1 курс / Психология / Общая психология 2

Когда исследователь достигает такого нормального распределения оценок, он бывает вполне удовлетворен. Теперь он может сравнивать людей в отношении общих черт. Он знает, что высокие и низкие оценки — это важные отклонения от

универсальной (или групповой) нормы. Он может использовать эти результаты в разных статистических целях.

Нормальная кривая — это сладкая мечта психодиагноста, но нелегко точ­ но объяснить, что она означает. Фактически, обычно она бывает продуктом

смешанных обстоятельств. Прежде всего, частично она может отражать стрем­

ление природы к усреднению; но вдобавок она отражает социальное давление

внаправлении конформности с некоторым принятым «средним» уровнем по­ ведения. Нормальное распределение часто бывает результатом случайного на­ ложения противоположных способов адаптации на одной линейной шкале. Наконец, распределение в определенной степени подвержено влиянию автора теста, который стремится к тому, чтобы последовательные улучшения, вносимые

вшкалу, вели ко все более и более симметричному разбросу оценок. Последняя процедура не встречает серьезных возражений, как и полученная таким образом

нормальная кривая, поскольку в любом случае шкалирование общих черт — все­ го лишь грубый способ подхода к личности. Тем не менее, в интересах хорошей теории важно осознать степень усложнений, которые вносятся в одну «простую»

переменную ради удобства измерения. Только сделав это, мы можем избежать самонадеянных ошибок, допущенных целым рядом авторов, считавших, что «все в личности нормально распределено».

Черты и другие детерминирующие тенденции

Психологи жить не могут без концепции «установки», подразумевая под этим готовность к реакции. Без подобной концепции было бы невозможно объяснить стабильность и последовательность поведения15.

15 Слабость формулы S—R в том, что она не может охватить крайне сложную внутреннюю организацию, которая проявляется, когда стимул воспринимается, о нем думают, он направляется по тому или другому пути, неся на себе отпечаток личности все время вплоть до результирующего действия. Более приемлема формула S—O—R (паттерн стимуляции— внутренняя организация—реакция на продукты этой организации). Знак «О» в этой формуле является свидетельством признания существования «детерминирующих тенденций» в том смысле, в котором мы используем этот термин. Строгие методологи утверждают, что точно понять, что из себя представляет «О», мы не можем, поэтому правильным было бы назвать «О» «промежуточной переменной». Но если настаивать, то даже самый строгий методолог признает, что под «промежуточной переменной» он понимает такие возможные «конструкты», как влечения, привычки, установки, черты. Те немногие экстремисты, которые пытаются подходить к психологическим проблемам на строгой основе S—R («незаполненного организма»), в основном работают с голубями или крысами и не вносят вклада в исследование личности. Если спросить у них, как они подходят к проблемам личности, последует ответ, имеющий к этому отдаленное отношение: «Если бы мы достаточно знали о стимулах, понятие личности было бы не нужно». Не очень-то убедительно.

https://t.me/medicina_free

Поскольку психологи всегда предполагали, что привычки, влечения,

потребности, следы в памяти, подсознательные комплексы, чувства, психиче­ ские установки и многие другие диспозиции и системы того же типа существу­ ют в нейропсихологической структуре, присоединение «черт» к этому ряду не требует дополнительных аргументов.

Здесь нас заботит только вопрос терминологии. Когда следует использовать термин черта, а когда — какой-либо другой термин из этого ряда?

Черта и привычка. Обычно термин привычка используют для обозначения

детерминирующих тенденций узкого и ограниченного типа. Маленький ребе­ нок приучается (с трудом) чистить зубы утром и вечером. В течение нескольких лет эта привычка занимает обособленное положение, пробуждаясь только от

соответствующих команд родителей в качестве звена в цепи действий, кото­

рые он осуществляет утром и вечером. Однако с течением лет чистка зубов ста­ новится не только автоматической (как действуют привычки), но вплетается

в расширенную систему привычек — в черту личной чистоплотности. Многие взрослые обладают генерализованной привычкой избавления себя от грязи всех

видов. Если кто-нибудь пренебрегает чисткой зубов, он ощущает дискомфорт не только потому, что нарушена привычка, но и потому, что такое пренебрежение противоречит более общей черте чистоплотности.

