63. Установление оккупационного режима
.docxБессарабский вопрос, возникший в связи с захватом советской территории между Прутом и Днестром королевской Румынией, был одним из самых острых в советско-румынских отношениях 20 - 30-х годов.
В антисоветских, антисоциалистических целях он используется империалистической пропагандой и в наши дни 2 . Румынские буржуазные авторы заявляли, что в 1918 г. произошло лишь добровольное присоединение Бессарабии к "матери-родине". Решение самозваного органа бессарабской контрреволюции "Сфатул цэрий" ("Совет страны") от 27 марта (9 апреля) 1918 г. ими выдавалось за выражение "волеизъявления" народа 3 . Авторы книги, выпущенной в Париже, пишут, что Румыния не участвовала "в войне против Советской власти" и якобы с самого начала придерживалась "политики невмешательства во внутренние дела России" 4 . Одним из способов намеренного извращения истории захвата Бессарабии королевской Румынией служит замалчивание буржуазными историками методов насилия, террора и грабежа, сопровождавших процесс аннексии края. Более того, в изображении буржуазных авторов оккупанты выступают "благодетельными спасителями" народов Бессарабии, принесшими "с собой культуру, свободу" и т. п. Если верить Нистору, под властью королевской Румынии этот край переживал период экономического и культурного подъема 5 . Современные фальсификаторы истории, в сущности, повторяют эти и другие лживые "концепции".
Для осуществления своих захватнических, антисоветских планов, а также для того, чтобы приостановить триумфальное шествие Советской власти на Румынском фронте, румынская олигархия в сговоре с контрреволюционным командованием этого фронта, заправилами Центральной рады на Украине и "Сфатул цэрий" в начале декабря 1917 г. приступила к осуществлению контрреволюционного переворота в Бессарабии. Повсеместно, по заранее разработанному плану в крае разгонялись Советы и воинские комитеты, арестовывались и расстреливались большевики и другие борцы за Советскую власть 8 . Одновременно в первой декаде декабря войска королевской Румынии без объявления войны Советской России переправились через Прут и захватили ряд населенных пунктов Бессарабии. В Леово, столкнувшись с решительным сопротивлением трудящихся, оккупанты расстреляли членов исполкома Совета и нескольких активистов. Аналогичные факты происходили в селах Поганешты, Сарата-Резешты, Войнеско 9 .
Члены образованного 11 декабря 1917 г. в Кишиневе ВРК Южного района 15 декабря информировали Советское правительство о происходивших событиях. Народный комиссариат иностранных дел на следующий же день вручил румынскому послу в Петрограде ноту, в которой выражался резкий протест против арестов и расстрелов румынской военщиной революционных солдат и захвата советской территории. В ней подчеркивалось, что "Советская власть не остановится перед самыми суровыми мерами против контрреволюционных румынских заговорщиков, сообщников Каледина, Щербачева и Рады" 10 . Однако правители Румынии, уверенные в поддержке международного империализма, не вняли этому предупреждению.
1(14) января 1918 г. Советская власть одержала победу в Кишиневе. Контрреволюционные силы во главе с заправилами "Сфатул цэрий" потерпели поражение. В ответ на это 4 января королевский кабинет принял решение развернуть военную интервенцию против первого в мире государства рабочих и крестьян. 5 января королевские войска при помощи гайдамаков захватили станцию Унгены и начали продвигаться к Кишиневу. После кровопролитных боев 13 января 1918 г. они овладели городом 11 .
В связи с тем, что румынское правительство игнорировало советские ноты протеста и продолжало свою акцию по захвату Бессарабии, подавлению революционных сил на Румынском фронте, СНК РСФСР 13 (26) января 1918 г. принял решение о разрыве дипломатических отношений с Румынией. В нем говорилось: "Покрытая преступлениями румынская олигархия открыла военные действия против Российской Республики. Привыкшая утверждать свое господство на нищете, кабале и крови румынских крестьян и рабочих, румынская монархия сделала попытку спасти себя, своих помещиков и своих банкиров путем захвата Бессарабии и превращения ее в оплот против могущественного потока Русской революции. Преступлениям румынских военных и гражданских властей нет числа. Комиссары и представители революционных российских войск арестуются и расстреливаются. Революционные войска морятся голодом и разоружаются" 12.
