Гедонизм или аскетизм?

Аскетическим презрением к удовольствиям вообще и к сексуальному наслаждению в частности отличались представители стоицизма, философского направления древности. По мнению стоика Марка Аврелия, интимной близостью дорожить не следует. Ведь, в конце концов: “совокупление – трение внутренностей и выделение слизи с каким-то содроганием”! Досталось половым взаимоотношениям и от Цицерона: “Достаточно всмотреться в любовное ликование, чтобы понять, как оно постыдно. Стыдно смотреть на тех, кто ликует, добравшись до венериных утех, мерзко – на тех, кто ещё только рвётся к ним воспалённым желанием. Такой порыв обычно называется “любовью”, и в нём видна такая слабость духа, которую и сравнить не с чем”.

Цель аскетизма – обеспечить душевный покой и счастье человека, сделать его независимым от превратностей судьбы и прихотей власти. Но, конечно же, своими проповедями отказа от наслаждения, удовольствий и роскоши стоики не спасли человечество от заблуждений, преступлений и бед.

В тех или иных формах аскетизм – принадлежность многих фундаменталистских религиозных направлений. Для догматиков многих конфессий высшая добродетель в половой жизни – руководство законом, предписанным Богом: “Плодитесь и размножайтесь!” Отсюда делается аскетический вывод о “законности” лишь такого секса, который преследует цель размножения, избегая при этом наслаждения как такового или принимая его как неизбежное “сопутствующее зло”. Разумеется, гомосексуальность, онанизм и прочие “извращения” половой жизни осуждаются как греховные. Предполагается, что лишь аскетизм, осознанный и добровольный отказ от наслаждений в сексе даже в рамках законного брака, гарантирует прочность семьи и помогает супругам решить все возникающие у них проблемы.

Узаконен аскетизм и в индуизме. Рождение внуков независимо от паспортного возраста индуса означает его вступление в период старости. Он должен отказаться от всех прежних привязанностей, оставить работу и, либо отправиться с посохом и чашей для подаяния в вечное странствие, либо уединиться в месте постоянного затворничества. Любовь, власть, богатство, родственные связи – всё становится ненужной мишурой; всё мирское следует отринуть, заботясь о душе и её будущих перерождениях.

Врачу индусская традиция кажется архаичной и вредоносной.

Дело в том, что отказ мужчины от половой жизни приводит к поражению многих органов и систем, в первую очередь, сердечно-сосудистой. Длительное половое воздержание сопровождается серьёзными нарушениями в простате, которые отнюдь не сводятся к переполнению железы продуктами её жизнедеятельности. Этот орган богато снабжён нервными окончаниями. Да и секрет железы – не просто жидкость, определяющая объём спермы при семяизвержении. В его состав входят мощные ферменты и сосудистые гормоны. Словом, “застойная простата” – не только боль, чувство распирания в промежности и учащённое мочеиспускание. Она бомбардирует нервные окончания кровеносных сосудов и сердца болезнетворными импульсами. Это усугубляется действием всасывающихся в кровеносное русло высокоактивных веществ секрета простаты, не находящих естественного выхода из половых путей. Вот почему редкая половая жизнь и тем более полное её отсутствие в зрелом возрасте приводит к тяжёлым сбоям артериального давления и к серьёзным нарушениям работы сердца. Может быть, тот факт, что средняя продолжительность жизни индусов так мала, отчасти объясняется их традиционным аскетизмом.

На протяжении тысячелетий то аскетизм, то гедонизм провозглашался единственно верным и разумным этическим принципом. То один, то другой из них выступал в качестве инструмента борьбы с господствующей моралью. Следует заметить, что и гедонизм был предложен когда-то вовсе не для того, чтобы навредить людям, а чтобы помочь им обрести путь к счастью, вопреки аскетизму и самоограничениям. Ведь он признавал за человеком право руководствоваться в жизни своими чувствами, а не указаниями властей и религиозных доктринёров.

Врачу трудно лавировать между этими противоположными этическими принципами.

Аскетизм в глазах сексолога вредоносен, так как ложные моральные запреты и ограничения мешают проявиться здоровой сексуальности, приводят к необоснованным самообвинениям и вызывают развитие половых расстройств. К тому же, становясь на сторону аскетизма, врач неизбежно впадает в ханжество.

