дмитриченко / себастьян брант
.docxПредположительно Себастьян родился в 1458 году в семье зажиточного бюргера. Брант с отличием закончил Базельский университет. Сначала он там изучал философию, но потом перешел изучать классическую литературу и юриспруденцию. Свои первые произведения на латыни и немецком языке он начал создавать уже тогда. Его стихотворное творчество интересно тем, что в нем он изложил свои политические и философские воззрения.
В годы ученичества молодой человек начал создавать свои первые поэтические произведения на латинском и немецком языках. Многие литературоведы говорят о сомнительной ценности этих стихотворений. Однако поэтическое творчество Бранта интересно уже тем, что здесь автор изложил свои философские и политические воззрения. Прежде всего, поэт и юрист определял роль императора в обществе как верховного властителя всех христианских наций, а церкви — как верховного духовного властителя всей ойкумены. Имперская идея стала центральной темой творчества Бранта. При этом он выражал надежду, что императорская власть в Германии будет реформирована и значительно укреплена. В 1484 году он получил право на преподавание в университете, а через пять лет стал уже доктором канонического и гражданского права. Он хорошо совмещал поэтическое творчество с работой юриста.
Он составлял своды законов. Именно этим он снискал себе заслуженную известность среди правоведов.
Преподавательская и законотворческая работа забирала очень много времени. В 1494 году он написал произведение, которое обессмертило его имя. Это была поэма на немецком языке и называлась она «Корабль дураков». Эта сатира была самым великим произведением в немецкой литературе до появления «Страданий молодого Вертера» Гёте. Стоит отметить, что «Корабль дураков» стал истоком целого направления в литературе – «литературе о дураках». На поэта быстро обратил внимание наследник императорского престола Максимилиан.. Когда в августе 1493 Максимилиан I взошёл на императорский престол, Брант получил титул пфальцграфа и звание советника. Тем временем во взбаламученной неурядицами стране ширилось антиимператорское движение. В 1499 году Базель объявил о выходе из состава Священной Римской империи и стал членом Швейцарской конфедерации. Воевать с швейцарцами новый император опасался и вынужденно смирился с потерей. Жёсткий сторонник Максимилиана I, Себастьян Брант был вынужден искать себе новое место жительства. На помощь ему пришёл известный страсбургский проповедник Гейслер фон Кайзерберг, который в 1501 году рекомендовал уже знаменитого к тому времени земляка на должность синдика (прокурора) в Страсбурге. В 1503 году Брант стал муниципальным канцлером родного города. Тем временем в стране становилось очень популярным антиимперское движение.
. Началась знаменитая Реформация. Себастьян Брант, который тогда был уже совсем немолод, отнесся к ней критически, даже отрицательно. 10 мая 1521 года он умер. Его произведения хоть и были невероятно популярны в Европе, но на русский переводили мало.
Сатирическая традиция народной немецкой литературы в «Корабле дураков» С. Бранта. Проблематика произведения.
«Корабль дураков» – сатирическая поэма Себастьяна Бранта, в которой он очень зло и метко бичует пороки и глупость своих современников. Книга эта долгое время пользовалась огромной популярностью среди народа благодаря здравому смыслу, прямоте и остроумию, а также знанию жизни и людей, которыми она проникнута. Она многократно издавалась и переделывалась и была переведена не только на латинский, но и на большинство европейских языков.
Написанная по-немецки, книга стала своеобразным сатирическим «зерцалом» предреформационной эпохи. Изображая вереницу дураков разных сословий и профессий, собирающихся отплыть в царство глупости, Брант обличает невежество и своекорыстие, мир торжества «господина Пфеннига», забвение князями, попами, монахами, юристами заботы об общем благе. Нравоучительные сентенции, народные пословицы и поговорки пронизывают всю ткань его произведения. Пафос книги — в патриотической задаче пробуждения разума и исправления нравов в немецком отечестве. Брант остро ощущает необходимость и неизбежность перемен в жизни общества. Книга Бранта стала истоком целого направления немецкой литературы XVI в. — «литературы о дураках», её влияние сказалось и в других странах Европы.
Дураки Бранта - это сто одиннадцать разновидностей человеческой глупости. Каждый из персонажей персонифицирует какую-то одну человеческую слабость (стяжательство, дурные манеры, бражничество, прелюбодеяние, зависть и т. п.), но все пороки, с точки зрения автора, проистекают вследствие природной человеческой глупости. Персонажи Бранта лишены индивидуальности (имен, биографий, характеров), так как образ создается исключительно тем, что наделяется всепоглощающей страстью. Герой не выступает в повествовании водиночестве, а всегда в сообществе ему подобных. Галерея образов дураков многолика. Это и дурачки-старички, обучающие молодых всяческому вздору; это и волокиты, готовые терпеть любые издевки плутовки Венеры; это и сплетники, интриганы и склочники. На корабле находятся и самовлюбленные, подхалимы, игроки, врачи-шарлатаны и представители других профессий. Автор старается не упустить ни одно человеческое прегрешение. Поскольку глупость персонажа всегда гиперболизирована, то образ получается шаржированным или даже карикатурным. Автор венчает дураков колпаком с бубенчиками и частенько именует то одного, то другого Гансом-дурнем. Нередки у Бранта и сравнения свихнувшихся глупцов с ослами. Вместе с тем обилие и разнообразие героев свидетельствует об основательности автора, досконально изучившего частную и общественную жизнь Германии накануне Реформации. Его сатира носит антикатолический и антибуржуазный характер. Его герои защищены от расплаты за содеянное индульгенциями. Девизом церкви стало правило: хочешь грешить- плати. Вот почему, полагает Брант, зло остается безнаказанным.
