книги2 / монография 77

от «нечистой», «некрещеной девки», «шведки», что «до закона прижит», да еще и появился на свет с зубами177.

Анну Иоанновну помнили прежде всего из-за её несчастного замужества. В Тайной канцелярии в 1740 г. допрашивали посадскую бабу из Шлиссельбурга, которая при посторонних запела песню: «Не давай меня, дядюшка, царь-государь, Пётр Алексеевич, в чужую землю нехристианскую, бусурманскую. / Выдавай меня, царь-государь, за своего генерала, князьбоярина»178. Миф о «немецком засилье», которое связывают с правлением Анны Иоанновны, как показывают современные исследования, вошёл в общественную мысль с легкой руки Елизаветы Петровны для оправдания переворота 1741 г. Слово «бироновщина» было неизвестно в народе, это понятие, обличающее немца-временщика, было придумано... другим немцем – фельдмаршалом Минихом. Е.В. Анисимов, тщательно исследовавший дела Тайной канцелярии при бироновщине, пришел к выводу, что «детально изучаемые следователями слухи и сплетни о жизни Анны и ее окружения (а это и есть основная масса преступлений) очень редко фокусировались на немецком происхождении ее любовника»179.

Однако официальные бумаги зафиксировали и негативное отношение к императрице со стороны русских крестьян. Так, в 1735 г. крестьянИ. Матвеева, А. Елисеева, В. Пороховщиковаи А. Елисеева били кнутом и сослали «навечно в работу» в Сибирь за отказ отмечать день восшествия на престол Анны Иоанновны180. Работный человек из однодворцев Г.И. Истомин весной 1739 г. отказался пить за здоровье Анны Иоанновны, которая «нас разоряет». Были казнены дворовые женщины помещика Яковлева за то, что назвали Анну Иоанновну «мироедкой, переевшей крестьян». На заводы был сослан государственный крестьянин Сидор Рекунов, который, «озлобясь за то, что в народе она,

177Анисимов Е.В. Дыба и кнут. – С. 62.

178Анисимов Е.В. Анна Иоанновна. – М.: Молодая гвардия, 2002. – С.

61.

179Там же. – С. 314.

180Мавродин В.В. Рождение новой России. – Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1988. – С. 382.

60

государыня, сделала плач великий», говорил: «Дай-де Бог государыне нашей умереть». «Государыню бранил» и крестьянин И. Герасимов, работавший на кронштадтских каналах, Ф. Уткин и другие, акрестьянинМ. Тимуковзаявлял: «Собака-деона, неАнна Ивановна, взял бы да ее тут же изрубил»181. Об Анне Ивановне ходили слухи, что ее настоящий отец – немец-учитель и что вообще она – «Анютка-поганка»182.

В1739 г. вТайнойканцеляриирасследовалиделовотношении пойманного на улице беглого солдата, который говорил прохожим: «Государыню императрицу изведу!». Там же пытали за шесть лет до этого рекрута Рекунова, который в 1733 г. за обедом произнес «непристойный» тост: «Дай Бог государыне нашей умереть зато, что в народе зделала плач великой – много в салдаты берут!»183.

Влатышском предании Анна Иоанновна выполняет роль «культурного героя»: «В Вирцавской волости имеются развалины древнего замка. Там жил курляндский герцог Пётр Бирон. Замок построен в 1770 году по желанию императрицы Анны. Замок строил архитектор Растрелли почти одновременно с замком в Свете, который также строил он. Теперь замок разрушен. Раньше, когда императрица Анна ездила к Бирону, она ходила в баню мыться. Баня была в 25 аршин длины и её основание ещё и теперь можно видеть в верхнем саду большого вирцавского замкового парка в северо-западном его углу»184.

Откликом на репрессивную политику правительства Анны Иоанновны по отношению к оппозиции стали песни об опале и гибели князей Долгоруковых: «Как по Питерской дороженьке, / Вели князя Долгорукого, / Руки, ноги, крепко скованы / Понемецки сталь-железами. / Впереди его идёт палач, / Об руку идет отецимать, / Апозадимолодаяжена. / Онаплачет, какрекальется,

/Возрыдает, как волна бьется. / Взговорил ей Долгорукий-князь:

181Мавродин В.В. Указ. соч. – С. 382.

182Анисимов Е.В. Дыба и кнут. – С. 62.

183Там же. – С. 25.

