6 курс / Судебная медицина / Воспоминания судебного медика

снарядов, невидимых сначала, скрытых следов от паль­ цев рук, следов ног и других разных следов, графиче­ ской экспертизой, установлением подлинности докумен­ тов, выявлением сокрытого различными способами текста письма, определением во внутренних органах трупов людей и животных, а также в различных веще­ ствах и продуктах наличия ядов и пр.

Методика и техника этих разнообразных исследова­ ний также весьма многообразна и требует применения различных научных дисциплин. Чрезвычайно большую роль во многих перечисленных исследованиях играет судебная фотография.

Вот почему научные работники и эксперты-кримина­ листы имеют высшее образование часто по самым раз­ личным научным дисциплинам. Среди экспертов-крими­ налистов, посвятивших свою деятельность криминалис­ тике как науке, имеются и биологи, и физики, и юристы, и химики.

При оформлении своих научных работ на соискание ученых степеней научные работники — эксперты-крими­ налисты нередко встречаются с большими затруднения­ ми, так как их работы, часто носящие сугубо кримина­ листический характер и крайне ценные для кримина­ листов, не являются актуальными и интересными для представителей других научных дисциплин.

Так, например, химическое определение примесей различных металлов в свинцовой части пули с целью установления их идентичности представляет весьма боль­ шой интерес и ценность для криминалистов, тогда как подобная работа мало интересна для химиков. Опреде­ ление копоти, невидимой на темных материалах, путем фотоисследований с инфракрасными лучами — работа, имеющая исключительное значение для криминалистов, совершенно не является актуальной для физиков и т. п.

Это обстоятельство повело к тому, что научные ра­ боты многих экспертов-криминалистов не были апроби­ рованы представителями соответствующих научных ди­ сциплин, что чрезвычайно неблагоприятно отразилось на росте криминалистики как науки.

Я полагал, что для устранения указанных явлений, по крайней мере, на данный отрезок времени, для пра­ вильного роста и развития криминалистики необходимо во всех тех случаях, когда работа научного сотрудни-

267

к а — эксперта-криминалиста, представляемая им на со­ искание ученой степени, носит чисто криминалистиче­ ский характер, как это в большинстве и имеет место, предоставить право этому работнику независимо от его высшего образования, поскольку криминалистика — наука, относящаяся к разделу юридических дисциплин, защищать свою работу на соискание ученой степени кандидата или доктора юридических наук после сдачи кандидатских экзаменов по уголовному процессу и кри­ миналистике.

Приехав в Москву, я побывал в Комитете высшей школы и.добился положительного разрешения этого во­ проса.

На открывшейся II Всесоюзной криминалистической конференции меня чрезвычайно интересовал стоявший в программе конференции доклад московского профес­ сора уголовного права доктора юридических наук Ми­ хаила Александровича Чельцова-Бебутова — «Сущность экспертизы и правовое положение эксперта».

Всвоем докладе он заявил, что судебные эксперты,

ив частности судебно-медицинские эксперты, в пред­ ставляемых ими заключениях весьма часто вторгаются, по его мнению, в функции следователя, позволяя себе давать чисто юридические, правовые определения, вы­ ходя, таким образом, из рамок своей специальности. Так, например, в тех случаях, когда человеку были при­ чинены повреждения, после чего наступила его смерть,

врач-эксперт в своем заключении не только отмечал, что смерть произошла от нарушения целости таких-то органов с последующим обильным кровотечением и что это повреждение было причинено каким-то предметом, но определял также и род насильственной смерти, ука­ зывая, например, что в данном случае повреждения бы­ ли причинены посторонней рукой, то есть имело место убийство (юридическое, правовое определение).

С точки зрения автора, врач-эксперт в подобного рода случаях имеет право дать заключение о причине смерти, при наличии повреждений — указать, какой ха­ рактер они носят (ушибленные раны, кровоподтеки

ипр.), каким оружием они причинены, с какой силой

ит. п., однако высказывать свое суждение или конкрет­

268

случая, врач-эксперт не имеет права, ибо эти определе­ ния — чисто юридические, правовые и давать их должен представитель судебно-следственной власти, ведущий по данному делу расследование. При судебно-медицинской экспертизе живых лиц автор считал также недопусти­ мым, когда врач-эксперт определяет имевшее место «саморанение», а тем более «членовредительство» — по мнению автора, также не медицинские, а правовые определения, не входящие в функции судебно-медицин­ ского эксперта.

