книги2 / монография 22

Россия в системе эшелонов развития посткапитализма

классом и «классом-в-себе»: «Составляющие его социальные группы не выработали ещё чувства солидарности, слабо или совсем не организованы, не имеют объединяющей политической программы и соответствующей идеологии» [Тощенко, 2018: 243–244]. Если способность прекариата «вырасти» до полноценного «класса-для-себя» вызывает большие сомнения, то потенциальная способность профессионалов сделать это представляется гораздо более высокой. Ведь с точки зрения наличия классообразующих признаков профессионалы имеют гораздо больше оснований претендовать на роль класса, чем прекарии. Прекариат специфичен только формой занятости, в то время как профессионалы отличаются и особым ресурсом (человеческий капитал), и особым характером труда (преимущественно умственного). Весь вопрос в том, когда эта специфичность проявится в полной мере.

Россия в системе эшелонов развития посткапитализма

Поскольку отечественные профессионалы пока не характеризуются социально-политической акторностью, то вряд ли они могут сейчас в достаточной степени позаботиться о себе сами. В результате приходится вернуться к дилемме, типичной для России уже третье-четвёртое столетие. С одной стороны, о «выращивании» профессионалов (как и многих других факторов модернизации) в обществах неоэтакратического типа должно заботиться государство как выразитель интересов общества в целом. Однако, с другой стороны, государственный аппарат в таких обществах склонен монополизировать свою роль в модернизации [Нуреев, Латов, 2022], из-за чего профессионалы и «чиновники» оказываются не столько союзниками, сколько конкурентами в борьбе за управление модернизацией общества. Заботу о «выращивании» профессионалов такое государство, конечно, проявляет, но повышение человеческого капитала профессионалов и, тем более, их акторности

431

Глава 13. Вектор эволюции человеческого капитала

не становится для него приоритетной целью. В целом следует сделать вывод, что концепт российских профессионалов как авангардного «нового класса», адекватного «грядущему постиндустриальному обществу», по состоянию на первую половину 2020-х гг. отражает не столько реальное современное положение этой социальной группы, сколько потенциально возможное, задающее лишь один из трендов его развития.

При макросоциологическом осмыслении перспектив российских профессионалов следует подчеркнуть принципиальную асинхронность постиндустриального сдвига в разных странах современного мира. Рамочный формационный подход предполагает, что к постиндустриальной формации придут в конечном счёте все страны/нации/народы, но в очень разное время. Для сопоставления можно вспомнить промышленную революцию, положившую начало индустриальному обществу. В передовой в ту эпоху Великобритании она завершилась – условным критерием можно считать превышение доли промышленных рабочих в занятом населении уровня 50% – к середине XIХ в. В СССР же этот уровень был достигнут только к 1950-м гг., а КНР и в начале XXI в. такого уровня ещё не достиг. Хотя темп исторического развития человечества ускоряется, начавшаяся в 1950–1960-х гг. научно-техническая революция также завершится глобальной победой постиндустриальных социально-экономических тенденций вряд ли раньше второй половины XXI в.

В развитии постиндустриальных/посткапиталистических тенденций (включая изменения социальной структуры общества) следует, очевидно, ожидать такой же межстрановой неравномерности, которая наблюдалась при становлении капиталистического индустриализма. Уместно в этой связи вспомнить предложенную в 1960-е гг. американским эконо- мистом-историком А. Гершенкроном (выходцем из России) концепцию трёх последовательных эшелонов развития капитализма [Herschenkron, 1962; Гершенкрон, 2015].

432

Россия в системе эшелонов развития посткапитализма

Таблица 13.3

Эшелоны развития глобального капитализма, по А. Гершенкрону

И с т о ч н и к: [Нуреев, Латов, 2009].

Согласно этой концепции (см. табл. 13.3), лишь для стран первого эшелона (к которому относились страны Западной Европы, причём не все, и Северной Америки) было характерно спонтанное и очень постепенное (примерно с XV в.) развитие институциональных предпосылок капиталистического индустриализма. Вторая волна развития капитализма начала формироваться в XVIII–XIX вв. в странах Восточной Европы (включая Россию), Турции, Японии и прочих, с современной точки зрения, среднеразвитых странах. Импульс индустриально-капиталистической модернизации для этих стран был задан уже не столько внутренними, сколько внешними обстоятельствами (прежде всего конкуренцией со странами первого эшелона). Ещё бо-

433

Глава 13. Вектор эволюции человеческого капитала

лее высокая неорганичность модернизации характерна для стран третьего эшелона, к которому А. Гершенкрон относил (полу)колониальную периферию – страны Азии, Африки и Латинской Америки. Здесь уже не спонтанно развивающееся гражданское общество, а национальное государство выполняло в ХХ в. основные функции «модернизатора». При этом усиленная модернизация «сверху» лишь частично компенсировала их качественное отставание от передовых эшелонов. Она так и не предотвратила зависимое положение в глобальной экономике тех наций, из которых лишь к концу ХХ в. (о чём А. Гершенкрон ещё не знал) начал формироваться блок «новых индустриальных стран».