184Екатерина I в латышском фольклоре.

61

"Полно плакать, моя разумная! / Отказать мне тебе нечего: / Поместья мои и вотчины / На царицу все описаны"»185.

Внешнеполитические успехи империи в период правления АнныИоанновныотразилисьвпесняхобегствеЛещинского. Речь в этих текстах идет о Станиславе Лещинском, которого польский сейм при поддержке Швеции и Франции, вопреки интересам России и Австрии, избрал в 1733 г. королем. Войска Анны Иоанновны вступили в пределы Речи Посполитой и осадили Гданьск. Город сдался, а С. Лещинский сбежал за границу: «Не успел тута Лещинский-вор похвалитиса, / Светлорусская да сила облегла / Что со всех, братцы, с четырех да сторонушек, / Что да насилу тут Лещинский сам-третей ушел, / Бегучи, сам Лещинский дазаклинается: / "Чтонедай, боже, быватьданасвятойРуси, / что да во сильном во царстве да во Московском, / Что не мне, братцы, Лещинскому, не моим детям!"»186.

Традиционная легенда о царе-избавителе в 1760-е гг. связываласьсзаточеннымвШлиссельбургскойкрепостиИоанном Антоновичем. В конце 1780-х гг. Тайная канцелярия расследовала слухи о том, что комендант крепости подменил пленника какимто «чухонцем», а Иоанн Антонович бежал в Запорожскую Сечь и был принят в казаки. Появился и самозванец, выдававший себя за императора Иоанна VI – кременчугский купец Тимофей Иванович Курдилов187.

Восшествие на престол Елизаветы Петровны в народе встретили положительно, связывая ее имя с именем и деяниями Петра Великого188. Еще во время правления Анны Леопольдовны по Петербургу упорно ходила молва, будто в соборе Петропавловской крепости встает из гроба призрак Петра Великого и требует вернуть трон его дочери. Чудесной истории верило не только простонародье, но немалое число знатных горожан. Подобные повествования двойниках и призраках,

185Исторические песни XVIII века. – № 269. – С. 162.

186Там же. – № 276. – С. 166.

187Чистов К.В. Указ. соч. – С. 134–135.

188Мавродин В.В. Указ. соч. – С. 383.

62

повторяемые в разных интерпретациях, и с глубокой верой, быстро расходились среди самых разных слоев населения189.

Об императрице долго сохранялась память как о набожной императрице, которая не раз путешествовала по святым местам. В Западной Сибири царствование Елизаветы называли «золотым солнцем», поскольку в лесах добывали много зверя и не знали бедности190.

В 1754–1755 гг. в Тайной канцелярии шло следствие по делу о казаке ст. Глазуновской Войска Донского Павле Красулине по доносу о исполнении Красулиным песни, «оскорбительной для императрицы Елизаветы Птровны»191. Песню, согласно следствию, в ст. Глазуновской казаки «поют всенародно». Песня была сложена «ещё при бывшем правлении», т.е., по мнению О.Г. Усенко, в 1740–1741 гг.192 В песне говорилось: «Помутилося наше, братцы, царство-государство: / Все от князей, от бояров, от старшихгенералов. / Ихотятнашугосударынюсослатьв[с]сылку / За те за поганые озеры; / По себе наша государства росписали. / Росписавши, по себе разделили: / Герцогу Антонику – Москвацарство. / А швецкому королю, братцы. – Питербурх, / Головину генералу – наш, братцы, Тихий Дон / Со всеми со донскими казаками / Головин, братцы. испужался – / От Тихова Дону отпирался / А не убили главного генерала – / Того, братцы, князя Долгорукова. / Генералу Лопухину – Астрахан-царство / Со всею с Волгою рекою»193.

Как полагает О.Г. Усенко. песня посвящена «событиям, произошедшим в конце правления Анны Иоанновны и в период

189ВласоваМ.Н. Народныелегендыосамодержцах(поматериаламXIX века) // Русский фольклор XXXIII. Материалы и исследования. – СПб.:

Наука, 2008. – С. 94.

190Буганов А.В. Личности и события истории в массовом сознании русских крестьян XIX – начала XX вв. – С. 109.

191Усенко С.Г. Неизвестная историческая песня донских казаков середины XIX в. // Российское казачество: проблемы истории и современность (к 310-й годовщине Кубанского казачьего войска): Материалы Всероссийск. науч.-практич. конф., Тимашевск, 2-5 октября

2006 г. – Краснодар: Традиция, 2006. – С. 251.