Врач-эксперт должен лишь выявить, что поврежде­ ние, например, кисти левой руки — огнестрельное, что входное пулевое отверстие — на ладони, выходное — на тыльной поверхности кисти и что выстрел был произве­ ден в упор; решать же вопрос о наличии здесь (или от­ сутствии) саморанения должен юрист-следователь.

Указанные положения автор обосновывал также и тем, что представитель следственной власти, получив часто достаточно определенное мнение врача-эксперта о роде насильственной смерти, оказывался в известной зависимости от мнения эксперта; в дальнейшем его дей­ ствия были заключены как бы в известные рамки, стеснены.

«Эксперт — не должность, а процессуальное положе­ ние»,— сказал в своем докладе автор. По его мнению, организация в нашей стране должностей судебно-меди­ цинских экспертов является отрицательным обстоятель­ ством, так как не дает права более широкого выбора врачей, хотя и не судебно-медицинских экспертов, но имеющих большой опыт и стаж. Поэтому, с его точки зрения, судебно-медицинским экспертом может быть любой врач, а не группа врачей, причем каждый раз лишь по особому назначению или приглашению предста­ вителя органов расследования. Только тогда такой врач может считаться экспертом.

Очень резко докладчик возражал и против суще­ ствующей в С С С Р инстанционности в системе государ­ ственной судебно-медицинской организации, так как, по его мнению, нередко областной судебно-медицинский эксперт может, например, оказаться даже ниже по ква­ лификации районного эксперта или главный — ниже об­ ластного. В результате посылаемая повторная экспер­ тиза в высшую инстанцию может оказаться более низ-

269

кого качества, чем экспертиза, произведенная в низшей инстанции.

Наконец, автор считал нецелесообразным стремление организовать институты судебной экспертизы, объеди­ няющие различные виды часто разнородных, по его мне­ нию, судебных экспертиз. Он считал более правильным организацию институтов, в которых должны были бы изучаться лишь отдельные виды судебной экспертизы (институт судебной медицины, институт судебной пси­ хиатрии, институт криминалистики и т. д.).

После такого доклада пришлось мне, конечно, высту­ пить в прениях, причем фактически я сделал целый до­ клад, который занял времени не меньше, чем первый; однако никто меня не прерывал и слушали внимательно.

В своем выступлении я резко критиковал высказан­ ные проф. Чельцовым-Бебутовым положения, так как ни с одним из них согласиться невозможно. Я заявил, что как судебно-медицинский эксперт я, со своей сто­ роны, позволю себе осветить вопрос о сущности судеб­ но-медицинской экспертизы и о правовом положении судебно-медицинского эксперта. Думаю, что поскольку судебно-медицинская экспертиза является одним из ви­ дов судебной экспертизы, то высказываемые мною далее положения будут в основном относиться и не только к судебно-медицинской экспертизе и судебно-медицин­ ским экспертам, но и к остальным отраслям судебной экспертизы и к судебным экспертам в целом.

Остановлюсь сначала на правовом положении су­ дебно-медицинского эксперта. Имеет ли право и в каких случаях судебно-медицинский эксперт допускать в своих заключениях «юридические», «правовые» определения, как, например, «убийство», «самоубийство», «несчастный случай», «саморанение», «членовредительство» и т. п., или подобного рода определения должны производиться лишь представителями органов расследования?

Для того, чтобы этот вопрос был более четко осве­ щен и правильно понят, необходимо прежде всего опре­ делить: а что представляет собой судебная медицина как наука?

Я позволил бы себе дать такое определение нашей науки: судебная медицина — медицина в праве.

