1 курс / Психология / Общая психология 2

и ее бессознательное. В этом смысле самость была бы идеальной сущностью

(величиной), включающей в себя Эго. В бессознательных фантазиях самость часто возникает в виде сверхординарной (необычной) или идеальной личности,

вроде Фауста у Гете или Заратустры у Ницше. Именно для сохранения идеаль­

ного образа архаические черты самости изображались иногда как отделенные от

«высшей» самости, как, например, Мефистофель у Гете, Эпиметей у Шпиттелера, а в христианской психологии дьявол или Антихрист. У Ницше Заратустра открывает свою тень в «Безобразнейшем человеке». <...>

Самость2

Как эмпирическое понятие, самость обозначает целостный спектр психиче­

ских явлений у человека. Она выражает единство личности как целого. Но в

той степени, в какой целостная личность по причине своей бессознательной со­ ставляющей может быть сознательной лишь отчасти, понятие самости является

отчасти лишь потенциально эмпирическим и до этой степени постулятивным.

Другими словами, оно включает в себя как «переживабельное» (experienceable), так и «непереживабельное» (inexperienceable) (или еще не пережитое). Эти каче­

ства присущи в равной мере многим другим научным понятиям, оказывающим­

ся более именами, нежели идеями. В той степени, в какой психическая целост­

ность, состоящая из сознательных и бессознательных содержаний, оказывается постулятивной, она представляет трансцендентальное понятие, поскольку оно предполагает существование бессознательных факторов на эмпирической ос­

нове и, таким образом, характеризует некое бытие, которое может быть описано лишь частично, так как другая часть остается (в любое данное время) неузнан­ ной и беспредельной.

Подобно тому как сознательные и бессознательные явления дают о себе знать практически, при встрече с ними, самость, как психическая целостность, также имеет сознательный и бессознательный аспекты. Эмпирически самость

проявляется в сновидениях, мифах, сказках, являя персонажи «сверхординар­ ной личности» (см. Эго), такие как король, герой, пророк, спаситель и т.д., или

же в форме целостного символа, — круга, квадрата, креста, квадратуры круга (quadratura circuli) и т.д. Когда самость репрезентирует complexio oppositorum, единство противоположностей, она также выступает в виде объединенной ду­

2 Данная дефиниция была написана Юнгом для немецкого издания Собрания сочинений и отсутствует в русском издании 1929 г. — Ред. источника. Любопытно отметить, что определение, данное самости, как «целостного спектра психических явлений у человека» почти идентично определению психического как «тотальности, целостности всех психических процессов, как сознательных, так и бессознательных» (см. душа). Здесь может подразумеваться, что каждый индивид посредством психического или благодаря ему в своей потенции представляетсамость. Вопрос лишь в том, чтобы «реализовать» эту присущую ему в потенции самость. Но это уже вопрос самой жизни. — Ред. англ, издания.

https://t.me/medicina_free

альности, например, в форме дао, как взаимодействия инь и ян или враждующих братьев, или героя и его противника (соперника) (заклятого врага, дракона),

Фауста и Мефистофеля и т.д. Поэтому эмпирически самость представлена как

игра света и тени, хотя и постигается как целостность и союз, единство, в кото­ ром противоположности соединены. Так как такое понятие непредставимо —

третьего не дано — то самость оказывается трансцендентальной и в этом смыс­ ле. Рассуждая логически, здесь мы имели бы дело с пустой спекуляцией, если бы не то обстоятельство, что самость обозначает символы единства, которые

оказываются обнаруживаемы эмпирически.