192Там же.

193Там же. – С. 251–252.

63

недолгого правления Иоанна Антоновича. Не исключено. что толчком к появлению песни был манифест от 5 октября 1740 г., по которому Иоанн стал законным наследником российского престола и тем самым оттеснил цесаревну Елизавету Петровну. Именно она, по всей видимости, упоминается в песне как "наша государыня"»194.

Упоминаемый в тексте «герцог Антоник», очевидно, отец Иоанна – брауншвейгкский принц Антон Ульрих, оказавшийся после переворота Елизаветы Петровны в заключении. Король Швецииприсутствуетвпесневвидутого, чтообъявилвиюле1741 г. войну России. Военные действия шли недалеко от СанктПетербурга. Наиболее вероятным прообразом «генерала Головина» О.Г. Усенко считает президента Адмиралтейской коллегии, адмирала, сенатора и конференц-министра Николая Фёдоровича Головина. За «главным генералом Долгоруковым» скрывается, по-видимому, Василий Владимирович Долгоруков, усмиритель восстания на Дону в 1707–1709 гг., который при Анне Иоанновне возглавлял Военную коллегию, был сослан в Соловецкий монастырь, но после воцарения Елизаветы Петровны возвращен из ссылки. Песенный «генерал Лопухин», вероятнее всего, генерал-лейтенант Степан Васильевич Лопухин, ставший в 1742 г. астраханскимгубернатором. Исследовательполагает, чтов песне отразилась негативная реакция на приход к власти представителей брауншвейгкской династии, проявилась традиционная враждебность донских казаков к царедворцам, мечтавшим о полной власти в Российском государстве. «Надежда казаков на сохранение державного порядка. – отмечал О.Г. Усенко, – была связана с Елизаветой Петровной, которая представлялась им единственной законной претенденткой на российский трон»195.

Императрица присутствует в песнях о Семилетней войне. Отстаивая национальные интересы России, она решает прийти на помощь австрийской армии: «Сударыня с сенаторами думу думала, / Она думала думу крепкую заединое. / Набирала она силу

194Усенко С.Г. Указ. соч. – С. 252.

195Там же. – С. 253.

64

войскую двадцать пять полков. / Набрамши она силушку, переправлять стала / Через матушку реченьку, через Тихий Дон. / Переправимши свою силушку, в строй поставила. / В строй поставимши, государыня перекликала: "Ох вы гой еси князья со боярами! Послужите вы верою-правдою князю-цесарину, / С белокаменной стеною – со пехотою, / Со свирепыми людями – со гусарами, / Со проворными людями – со калмыками!"»196.

В другой песне Елизавета Петровна кручинится по поводу разгрома прусским королем нового русского корпуса, восклицает, что ей не столько жаль погибших трех генералов, сколько солдат корпуса, который«тригодасобирала» и«воединчаспотеряла»197. Ещё в одном тексте прусский король просит у Елизаветы «замиреньица», однако военачальник Захар Чернышев советует ей: «Превеликагосударыня! / Немирисяспрусскимкоролем: / Мы возьмем его Кристин-город, / Разобьем кристински крепости!»198.

Заслужилаимператрицавнародеи«непристойныеречи». Так, Тайная канцелярии разыскных дел привлекла к ответственности солдата А. Верещагина, назвавшего Елизавету Петровну «канальей бабой», крепостного крестьянина П. Прокофьева, дворового человека Г. Еремеева, солдата Г. Шадрина и других, осуждавших императрицу за фаворитизм и распутство199. В делах сохранились такие высказывания: «прижита до закона», ей «неподлежит... на царстве сидеть – она-де не природная и незаконная государыня, императора Петра Великого дочь»200.

Осенью 1742 года в глубокой тайне в церкви подмосковного села Перово произошло венчание А.Г. Разумовского и Елизаветы Петровны. Произошло невероятное – украинский пастух стал мужем русской императрицы. По мнению Е.В. Анисимова, самым важнымсвидетельствомэтоговенчанияявляютсяименныесписки лейб-компании, в которых числился и Разумовский. В графе о семейном положении столь пунктуально заполненной по всем другим графам и разделам ведомости зияет чистый пробел: «Этот

196Исторические песни XVIII века. – № 278. – С. 167.