Таким образом, хотя судебная медицина и является лишь одной из медицинских дисциплин, однако она

270

весьма существенно отличается от любой другой меди­ цинской дисциплины уже тем, что все ее познания ус­ тремлены лишь к одной цели: помочь правильно постиг­ нуть правовые вопросы, которые в ряде случаев не могут быть поняты без медицинских познаний. В особой части уголовного права есть большой и крайне важный раздел — «Преступления против личности». Для пони­ мания многих определений в этом разделе обязательно потребуются судебно-медицинские сведения. Здесь речь идет и об убийстве и о причинении повреждений, отно­ сящихся по своей тяжести к той или иной степени, и

опреступных криминальных абортах, об изнасиловании

ит. д. Ни одно из этих «правовых» определений не мо­ жет быть установлено правильно без непосредственного участия судебно-медицинского эксперта. В этом и со­ стоит основная задача последнего, этого медика в пра­ ве,— помочь, учитывая в первую очередь свои медицин­ ские познания, а также и все материалы и обстоятель­ ства каждого конкретного случая применительно к сво­ им познаниям, работнику дознания, следствия или суда правильно и четко установить «правовое» определение совершенного деяния.

Идействительно, работники расследования обраща­ лись, обращаются и будут обращаться к судебно-меди­ цинским экспертам для выявления всех «правовых» определений, связанных с медицинской наукой. Там, где речь идет о нарушении здоровья человека, его по­ ловой неприкосновенности или о лишении его жизни — юристу нельзя обойтись без помощи медика. Вот поче­ му во всех подобных случаях производство судебномедицинской экспертизы является обязательным. Обна­

руживается где-либо труп человека с повреждениями на теле. Перед представителем следственной власти не­ медленно встает вопрос: что же, эти повреждения, по­ ведшие к смерти данного человека, причинены посто­ ронней рукой, а следовательно, здесь имело место убий­ ство, или эти повреждения причинены собственной ру­ кой и, следовательно, здесь имело место самоубийство? А может быть эти повреждения произошли в результате других, случайных обстоятельств, и здесь имел место несчастный случай?

Вполне понятно, что при расследовании подобного рода дел основным объектом является труп человека,

271

а затем уже все то, что окружает этот труп, и прочие материалы и обстоятельства дела. Исследование трупа (как первичный его осмотр, так затем и вскрытие) мо­ жет быть произведено только врачом-экспертом, а все, что окружает труп (обстановка, следы крови, челове­ ческих ног и пр.), может быть наилучшим образом осве­ щено опять-таки с учетом всех тех повреждений и из­

труп обстановки, возможно получить нередко четкую и ясную картину происшедшего. Тогда часто получают совершенно определенное освещение и прочие материа­ лы и обстоятельства дела.

Отсюда ясно, что врач-эксперт не может не принять и принимает участие в анализе всех материалов каж­ дого конкретного случая, он работает над криминали­ стикой, он, применяя свои познания, вносит основной вклад в дело раскрытия истины происшедшего, а иног­ да и преступления. Кто же может наилучшим образом разобраться в происшедшем в подобного рода случаях, где объектом преступления является человек? Конечно, врач-эксперт. Из всего мною сказанного это вытекает с совершенной очевидностью. Он скорее всех и лучше всех может, в конечном итоге, определить, имело ли место здесь убийство, самоубийство или же несчастный случай.

С годами врач-эксперт накапливает огромный опыт в деле исследования подобных случаев, он в основном занимается только этими случаями, и если следователь в своей жизни проведет десятки подобных дел, то су­ дебный медик, вероятно, не одну тысячу. Он является уже специалистом по исследованию таких дел.

Естественно, что без врача-эксперта не разрешаются эти дела и там, где они представляются сложными, иногда запутанными, где трудно выяснить: что же в дан­ ном случае имело место — убийство, самоубийство или несчастный случай,— представителями расследования приглашается врач-эксперт, и он-то и дает, в конечном итоге, «юридическое», «правовое», то есть, правильнее сказать, судебно-медицинское определение происшед­ шему.

