книги2 / монография 22

Теоретические подходы и методология анализа

[Об отношении к…, 2014; Охота к перемене…, 2019; Внутрироссийская миграция, 2019; Миграция: установки россиян…, 2020; Охота к перемене…, 2021].

В исследованиях отечественных обществоведов постепенно формируется направление социологического и социаль- но-психологического изучения миграционных установок (см., например, [Миграция сельского населения, 1970; Рыбаковский, 2003; Кузнецова, 2013]). В этой традиции миграционные установки связывают с эффектом подражания [Скрипник, 2010], миграционным опытом [Зайончковская, Ноздрина, 2008], личностной предрасположенностью к миграции [Данилова, 2010], восприятием территории [Лычко, Мосиенко, 2014] или настоящего и будущего своей страны [Ефременкова и др., 2023], и т. д. Можно резюмировать, что миграционные установки формируются знанием о миграционном опыте окружающих людей, транслируемой

вопределённой среде миграционной мотивировкой, а также личной готовностью и предрасположенностью к изменению места жительства168.

Отметим наличие ряда исследований, в которых тема миграционных установок в той или иной степени связывается с человеческим капиталом. Наиболее часто эти работы сфокусированы на исследованиях международной миграции («утечке мозгов») (например, [Симонян, 2017; Рязанцев и др., 2020]) или концентрируют внимание на ситуации

вопределённых регионах [Труфанов, 2018; Зайков, Каторин, Тамицкий, 2018; Письменная и др., 2022]. В то же время миграционные установки россиян в целом в контексте концепции человеческого капитала недостаточно исследованы – особенно если говорить о выходе на отдачи от полученных знаний и связи с феноменом «квалификационной ямы».

168 Конечно, желание и готовность к миграции – ещё не реальное действие, однако, согласно проведённым исследованиям, они являются хорошими предикторами к поведению людей [Markham, Pleck, 1986].

311

Глава 10. Миграционная активность профессионалов

Таким образом, задачи исследования в этой главе заключаются в изучении миграционных установок и предпочтений российских профессионалов для углубления понимания имеющегося в стране потенциала для частичного урегулирования проблемы «квалификационной ямы» и связанного с ней действенного использования человеческого капитала. При этом мы опираемся на научную литературу,

вкоторой выделяют возраст, образование, материальное положение и т. д. как детерминанты, предопределяющие эффективность переезда [Greenwood, 1997]. В совокупности эти социальные характеристики формируют механизм, способный создать единый рынок труда или, наоборот, тормозить мобильность определённых групп населения.

Проблема миграции как способа актуализации человеческого капитала особенно существенна и актуальна для наиболее высокообразованной части рабочей силы – профессионалов. Во-первых, зачастую именно для них (обладающих узкоспециализированными навыками) подходящие рабочие места имеют меньшую пространственную концентрацию [van Ham, Hooimeijer, Mulder, 2001]. Во-вторых, представители этой группы обладают большими аналитическими способностями, а также лучшими умениями правильно организовать поиск подходящего места работы [Simpson, 1987; van Ham, Mulder, Hooimeijer, 2001]. Наконец, в-третьих, они с большей долей вероятности получат ожидаемую отдачу от миграции [Yankow, 2003; Korpi, Clark, 2015]. В результате этих и ряда других факторов люди с высшим образованием повсеместно более склонны мигрировать, чем менее образованные. Однако исследователи отмечают, что

врамках общей тенденции влияние образования на миграционное поведение во многом определяется национальным контекстом [Bernard, Bell, 2018]. Поскольку «квалификационная яма» в нашей стране затрагивает в первую очередь именно профессионалов, следовало бы предположить, что для них проблема миграции актуальнее, чем для представителей других профессиональных групп.

312

Миграционный опыт российских профессионалов

Установки и предпочтения в отношении переезда с одного места на другое, как и многие другие субъективные характеристики человека, обладают высокой степенью инертности. Это позволяет не концентрировать внимание исследователя на максимально свежих данных, а обратиться к недавнему более-менее стабильному периоду конца 2010-х гг., который не только предрасполагал к переездам с одного места на другое, но и давал возможность исследователю получить данные, не искаженные кризисным фоном и

вто же время актуальные для функционирования социума

вдлительной перспективе.