Самость не является философской идеей, поскольку она не утверждает своего собственного существования, т.е. она не гипостазирует самое себя. С

интеллектуальной точки зрения это всего лишь рабочая гипотеза. Ее эмпири­

ческие символы, с другой стороны, очень часто обладают отчетливой нуминозностью, т.е. априорной эмоциональной ценностью, как в случае мандалы, пи­

фагорейского tetraktys, кватерности и т.д. Таким образом, самость утверждает себя как архетипическую идею, отличающуюся от других идей подобного рода

тем, что она занимает центральное место благодаря значительности своего со­ держания и своей нуминозности.

https://t.me/medicina_free

К. Юнг

[Структура души]*

Для нас важно то, что сознание невозможно представить вне связи с Эго. Если нечто не имеет отношения к Эго, то оно не является сознательным. Следова­

тельно, сознание можно определить как соотношение психических фактов и

Эго. А что такое Эго? Это сложное образование, которое конституируется, вопервых, общим осознанием собственного тела, собственного существования и,

во-вторых, данными памяти — у вас есть некоторое представление о том, что

происходило в прошлом, долгая последовательность воспоминаний. Таковы две основные составляющие феномена, именуемого Эго. Таким образом, Эго можно назвать комплексом психических фактов. Этот комплекс обладает мощнейшим

магнетизмом: он притягивает то, что содержится в бессознательном, в этом тем­

ном царстве, о котором мы ничего не знаем; он также притягивает впечатления извне, которые, соприкасаясь с Эго, становятся фактами сознания (только так:

в противном случае их нельзя считать сознательными).

Мне представляется, что Эго есть своего рода комплекс, безусловно, са­

мый близкий и дорогой нам. Он всегда в центре нашего внимания и всех на­

ших помыслов; это центр сознания, без которого не обойтись. При разрушении

Эго (например, в случае шизофрении) у индивида исчезает система координат:

центр распался, какие-то психические составляющие отныне относятся к одно­

му фрагменту Эго, какие-то — к другому. Поэтому у шизофреника наблюдается быстрый переход как бы от одной личности к другой.

В сознании мы можем различить несколько функций. Благодаря им со­

знание может быть сориентировано либо на эктопсихические, либо на эндоп-

сихические факты. Под эктопсихическим я понимаю отношение между содер­ жаниями сознания и данными, поступающими извне. Это система ориентации,

связывающая человека с данными ему посредством ощущений внешними

* Юнг К.Г. Тэвистокские лекции / Исследование процесса индивидуации. М.: Рефл-бук; Ваклер, 1998. С. 17-31, 53-59.

https://t.me/medicina_free

фактами. С другой стороны, эндопсихика — это система отношений между содержаниями сознания и постулированными выше бессознательными про­ цессами.

Сперва рассмотрим эктопсихические функции. Прежде всего, это — ощу­ щений, функция наших органов чувств (sense function). Под ощущением я по­

нимаю то, что французские психологи называют «1а fonction du reel»2, которая

составляет совокупность всего осознаваемого мною о внешних факторах, дан­ ных мне через функцию моих органов чувств. Ощущение говорит мне, что нечто

есть, оно не говорит мне, что есть это нечто, оно вообще не говорит мне ничего об этом нечто, кроме как то, что оно есть.

Далее мы выделяем функцию мышления3. Если послушать философов, то

окажется, что мышление — это что-то невообразимо сложное. А вообще-то лучше никогда не спрашивайте об этом философа, ибо он единственный, кто не знает, что такое мышление. Всем остальным это хорошо известно. Если вы, например, обратитесь к простому человеку со словами: «Да ты подумай сво­ ей головой!» — он прекрасно поймет, чего вы от него хотите. Не поймет один

лишь философ. Мышление в своей простейшей форме сообщает нам о том, что

есть данная вещь. Оно дает имя вещи, прилагает понятие, поскольку мышле­ ние означает восприятие и суждение. В немецкой психологии это называется апперцепцией4.