Предложенная А. Гершенкроном модель высокой межрегиональной дифференциации при переходе от одной глобальной институциональной системы к другой в ходе смены общественных формаций имеет, скорее всего, универсальный характер. При этом наборы передовых/отстающих регионов меняются от эпохи к эпохе. Например, при неолитической революции (10–12 тыс. лет назад) самым передовым регионом Евразии был Ближний Восток, а до периферийных её районов (включая большинство стран Европы) новые производственные технологии и институты дошли лишь через несколько тысячелетий.

Первым эшелоном разворачивающегося со второй половины ХХ в. постиндустриального/посткапиталистического сдвига уже стали, насколько можно судить, страны «золотого миллиарда» (см. табл. 13.4), но и они до сих пор очень далеки от его завершения. Более того – вряд ли он произойдет в них именно в тех формах, как его видели Д. Белл и другие западные и отечественные учёные, писавшие в ХХ в. о постиндустриальном обществе. В другие регионы современной мир-системы доминирование посткапиталистических тенденций (включая и доминирование в социальной структуре профессионалов с постденежными мотивациями) придёт с опозданием на десятилетия. При этом общая схема постепенного «растекания» постиндустриальной модернизации из одних

434

Россия в системе эшелонов развития посткапитализма

Таблица 13.4

Гипотетические эшелоны развития глобального посткапитализма

регионов в другие будет наблюдаться на уровне как мира в целом, так и отдельных стран (в частности, столичные мегаполисы любой страны придут к социально-экономическим реалиям «нового мира» раньше, чем «глубинка»).

Поскольку в современной России характеристики профессионалов как социальной группы больше соответствуют условиям скорее позднего индустриального общества, чем раннего постиндустриального, в число лидеров постиндустриального сдвига Россия вряд ли войдет. Этот вывод вытекает и из хорошо известного экономистам отставания нашей страны от ряда других по чисто экономическим показателям. Но в глобальной конкуренции национальных социально-экономических систем значение имеют не только самые первые места. Чтобы не «скатиться» в третий эшелон развития посткапитализма, российскому государству необходимо более последовательно проводить идею приоритетности стимулирования российских профессионалов как

435

Глава 13. Вектор эволюции человеческого капитала

авангардного социального класса (как в передовых странах Запада в XIX в. приняли приоритетность поддержки государством в первую очередь национального бизнеса).

Исторически Россия постоянно колебалась между статусами «отстающей страны Европы» и «передовой страны Азии». Вполне возможно, что такой промежуточный статус России в международной социально-экономической «табели о рангах» сохранится и в ближайшие десятилетия. Однако и для его сохранения необходимо приложить очень много усилий: как уже упоминалось, в современном мире, как в сказке Л. Кэрролла, «нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее». Участие России в международной конкуренции национальных социальноэкономических систем при этом выступает (перефразируя афоризм Ф. фон Хайека о «конкуренции как процедуре открытия» [Хайек, 1989]) механизмом стимулирования наукоёмких технологических инноваций и, как следствие, инноваций социальных, ведущих к повышению зрелости российских профессионалов.

Выводы

Возвращаясь в финале данной главы к макросоциологическому уровню анализа, обозначенному во Введении, следует сформулировать следующие наиболее общие выводы о роли характеристик российских профессионалов в долгосрочной конкуренции стран современной мир-системы за первенство в переходе к новой модели общественного развития.

Современный уровень российских профессионалов соответствует стадии протокласса, когда по одним критериям уже заметны качественные отличия этой группы от других групп работников, а по другим критериям они ещё слабы. Такая неконсистентность характеристик проявляется, в частности, в парадоксальном сочетании более вы-

436

Выводы

сокого, чем у представителей других социальных групп работников, базового образования и низкой вовлеченности в «пожизненное образование». Другое проявление их «незрелости» – высокая внутренняя гетерогенность по характеристикам человеческого капитала: хотя профессионалы составляют более пятой части всех российских работников, лишь немногим более четверти их имеют полный набор значимых для данной группы характеристик (в частности, очное высшее образование по той специальности, по которой они трудятся). Вывод о «незрелости» российских профессионалов как нового «авангардного класса» подтверждается и широким разбросом мнений экспертов, некоторые из которых вообще не склонны выделять профессионалов на фоне остальных наёмных работников. Поэтому в целом социальную группу современных российских профессионалов следует определить как протокласс, противоречиво сочетающий «индустриальные» и «постиндустриальные» социальные характеристики.