Основной эмпирической базой нашего анализа были выбраны поэтому данные 6-й волны Мониторинга Института социологии ФНИСЦ РАН за май 2017 г. Работающих профессионалов в общем массиве опрошенных было 747 человек. Для сравнения использовались данные аналогичного опроса за 2011 г. (тогда опросили 271 профессионала), а также за 2023 г. (когда опросили 357 профессионалов).

Миграционный опыт российских профессионалов

Чтобы составить первичное представление о том, какую роль играет миграция для профессионалов, необходимо понять, каков её примерный масштаб – насколько переезды с одного места проживания на другое популярны в этой профессиональной группе.

Данные исследования демонстрируют (см. рис. 10.1), что в 2017 г. миграционного опыта не имели только 34% семей российских профессионалов. Среди всех остальных профессионалов 42% знали о миграции по опыту своих родителей (из них 10% сами участвовали в миграции, но в том возрасте, когда самостоятельное решение о переезде не принимается). Оставшиеся 24% профессионалов имели представление о территориальной мобильности из своего личного опыта.

313

Глава 10. Миграционная активность профессионалов

Рис. 10.1. Динамика миграционного поведения в семьях российских профессионалов,

ИС ФНИСЦ РАН, 2011–2017 гг., %

Сравнение миграционной активности российских профессионалов в 2017 г. с аналогичными данными за 2011 г. указывает на тенденцию к сокращению переездов представителей данной профессиональной группы. Если в 2011 г. личный опыт миграции имели 31% опрошенных профессионалов, то к 2017 г. таковых стало 24%. Если доля мигрировавших более чем за 10 лет до опроса за этот интервал времени практически не изменилась, то доля мигрировавших относительно недавно (не более 10 лет назад), сократилась вдвое. Картина сокращения миграционных практик наблюдается не только в личном опыте профессионалов, но и в их наследственном опыте: в 2011 г. семей, не имеющих никакого опыта смены места жительства на протяжении уже двух поколений, было среди них 26%, а к 2017 г. стало 34%. Складывается впечатление, что популярность миграции в среде профессионалов постепенно падает, а массовые миграции постсоветского периода сменяются стационарным образом жизни. К аналогичному выводу в отношении всех россиян в 2019 г. пришёл коллектив авторов из НИУ ВШЭ: «В 2019 г. число внутрен-

314

Миграционный опыт российских профессионалов

них мигрантов сократилось, впервые с 2011 г. Пока рано говорить о смене тренда, но, видимо, рост числа фиксируемых Росстатом миграционных событий к концу десятилетия исчерпал себя» [Карачурина и др., 2022: 301].

Для понимания возможных выгод от миграции отметим поселенческие различия в личном доходе профессионалов: средний личный доход российских профессионалов, проживавших в 2017 г. в столичных мегаполисах, составлял 55 376 руб., в то время как в областных центрах – 29 820 руб., в районных – 27 113 руб., в сельской местности – 25 738 руб. Следует ожидать, что эти поселенческие диспропорции стимулировали профессионалов к внутренней миграции и должны были увеличивать отдачу от человеческого капитала мигрировавших. Они же свидетельствовали о выгодности переезда в первую очередь в Москву и Санкт-Петербург в обход всех остальных вариантов, что могло приводить к региональным дисбалансам.

В целом, судя по полученным данным, большинство мигрировавших профессионалов на самом деле получили более высокую отдачу на человеческий капитал. Она была относительно невелика для тех, у кого этот капитал менее качественный: среди профессионалов, обучавшихся не более 15 лет, работники без опыта миграции получали ежемесячно в среднем 29 283 руб., а имеющие такой опыт – 32 055 руб. (лишь на 10% больше). Но профессионалы с более качественным человеческим капиталом (от 16 лет обучения) выигрывали от миграции гораздо сильнее: в этой группе не мигрировавшие получали 31 557 руб., а мигрировавшие – 46 811 руб. (больше на 48%).