Румынское командование сопровождало свои преступные действия шумной пропагандистской кампанией, многочисленными заверениями в том, что захватчики пришли в Бессарабию, "неся мир и благоденствие населению края" 13 . Командующий оккупационной армией генерал Презан еще до захвата Кишинева в своем воззвании к населению края обещал, что с установлением "порядка и спокойствия" королевские войска "немедленно возвратятся домой" и . Кампанию обмана молдавского народа развернули и вдохновители интервенции - представители Антанты. Выступая от их имени, французский посол в Румынии Сент Олер официально заявил: "Ввод румынских войск является исключительно военным мероприятием, имеющим целью обеспечить нормальное функционирование тыла русско-румынского фронта, не может иметь никакого влияния как на настоящее политическое внутреннее положение страны, так и на политическую будущность Бессарабии" 15 .
Все эти заверения преследовали одну цель - скрыть истинные намерения оккупантов. Впрочем, уже в январе 1918 г. генерал Е. Броштяну говорил, как явствует из сохранившихся протоколов "Сфатул цэрий", что прибыл со своими войсками в Бессарабию для борьбы с большевиками 16 . Тогда же представители королевского правительства заявили, что "румынские войска находятся в состоянии войны с большевиками, и те лица, которые поддерживают связь с ними, считаются врагами Румынии. В отношении этих лиц румынские власти будут применять собственные законы военного времени" 17 . Позже министр иностранных дел королевской Румынии Т. Ионеску, выступая перед депутатами парламента, откровенно признал лживость громогласно объявленных мотивов вторжения: "Это было нечто вроде спектакля, в то тяжелое время мы взяли на себя ответственность, мы, правительство, решили войти в Бессарабию. Но мы вошли туда не для того, чтобы сохранить ее от опустошений, - это был только дипломатический ход" 18 . Генерал Е Броштяну отдал приказ об уничтожении в Бессарабии большевиков и сочувствующих им. "Жители всех населенных пунктов, в которых квартируют или через которые проходят румынские части, - гласил приказ командующего 1-й кавалерийской дивизией, - обязаны указать румынским солдатам всех жителей-большевиков" 19 . Стараясь превзойти в контрреволюционном рвении своих хозяев, один из заправил "Сфатул цэрий" заявил: "Никакой пощады не будет тем, кто станет укрывать большевиков или их агентов. Кто бы он ни был, понесет наказание, а если будет замешано все село в утайке большевиков, то оно будет разрушено" 20 .
Оккупанты ввели в крае смертную казнь. Об этом еще в январе 1918 г. сообщала мелкобуржуазная газета "Свободная Бессарабия", добавляя, что всюду, куда вступают румынские войска, производятся аресты по политическим мотивам, "предают полевому суду, обезоруживают население". "Во всех занятых городах, - писал орган румынского социал-демократического Комитета действия газета "Lupta" ("Борьба"), - были учреждены военно-полевые суды, которые судят, вообще не вникая в суть вопроса, и посылают на расстрел десятки и сотни бессарабских граждан, высказывающихся против войск захватчиков" . Вероломное вторжение в Бессарабию королевских войск и их бесчинства с первых же дней вызвали протест в прогрессивных кругах Румынии. Солдаты оккупационных войск в ряде случаев отказывались участвовать в подавлении волнений местного населения. Солдаты отряда, посланного для "прекращения беспорядков" в с. Болдурешты Кишиневского уезда, "не захотели взять на себя роль карателей и разбрелись по разным углам уезда" 28 . Это не политика народа, а "политика румынского реакционного паразитического класса дворян- помещиков, которые озабочены лишь сохранением своих привилегий и династий, ищущих славы и завоеваний", говорилось в резолюции, принятой 28 декабря 1917 г. (10 января 1918 г.) исполкомом румынского социал- демократического Комитета действия 29 . На митинге в Одессе в январе 1918 г. румынские солдаты тыловых подразделений Румынского фронта поклялись "подняться против румынского милитаризма, вторгнувшегося в Бессарабию, попирающего все священные права революции" 30 . В ряде фронтовых и гарнизонных частей румынской армии в ответ на приказ о продвижении в Бессарабию раздавались требования о немедленной демобилизации. Это произошло в некоторых частях 10-й дивизии, в саперной части, стоявшей на станции Килия. Солдаты полков 9-й дивизии по прибытии в Бессарабию сложили оружие и потребовали демобилизации. Отказались подчиниться приказам командования и самовольно покинули казармы рядовые 2-го дивизиона 1-го артиллерийского полка 31 . Сотни румынских интернационалистов вместе с трудящимися края и русскими революционными солдатами участвовали в схватках с оккупационными войсками у железнодорожной станции Кайнары, под Бендерами и в других местах 32 .