Из этого примера вытекает вполне корректное предположение о том, что каж­ дая черта, по крайней мере частично, вырастает из интеграции многочисленных

специфических привычек, которые обладают для конкретного человека одним и

тем же общим адаптивным значением. Привычки не объединяются автоматиче­

ски, но они объединяются, когда человек обладает некоторым общим представ­ лением, или некоторым образом себя, который приводит к их слиянию под воз­

действием организационной системы более высокого порядка. Ребенок никогда не

бывает «вежливым вообще». Сначала он учится говорить «спасибо», не прерывать

других, когда они говорят, придерживать дверь для матери, входящей в дом. Все это — характерные частички обучения. Однако когда он станет взрослым, можно будет говорить о вежливости как о его черте. Привычки теперь интегрированы в

представлении о том, каким должен быть его собственный стиль жизни. <...> Итак, черта более генерализована, чем привычка. Она также более измен­

чива в своих проявлениях. Это очень важный момент. Вежливость — больше,

чем простое скопление привычек. Истинно вежливый человек для того, чтобы поддержать свою черту вежливости, будет изменять свое поведение вплоть до нарушения своих вежливых привычек. Обычно считается невежливым пить за

обеденным столом из руки, сложенной чашечкой, но рассказывают об одной

хозяйке в Вашингтоне, которая поступила так для того, чтобы поддержать своего

восточного гостя, который выпил из своей руки. Она нарушила свою привычку, но поддержала свою черту.

Вежливый американец быстро обучается тому, что в некоторых странах удо­

влетворение от принятия пищи выражают отрыжкой, а в других избегают этого

https://t.me/medicina_free

Рис. 2. Обобщенность черты.

Диапазон черты определяется эквивалентностью стимулов, вы­

зывающих ее, и эквивалентностью провоцируемых ею реакций

искреннего действия. Если у него есть привычка занимать самое неудобное ме­ сто в комнате, в Германии он быстро нарушит свою привычку, когда узнает, что

наиболее неудобным местом часто является софа, сидеть на которой, однако,

почетно. В одной стране (для того, чтобы оказаться вежливым) он приучится в гостях расспрашивать хозяина о том, сколько тот заплатил за то или иное свое

имущество, в другой стране (для того, чтобы оказаться вежливым) он не будет задавать такие личные вопросы.

Здесь мы вновь обращаемся к понятию эквивалентности. Во всех странах наш вежливый путешественник обнаружит, что социальные отношения большей своей частью пробуждают у него диспозицию вежливости. Следовательно, мно­

гие социальные стимулы эквивалентны в своем влиянии на эту черту. С другой стороны, его действия, хотя они и чрезвычайно разнообразны, также эквива­ лентны в том, что все они означают вежливость. Это положение иллюстрирует

рис. 2. (Понятие эквивалентности в чем-то сходно со стимул-реактивной кон­ цепцией «генерализации стимула». Эта последняя, однако, подразумевает, что

генерализация — автоматический результат частого обусловливания. «Эквива­

лентность» же требует, чтобы человек воспринимал общий смысл ряда стимулов, на которые он реагирует.)

Итак, черта — это нейропсихологическая структура, обладающая способно­ стью делать многие стимулы функционально эквивалентными и инициировать и направлять эквивалентные (разумно последовательные) формы адаптивного и экс­

прессивного поведения.