Для обозначения третьей функции мы заимствуем из повседневного языка слово «чувство» (feeling). Когда я рассуждаю о чувстве, люди обычно приходят в

замешательство — на их взгляд, я говорю нечто ужасное. Благодаря тональности

чувства мы узнаем о ценности вещи. Например, чувство может показать, нравит­ ся ли вам данная вещь или нет. Иначе говоря, оно показывает, чего эта вещь для

вас стоит. Без определенной чувственной реакции невозможно воспринять ни

одного явления. У вас всегда есть определенный чувственный настрой, который

можно даже обнаружить экспериментальным путем. А сейчас вы услышите о чувствах нечто «ужасное»: чувство, как и мышление, является рациональной

функцией. Все мыслящие люди абсолютно убеждены в том, что чувство отнюдь

не рациональная функция, но как раз напротив — самая иррациональная. Мой

совет: не спешите с выводами — поймите, человек не может быть одинаково совершенным во всех отношениях. Если, например, у человека блестяще раз­ вито мышление, о его чувствах подобного не скажешь — невозможно делать два дела одновременно; одно мешает другому. Чувство и мышление мешают друг другу. Поэтому если вы намерены мыслить по-научному или по-философски

бесстрастно, то придется отказаться от чувственной шкалы ценностей. Здесь

вас не должны заботить чувства, иначе вам, чего доброго, начнет казаться, что

1См.: Юнг К.Г. Психологические типы. Опр. 47.

2Доел.: «функция реальности» {франц.). — Ред. источника.

3См.: Юнг К.Г. Психологические типы. Опр. 53.

4 См.: Там же. Опр. 5.

https://t.me/medicina_free

размышлять о свободе воли значительно важнее, нежели, к примеру, заниматься классификацией вшей. С точки зрения чувства объекты различаются не только

фактически, но и ценностно. Ценности — неважная подпорка для интеллекта, но все же они существуют и более того — являются важной психологической функцией. Для того, чтобы получить целостную картину мира, необходимо

учитывать ценностный аспект. В противном случае вы попадете в беду. Мно­ гим людям чувства кажутся иррациональными потому, что они отождествляют их с безрассудством. Поэтому каждый, особенно здесь, в Англии, убежден, что

следует контролировать свои чувства. Я вполне допускаю, что это — полезная привычка, меня вообще восхищает эта способность англичан. Однако от чувств никуда не денешься: я, например, видел людей, превосходно контролировавших

свои чувства, и, тем не менее, далеко не безмятежных.

И наконец, о четвертой функции. Ощущение говорит нам о том, что вещь

есть', мышление — о том, что это за вещь, чувство — о том, какова ценность

этой вещи для нас. Чего тут недостает? Можно было бы думать, что для соз­ дания целостной картины мира достаточно знать о том, что нечто есть, о том,

что есть это нечто, и о том, чего оно стоит. Однако существует еще одна ка­ тегория — время. Вещи имеют прошлое и будущее. Они откуда-то приходят и куда-то уходят, и вы не знаете, откуда и куда они идут, но у вас есть то, что американцы называют чутьем (hunch). Если, скажем, вы торгуете живописью и антиквариатом, чутье подсказывает вам, что перед вами шедевр, написанный

превосходным мастером приблизительно в 1720 г. Или такой пример — вы не

знаете, какова будет цена данных акций через некоторое время, но чувствуете,

что она возрастет. Это называется интуицией', нечто вроде предвосхищения. Бы­ вает так, что вы не знаете, что происходит с пациентом, но у вас, как мы говорим

в таких случаях, «есть идея» или «есть ощущение» (повседневный язык пока не выработал достаточно подходящих терминов для этого). Правда, в английском

языке все больше употребимо (причем весьма удачно) слово «интуиция», в то время как во многих других языках подобного слова пока нет. Немцы не могут даже лингвистически различить ощущение и чувство. Во французском же языке они различимы; по-французски вы, пожалуй, не сможете сказать, что у вас есть определенное «sentiment dans 1'estomac»5, а скажете: «sensation»6.