Невзирая на протесты прогрессивных сил в своей стране, правящие круги королевской Румынии ужесточали оккупационный режим в Бессарабии. Приказами военных комендантов там были ликвидированы Советы, запрещена деятельность профсоюзных организаций и касс взаимопомощи, отменен закон о 8-часовом рабочем дне. Оккупанты декретом от 1 июля 1918 г. установили в крае осадное положение 33 .
Вся полнота власти перешла в руки военщины, которая действовала на основании законов военного времени. Были запрещены собрания и митинги. Все публикации проходили строжайшую цензуру 34 . Была отменена свобода слова и собраний. Командующий Кишиневской группой румынских войск генерал И. Рышкану еще 23 марта 1918 г. в приказе, запрещающем всякого рода собрания, предупредил, что "все виновные в его нарушении будут немедленно арестованы и преданы суду" 35 . Уездным комиссарам предписывалось принять срочные меры к запрещению политических выступлений 36 . Военное командование получило право отменять любое решение гражданских властей. Забастовки и другие формы классовой борьбы трудящихся рассматривались как государственное преступление.
В марте 1918 г. в Кишиневе, Бельцах, Чимишлии и Белграде 37 уже действовали военно-полевые суды. В октябре того же года был издан приказ "об организации юстиции в Бессарабии". В крае учреждались действовавшие по румынским законам суды, уездные гражданские трибуналы, тюрьмы, прокуратура и адвокатура. Система отбора кандидатов в присяжные заседатели уездных судов обеспечивала такой их состав, который нужен был оккупантам. Присяжным мог стать только румынский подданный, принадлежавший к имущим слоям населения 38 . Что касается военно-полевых судов, в состав которых входили офицеры королевских войск, то эти органы являлись прямым орудием оккупационного террора 39 . Только в 1920 г. они стали заменяться военными трибуналами, подчиненными командующим армейскими корпусами. Даже депутаты румынского парламента признавали, что "военные трибуналы, попирая самые элементарные нормы права, преследуют тысячи мирных жителей" 40 . Карательная политика оккупантов была направлена прежде всего против рабочих и крестьян Бессарабии, которые вели борьбу с захватчиками и требовали воссоединения с Советской Родиной. Именно поэтому среди осужденных судами присяжных подавляющее большинство составляли трудящиеся: 96%-в 1919 г., 97% - в 1920 году 41 .
Характеризуя режим, установленный оккупантами в Бессарабии, и требуя вывода их войск из пределов края, правительства- РСФСР и УССР в ноте от 1 мая 1919 г., направленной королевскому правительству Румынии, подчеркивали, что она упразднила здесь "завоевания Русской революции, восстановила ненавистную власть помещиков и укрепила тиранию последней своей собственной военной и полицейской бюрократией". В мае 1918 г. при "Сфатул цэрий" была создана комиссия по выработке закона для "окончательного решения земельного вопроса". Закон об аграрной реформе, подготовленный этой комиссией, состоявшей в основном из представителей эксплуататорских классов, был принят 27 ноября 1918 года. Согласно ему, 25% стоимости отчуждаемых земель обязано было оплатить бывшим владельцам государство, остальные 75%-крестьяне. В случае неуплаты двух полугодовых взносов надел у крестьянина отбирался и переходил в распоряжение местных административных органов, которые могли сдать эту землю в аренду или продать ее. Только полностью погасив выкупную сумму, крестьяне получали землю в собственность 48 . В итоге такой аграрной "реформы", которая в основном проводилась в 1921 -1924 гг., около 2 / 3 земель, ставших в результате победы Октября и осуществления ленинского Декрета о земле достоянием крестьян Бессарабии, было отнято у них и возвращено крупным землевладельцам либо передано колонистам из Румынии. За счет этих земель румынские офицеры и чиновники, бывшие главари "Сфатул цэрий", получили 155 тыс. га земельПолитика репрессий сопровождалась ограблением населения. Оккупационным органам было разрешено реквизировать по своему усмотрению сельскохозяйственные продукты и скот. Генеральный комиссар Бессарабии А. Войтояну издал приказ, обязывавший крестьян сообщать оккупационным властям сведения о полученном урожае, а такжеизлишках зерна. Укрывавшим хлеб грозили тюремное заключение или штраф от 10 до 25 тыс. лей 50 . Уже в первые дни оккупации кишиневская тайная полиция - сигуранца в донесении от 16 января 1918 г., сообщая "о многочисленных грабежах, чинимых войсками в селах, реквизиции продовольствия и кормов", делает вывод, что "данное положение способствует ненависти, испытываемой крестьянами к нам" 51 . Опасаясь роста революционного движения в крае, сигуранца предупреждала, что властями производится слишком уж "усиленная реквизиция хлеба, кукурузы, а также зернового и незернового фуража", что "возмущение крестьян дошло до крайних пределов и готово вылиться в открытый бунт" 52 .