Черта и установка. Не всегда можно отличить, что правильно называть чер­

той, а что установкой. Патриотизм — это черта или установка в отношении родной страны? Экстраверсия — это черта или установка в отношении жизни? Авторитаризм — черта или установка? В этом и подобных случаях безразлично, какой термин мы используем. Приемлемы оба обозначения.

https://t.me/medicina_free

Но обычно существуют два различия между этими двумя понятиями: 1. Установка всегда обладает предметной отнесенностью. У человека бывает установка по отношению к Пастернаку, коммунизму или исследованиям Арк­

тики. Черта — результат действия такого большого числа объектов, что мы не пытаемся точно определить их. Поэтому черта обычно рассматривается как носящая более общий характер (обладающая более высоким уровнем инте­ грированности), чем установка. Человек конформен, экспансивен, застенчив, влиятелен в таком множестве ситуаций, что мы не можем определить их, как

в случае с установкой. 2. Установки обычно бывают в поддержку или против чего-то, благоприятные или неблагоприятные, расположения или неприязни; они ведут человека к объекту установки или от него. Эндрю обладает благо­

приятной установкой в отношении своей церкви, негативной установкой в от­ ношении соседа и амбивалентной (как благоприятной, так и неблагоприятной) установкой в отношении телевидения.

Это свойство приближения или удаления придает понятию установки опре­ деленный двигательный оттенок. Установка направлена на действие. В боль­

шинстве языков мы обнаруживаем сравнимые термины, которые объединяют «положение» движения с внутренним состоянием ума. Джонстон показал это на примере анализа 12 языков, как показал и то, что термин «установка» обычно

в большей степени относится к движению, чем к внутреннему состоянию. В некоторых языках существуют более тонкие отличия, чем в английском. Так, когда говорят о политической установке (например, рассматривая положение Англии на Среднем Востоке), в греческом языке используют термин stasis, тогда как, говоря об образе мышления и поведения (в том, что касается расовых от­ ношений), в том же языке используется термин symperiphora'b.

Но, как мы уже сказали, область действия установки может быть настолько широка, что она может отождествляться с чертой. Если человек любит свою со­ баку, но не других животных, у него есть установка; если же у него есть установка

на заботливое и сочувственное отношение к людям и животным, то у него в то

же время есть черта доброты.

Как установка, так и черта — незаменимые понятия в психологии. Со­

вместно они охватывают основные типы диспозиций, с которыми имеет дело психология личности. Однако мимоходом отметим, что, поскольку установка

связана с направленностью людей на выявление различных сторон окружающей их среды (включая людей, культуру и общество), она является излюбленным понятием социальной психологии'7. Однако в сфере личности нас интересует лич­

ностная структура, в результате предпочитаемым понятием становится черта.

16См.: Johnstone J. «Attitude» in psychology and psychosomatic medicine //Journal of Nervous and Mental Diseasess. 1953. Vol. 117. P. 287—299.

17Об истории термина «установка» и его использовании в социальной психологии см.: Allport G. W. Attitudes // A handbook of social psychology I C.C. Murchison (Ed.). Worcester: Clark

Univ. Press, 1935. Ch. 17.

https://t.me/medicina_free

Черты и другие формы готовности. Выше мы обсуждали такие «проме­

жуточные переменные», как влечение, инстинкт, потребность. Поскольку они оказались полезны в качестве единиц сравнения индивидов и считаются обоз­

начающими реально действующие диспозиции, они могут быть отнесены к на­ шему понятию общих черт. Фактор, как мы показали, является несколько на­

думанным понятием, но все же это понятие родственно черте. Используются,

кроме того, еще более близкие понятия. Коротко упомянем их. Чувство нахо­

дится между установкой и чертой. Обычно мы можем назвать объект чувства,

как можем сделать это для установки; кроме того, у них более или менее общие

объекты18. Патриотизм можно назвать чувством, или установкой, или чертой. Гольдштейн19 ввел понятие предпочитаемых паттернов поведения. Этот тер­

мин шире, чем черты, но удачен. Левин20 говорит об областях («внутриличност-

ной» и «перцептивно-моторной»). Эта пространственная метафора предполагает модель теории поля, но она в высокой степени суггестивна. Другие термины, от­

носящиеся к определенным видам черт: интерес, ценность, комплекс, эго-система

(Коффка), обобщенная привычка (Дьюи), стиль жизни (Адлер), синдром (Маслоу).