Однако, по известным причинам не вызывает восторга у сексолога и гедонизм.

Скептицизм врача питают и повседневные наблюдения над идейными приверженцами этих противоположных этических принципов. Попадая в поле зрения сексолога в качестве его пациентов, они обычно служат живым опровержением их же мировоззрения.

Один из моих пациентов горячо отстаивал принципы религиозной нравственности, забывая при этом, что толчком к развитию его заболевания послужил целый “букет” венерических заболеваний, полученный им от “невесты”. Выяснилось, что “невесты” у него меняются так часто, что его половые связи ничем не отличаются от тех самых греховных “блудодейств”, которые он столь убеждённо порицает. Я вовсе не иронизирую по его поводу. На мой взгляд, он был искренне верующим, одно время даже жил в монастыре. Его аскетическая программа, видимо, была не столько ханжеской, сколько попросту для него невыполнимой. Так это обычно в жизни и происходит – аскетические проповеди не вписываются в реальность, вызывают психологические конфликты и приводят к развитию невроза.

Надуманный отказ от секса, основанный на догматическом понимании религии, часто противоречит самой природе человека. Сошлюсь на следующее наблюдение.

Несколько лет тому назад меня привлекли в качестве консультанта к судебно-медицинской экспертизе 59-летнего священника отца Артемия (имя, разумеется, изменено). Он обвинялся в растлении несовершеннолетних. Пострадавшими были мальчики, которых родители отдали в качестве послушников в храм, где настоятелем был подсудимый. Жизнь его до обращения к Богу была самой обычной; после службы в армии он работал преподавателем, причём пользовался у своих коллег полным уважением. Его считали вежливым, наделённым недюжинными педагогическими способностями, и главное, лишённым привычки “приставать” к женщинам.

Хотя половую жизнь будущий священник начал рано – в 15 лет, к противоположному полу его не тянуло, и до своего пострига он имел только несколько случайных кратковременных гетеросексуальных связей. По окончании семинарии, принятия пострига и ухода в монастырь в контакты с женщинами он, разумеется, не вступал вовсе.

Покинув обитель в связи с получением прихода, о. Артемий, по его словам, соблюдал полное половое воздержание, которое он, якобы переносил легко. Сексологическое обследование, однако, заставило усомниться в полной асексуальности подследственного. У него были все признаками “застойной простаты”: болезненность, напряжённость, отёк железы; в обильном секрете, полученном после массажа её и семенных пузырьков, обнаруживалась масса живых и подвижных сперматозоидов. Речь шла, следовательно, о зрелом человеке с сильной половой конституцией, весьма далёком от возрастной сексуальной инволюции, мучительно переносящем вынужденное воздержание.

По-видимому, о. Артемий с молодых лет тяготился своей гомосексуальной педофилией. Возможно, он и монастырь-то ушёл от греха подальше (там детей нет). Став настоятелем храма, он оказался в опасной близости с мальчиками, глядевшими на него с обожанием и готовыми выполнять любое его желание. Между тем, обратись он за помощью к сексологу, возможно, беды не случилось бы. Врач помог бы ему переключиться с педофилии на более приемлемый тип влечения. Тогда удалось бы избежать преступления и наказания (приговором суда отец Артемий получил 6 лет заключения; церковные же власти отлучили его от церкви). Священника подвела его ятрофобия (невротический страх, испытываемый к врачам). Он опасался разоблачения и скандала, но их не было бы, ведь сексолог обязан хранить доверенные ему тайны пациентов. В конце концов, он мог бы обратиться за помощью анонимно.

Когда врачу приходится читать об искушениях святого Антония или видеть картины с изображением его иступленных сексуально-бесовских галлюцинаций, он невольно оценивает их с профессиональных позиций. Нельзя забывать, что человек – живой организм, чьи потребности требуют удовлетворения. Словом, у врачей есть веские основания отвергать как догматический аскетизм, так и гедонизм. И подавление сексуального наслаждения, и невротическая погоня за ним лишают человека способности его испытывать в равной мере.