В английском языке есть два разных слова для обозначения ощущения

(sensation) и чувства (feeling), но зато вы легко можете перепутать чувство с ин­ туицией. Вследствие этого проводимое мною различение может показаться вам

натянутым, но, смею вас заверить, с точки зрения научной практики оно явля­

ется чрезвычайно важным. Мы обязательно должны определять, что имеем в виду, когда употребляем тот или иной термин, иначе мы будет говорить на непо­

нятном языке; и психология особенно страдает от этого. Когда в повседневной

жизни человек говорит о «чувствах», возможно, порой он подразумевает нечто

5Доел.: «чувство в животе». — Ред. источника.

6Доел.: «ощущение». — Ред. источника.

https://t.me/medicina_free

совсем иное, чем кто-то другой, говорящий о «чувствах». Некоторые психоло­

ги, пользующиеся понятием чувства, определяют его как расстройство мыслей. «Чувство есть не что иное, как незавершенная мысль», — таково определение,

принадлежащее одному хорошо известному психологу. Однако чувство под­ линно, реально, это некая функция, и посему ему соответствует определенное

слово. Сознание всегда инстинктивно находит слова для обозначения реально

существующих вещей. Лишь психологи изобретают наименования для несуще­ ствующих вещей.

Последняя функция — интуиция — представляется весьма таинственной.

Про меня самого, как известно, говорят, что я «большой мистик». Да, из та­ ких вещей и состоит мой мистицизм! Интуиция — это функция, с помощью

которой можно видеть то, что происходит «за углом», что, собственно говоря,

невозможно; но кто-то как будто делает это за вас, и вы ему доверяете. Если жить обычной жизнью в своих четырех стенах, делать рутинную повседневную

работу, то интуиция может и не понадобиться. Но оказавшись на бирже или, скажем, где-нибудь в Центральной Африке, вы, наряду со всем другим, вы­

нуждены полагаться на свое чутье. Вы, конечно же, будете не в силах точно

рассчитать, кто вас там поджидает в зарослях, т.е. там «за углом», — тигр или

носорог, — однако у вас возникает предчувствие, которое, быть может, спасет

вам жизнь. Поэтому люди, живущие в естественных условиях, активно пользу­ ются интуицией; точно так же интуиция необходима разного рода первопро­ ходцам, с риском для жизни отправляющимся в неведомые дали. Не обойтись

без нее изобретателям и судьям. И, оказавшись в неожиданной ситуации, не имея устоявшихся понятий и ценностей, вы тоже будете вынуждены положить­ ся на свой интуитивный дар.

Хоть я и старался как можно обстоятельнее описать эту функцию, мне это, кажется, не удалось. Итак, я утверждаю, что интуиция является особым

типом восприятия, идущим не прямо от ощущения, а от бессознательного, — и дальше этого не иду, отдавая себе отчет в том, что «не знаю, как она работает». Мне не известно, что происходит, когда человек знает то, чего он, в принципе,

знать не может. Мне не известно, как у него это получается, но факт остается фактом — он знает и может использовать это знание. Существуют пророче­ ские сны, телепатические феномены и много других проявлений интуиции.

Я был свидетелем многих явлений подобного рода и убежден в подлинности их существования. Они наблюдаются у примитивных народов. Обнаружить их можно где угодно, принимая во внимание подсознательное восприятие, напри­

мер, когда ощущение столь слабо, что сознание просто не может его уловить. В случае криптомнезии, например, в один прекрасный момент из мрака бес­

сознательного в сознание внезапно вторгается и не дает покоя какое-то слово. Немцы называют это Einfall, т.е. нечто такое, что свалилось на голову неведо­ мо откуда. Порой это похоже на откровение. На самом деле интуиция вполне

естественна, это совершенно нормальное явление. Она необходима для того,

https://t.me/medicina_free

чтобы воссоздать ту реальность, которую мы не способны ни почувствовать, ни помыслить, ни ощутить. Относительно прошлого и будущего можно сказать, что первое уже не реально, а второе еще не реально. Поэтому мы должны быть благодарны небесам за то, что имеем такую функцию, которая проливает свет на то, что скрывается «за углом». Врачам, которых профессиональный долг

нередко ставит перед совсем неожиданной ситуацией, тоже никак не обойтись

без интуиции. Своим верным диагнозом мы нередко бываем обязаны этой «ми­ стической» функции.