Высокая проблемность развития отечественных профессионалов как (ожидаемо) авангардной социальной группы повышается в связи с отсутствием на протяжении последних 20 лет однозначных положительных трендов в качестве их человеческого потенциала. Тенденции эволюции российских профессионалов примерно соответствуют тенденциям эволюции российской экономики в целом. Если в 2000-х гг. наблюдалось позитивное «окно возможностей», повышающее институциональные возможности для роста отдач на их человеческий капитал как в классическом, так и в расширительном его смысле, то в 2010-х это «окно» сузилось. Динамическое сопоставление характеристик человеческого капитала российских и зарубежных профессионалов показывает, что россияне не только заметно отстают по крайней мере по трём характеристикам качества своего общего человеческого капитала от своих коллег в экономически развитых странах, но и увеличивают это отставание. Интервьюирование экспертов, которые изучают профессионалов

437

Глава 13. Вектор эволюции человеческого капитала

иодновременно сами принадлежат к наиболее передовой их подгруппе, подтвердило высокую озабоченность академического сообщества ограниченными возможностями для улучшения положения и роли профессионалов в современной России.

Необходимость стимулировать развитие профессионалов как социальной группы, от формирования и результативности деятельности которой в решающей степени зависят все аспекты национальной модернизации, требует постановки вопроса о том, кто это стимулирование будет осуществлять. Сами российские профессионалы являются не просто протоклассом, но и обладают невысоким осознанием общности своих интересов даже на уровне представителей одной профессии. Это связано с объективной разнородностью их социально-экономического положения, поскольку в современной России факторы места проживания, места работы

иличных связей оказываются не менее (а подчас и более) значимыми, чем факторы образования и характера труда, формирующие профессионалов как особый класс. Поэтому роль главного «стимулятора» развития профессионалов – как и развития других факторов модернизации – в России выполняет в основном государство. Однако профессионалы

игосударственные служащие оказываются конкурентами в борьбе за авангардные позиции при продвижении страны по пути модернизации.

Хотя значительная часть отечественных профессионалов сами являются государственными служащими, отношение многих из них к государству остаётся противоречивым. Государственный менеджмент как социальная группа с более высоким, чем у профессионалов, уровнем социальной сплоченности также сохраняет со своей стороны настороженность в отношении профессионалов, в некоторых подгруппах которых наблюдается повышенный уровень оппозиционности к власти. Настороженность этих социальных групп по отношению друг к другу на протяжении последних двух столетий тормозит развитие России.

438

Выводы

Такие противоречивые социальные коллизии типичны не только для России, но и для всех среднеразвитых стран. Они образуют своего рода второй «эшелон» формирования посткапитализма (информационного общества) – новой рождающейся общественной формации, где главными факторами развития постепенно становятся креативный труд и массовое высшее образование. Однако пока эта перспектива является очень отдаленной.

439

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, читатели прошли вместе с авторами по пути аналитических рассуждений, близко касающихся каждого из нас. Ведь российские профессионалы – не только исследуемый объект. Это ещё и социальный статус самих авторов этой книги, как и статус подавляющего большинства её читателей. Поэтому эта книга – о профессионалах, для профессионалов и написанная профессионалами – является

вопределённой степени актом самопознания, кем же являемся мы, российские профессионалы, и что в ближайшие десятилетия будет с Россией и с нами.

Подведем основные итоги нашей аналитической работы и сформулируем её основные выводы.

Теоретические истоки изучения профессионалов как «нового класса» начали формироваться почти одновременно в 1960-е гг. и в СССР, и на Западе. У советского обществоведения была, как ретроспективно представляется, возможность «высокого старта» в изучении этой социальной группы. С одной стороны, марксистское предсказание о будущем обществе «по ту сторону материального производства» считалось в СССР аксиоматичным и при его творческом развитии должно было привести к концепции авангардной роли тех социальных групп, труд которых выходит за рамки простого физического труда. С другой стороны, именно в рамках российской цивилизации ещё с XIX в. культивировались представления об особой роли интеллигенции, которые в советскую эпоху нашли продолжение в культивировании «антимещанства», морального приоритета постматериальной мотивации. Но эти предпосылки не получили развития: при советском строе «поэтизация» творческого труда всегда парадоксально сочеталась с политическим недоверием к потомственной интеллигенции. Гораздо более жизнеспособными, особенно

всовременной России, оказались родившиеся на Западе со- циально-философские теории постиндустриального общества как нового общественного строя и экономические тео-

440