Очертив эти разнообразные особенности, попытаемся теперь сфор­ мулировать итоговую формулировку. Фактически в этой формулировке скон­ денсировано все, о чем шла речь в этой главе.

Общая черта — это категория для классификации функционально эквива­

лентных форм поведения у широких групп людей. На общие черты воздействуют

искусственные и надуманные соображения, но до определенной степени общие

черты отражают соответствующие действительности и сопоставимые диспози­ ции многих людей, которые, благодаря общности человеческой природы и об­ щей культуре, вырабатывают схожие (хотя и в неодинаковой степени) способы

приспособления к окружающей их среде.

Если это утверждение покажется слишком специальным, читатель может

предпочесть простое, хотя и менее точное утверждение о том, что общая чер­

та — это некоторая обобщенная диспозиция, в отношении которой можно успешно сравнивать людей. <...>

Обозначение общих черт

В английском языке приблизительно 18 000 слов (главным образом, прилага­ тельных), обозначающих различные формы поведения человека21. На первый взгляд эта масса слов напоминает семантический кошмар. Однако очевидно,

18 Чувству как единице оценки личности отдают предпочтение Мак-Дугалл (McDougall W. Energies of men. N.Y.: Scribner, 1933) и Мюррей с Кристиной Морган (см.: Murray Н.А., Morgan Ch.D. A clinical study of sentiments, I // Genetic Psychology Monographs. 1945. Vol. 33. P. 3—149).

19Cm.: Goldstein K. The organism. N.Y.: American Book, 1939. Ch. 7.

20Cm.: Lewin K. Principles oftopological psychology. N.Y: McGraw-Hill, 1936. Ch. 17.

21Cm.: Allport G.W., Odbert H.S. Trait-names: a psycho-lexical study // Psychological Mono­ graphs. 1936. №211.

https://t.me/medicina_free

что названия черт связаны с основными структурными единицами личности,

и наша задача будет заключаться в том, чтобы по возможности обнаружить эту связь.

Эти тысячи названий возникают благодаря существованию двух различных видов воздействия. Прежде всего, мы должны быть уверены, что люди испыты­

вают желание давать имена тому, что действительно существует в человеческой природе. Если бы простые смертные не имели способностей и диспозиций, мы вряд ли давали бы им названия. Более того, названия в некоторой степени по­

правляют сами себя, поскольку бесполезно сохранять ложные верования в нечто фантастическое, давая ему имя; все преимущества в том, чтобы использовать названия, обозначающие реальные психические структуры. Это одна из при­

чин, по которой существуют названия черт. Если бы она была единственной, то соответствие словаря психологической реальности было бы точным, гораздо более точным, чем на самом деле.

Другой фактор, влияющий на наш лексикон названий черт, в корне от­ личается от первого; он связан с причудливыми формами культурных влияний.

Очень давно благодаря медицине Галена в английский язык вошли такие на­ звания черт, как сангвиник, холерик, меланхолик, флегматик, добродушный, гни­ лодушный, а также хладнокровный, душевный, бездушный и сердечный (произошед­

шие из веры в то, что в сердце располагаются ум и чувства). Протестантская Реформация с ее подчеркнутым вниманием к духовному миру и самоанализу принесла много полезных прилагательных, обозначающих черты (среди них ис­

кренний, набожный, нетерпимый, аккуратный, фанатичный), а также многие со­ ставляющие Я: самоуважение, самоуверенность, самолюбие, доверие к самому себе, самооценка. Себялюбие — название, придуманное пресвитерианцами около 1640

года. Растущий субъективизм в литературе восемнадцатого века принес апатию, разочарование, депрессию, мечтательность. Высший свет добавил пристойность, неотесанность, занимательность, скуку. Нынешнему времени принадлежат мно­ гие выражения, некоторые из которых все еще считаются сленгом: зазывала, ка­ рьерист, битник, громила, подхалим, очковтиратель, недотепа, паникер, пройдоха, жиголо, экс-горожанин. В этот постоянно пополняемый словарь характеристик человека психологи внесли интроверта, невротика, регрессивный тип, психопа­ та, соматотоника, шизоида и многих других. Некоторые символические обо­ значения отмирают, но названиям черт свойственно множиться — без сомнения, это отражает постоянно растущий интерес к человеческой природе.