272

Каждый из нас, судебно-медицинских экспертов с большим опытом и стажем, регулярно, систематически получает подобные дела от органов дознания, следствия и суда и мог бы привести много примеров из своей практики, демонстрирующих совершенную неоспори­ мость и правильность всего мною сказанного (здесь были приведены некоторые случаи из ранее описанных). Некоторые из этих случаев с судебно-медицинской точ­ ки зрения являются несложными, в них быстро и легко разбирается имеющий достаточный опыт судебно-меди­ цинский эксперт, однако для представителя следствия эти случаи не являются простыми, ибо от его внимания часто ускользает основное для понимания подобного рода дел — научный разбор имеющихся судебно-меди­ цинских данных (характер странгуляционной борозды, других имеющихся на трупе повреждений и т. п.). Это и вполне естественно, так как мы сталкиваемся здесь со специальными познаниями в области судебной меди­ цины и криминалистики.

зали свои соображения по поводу правовой оценки дан­ ных случаев. И это необходимо признать совершенно правильным.

Что касается случаев из раздела судебно-медицин­ ской экспертизы живого человека, то они не менее де­ монстративны и показательны в этом отношении.

Может ли высказать свое мнение судебно-медицин­ ский эксперт о наличии или отсутствии в конкретном случае «саморанения» или даже «членовредительства»?

Может и обязан определить, если у него будут для этого достаточные судебно-медицинские данные. К су­ дебно-медицинскому эксперту, например, и направляют на освидетельствование по поводу определения наличия или отсутствия членовредительства человека, который рубил дрова и отрубил себе 4 пальца левой руки, по его заявлению, совершенно случайно, одним сильным ударом топора. Эксперт производит освидетельствова­ ние этого человека и находит у него на культях пальцев левой руки или на доставленных ему отрубленных паль­ цах ряд небольших рубленных ран, а линия отруба ока­ зывается не прямой, а ломаной. Совершенно очевидно, что отделение пальцев левой руки было произведено не

одним сильным ударом топора, а несколькими не столь значительной силы ударами. Ясно, что при случайном причинении самому себе даже сравнительно небольшой рубленой раны пальца во время колки дров рубящий дрова немедленно прекращает дальнейшую работу (боль, кровотечение) тогда как членовредитель, как по­ казывает наш опыт, в большинстве случаев неоднократ­ ными и не столь сильными ударами топора отрубает себе пальцы, причиняя добавочные раны, причем не­ редко отрубает пальцы поочередно, меняя положение руки и топора. Здесь мы обычно, сложив культи паль­ цев, видим не одну сплошную прямую линию отруба, которая бывает при одновременном отрубании пальцев одним сильным ударом, а ломаную.

Таким образом, нахождение в данном случае не­ скольких рубленых ран на культях пальцев (или на их обрубках) и ломаная линия отруба совместно, конечно, со всеми обстоятельствами случая дают обычно доста­ точно оснований судебному медику определить здесь на­ личие именно членовредительства, а не случайного отрубания пальцев. Вывод «членовредительство» в этом случае вытекает исключительно из данных, полученных при судебно-медицинском освидетельствовании, из оцен­ ки характера обнаруженных повреждений. А раз это так, то совершенно очевидно, что такой вывод должен сделать именно судебно-медицинский эксперт.

Так, мы видим, происходит и в жизни: представите­ ли судебно-следственных органов направляют лиц, по­ дозреваемых в членовредительстве, конечно, к судебномедицинскому эксперту, которому, вполне естественно, и предлагают высказать свое мнение по этому часто весьма сложному и серьезному вопросу (вспомним вы­ шеописанные мною случаи гораздо более сложных членовредительств — симуляций ограблений).

Итак, мы можем прийти к совершенно определенному выводу: там, где это только возможно, там, где это твердо обосновывается судебно-медицинскими данными, на базе которых используются и обстоятельства случая, судебно-медицинский эксперт обязан помочь представи­ телю судебно-следственных органов выявить истину происшедшего и дать свое конкретное судебно-медицин­ ское определение.

Находится ли представитель судебно-следственных

274

органов, получивший достаточно определенное мнение врача-эксперта о роде насильственной, травматической смерти, в зависимости от этого мнения и верно ли то положение, что в дальнейшем действия следователя бу­ дут стеснены?

