познания исторической реальности и существа так называемых мертвых цивилизаций (хотя бы на примере их культуры и религии) есть недооценка познавательных возможностей современной науки, располагающей и солидным набором [7] источников, и довольно совершенными методами источниковедческого исследования.
В каждом источнике, таким образом, заложена определенная информация об исторической действительности. Причем эта информация может быть трех видов:
1) информация, которая заложена в источнике намеренно, сознательно;
2) информация, о которой не предполагает создатель;
3) элементы сознательного или ненамеренного искажения истинного положения, т.е., по существу, не информация, а дезинформация.
Например, в знаменитом описании битвы при Кадете, принадлежащем придворному писцу Рамсеса II, можно выявить все три вида информации: тяжелое положение египетских войск, попавших в окружение, отчаянный прорыв фараона Рамсеса, вынужденного принять личное участие в самом сражении, умелую маскировку критической ситуации, в которой оказались египтяне, прославление фараона и бога Амуна, намеренная дезинформация в виде указания на гибель огромного количества врагов и победу фараона.
Показателен знаменитый манифест Кира о взятии Вавилона, в котором дана информация о внутреннем положении Вавилонии в середине VI в. до н.э., о позиции вавилонских жрецов и вместе с тем сугубо тенденциозная характеристика Набонида и его политики.
Важной целью источникового анализа является выделение в источниках (главным образом в нарративных) так называемого первоисточника и вторичного источника, определение их относительной достоверности. Первоисточник хронологически впервые по сравнению с вторичными источниками, независимо и самостоятельно отображает исторический факт или событие и потому является исходным пунктом любого исследования. Однако отсюда еще не следует, что первоисточник всегда и везде достовернее вторичных источников. Адекватность отображения исторической реальности зависит от многих причин, а не только от синхронности источника с отражаемой им действительностью. Тем не менее выделение различных хронологических пластов (и прежде всего первоначального) в любом источнике является одной из самых необходимых обязанностей исследователя. Для источниковедения Древнего Востока это имеет большее значение, чем, например, для античной историографии, где великие греческие и римские историки (Геродот, Фукидид, Полибий, Тит Ливии, Тацит) умело и творчески обрабатывали исходные материалы и часто давали более полную и более достоверную [8] картину, чем их разрозненные первоисточники. На Древнем Востоке при младенческом состоянии историографии, ее подчиненности задачам прославления царствующего правителя, как правило, в традиционных формулах и образах, роль первоисточников необычайно велика.
Например, упоминания о Саргоне Аккадском в царских списках и других литературных текстах II—I тысячелетий до н.э. (вплоть до нововавилонского времени), основанные частично на легендарной традиции, частично на некоторых первоисточниках, очень важны для воссоздания истории его правления. Для обширных пространств Древнего Востока, населенных многочисленными этническими группами, племенами, народностями, принадлежащими к различным языковым семьям и расовым группам, характерен необычайно сложный этногенез, запутанная картина этнических контактов и причудливого по своим результатам их взаимодействия. Вот почему для воссоздания исторической действительности каждого древневосточного общества важное значение имеют данные языка: топонимика, ономастика и др. Сама форма письменных знаков, главным образом иероглифических, может дать интересный материал. Например, специфическая форма написания иероглифа, обозначающего дом в виде незамкнутого прямоугольника, а селения — в виде круга, передает вид реального дома и соответственно селения древнейшей эпохи египетской истории и подтверждается археологическими находками подлинных домов и селений того времени. Анализ начертания китайских иероглифов I тысячелетия до н.э. позволяет судить об особенностях орудий труда, оружия, домашней утвари, лучше понять социальные термины II тысячелетия до н.э.
Среди разных типов источников по истории Древнего Востока следует отметить произведения устного народного творчества, дошедшие до нас в записях и, следовательно, прошедшие строгое и многовековое редактирование. Для ведущих стран Древнего Востока характерно существование яркой, богатой эпической поэзии, многочисленных сказок, собраний поговорок и пословиц, разработанной мифологии. Серия сказок Древнего Египта, изобилие легенд, мифов, песен в Ветхом завете Библии, циклы эпических сказаний Древней Месопотамии, великие эпические поэмы Древней Индии «Махабхарата» и «Рамаяна», обширная древнекитайская традиция и многое другое являются богатейшим типом исторических источников. Их специфика в особом ракурсе отражения исторической действительности, предполагающего коллективизм видения многих безымянных авторов, передатчиков и редакторов, которое отличается от позиции индивидуального автора. [10]
В произведениях народного творчества своя система организации материала, свои жанровые законы существования героев, которые необходимо учитывать: наличие многих временных пластов и их причудливое переплетение в одно условное время действия, сжатие событийного времени вплоть до того, что целая историческая эпоха сжимается в один эпизод, отсутствие четких границ между миром людей и богов, объединение событий и героев вокруг нескольких популярных персонажей, условный характер упоминаемых географических и временных указаний (например, использование чисел семь, три или девять и др.).