Итак, миграция среди профессионалов тогда была не отрицаемая, а скорее приемлемая жизненная траектория, причём она могла играть роль механизма роста отдачи на имеющийся человеческий капитал и одновременно выполнять функции сокращения «квалификационной ямы». Огромная разница в среднедушевых личных доходах профессионалов, живших в столичных мегаполисах, и всех остальных пред-

315

Глава 10. Миграционная активность профессионалов

ставителей этой профессиональной группы оказывала негативное влияние, концентрируя человеческий капитал в столицах в ущерб всем остальным типам поселений. Попробуем далее установить наличие/отсутствие связи между человеческим капиталом, с одной стороны, и миграционными установками и предпочтениями – с другой, а также понять, как они влияют на феномен «квалификационной ямы».

Есть основания полагать, что в современных условиях миграция среди российских профессионалов тормозится определёнными обстоятельствами внутреннего и внешнего свойства. Конечно, значимым элементом выбора в дилемме «уехать или остаться» для представителей этой профессиональной группы в постсоветскую эпоху является возможность получения на новом месте дополнительных преимуществ, компенсирующих потери, в том числе и в социальном капитале, накопленном на старом месте жительства. Именно в этом отношении ситуация сегодня значимо отличается от ситуации 30-летней давности.

Согласно данным исследования портала Superjob [68% россиян…, 2010], система послевузовского распределения (как система регулируемой миграции) выглядела для советских студентов привлекательной за счёт получаемых с её помощью материальных и социальных благ (жильё, прописка и т. д.). Аналогичные выводы о важности для студентов, закончивших обучение в вузе, наличия одномоментно полученных при переезде преимуществ (уровень зарплаты, жильё, гарантированное трудоустройство по специальности и т. д.) сделаны и в совместном исследовании компании Smart Start и Технопарка Mail.Ru Group [Идею принудительного…, 2014]. Это отмечается и в недавних дискуссиях о возврате к системе обязательного распределения после окончания вуза [Панченко, 2022; Суворова, 2023].

Тем не менее представляется, что отсутствие обязательного распределения с сопутствующими ему благами – не единственный сдерживающий миграцию профессионалов фактор. В ходе дальнейшего анализа мы попытаемся опре-

316

Миграционная мотивация в среде российских профессионалов

делить дополнительные ограничители, связанные с их миграционными установками и предпочтениями.

Для проверки наших предположений обратимся к более детальному анализу миграционных предпочтений и установок профессионалов в их динамике.

Миграционная мотивация в среде российских профессионалов

Чтобы подтвердить или опровергнуть связь миграции с человеческим капиталом, определим причины, по которым люди мигрируют, т. е. ответим на вопрос, какова их миграционная мотивация. Поскольку нас интересовали наиболее общие представления о миграции, циркулирующие в среде профессионалов (причём не только среди обладающих личным опытом миграции), мы использовали вопрос о целях миграции родственников, друзей, знакомых и соседей, о которых респондент (таких в базе Мониторинга 2017 г. было 298 человек) знал, что они меняли своё место жительства в пределах России за последние три года169. В качестве возможных причин миграции были предложены следующие мотивы: «хорошая работа», «обучение», «личные обстоятельства», а также возможность указать любую другую цель. Так как у респондента мог быть не один зна- комый-мигрант, да и цель у мигрировавших могла быть не одна, то допускалось любое количество ответов.

Попытаемся понять, в среде каких подгрупп профессионалов формируется уникальная миграционная мотивация в сравнении с другими подгруппами (см. табл. 10.1).

169 Здесь и далее, рассуждая о предпочтениях и установках окружения респондента, мы полагаем, что они в основном отражают желания и мнения профессионалов в целом. Такая трактовка взаимосвязи человека и его окружения основывается на широко используемом во всём мире концепте социальной дистанции, в рамках которой российскими исследователями утверждается деление социального пространства России на дистанцированные друг от друга слои, обладающие определённым экономическим, культурным и социальным капиталом [Беляева, 2018].

317

Глава 10. Миграционная активность профессионалов

Таблица 10.1

Мотивы внутрироссийской миграции родственников, друзей, знакомых и соседей разных подгрупп российских профессионалов, ИС ФНИСЦ РАН, 2017 г., % от имеющих таких знакомых

(допускалось любое количество ответов)170

В целом в среде российских профессионалов мотив «работа» при переезде с одного места проживания на другое имеет первостепенное значение (его отметили в 2017 г. 64% имевших в своём окружении недавно мигрировавших). На вто-

170Серым фоном выделены ячейки, в которых показатели превышали соответствующий показатель для профессионалов в целом не менее чем на 6 п. п. Жирным курсивом выделены показатели, оказавшиеся меньше соответствующего показателя для профессионалов в целом по крайней мере на 6 п. п. (6 п. п. выбрано здесь и далее как значение, заведомо превышающее величину статистической погрешности). Данные в таблицах 10.1–10.4 приведены по строке.