Изъятия сельскохозяйственных продуктов и сырья, "узаконенные" рядом декретов 53 , ложились непосильным бременем на трудящихся края. Даже заправилы "Сфатул цэрий" признавали, что к осени 1918 г. в Бессарабии "всякими правдами и неправдами", а чаще всего "силой оружия", "было произведено много реквизиций, вызвавших большие недовольства" 54 . Объектом грабежа стала собственность кооперативных союзов юга Бессарабии. В начале 1918 г. захватчики изъяли со складов Бессарабского кредитно- сберегательного союза продовольствия и товаров на сумму 289,8 тыс. рублей. Военщина обещала "возвратить" эту сумму, но деньги на счет союза так и не поступили 55 . Упразднив кооперативы в Измаиле, Вилкове, Рени и других местах, захватчики вывезли с кооперативных складов юга Бессарабии за первые месяцы оккупации около 2,5 млн. пуд. зерна 56 . Из кредитного банка Вилкова королевские офицеры изъяли более 8 тыс. руб. золотом. Местный комендант цинично посоветовал жаловавшимся на беззаконие горожанам радоваться тому, что "так легко отделались". В апреле 1918 г. был наложен арест на 11 тыс. руб., принадлежавших рыбацким кооперативам Вилкова 57 .
Одной из основных форм ограбления местного населения стала налоговая политика. С него требовали даже "недоимки" 1915 г., которые не были выплачены царскому правительству 58 . В начале 1918 г. оккупационные власти объявили, что население должно к марту выплатить подоходный налог за 1917 г., введенный Временным правительством. Тогда же все средства земств края были переданы директору финансов Бессарабии 59 . Агенты королевского фиска принуждали крестьян подписывать повышенные начисления, платить за непродуктивные земли, за несобранный урожай 1918 года. Крестьян за неуплату налогов арестовывали и предавали суду, нередко военно-полевому, обвиняя в "большевистской агитации". В то же время владельцы крупных заводов и фабрик получали налоговые льготы 60 . Взималась плата за продажу вина, помол зерна, убой скота, полив огородов водой из рек и озер, использование рек для перевозки грузов, добычу глины на постройку домов, даже за сооружение могильных памятни-ов 61 . Взыскивались налоги на содержание полиции, железнодорожной охраны, ночных обходчиков и т. д. 62 . Косвенные налоги, включавшиеся в продажные цены на сахар, керосин, спички, табак, другие продовольственные и промышленные товары широкого спроса, в отпускную стоимость электроэнергии 63 , только за 1918 - 1924 гг. позволили оккупантам выкачать из Бессарабии 6,6 млрд. лей 64 . Дополнительным, нелегким бременем лег на местных жителей и гербовый сбор 65 . Оккупанты также заставляли их выполнять натуральные повинности - дорожные, транспортные, квартирные и прочие. Эта обязанность нередко наносила крестьянскому хозяйству даже больший ущерб, чем налоги.
Одной из позорнейших акций королевской Румынии было разграбление ею имущества своего вчерашнего союзника, спасшего ее от полного военного разгрома в 1916 - 1917 годах. По самым скромным подсчетам, стоимость присвоенного ею имущества русской армии составляла 3 - 4 млрд. франков 66 . Только демобилизационная комиссия Румынского фронта, которую сформировал генерал Д. Г. Щербачев, передала королевским властям при посредничестве французской военной миссии и бывшего русского посла в Румынии военное имущество общей стоимостью около 2 млрд. рублей 67 . Оккупанты также присвоили имущество российских невоенных организаций и учреждений, обслуживавших румынский фронт. Так было захвачено продовольствие, принадлежавшее Дунайской транспортной флотилии (на 17645 руб. золотом), разграблены прифронтовые склады Всероссийского союза городов. В Измаиле оккупанты захватили имущество Российского Красного Креста 68 . С аукциона ими было распродано 200 пароходов, барж, буксиров, много военного обмундирования и других интендантских материалов. На бессарабских железных дорогах оккупанты захватили до 500 паровозов и 7146 вагонов 69 . Стоимость присвоенных железных дорог и подвижного состава оценивалась в 151,3 млн. рублей 70 .