Автор "Корабля дураков" сетует на то, что о человеке судят не по его достоинствам, а по его достатку.Богачу в любой компании обеспечено самое почетное место. Брант скорбит, что над миром воцарился его величество Господин Пфенниг! Завладеть им спешат корыстолюбцы, ростовщики, перекупщики, мошенники и нищие. Автор не делает различия между чертой характера и профессией, так как все его герои жаждут наживы. Напротив, ему милы люди скромные, честные и бедные. В антиподах собственников усматриваются те добродетели, за которые будут ратовать Лютер и его последователи,- трудолюбие, умеренность, смирение.
Однако, ни мотив дурака, ни образ корабля не были чем-то новым: первый в Средние века был синонимом повреждённого в уме, второй напоминал о народных праздниках, карнавальных играх и масленичных гуляньях. Стихотворная сатира Бранта — блестящая компиляция материала, рассеянного в бесчисленных духовных и светских сочинениях морализаторского содержания. Текст отвечает традиционной христианской морали: глупость — это не заблуждение, а грех, удаление от Бога и его заповедей. Став «зерцалом» многообразнейшей и всеобщей человеческой глупости, книга положила конец жанру средневековой «сословной сатиры». Её новизна заключалась в бодрящей, живой авторской интонации, исполненной оптимизма и гуманистической идеи улучшения мира — согласно Бранту, грешник-глупец, который откажется от своей суетности, вернёт себе возможность вечного спасения. Автор сознательно использовал приём имитации фольклорного жанра, оживив текст множеством остроумных речевых оборотов. Успех «Кораблю дураков» обеспечили и иллюстрации, с самого начала, видимо, предусмотренные автором, Себастьяном Брантом.
Шутовская литература по своему духу, жанровой системие и проблематике – это прежде всего – сатирическая литература, и первое ее произведением – поэма Себастиана Бранта «Корабль дураков».
Плут, шут и дурак создают вокруг себя особые мирки, особые хронотопы. Всем этим фигурам не было сколько-нибудь существенного места в уже разобранных нами хронотопах и временах (частично лишь в авантюрно-бытовом хронотопе). Эти фигуры приносят с собой в литературу, во-первых, очень существенную связь с площадными театральными подмостками, с площадной зрелищной маской, они связаны с каким-то особым, но очень существенным участком народной площади; во-вторых, – и это, конечно, связано с первым, – самое бытие этих фигур имеет не прямое, а переносное значение: самая наружность их, все, что они делают и говорят, имеет не прямое и непосредственное значение, а переносное, иногда обратное, их нельзя понимать буквально, они не есть то, чем они являются; в-третьих, наконец, – и это опять вытекает из предшествующего, – их бытие является отражением какого-то другого бытия, притом не прямым отражением. Это – лицедеи жизни, их бытие совпадает с их ролью, и вне этой роли они вообще не существуют.
Им присуща своеобразная особенность и право – быть чужими в этом мире, ни с одним из существующих жизненных положений этого мира они не солидаризуются, ни одно их не устраивает, они видят изнанку и ложь каждого положения. Поэтому они могут пользоваться любым жизненным положением лишь как маской. У плута еще есть нити, связывающие его с действительностью, шут и дурак – «не от мира сего» и потому имеют особые права и привелегии. Фигуры эти и сами смеются, и над ними смеются. Смех их носит народно-площадной характер. Они восстанавливают публичность человеческого образа: ведь все бытие этих фигур, как таких, сплошь и до конца вовне, они, так сказать, все выносят на площадь, вся их функция к тому и сводится, чтобы овнешнять (правда, не свое, а отраженное чужое бытие – но другого у них и нет). Этим создается особый модус овнешнения человека путем пародийного смеха
Символ корабля – один из самых древних и многозначных. Он символизирует и человеческую жизнь (человек – беззащитный странник в бурном житейском море), и Ноев ковчег, на котором могут спастись только праведники и вместе с ними – все твари земные, и плавание в неведомые доселе моря, к чудесным и счастливым островам. Спасение и прибытие в родную гавань может даровать лишь Бог – недаром два человека в воде могут восприниматься как тонущие в море, они обнажены как души в аду и уже отторгнуты от явств на пиру и могут только протягивать к ним руки. Таким образом, сама перспектива строится Босхом таким образом, что его персонажи мыслятся как осужденные и «приговоренные» с позиций Бога, христианской морали и художника как ее выразителя.
Брант создает германскую «человеческую комедию», в художественной системе которой бытовые зарисовки (ссоры между супругами, измены, недостойные священнослужители и т. д.) соседствуют с социальной сатирой – в дурацких колпаках изображаются богачи, стремящиеся стать еще богаче, нищие, среди которых монахи нищенствующих орденов, накопивших уже таким путем огромные богатства. Но комедия Бранта, в отличие от «Божественной комедии» Данте, разыгрывается в посюстороннем жизненном пространстве и дураки подаются не как грешники, заслужившие Божью кару, а просто как люди, сама природа которых неминуемо влечет их к ошибкам и самым разным глупостям. Религиозный критерий сменяется гуманистическим. Брант в большинстве случаев наблюдает не только с осуждением, но и с улыбкой за многочисленными дураками.