В связи с этим выявление собственно исторически достоверного ядра, установление более или менее определенных хронологических рубежей — дело необычайно трудное, требующее особой методики исследования памятников устного народного творчества.
Кузищин
2) Возникновение исторической науки в Древней Греции явилось результатом сложных процессов этнокультурного и исторического развития греческого народа, самих греческих полисов.
Формирование древнегреческой исторической науки происходило в условиях глубоких изменений в области социальной психологии, экономики, политических отношений и общественно-политической мысли. К VII—VI вв. до н. э. в древней Греции сложился достаточно высокий уровень развития рационалистических философских теорий, и имела место потребность с их помощью объяснять процессы и явления. Возникла заинтересованность общества в развитии науки. Среди процессов, протекавших в это время, наиболее значительными были развитие товарно-денежных отношений и частной собственности в большей части полисов, борьба между демосом и аристократией.
Развитие товарно-денежных отношений, открытие новых земель и начало греческой колонизации в архаический период в Элладе формировали у эллинов агональное мышление, интерес к своей собственной истории и потребность в ее исследовании, подобно тому как эти же процессы в Европе Нового времени способствовали возрождению европейской исторической науки, начиная с эпохи Ренессанса. Именно в это время у греков стала остро ощущаться общественная потребность осмысления самих себя, своего места в общечеловеческой истории.
Гесиод (VII в. до н.э.) — крестьянский поэт, автор знаменитых “Трудов и дней” и “Теогонии”. Он изложил мифы как единое целое, описав родословную и перипетии в сонме олимпийских богов. “Родословная богов”. Изложено по поэме Гесиода "Труды и дни"
Поэт Гесиод рассказывает, как современные ему греки смотрели на происхождение человека и на смену веков.
В древности все было лучше, но постоянно жизнь на земле ухудшалась, и хуже всего жилось во времена Гесиода. Живущие на светлом Олимпе бессмертные боги первый род людской создали счастливым; это был золотой век.
Второй век уже не были такими счастливыми, серебряный век. Сто лет росли они неразумными в домах своих матерей, только возмужав, покидали они их. Коротка была их жизнь в зрелом возрасте, а так как они были неразумны.
Отец Зевс создал третий род и третий век - век медный. Возлюбили люди медного века гордость и войну, обильную стонами. Не знали они земледелия и не ели плодов земли, которые дают сады и пашни.
Четвертый век и новый род людской, более благородный, более справедливый, равный богам род полубогов-героев.
Последний, пятый век и род людской - железный. Он продолжается и теперь на земле. Ночью и днем, не переставая, губят людей печали и изнурительный труд. Боги посылают людям тяжкие заботы. Не чтут дети родителей; друг не верен другу; гость не находит гостеприимства; нет любви между братьями. Не соблюдают люди данной клятвы, не ценят правды и добра. Друг у друга разрушают города. Всюду властвует насилие. Ценятся лишь гордость да сила. Богини Совесть и Правосудие покинули людей.
Основой для реконструкции прошлого служили мифы и эпос, при этом прозаическая запись традиционных преданий была не только их пересказом, но и критикой – отбором и переосмыслением. Так создавались первые хроники, этнографические описания местностей и городов. Для всех авторов было характерно наивное представление о том, что исторические предания, старинные сказы и мифы воспроизводят подлинную, только несколько приукрашенную действительность и для установления истины достаточно устранить все сверхъестественное и неправдоподобное.
Главным было стремление «найти правду» и взять из предания то, что можно, так или иначе, проверить. Такая работа определялась словом «история», имевшим двойной смысл: свидетельство очевидца и расследование, расспрашивание. Авторов таких сочинений называли логографами. В качестве литературного жанра рассказ-логос отличался от басни, сказки и мифа. Логографы черпали сведения в устных и письменных источниках. Устными являлись новеллы городского фольклора, эпические предания о богах и героях, письменными – погодные списки должностных лиц и победителей Олимпийских игр, а также описания путешествий по суше и морю, которые велись для нужд торговли и мореплавания.
В V в. логографами были созданы еще более масштабные произведения, объединявшие рассказы о прошлом целых стран. Отличительной чертой их писательского метода была фактографичность – стремление снабдить читателя точными и достоверными данными.
3) О жизни Геродота (490/80 – ок. 425 до н. э.) известно чрезвычайно мало. Геродот собирал сведения о природных условиях тех мест, которые посещал, об обычаях, образе жизни и истории разных народов, вел наблюдения лично, записывал рассказы очевидцев. В центр своих исследований он поместил человека, и в этом его главная заслуга. Геродот был первым универсальным историком, не ограничившим себя рамками какого-нибудь одного государства или народа. Труд Геродота «История» представляет решительный переход от «описания земель» к истории в собственном смысле слова. Цицерон назвал Геродота «отцом истории»: с его труда начинается греческая историография. Именно он утвердил связь понятий «история», «исследование», «узнавание» с целью составления повествования о течении дел человеческих. История сформировалась как повествование о цепи взаимосвязанных событий, причинно обусловленных и приводящих к определенным последствиям, чаще всего непредвиденным.