Поэтому мы заключаем, что отчасти действующие названия черт указывают

на общие характеристики, по которым можно сравнивать людей. Иначе говоря, во многих терминах отражается стремление выразить истинные свойства людей.

Этому соответствуют около 25 % названий.

Но язык сложен. Он служит также для оценок. Когда мы говорим, что жен­

щина привлекательна, мы говорим не о диспозиции, расположенной «внутри че­

ловека», а о воздействии на других людей. Такой преобладающий оттенок оцен­

https://t.me/medicina_free

ки имеют около 30 % названий черт, среди них прелестный, ангельский, скучный, отвратительный, завидный, злой, великолепный, докучливый, обаятельный.

Часто трудно провести черту между названиями, отражающими действи­

тельность, и оценочными названиями. Прежде всего, слова похвалы или пори­

цания, такие как честный, законопослушный или бескорыстный, могут подойти

для того, чтобы отразить желаемый образ самого себя, и человек может стре­ миться (формировать черту) соответствовать социальному идеалу.

Есть еще два класса терминов. Мы обозначаем временные состояния ума,

настроения, эмоций или текущей деятельности, например, смущенный, тарато­ рящий, ликующий, бешеный. Такие названия описывают поведение, но не под­

разумевают постоянных «предпочитаемых паттернов». Из тех 18 000 слов таких

около 25 %. Наконец, мы должны учесть большое множество обозначений (20 % от всех), являющихся метафоричными или сомнительными, таких как бодрый, аморфный, полный, плодовитый.

Когда мы говорим, что перечень простых описывающих человека терминов содержит примерно 18000 слов, мы упускаем громадное число пишущихся через

дефис и составных выражений: любитель природы, ненавидящий притворство, человек, которого никогда не заботят детали и т.д. Не является ли число воз­ можных описаний человека в английском языке (или в других высокоразвитых

языках) практически бесконечным?

Подводя итоги, отметим, что наша теория названий черт считает назва­

ния, предложенные словарем, символами, в которых смешаны психологи­

ческая, культурная и этическая составляющие. Оценочные и уничижитель­ ные высказывания малополезны при изучении структуры личности, однако они могут быть полезны при изучении социального влияния одних людей на

других. Вероятно, число простых (безоценочных) слов, явно указывающих на

устойчивые (не временные) черты, находится между 4000 и 5000. Однако воз­

можны столь многие комбинации слов, что число доступных обозначений черт гораздо больше.

В лучшем случае названия черт — это классифицирующие названия. Другими

словами, называя и Тома, и Теда агрессивными, мы не подразумеваем, что их

агрессивность по своей сути идентична. Обыденная речь — плохой ориентир в психологических тонкостях. Но слова — лишь грубые вместилища. Мы вклады­

ваем в них громадное множество значений, которые приблизительно, но очень грубо сопоставимы друг с другом.

Словесные обозначения — это почти все, с чем нам приходится работать,

как бы мы ни были этим недовольны. Возможно, когда-нибудь у психологиче­ ской науки будут другие обозначения черт (факторные или математические), но

прогресс в этом направлении слишком незначителен для того, чтобы склонить нас к отказу от элементарной приверженности родному языку. Наша участь — анализировать черты с помощью слов, делая в этом направлении все, что воз­

можно, для точной характеристики наших терминов. <...>

https://t.me/medicina_free

Личностные диспозиции

<...> Продолжим наше обсуждение названий черт. Мы обнаружили, что неко­ торые из них берут начало от исторических лиц или вымышленных персона­ жей: донкихотство, нарциссизм (по-английски сначала было Narcissusistic, за­

тем narcissistic, сейчас narcistic), шовинизм, садизм, квислинги. Человек может

быть охарактеризован как гомеровский персонаж, раблезианец, толстовец. Мы можем назвать человека «иудой», «донжуаном», «пиквиком», «отелло», «Фаль­