Обычно психологические функции контролируются волей, по крайней мере, нам хотелось бы, чтобы это было так, поскольку нас страшит все, что совершается произвольно. Если функции под контролем, их можно подавлять,

подвергать отбору, усиливать, исходя из своих намерений или интенций, как это

принято называть. Однако порой они все же выходят из-под контроля — думают за нас, чувствуют за нас, — да так, что чаще всего мы ничего не можем с этим

поделать. Или же они вообще действуют на бессознательном уровне, а вы не

подозреваете, что они натворили, хотя не исключено, что когда-нибудь вы еще столкнетесь с плодами этих бессознательных переживаний. Когда-нибудь вам скажут, что вы якобы были очень озлоблены или возмущены и потому, дескать, вели себя так-то и так. Вам, пожалуй, и невдомек, что вас обуревали все эти

чувства, но тем не менее, скорее всего, так оно и было. Таким психологическим функциям, как чувство, присуща своя специфическая энергия. Вы не можете просто избавиться ни от чувства, ни от мысли, ни от какой бы то ни было другой

из описанных функций. Никто не в состоянии сказать: «Я не буду думать», — ибо думать все равно придется. Точно так же никто не вправе сказать: «Я не буду

испытывать чувства» — чувствовать так или иначе придется по той причине, что специфическая энергия, присущая в данном случае чувству, не может быть

передана другой функции души.

Бесспорно, имеются приоритеты. Люди с развитым сознанием предпочита­ ют думать, они приспосабливаются к реальности посредством мыслей. Другие — те, у кого лучше развита функция чувств, — весьма общительны и ценностно

ориентированы; к тому же они подлинные артисты, создающие специфический

чувственный настрой и в нем живущие. Люди с чутким восприятием внешней реальности опираются главным образом на свои ощущения. Под влиянием до­

минирующей функции складывается индивидуальный психологический тип. Если, например, человек пользуется преимущественно интеллектом, мы мо­ жем безошибочно судить о том, к какому типу он относится; отсюда же можно

сделать вывод о состоянии его чувств. Когда мышление является высшей или доминирующей функцией, чувство неизбежно играет подчиненную роль7. Это правило верно и в отношении остальных трех функций. Чтобы вам стало все

понятно, я приведу диаграмму.

7 См.: Юнг К.Г. Психологические типы. Опр. 30.

https://t.me/medicina_free

Схематически это можно изобразить как своего рода скрещение функций

(рис. 1). В центре находится Эго (Э) с присущей ему энергией, это — энергия воли. В случае мыслительного типа воля может быть направлена в сторону мыш­

ления (М). Подчиненную (или низшую) функцию — чувство (Ч) — мы поме­ шаем строго под ним. Это проистекает из того факта, что, думая, мы должны

исключить всякие чувства, и наоборот — чувства исключают мышление. Если вы думаете, забудьте о чувствах и ценностях, ибо больше всего наше мышление

страдает от чувств. И наоборот, те, кто руководствуется чувствами, пренебрегают

разумными доводами, что вполне понятно: эти функции противоречат друг другу. Порой люди уверяют меня, что у них одинаково развиты как мышление, так и

чувство, но я не считаю это возможным: ни у одного человека противоположные

функции не могут быть одинаково совершенными.