197Там же. – № 322. – С. 186.

198Там же. – № 352. – С. 202.

199Мавродин В.В. Указ. соч. – С. 383.

200Анисимов Е.В. Дыба и кнут. – С. 62–63.

65

пробел в документе убедительно свидетельствует о тайном браке императрицы Елизаветы и Разумовского. В самом деле, поставим себя на место составителя именных списков. Зная о реальном положении дел, что он мог написать в графе о семейном положении фаворита? "Холост" – это неправда, "Вдов" – тоже неправда, "Женат" – тогда нужно указать имя жены. Не могли же писцы отметить: "Елизавета Петрова дочь Романова". Поэтому графа о семейном положении была оставлена пустой»201.

Этот тайный брак нашел отражения в народной памяти. В одной из легенд жителей села Перово говорится, что Елизавета Петровна собственноручно вышила «воздухи», долгое время сохранявшиеся в перовской церкви.

В украинских преданиях о Разумовском присутствует антифеодальный мотив, направленный против своего земляка, фаворита русской царицы: «Вибирали спiвакiв, чи через що iнше, тiльки узяли того хлопця Розумовського до Петербурга. А яук, узяли, то вiн уже там, чорт ёго знаϵ як i через що, сподобався царицi. Ну, вона ёго й витигла в великi пани! Як витягла, вiн i почавповернувати: отонекрутпiдвiвбратиi одкозакiвлугаталiси по Козельщинi, та по над Десною поодбiрав, i всяке лихо людiм робив, тим людiм, що ёго вигодовали»202.

На родине Разумовского в с. Козельце на Черниговщине жило предание, что обвенчал Елизавету Петровну с Алексеем Разумовским в местной Никольской церкви священник Кирилл Тарловский, а после венчания они поехали в имение Натальи Розумихи. Войдя в дом, императрица поклонилась матери Разумовского в ноги, как того требовал украинский обычай. С тех пор место, где находилось имение Розумихи, стало называться Покорщина (покорилась, смирилась перед свекровью)203.

201Анисимов Е.В. Елизавета Петровна. 3-е изд. – М.: Молодая гвардия, 2001. – С. 199.

202Малорусские народные предания и рассказы. Свод М. Драгоманова. – Кiев: Типогр. М.П. Фрица, 1876. – С. 208.

203Топчий В. Козелец – родина Разумовских // https://webkamerton.ru/2019/07/kozelec-rodina-razumovskikh (дата обращения

12.11.2022).

66

События жизни Петра III были по-своему поняты в народе и, «в условиях кризиса традиционной идентичности, сделали погибшего императора не только героем, но и "пленником" народной социальной утопии»204. По мнению В.Я. Мауля, выбор народной мифологии остановился на Петре III не случайно. Привлекательность его имени была обусловлена, во-первых, незначительным временем пребывания на престоле – не успел разочаровать широкие слои россиян; во-вторых, внезапными и таинственными обстоятельствами его отстранения от власти и смерти; в-третьих, направленностью политики императора, отдельные акты которой истолковывались народом как «милостивые», отвечающие народным ожиданиям, а потому наполняемые особой сакральной силой205. В контексте монархической мифологии Петр III представал как мученик за благоРоссииинарода, сочетавшийвсебемудростьиблагочестие. В такой ситуации «взять» имя Петра Федоровича уже означало воплотиться в его сакральном образе, на который наслаивался харизматический ореол правящей династии, подкреплявшийся признанием Божественного характера царской власти. Самым успешным претендентом на имя Петра III стал Е.И. Пугачев, поэтому возглавленная им крестьянская война обросла «свойствами священной борьбы социальной правды с временно торжествующими на святой Руси силами зла»206.

Реакция на преобразования Петра III в армии по прусскому образцу нашла отражение в песне «Жалоба солдат на немецкое начальство»: «Что гораздо мы пред богом согрешили, / Государяцаря распрогневили, / Уж как отдал нас нерусскому началу, / Что не русскому начальнику – немчину, / Он бьёт, губит солдатушек напрасно»207.

В эпоху дворцовых переворотов в крестьянских челобитных проходитмысль, чтоих, крестьян, делоестьделогосударственное, поэтому в поисках «правды» крестьяне заботятся не о себе, а о

204Мауль В.Я. Архетипы русского бунта XVIII столетия // URL: https://fb2.top/russkiy-bunt-168134/read/part-3 (Дата обращения 12.10.2022).