Оккупационные власти запретили в крае "собрания с политическими выступлениями", чтобы не допустить обсуждения на них вопроса о присоединении Бессарабии к королевской Румынии 71 . Лидеры буржуазно-националистической контрреволюции, засевшие в "Сфатул цэрий", способствовали реализации планов аннексии края. 9 апреля (27 марта) 1918 г. на заседании "Сфатул цэрий" была принята декларация об "условном присоединении" Бессарабии к королевской Румынии. Накануне состав этого органа был основательно перетасован его главарями и оккупантами. И все же для давления на участников заседания пришлось ввести в зал солдат и расставить в нем пулеметы. Советское правительство в ноте протеста королевской Румынии от 18 апреля 1918 г. указало, что аннексия Бессарабии является не только нарушением соглашения от 5 - 9 марта 1918 г. 73 , но и "насилием над бессарабским населением, единогласно и открыто выразившим свой протест против румынской оккупации... Попытка выдать за проявление воли бессарабских рабочих и крестьян голосование бессарабских помещиков, заклятых врагов бессарабского народа и сторонников эксплуатации, заседавших под охраной румынских отрядов, - говорилось в ноте, - лишена какой бы то ни было международной правовой силы. Насильственное присоединение к Румынии не уничтожает единства и солидарности трудовых масс Бессарабии и России" 74 .
10 декабря (27 ноября) 1918 г. оккупанты разыграли еще одно действие трагифарса добровольного "присоединения". Вопреки всем усилиям его постановщиков лишь менее четверти членов "Сфатул цэрий", из которых к тому же половина была кооптирована в состав этого марионеточного органа в самый последний момент, без голосования санкционировали "безусловное присоединение" Бессарабии к королевской Румынии 75 . Пытаясь представить эту аннексию как выражение "воли" народа, королевское правительство потребовало провести "торжественное богослужение во всех церквах и молитвенных домах". Священников и учителей обязывали "разъяснять населению значение акта присоединения". Военщина, жандармерия и полиция сгоняли население на эти молебны, принуждали посылать в Бухарест благодарственные телеграммы и письма 76 .
Между тем существо порядков, установленных в крае королевской Румынией, отчетливо представляли себе даже некоторые из главарей только что бесславно закончившего свое существование "Сфатул цэрий" - П. Халиппа, И. Кодряну и др. В секретной записке, посланной в декабре 1918 г. правительству, они писали: "Интервенция румынской армии создала в Бессарабии режим военной оккупации... Командование совершенно не считается с гражданскими властями. В то же время... возросли в неслыханной степени реквизиции, осуществление которых в большинстве случаев проводилось в условиях полного произвола". Они жаловались на румынских жандармов, чье насилие "превосходит всякое воображение", и далее подчеркивали: "Мы не говорим уже о грабеже, которому подвергается все население. Нет такого крестьянина, который не платил бы нескончаемых податей в виде всякого рода взяток". Составители записки указывали, что экономическая политика новых властей слишком недальновидна, население "стонет от дороговизны, нет соли, дров, одежды. Керосин ценится чуть ли не на вес золота. Составной частью оккупационной политики стала насильственная румынизация края. Румынские великодержавные шовинисты объявили молдаван "румынами". Во всех учреждениях и учебных заведениях был введен румынский язык. Национальные меньшинства Бессарабии - русские, украинцы, болгары, гагаузы, евреи - также подверглись дискриминации по языковому признаку 80 . Министр внутренних дел Румынии обязал всех служащих уездных префектур, земств, городских управ "научиться говорить и писать по-румынски", предупредив, что в противном случае их уволят со службы 81 . Все прогрессивные издания были закрыты. Из библиотек изымались книги на русском языке 82 . Оккупационные власти усилили террор. Неограниченными полномочиями была наделена сигуранца. Ее руководители даже не пытались отрицать произвола своих подчиненных. "Агенты и офицеры, - указывалось в докладе субинспектора края от 9 декабря 1919 г., - во время допросов продолжают применять пытки побои. Все это делается для того, чтобы показать свою грубость и то, что они являются "представителями