Греко-персидские войны, вдохновившие Геродота предпринять свой труд, укладываются в четверть века, но для освещения этих событий ему понадобилась громадная историческая ретроспектива: истоки конфликта он прослеживает в глубоком прошлом втянутых в него стран и народов. Хотя тема «Истории» по сути своей военно-политическая, Геродот нагромоздил в ней массу разнообразных, нередко единственных в своем роде сведений по исторической географии, археологии, этнографии, истории мореплавания и торговли, религии и мифологии.
Геродот выступил первооткрывателем и в области исторического метода: он впервые подошел к историческому сюжету как проблеме, ставя перед собой конкретную познавательную задачу – поиск ответа на вопрос: почему эллины и варвары воевали друг с другом? Заранее определённая познавательная цель диктовала необходимость установления истинности собранных сведений, а также отбора и упорядочения событий, т. е. элементов исторического повествования. У Геродота причудливо сочетаются два различных принципа историописания – рациональный и мифологический. Первый основывается на фактах, очевидцем которых был сам историк, второй – на сведениях о далеком прошлом, почерпнутых преимущественно из устной традиции.
Главная тема труда Геродота - история греко-персидских войн. Ей посвящены последние пять книг. Первые четыре книги являются обширным историческим введением, излагающим историю Греции и ее соседей до греко-персидских войн. Повествование изобилует многочисленными отступлениями и вставными рассказами, которые, однако, не нарушают общего единства труда. «Историю» Геродота сравнивают с эпосом Гомера. Это художественная проза, повествующая о деяниях людей, но не в мифические, а в исторические времена. Автор не претендует на полную достоверность своего занимательного рассказа. Много внимания он уделяет то «судьбе», то «неизбежности возмездия» за совершенные преступления и «вмешательству богов» в человеческие дела, ибо, по его мнению, именно этим определяется ход исторических событий. Геродот верит в чудеса, оракулы, предзнаменования и т. п. Наряду с этими чертами архаического мировоззрения Геродот в то же время пытается толковать и критиковать с точки зрения здравого смысла мифы и различные неправдоподобные рассказы. Его источники разнообразны, но состоят главным образом из устной традиции и личных наблюдений. Огромный и разнообразный фактический материал, собранный «отцом истории», зависит от использованных им источников, но в большинстве случаев доброкачественен и с течением времени все более подтверждается археологическими раскопками. Однако он перемешан с легендами, различными невероятными происшествиями, а порой и нелепостями. Геродот - сторонник афинской рабовладельческой демократии и эллинский патриот.
Так как он писал в то время, когда воспоминания о борьбе с персами уже заслонялись обострением отношений, а затем войной между Афинами и Спартой, то к персам он относится без вражды.
Подчеркивая в греко-персидских войнах главную роль Афин, Геродот большей частью не одобряет политику Спарты и ее союзников.
ЦЕЛЬ ТРУДА ГЕРОДОТА (I, 1)
Нижеследующие изыскания Геродота галикарнасца сообщаются для того, чтобы от времени не изгладились из нашей памяти деяния людей, а также чтобы не были бесславно забыты огромные и удивления достойные подвиги, исполненные частью эллинами, частью варварами, главным же образом для того, чтобы не была забыта причина, по которой возникла между ними война [греко-персидская].
ИСТОЧНИКИ ГЕРОДОТА (II, 99)
1) До сих пор я излагал результаты личного наблюдения, собственные заключения и сведения, добытые расспросами; далее я буду сообщать рассказы египтян так, как я слышал их, прибавляя, впрочем, кое-что и из личного наблюдения.
2) (II, 147). ... Это рассказывают сами египтяне; теперь я передам то, что рассказывается у других народов относительно этой страны и с чем египтяне соглашаются; впрочем, добавлю кое-что и из собственного наблюдения.
ГЕРОДОТ О ДОСТОВЕРНОСТИ СВОЕГО СОЧИНЕНИЯ (VII, 152)
Я обязан передавать то, что говорят, но верить всему не обязан; это замечание имеет силу относительно всего моего повествования.
КРИТИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ ГЕРОДОТА.
I) Осторожность при критике легенд и преданий, относящихся к богам (II, 45).
Эллины рассказывают много неосновательного; нелепа и та басня, которую они рассказывают о Геракле (12), будто, когда он пришел в Египет, египтяне наложили на него венок и с процессией повели его для принесения в жертву Зевсу (13). Сначала он был спокоен; потом, когда у алтаря приступили к жертвоприношению, он, собравшись с силами, перебил будто бы всех присутствующих. Мне кажется, рассказывающие это эллины совершенно не знают ни характера египтян, ни их обычаев. Дело в том, что убивать животных, кроме свиней, быков и телят, если только они чисты, а также гусей, у них не дозволяется; как же они стали бы приносить в жертву людей? Кроме того, естественно ли, чтобы Геракл один, тогда еще человек, перебил, как говорят, много десятков тысяч народа? Впрочем, да простят нам боги и герои за то, что мы столько наговорили о них.