стафом». Во всех этих случаях и во многих подобных мы замечаем некоторые особенно выдающиеся характеристики того или иного индивидуума, берем их

как ярлычки и время от времени (не часто) навешиваем их на других людей. Упомянутые выше черты не относятся к общим. Было бы абсурдом пытаться

сравнивать всех (или большую часть) людей по шкале, созданной для измерения

своеобразной демонстративной утонченности франта Бруммеля или сексуальной жестокости маркиза де Сада. Уже сам факт, что мы сейчас используем эти харак­

теристики, демонстрирует то, что мы отделили их от индивидуальных образов,

стремясь приложить их к другим индивидам, которым они могут подойти. Сло­ ва обобщают. Даже говоря «этот мальчик», мы указываем на особенное посред­

ством двух абстрактных слов. Только имя собственное — например, Франклин Рузвельт — приближается к обозначению личности как единственного на свете уникального события.

Уникальность личностных диспозиций

Мы вновь приходим к утверждению, которое так шокирует науку. Франклин

Рузвельт был единственным на свете уникальным историческим событием, и невероятно сложная организация его психических процессов и нервной системы

была также уникальной. Иначе и нельзя рассматривать индивидуальный харак­ тер его наследственности и индивидуальный характер его жизненного опыта <...>. Даже подсистемы его личности были, в конечном счете, уникальными.

Столкнувшись с этой неопровержимой логикой, один разгневанный психолог воскликнул: «Я думаю, бессмысленно говорить о том, что никакие два человека не обладают одной и той же чертой. Я имею в виду, конечно, что это истина,

но это одна из тех истин, с которыми нельзя согласиться». Мы ответим: к не­ счастью, это та истина, с которой исследование личности должно согласиться,

какие бы большие осложнения это ни создавало.

Чтобы отделить эту проблему от проблемы общих черт, мы будем использовать различные термины. Уместно говорить об индивидуальных (или личностных) чертах

в отличие от общих черт, поскольку есть сходство между этими двумя понятиями (например, обе касаются комплексного уровня организации). Тем не менее, для яс­ ности, мы будем называть индивидуальную структурную единицу не чертой, а лич­

ностной диспозицией (и будем время от времени использовать аббревиатуру ЛД).

https://t.me/medicina_free

Большая часть того, что мы говорили об общих чертах, применима также и к личностным диспозициям. Те и другие являются широкими (обобщенными) детерминирующими тенденциями; те и другие одинаково отличаются от при­ вычек, установок и типов; те и другие относятся к уровню анализа, наиболее удобному для исследования личности; существование тех и других выводится из наличия действий, обладающих «функциональной эквивалентностью».

Но есть и отличия. Нет смысла говорить о «нормальном распределении» ЛД, поскольку каждая из них уникальна для одного человека. Названия черт лучше подходят общим чертам, чем личностным диспозициям. (Обычно для обозначения ЛД требуется несколько слов, например, когда мы говорим: «Ма­ ленькая Сьюзан обладает своеобразным, присущим только ей тревожным стрем­

лением приносить пользу» или «Он сделает что-нибудь для вас только в том случае, если это не потребует от него никаких усилий».)

Мы утверждаем, что ЛД (если она верно определена) точно отражает

личностную структуру, тогда как общие черты представляют собой категории, под которые индивида подгоняют.

Например, с помощью методов, направленных на общие черты, мы обнаружи­ ваем, что у Питера эстетические интересы и тревожность развиты сильнее, а

лидерство и потребность в достижении — слабее. Но важно то, что все эти общие

черты особым образом окрашивают его жизнь и (что еще более важно) взаимо­

действуют друг с другом. Таким образом, точнее будет сказать, что его ЛД — раз­ новидность артистической и самодостаточной уединенности. Отдельные баллы,

отражающие общие черты, не отражают полностью этот паттерн.