Рис. 1. Функции

То же самое происходит в случае с парой ощущение (О) — интуиция (И). Каково их взаимодействие? Невозможно воспринимать физические факты и

одновременно «заглядывать за угол». Наблюдая за человеком в момент действия функции ощущения, вы можете увидеть, что зрачки его глаз сужены, взгляд сосредоточен на определенной точке. Наблюдая же за выражением лица и гла­

зами человека интуитивного типа, вы обнаружите, что взгляд его, рассеянный подобно лучам света, скользит по поверхности вещей, ни на чем не сосредо­ точиваясь, чтоб охватить все вокруг в его полноте, и среди множества восприни­

маемых вещей где-то на периферии своего поля зрения человек замечает нечто; это и есть чутье. Часто уже по глазам можно определить, принадлежит человек

к интуитивному типу или нет. Человек интуитивного склада обычно пренебре­ гает деталями. Он всегда пытается охватить ситуацию целиком, и тогда что-то неожиданно обнаруживает себя, вырываясь из этой целостности. Если же вы

принадлежите к сенсорному типу, вы воспринимаете факты такими, каковы

они есть, но при этом у вас уже нет никаких интуиций, хотя бы потому, что не­ возможно делать два дела одновременно. Действие одной функции исключает

действие другой. Поэтому я расположил их друг напротив друга.

Благодаря этой простой схеме можно сделать множество важных заклю­ чений относительно структуры сознания конкретного индивида. Если, напри­

мер, его мышление высоко дифференцировано, то чувства обязательно будут недифференцированными. Не означает ли это, что у людей такого типа вообще

https://t.me/medicina_free

нет чувств? Напротив, они говорят, что их чувства очень сильны, что они букваль­ но переполнены эмоциями. Действительно, эти люди находятся под влиянием собственных эмоций, чувства буквально захлестывают их. Весьма показательным

с этой точки зрения было бы, например, изучение частной жизни какого-нибудь профессора. Если вы хотите узнать, как интеллектуал ведет себя дома, спросите

об этом его жену, и, уверяю вас, услышите пренеожиданнейший рассказ.

У человека с доминантой функции чувств все наоборот. В нормальном со­ стоянии он не позволяет мыслям нарушать свой покой, но в случае каких-либо

нарушений или невроза его начинают преследовать мысли; какая-то мысль ста­ новится навязчивой, и порой от нее уже невозможно избавиться. Обычно это — славный малый, но с нелепыми фантазиями и с невысоким уровнем мышления.

Им овладевают мысли, опутывая его; он не в силах освободиться, поскольку

рассуждения ему не даются в силу неповоротливости его ума. Но и какой-нибудь интеллектуал, когда им владеют чувства, мог бы сказать: «С моими чувствами —

то же самое», и против этого любые аргументы бессильны. Ему нет спасения, пока он, образно говоря, полностью не перекипит в своих эмоциях. Такого че­

ловека невозможно урезонить в его чувствах, а если б и можно было, для него это обернулось бы ущербностью.

Аналогично дело обстоит с сенсорным и интуитивным типами. Люди ин­

туитивного склада всегда не в ладу с реальностью: реальные жизненные возмож­

ности всегда проходят мимо них. Это люди, которые едва засеяв одно поле и не дождавшись урожая, уже спешат засевать другое. Они все время пашут и пашут

и никак не могут остановиться — на горизонте все время появляются новые возможности, ни одна из которых, в конечном счете, не реализуется. Напротив, сенсорный тип пребывает в согласии с вещами, он всегда остается в пределах на­

лично данного. Для него истинны лишь реальные вещи. А что значит реальность для интуитивного типа? Это что-то неистинное; этого быть не должно — должно

быть нечто совсем иное. У сенсорного типа все по-другому: утрата ощущения реальности ввергает его в уныние; ему жизненно необходимо ощущение окру­ жающих его четырех стен. Однако заприте в этих четырех стенах представителя

интуитивного типа, и его единственным желанием будет поскорее вырваться оттуда, ибо для него конкретная ситуация — это самая настоящая темница, за стенами которой открывается мир новых возможностей.