власти", перед которыми население должно трепетать в страхе" 88 . Хотя конституцией королевской Румынии смертная казнь как судебная кара не предусматривалась, в Бессарабии она применялась на основании закона о чрезвычайном положении. "После занятия Бессарабии румынскими войсками, - говорилось в ноте наркома иностранных дел РСФСР от 21 октября 1921 г., - чтобы заставить население подчиняться румынской оккупации, смертная казнь применялась в ужасающих размерах" 89 . Первое массовое судилище над участниками коммунистического подполья в крае - процесс 108 (июнь-август 1919 г.) - закончилось вынесением 19 смертных приговоров, двое были осуждены на 20 лет тюремного заключения, шестеро - на 15, девять человек - на 10 лет 90 . Широко практиковались карательными органами убийства "при попытке к бегству". Приговоренные к лишению свободы по политическим мотивам обычно переправлялись в тюрьмы королевства. Политзаключенные были лишены самых элементарных прав, подвергались пыткам, побоям и издевательствам. За малейшее сопротивление узников заключали в карцер, где их держали в ручных и ножных кандалах. В тюрьмах Бессарабии люди порой месяцами томились без суда и следствия. Летом 1920 г. начальник кишиневской тюрьмы жаловался на нехватку мест и на то, что заключенных приходится размещать даже в переполненных коридорах 91 .
Оккупанты пытались террором привести население края к повиновению. Целые селения подвергались экзекуции. Пороли розгами, шомполами, нагайками, за малейшую попытку сопротивления расстреливали без суда 92 . Даже с трибуны румынского парламента раздавались признания о том, что "положение в Бессарабии в высшей степени тревожное. Местные власти производят дикое давление на население... Общественные свободы совершенно упразднены военным режимом, введенным в Бессарабии"Начало 20-х годов ознаменовалось оживлением стачечного движения. Бастовали рабочие механических мастерских, деревообделочной и табачной фабрик, мельниц и пекарен Кишинева. Они требовали повышения заработной платы. Активную агитацию среди рабочих и ремесленников развернули Бендерская, Оргеевская, Теленештская партийные организации. В городах Бессарабии к лету 1920 г. рабочие все решительнее выступают с политическими требованиями. К началу августа 1920 г. коммунисты Кишинева подготовили забастовку. В городе было расклеено множество листовок. 8 августа собрание делегатов правлений профсоюзов города призвало рабочих дружно включиться в забастовку, если они не желают и впредь "подвергаться издевательствам и пыткам" 95 . Всеобщая забастовка в Кишиневе 10 - 11 августа 1920 г. имела ярко выраженный политический характер. Она проходила под лозунгами "Долой оккупантов!", "Да здравствует свобода!". Рабочие настаивали на введении свободы Слова, печати, стачек, невмешательстве властей в их борьбу с предпринимателями.
Трудящиеся Румынии проявляли солидарность с освободительным движением в Бессарабии. Газеты сообщали, что в "Яссах, Бухаресте, Плоештах, Галаце и других городах рабочие устраивали собрания, митинги, пели революционные песни и приветствовали бессарабский пролетариат за его стойкую защиту своих интересов" 96 . Изобличая антирабочий террор властей, румынские профсоюзы заявили в период всеобщей забастовки 1920 г.: "Если подобные репрессии имеют место в Старом королевстве, то каждый может себе представить, что происходит на "присоединенных" территориях, где военные начальники всемогущи" 97 .
Ни террор, ни усилия по румынизации и идеологической обработке населения Бессарабии не принесли захватчикам желаемых результатов. Трудовые массы края продолжали борьбу против эксплуататоров, за воссоединение с Советским Отечеством на протяжении всех 22 лет. Все эти годы Советское правительство настойчиво добивалось справедливого решения бессарабского вопроса. Трудящиеся оккупированного края твердо верили в то, что Советская Отчизна поможет им сбросить ярмо порабощения. И освобождение пришло. 28 июня 1940 г., буржуазно-помещичья Румыния очистила от своих войск захваченную в 1918 г. советскую территорию. В Бессарабии была восстановлена власть народа. Это было актом исторической справедливости, увенчавшим многолетнюю упорную борьбу трудящихся края за свое социальное и национальное освобождение и воссоединение с Советской Родиной.