С нашей точки зрения, действия следователя никогда не могут зависеть от мнения эксперта, и во всех тех случаях, когда он не удовлетворен этим мнением, он, отмечая причину своих сомнений, посылает весь след­ ственный материал на переэкспертизу, как это и имеет место в нашей практике.

Проф. Чельцов-Бебутов в качестве отрицательного обстоятельства отмечает также и наличие в СССР госу­ дарственной судебно-медицинской организации, не даю­ щей, по его мнению, возможности широкого выбора для представителей судебно-следственных органов экспер­ тов из врачей других специальностей, имеющих однако большой практический опыт и стаж. Возражает он так­ же и против существующей в судебно-медицинской орга­ низации инстанционности, так как, по его словам, в ряде случаев районный судебно-медицинский эксперт может оказаться более компетентным экспертом, чем област­ ной, а последний — квалифицированнее главного. Таким образом, может оказаться, что переэкспертиза в высшей инстанции будет ниже по качеству экспертизы, произ­ веденной в инстанции низшей.

Эти положения проф. Чельцова-Бебутова мы считаем также абсолютно неправильными. Докладчик возвра­ щается к постановке дела экспертизы в дореволюцион­ ной России и в капиталистических зарубежных странах.

Внашей стране дело обстоит иначе.

В1920 году в СССР впервые в мире была введена государственная организация судебно-медицинской экс­ пертизы, которая за четверть века своего существования показала, насколько она целесообразна и необходима. Судебно-медицинский эксперт — должность. Он зани­ мается ежедневно и постоянно только судебно-медицин­ ской экспертизой, он специализируется в этой области и быстро растет как специалист. Вот почему в нашей стране по сравнению с зарубежными странами так вы­ росла и окрепла судебно-медицинская экспертиза.

Совершенно очевидно, что ликвидация должности эксперта поведет не к улучшению, а к полному развалу

всего дела судебно-медицинской экспертизы. Существу­ ющая и утвержденная Советом Народных Комиссаров

С С С Р инстанционность в государственной судебно-ме­ дицинской организации вполне целесообразна и должна оставаться в таком же виде, так как в огромном боль­ шинстве случаев в высших инстанциях находятся наи­ более крупные и сильные эксперты, а в редких исклю­ чениях— там, где областные или главные эксперты не имеют достаточно высокой квалификации, они постоян­ но имеют возможность использовать лучшие силы, имеющиеся в областном или столичном центре.

Касаясь, наконец, вопроса о целесообразности орга­ низации институтов судебной экспертизы, я сказал, что такая организация вполне целесообразна. Как показал наш опыт, именно в институтах судебной экспертизы как в мощных комбинатах, в которых сосредоточиваются основные виды судебной экспертизы, и производится наиболее всесторонняя и эффективная научно-исследо­ вательская и практическая деятельность.

После меня стали выступать эксперты-криминалисты. Все выступавшие, за исключением 2—3 человек, под­ держивали мою точку зрения. В своем заключительном слове проф. Чельцов-Бебутов заявил, что некоторые су­ дебные медики дают в ряде случаев неправильные за­ ключения о роде насильственной смерти и только пу­ тают следственный материал, и, обращаясь ко мне, ска­ зал: «Это Вы, Юрий Сергеевич, действительно помогае­ те судебно-следственным органам своими высококвали­ фицированными экспертизами, но зато многие другие только портят дело, и наши юристы делают ошибки». Я попросил после его выступления справку и сказал, что если бы это было так, как говорит Михаил Алексан­ дрович, то в этом в первую очередь были бы виноваты мы с ним — значит, плохо готовили врачей и следова­ телей. К счастью, среди врачей-экспертов не много та­ ких, которые работают плохо. Огромное большинство наших экспертов — это судебные медики, любящие свою специальность, среди них много замечательной молоде­ жи, и мы можем только гордиться ими. Работа их в ос­ новном протекает вполне удовлетворительно. То же нужно сказать и об экспертах-криминалистах.

По возвращении в Киев я собрал в К И Н С Э шесть

276