Это различие играет огромную роль в практической психологии. Не думайте, однако, что я просто распределяю людей по рубрикам: это «интуитивный тип», а это — «мыслительный». Меня часто спрашивают: «Не является ли такой-то

представителем мыслительного типа?» Я отвечаю, что никогда не думал об этом.

Нет нужды раскладывать всех и вся по полочкам, навешивая соответствующие

ярлыки. Но для классификации обильного эмпирического материала опреде­

ленные критерии, которые привносят порядок, все же совершенно необходимы.

Надеюсь, я не преувеличиваю их значение, но для меня это упорядочение опыта

весьма важно, особенно если имеешь дело с человеком, обеспокоенным чем-

https://t.me/medicina_free

то, расстроенным, или же когда необходимо объяснить его поведение кому-то другому. Так, например, чтоб объяснить поведение жены ее мужу (или наобо­

рот), никак не обойтись без подобных объективных критериев, иначе все ваши

разъяснения останутся на уровне «он сказал — она сказала».

Как правило, подчиненная функция не обладает теми качествами, кото­

рые присущи сознательной дифференцированной функции. Последняя обычно управляется интенцией и волей. Если вы действительно относитесь к мысли­ тельному типу, то можете сознательно управлять своим мышлением. Вы конт­

ролируете ход мысли, думаете о чем вам угодно, и, уж во всяком случае, вы не являетесь рабом своих мыслей. Человеку этого типа легко сказать: «Я могу думать и по-другому, даже противоположным образом». Люди с доминирующей

функцией чувств на это не способны — им не дано распоряжаться собственными мыслями. Мысли распоряжаются ими. Зачарованные мыслью, люди этого типа трепещут перед этой грозной силой. Мыслительный же тип опасается быть охва­

ченным порывом чувств, ибо его чувства носят архаический характер. В области чувств он, подобно архаическому человеку, лишь беспомощная жертва собствен­

ных эмоций. Почему первобытный человек столь «вежлив» в общении со своими

соплеменниками? Да потому, что ему хорошо известно, к каким непоправимым последствиям может привести пробуждение чувств. Этим объясняются и многие

из наших обычаев. Например, в момент рукопожатия не принято держать руку

в кармане или за спиной, чтоб было видно, что там не спрятано оружие. Вос­

точное приветствие в виде поклона с протянутыми вперед ладонями означает: «В моих руках ничего нет». Кланяясь кому-то, вы опускаете голову к его ногам,

и он видит, что вы абсолютно беззащитны и полностью ему доверяете. Изучая символику поведения примитивных народов, мы можем понять, что пугает че­

ловека в другом. Точно так же нас пугают наши собственные низшие функции. Если взять, к примеру, типичного интеллектуала, жутко боящегося влюбиться,

его страх может показаться дурацким предрассудком. Но скорее всего он прав, поскольку, влюбившись, он непременно наделает массу глупостей. Для него это

ловушка, ибо его чувства открыты только для женщин архаического типа —

«опасных» женщин. Вот почему многие интеллектуалы склонны вступать в брак с женщинами, явно уступающими им в развитии. Обычно, вследствие рокового неведения относительно природы собственных чувств, они попадают во власть

горничных и кухарок. Их страх и бездеятельность носят совершенно обосно­ ванный характер: их интеллект неуязвим, но в области чувств они зависимы и управляемы. Их чувства легко обмануть, ими, в отличие от мыслей, можно

манипулировать. И все это они сами прекрасно знают. Поэтому никогда не тол­ кайте интеллектуала в омут чувств, ибо он должен держать эту опаснейшую для

себя силу под неусыпным контролем.

Это правило распространяется на все функции. Подчиненная функция

всегда соответствует архаической части нашей личности; в своей подчиненной

функции мы всегда остаемся первобытными людьми. С другой стороны, мы ци­

https://t.me/medicina_free