34. Русский литературный язык конца 18 – начала 19 века.

Предпушкинская эпоха в истории русского литературного языка характеризуется как эпоха становления новых норм использования языковых средств в устной и письменной речи, новых стилистических категорий, сложившихся вследствие взаимодействия («на стыке») письменной и устной, литературной и просторечной форм речи. Экстралингвистические факторы, подготовившие языковую ситуацию этого периода, были связаны:

1) с завершением формирования русской нации и русского национального языка, в рамках которого литературный язык как ведущая разновидность национального языка начинает резко противопоставляться живой русской речи;

2) с характером общественно-политической ситуации в России — сменой феодальных форм отношений между работодателем и производителем новыми, капиталистическими отношениями;

3) с Отечественной войной 1812 г., которая продемонстрировала силу и мощь русского народа, его одаренность, самоотверженность в борьбе за свое Отечество, что изменило русское самосознание и менталитет, сказалось на развитии русской культуры и литературы;

4) с общественным противостоянием в условиях борьбы России против революционной, а затем наполеоновской Франции, что резко отразилось на взглядах просвещенных членов общества, радевших о судьбе русского литературного языка, и т. д.

Расцвет карамзинского «нового слога» приходится на конец XVIII в. Далее в истории русского литературного языка начинается эпоха, явившаяся своеобразным переходным периодом от стилистической системы Н. М. Карамзина к стилистической системе А. С. Пушкина. Однако влияние Карамзина и карамзинистов скажется на характере языковой ситуации начала XIX в. В первом десятилетии XIX в. «новый слог» становится преобладающим, но не господствующим направлением в русском литературном языке.

В. В. Виноградов полно и объективно охарактеризовал слабость «нового слога»: «...внутренние противоречия, заложенные в салонных стилях, идеологическая узость и экспрессивная бедность их, при утонченной отделке внешних форм выражения, лишали этот литературный язык устойчивости и жизнеспособности, мешали его “обобществлению”.

Противоречие между востребованностью «нового слога» и его неспособностью стать единственной стилистической системой привело к тому, что в русском литературном языке предпушкинской эпохи отмечается пестрота и неупорядоченность в использовании языковых средств, в формировании стилистических типов русской речи. Этому способствовали самые различные факторы, как языковые, так и внеязыковые.

1. К началу XIX в. деловой стиль как функциональная разновидность русского литературного языка становится замкнутой языковой системой, закрепившей в своей структуре архаичные элементы делового языка Московской Руси XVII в., и начинает отставать от развития литературного языка. Речевые штампы, фразеологизмы, формулы церковно-славянского языка и т. п., выработанные деловым языком в течение нескольких веков, исключали появление в строго нормированном контексте делового содержания новых лексических единиц, синтаксических конструкций, фразеологизмов. Характерные образцы делового стиля можно найти в произведениях первой трети XIX в.

2. Не соответствовал уровню развития науки того времени и метафизический язык, который еще не оформился в самостоятельный научный стиль; научное содержание (филологическое, философское, в области точных наук, естествознания, географии и т. д.) излагалось с помощью единиц книжно-славянского языка, латино-немецких конструкций, элементов делового стиля. За метафизическим языком прочно закрепились традиции языка схоластики докарамзинского периода: использование устаревшей лексики и фразеологии (частью старославянской по происхождению), отсутствие научной терминологии, архаичный синтаксис — все это не соответствовало тенденциям развития литературного языка, который, преобразившись под влиянием карамзинского «нового слога», уже очистился от громоздкости и тяжеловесности «старого слога».

В первой четверти XIX в. попытки увязать становление научного стиля с развитием разговорного языка не увенчались успехом (проблемы научного стиля интересовали П. А. Вяземского, А. А. Бестужева и др.). Совершенствование научного изложения безнадежно отставало от развития русской науки.

3. Источником пестроты русского литературного языка была речь носителей русского языка, принадлежавших к разным поколениям, имевших разные пристрастия и вкусы в использовании языковых средств, предъявлявших разные требования к разговорной речи. Для старшего поколения образцом литературного языка были книжно-славянский и церковно-славянский языки, для молодых — язык произведений писателей-сентименталистов. К тому же на состояние литературного языка оказывала влияние разговорная речь дворянских салонов.

«Салонный язык» поставил, наконец, точку в диалоге между «стариной» и «новизной» в русском литературном языке. Основным средством общения в дворянских салонах была французская речь. Космополитизм высшего дворянского общества уравнял русский литературный язык не только с французским, но и с другими западноевропейскими языками. Русско-французская речь дворянских салонов отличалась манерностью, метафоричностью, риторичностью, обилием перифраз — всеми теми чертами, которые были характерны для языка высшего французского общества.

Кроме всего прочего, критерием оценки литературности речи провозглашался вкус «милых дам», которые отрицательно относились к использованию в светской речи канцеляризмов, церковнославянизмов, не говоря уже о просторечных и простонародных языковых единицах.

Таким образом, литературный язык предпушкинской эпохи не был свободен от влияния на него вкусов определенной части социума. А. С. Пушкин иронизировал «над искусственным “великосветским” тоном писателей, которые проявляли жеманство и чопорность “уездной за- седательницы”, “деревенской просвирни-дьячихи, пришедшей в гости к петербургской барыне”, “поминутно находя одно выражение бурлацким”, другое мужицким, третье неприличным для дамских ушей и т. п.»

4. Существовали глубокие расхождения между языком поэзии и прозы. В поэзии, как правило, использовались языковые средства, характерные для разговорной речи дворянского общества: книжно-славянские слова, утратившие стилистический оттенок высокости (взор, брести, вознести, роптать, тщета), западноевропейские заимствования (лира, кипарисы, лазурный, поэт, Парис, Минерва), лексика, обозначающая чувства и ощущения (прекрасный, милый, чувствовать, любить, ощущать), и т. д.

5. Становлению единых норм в литературном языке препятствовало существование просторечия, которое в предпушкинскую эпоху из лингвистической категории общенационального языка постепенно трансформируется в стилистическую разновидность литературного языка.