171Профессионалы с неполным высшим и средним специальным образованием тоже участвовали в опросе, однако из-за малого количества было решено исключить их из анализа образовательного среза.

318

Миграционная мотивация в среде российских профессионалов

ром месте стоят «личные обстоятельства» (48%), а «обучение» – наименее популярный мотив (25%).

Хотя иерархия мотивов в основном едина для разных подгрупп профессионалов, однако наблюдается существенная межгрупповая специфика – в первую очередь по типу поселения. Кроме того, на общем фоне выделяются профессионалы в возрасте 18–30 лет и респонденты, оценивающие своё материальное положение как плохое.

Среди друзей, знакомых и соседей российских профессионалов, проживающих в Москве и Санкт-Петербурге, иерархия мотивов, приводящих к внутристрановой миграции, несколько иная, чем среди всех остальных подгрупп. На первое место выходят «личные обстоятельства», а «работа» оказывается хотя и важной, но второстепенной причиной. В среде столичных профессионалов существенно ниже доля меняющих место проживания ради работы (41% против 64% по группе в целом), а также ради обучения (7% против 25%). В свою очередь, профессионалы, проживающие в центрах субъектов РФ, при миграции чуть чаще ориентируются на работу, чем это наблюдается по группе

вцелом (70% против 64%), а в поселениях всех остальных типов повышена доля заинтересованных в миграции ради обучения (порядка 32% против 25%).

Такая специфика миграционной мотивации в среде профессионалов из разных типов поселений ярко отражает их нужды. Профессионалам двух столиц внутристрановая миграция практически ничего не обещает с точки зрения возможностей наращивания человеческого капитала и получения отдач от него. Они уже имеют доступ к лучшим учебным заведениям страны, а также к наиболее доходным рабочим местам. Профессионалы из областных центров, как правило, также не обделены качественным вузовским образованием, однако проигрывают в получении отдач на накопленный человеческий капитал (судя по нашим данным, почти

в2 раза). Наконец, жители всех остальных территориальных поселений, прежде чем решать проблему с получением

319

Глава 10. Миграционная активность профессионалов

дохода на человеческий капитал, должны сначала стать как можно более конкурентноспособными по его качеству.

Другие две подгруппы российских профессионалов (в возрасте 18–30 лет, а также оценивающие своё материальное положение как плохое) выделяются на общем фоне тем, что в их среде миграционный мотив «работа» популярнее, чем среди всех остальных подгрупп. Что касается молодёжи, то здесь всё закономерно. Чем моложе мигрант, тем больше у него времени не только компенсировать затраты на переезд, но и получить ощутимую отдачу от него. Менее тривиальна повышенная мотивация на миграцию ради работы (78% против 64%) среди считающих себя плохо материально обеспеченными профессионалов. Отсутствие у них «подушки безопасности» повышает риски неэффективной миграции, так что вряд ли их надежда на изменение ситуации с помощью переезда сможет оправдаться. Интересно, что в этой профессиональной подгруппе – повышенная доля тех, кто мигрировал по «личным обстоятельствам». Трудно судить, что вкладывают респонденты в понятие «личные обстоятельства». Видимо, здесь собираются разнородные мотивы – бракосочетание с жителем другого региона, воссоединение семей (переезд родителей к детям или наоборот), забота о лучших условиях для воспитания детей, климатические особенности, необходимые для здоровья, и т. д. В любом случае связь такого рода переезда с повышением отдачи от человеческого капитала, скорее всего, мала. Наконец, переезд ради обучения в этой подгруппе настолько непопулярен, что вполне можно говорить об отсутствии у них стремления к повышению качества своего человеческого капитала. По всей видимости, это именно тот случай, который подтверждает высказанное В. А. Аникиным предположение о регионально-поселенческих диспропорциях

враспределении трудовых доходов населения, стимулирующих рабочую силу к внутренней миграции без инвестиций

вчеловеческий капитал [Аникин, 2018].

Итак, перед нами вырисовывается следующая картина.

320