Но, спросите вы, не «более ли научно» работать с общими чертами? Посте­

пенно мы ответим на этот вопрос. В настоящий момент мы просто утверждаем, что общие черты — это в лучшем случае приближение. Часто они оказываются не в состоянии отразить структуру данной личности. <...>

Пусть читатель не думает, что мы осуждаем подход, основанный на общих чертах. Это далеко не так. Мы считаем его единственно возможным для сравне­ ния людей друг с другом и признаем, что получаемые с его помощью оценки и профили проливают некоторый свет на то, что нам нужно. Мы просто говорим, что есть иной, более точный способ рассмотрения личности, а именно выявле­

ние внутреннего структурирования (морфогенеза) жизни как уникального про­ дукта природы и общества.

Рассматривая личность тем единственным способом, каким она может быть понята, мы видим в ней структурную сеть (композицию), включающую системы внутри систем, некоторые системы малой величины и нечто вроде периферии по отношению к центральной и главной структуре, а также другие более мас­ штабные системы, находящиеся в сердцевине всего сооружения. Некоторые из этих систем легко вовлечь в действие, другие более пассивны; одни настолько культуросообразны, что их можно легко рассматривать как «общие», другие опре­ деленно идиосинкратичны. Но, в конечном счете, эта сеть, содержащая биллио-

https://t.me/medicina_free

ны и биллионы нервных клеток, сформированная наследственностью и никогда не повторяющимся опытом отношений с окружающей средой, уникальна.

Твердолобые ученые законники возразят: «Ну, все в мире уникально — каж­

дый камень на лугу, каждая старая туфля, каждая мышь, но все они состоят из одних и тех же элементов. Уникальность появляется тогда, когда общие элемен­ ты комбинируются в различных пропорциях. Органическая химия, например, занимается главным образом различными комбинациями шести или семи эле­ ментов, и примерно подсчитано, что из этих немногих элементов можно полу­ чить около трех миллионов комбинаций. Принимая во внимание еще большее количество элементов (включающих общие черты), мы можем в конечном итоге объяснить уникальность любого человека».

Мой ответ таков: личность существует только на постэлементарном уров­ не; она появляется только тогда, когда общие черты человеческой природы уже провзаимодействовали друг с другом и создали уникальную, самоподдерживающуюся и развивающуюся систему. Это не значит, что поиск общих элементов или общих человеческих функций нежелателен. Этим (и больше ничем) занимает­ ся большая часть научной психологии. Я настаиваю только на том, что если мы интересуемся личностью, то должны выходить за пределы элементов в область морфогенетического22.

Взаимозависимость диспозиций

Спросим себя, разумно ли думать о личности как состоящей из отдельных дис­ позиций. Не является ли ее структура настолько связной, что не поддается рас­ членению на компоненты?

Без сомнения верно, что мы никогда не можем наблюдать только одну ЛД. В непрерывном потоке поведения одновременно задействованы всевозможные детерминирующие тенденции. Рассмотрим акт написания письма: для него не­ обходима конвергенция психических установок, сиюминутных мотивов, навы­

ков, стилистических привычек, а также глубинных личностных убеждений и ценностей. Поведение всегда требует эффективной конвергенции многих обу­ словливающих его влияний. Обобщая этот пример, мы можем сказать, что ни­

какое отдельно взятое действие никогда не является однозначным результатом отдельно взятой черты или ЛД.

Вместе с тем, поскольку адаптивные действия, распределенные в неко­ тором временном диапазоне, часто обнаруживают одни и те же цели и одни и те же особенности выражения, мы должны допустить существование неко­

торых стабильных и устойчивых влияний. Возьмем, например, разговорчивого

человека, из которого по малейшему поводу начинает литься речевой поток. Должна же существовать некая нервно-психическая тенденция, влияющая на

22 Морфогенетическая точка зрения в биологии отражена в кн.: Sinnott Е. W. The biology of the spirit. N.Y.: Viking, 1955. Этот автор полагает, что конфигурация человеческой личности определяется главным образом целенаправленными мотивами (не влечениями).

https://t.me/medicina_free