205Там же.

206Там же.

207Исторические песни XVIII века. – № 263. – С. 159.

67

государстве. Отсюда твердое убеждение крестьян, что истинными виновниками всех зол являются помещики и чиновники, но отнюдь не сам царь, который не знает народных бед, а узнав все изменит в пользу обездоленных208. «Мирские челобитчики» годами ждали подходящего момента, чтобы вручить челобитную императрице Екатерине I, Анне Иоанновне или Елизавете Петровне, стойко переносили преследования и ссылку, тюрьмы и плети, лишения и голод. Чувствуя за собой силу крестьянского «мира», «мирские челобитчики» были готовы на любые жертвы, чтобы оправдать доверие большинства населения государства. При этом их крестьяне оставались убежденными монархистами, обращались к памяти Петра Великого, забыв тяжелые потери и повинности, обременительную подушную подать, рекрутчину и многое другое.

Таким образом, эпоха дворцовых переворотов, несмотря на верхушечность последних, нашла отражение в исторических представлениях народов России. Несмотря на трансформацию народного исторического сознания доминатным оставалось убеждение, что виновниками всех бед являются чиновники и придворнаязнать, ноотнюдьнесамимператор. ПоэтомусПетром II, Иоанном Антоновичем, Елизаветой Петровной, Петром III связывались определенные ожидания, отразившиеся в челобитных, делах Тайной канцелярии, песнях и преданиях. Народная история отразила сюжеты, в которых Анна Иоанновна и Елизавета Петровна отстаивают национальные интересы России, выступают против недружественного правительства Лещинского, прусского короля в Семилетнюю войну и т.п. В то же время засилье временщиков, жестокость и тяжелые условия эксплуатации крестьянства, солдат находят по-прежнему отражение в жалобах солдатских песен на немецкое засилье, об опале и казни Долгоруких, «непристойных речах» и др. Божественный характер царской власти при этом не подвергался сомнению.

208 Мавродин В.В. Указ. соч. – С. 381.

68

Глава 4. ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАЯ В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ НАРОДОВ РОССИИ

Отношение к деятельности правительства Екатерины II определяли славные победы русского оружия, успехи и просчеты в социальной и конфессиональной политике, исторические обиды и предубеждения, устройство дорог и населенных пунктов.

По мнению ведущих специалистов в области славянской этнолингвистики О.В. Беловой и В.Я. Петрухина, эпоха Екатерины Великой «есть переход от мифологического времени к историческому, от мира, в котором жили великаны, к миру современных людей»209. В белорусских текстах императрица предстаёт как «асiлак» (богатырша) Кацярына. Она обладает могучей силой и разбивает войско поляков под командованием самого короля Стефана Батория (Батуры). В предании о бездедовичских и устьянских курганах говорится: «Гэта было вельмідаўно, i дзядынащытагонепомняць. Зямлёйнатайвалодаў Батура, аякдаведаласяпратоеасілак-Кацярына, тосабраларускае войска i на тым самым месцы сустрэла польскую раць Батуры. У той час быў тут вялізны лес. Убачыўшы царьщу Батура схапіў ёлку, вырваў яе з коранем i кажа Кацярыне: – Нашто нам біцца? Вот паглядзі на нашу сілу. Паглядзела царыца, усміхнулася да й гаворыць яму: – Ну, – гаворыць, – добра. A пастаў жа елку назад у зямлю. А Батура i не змог. Тады асілак-Кацярына ўзяла елку, перавярнула карэннем уверх ды да палавіны й уціснула ў зямлю; пасля разбіла раць Батуры, a астаткі прагнала за Дзвіну. У другі раз асілак-Кацярына засцігла Батуру пад Вусцем. Выйщаушы з карэты, царыца бачыць; пасецца пара спутаных жалезнымі путамі коней, а раць Батуры так i соваецца i соваецца з акопа на рускае войска. Не доўга думала асілак-Кацярына; як ухопіць за путы ў а дну руку аднаго, a ў другую другога каня: "I пайшла імі валяць Польскую раць; / Процьму народа пабіла. / Многа ў Дзвіне

209 Белова О.В., Петрухин В.Я. Фольклор и книжность: миф и исторические реалии / Отв. ред. С.М. Толстая. – М.: Наука, 2008. – С. 122.

69