1 курс / Психология / Общая психология 2

Б. Саймон

Платон и Фрейд: психика в конфликте и психика в диалоге*

В Ян Оно Фрейд пишет:

Яолицетворяет то, что можно назвать разумом и рассудительностью, в противо­ положность к Оно, содержащему страсти. Все это соответствует общеизвестным и популярным разграничениям1.

«Общеизвестные разграничения», к которым апеллирует Фрейд, — на мой взгляд, не что иное, как то, что появилось и отчетливо выступило в западной

мысли благодаря платоновской философии. Моя задача здесь — очертить и рас­ ширить представление о психике как разделенной на части, одна из которых

представляет разум, а другая — влечения, и показать приложения и некоторые

следствия подобного взгляда на психику. Я считаю, что данное конкретное раз­ личение является фундаментальным в работах Платона и крайне важным в ра­

ботах Фрейда, хотя для Фрейда это было только первым шагом в его теории. Сравнение Платона с Фрейдом имеет долгую историю. Фрейд, помимо не­

скольких разрозненных замечаний касательно Платона в своих ранних работах

(в частности, в Толковании сновидений) не проводил подобного сравнения вплоть

до 1920 г., когда оно появилось в предисловии к четвертому изданию Трех очер­ ков по теории сексуальности {Freud, 1905).

Что же касается «расширения» понятия о сексуальности, ставшего необходимым благодаря анализу детей и так называемых перверзных, то да позволено будет напомнить всем тем, кто с высоты своей точки зрения с презрением смотрит на

* Simon В. Plato and Freud: The mind in conflict and the mind in dialogue 11 Psychoanalytic Quarterly. 1973. Vol. 42. P. 91—122. {Перевод M.B. Фаликман.)

1 Цит. по: Фрейд 3. Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1989. С. 431. — Ред.-

сост.

https://t.me/medicina_free

психоанализ, как близко расширенная сексуальность психоанализа совпадает с Эросом «божественного» Платона2.

Действительно, большинство ссылок Фрейда на Платона относится к неко­ торых аспектам сходства между Эросом3 и либидо4. В процитированном Фрей­ дом эссе, первом широком обсуждении данного сопоставления, уже должным

образом принимаются к сведению методологические трудности, вовлеченные в решение подобного рода задачи. <...>

Пфистер в определенной степени усиливает утверждение относительно

сходства между Платоном и Фрейдом, называя Платона предшественником Фрейда (Pfister, 1922). В своей работе, написанной, по всей видимости, не без влияния Юнга, он пытается увеличить правдоподобие теории Фрейда, утверж­

дая, что у одного из величайших мыслителей прошлого были идеи, подобные фрейдовским. Он сравнивает представления Платона и Фрейда относительно Эроса и либидо, относительно идеи бессознательного и в плане взглядов на

гармонию и здоровье. В этом обсуждении, в целом некритичном, приводится несколько интересных наблюдений.

В книге Георгиадеса с вполне однозначным заглавием От Фрейда к Плато­ ну, подчеркивается один из особенно важных методологических аспектов по­ добного рода сравнений5. Георгиадес указывает, что Платон может быть пред­

шественником Фрейда, но, вдобавок к толкованию его как психоаналитика,

Платона считали также и христианином, мистиком, либеральным гуманистом, фашистом (или коммунистом), политическим теоретиком и протоевгенистом6.

На самом же деле, считает автор, именно благодаря нашему интересу к Фрейду, благодаря вопросам, поставленным в работах Фрейда, мы оглядываемся и поновому смотрим на работы Платона, обнаруживая сходство. Затем Георгиадес

обращается к подробному обсуждению частей души в сравнении с фрейдовски­ ми понятиями Я, Оно и Сверх-Я', он сравнивает образы коня и всадника в Я и Оно с платоновским описанием души в Федре как возницы с двумя конями. Он

выделяет множество других моментов сходства и различия, замечая, что в рабо­ тах Платона действительно содержится некое представление о бессознательном,

а также определенное понятие подавления.

Если говорить о более недавних исследованиях, то ценный вклад в эту про­ блему был сделан в работах Лэйн-Энтральго, Амадо Леви-Валенси, Лейббранда

2Цит. по: Фрейд 3. Очерки по психологии сексуальности. М.: МЦ «Система», 1989.

С.6. — Ред.-сост.

3Эрос — греческий бог любви; в теории влечений Фрейда — совокупность влечений к жизни, противоположных влечениям к смерти. — Ред.-сост.

4Либидо — гипотетическая форма психической энергии, источником которой является тело. — Ред.-сост.

5См.: Georgiades Р. De Freud a Platon. Paris: Bibliotheque-Charpentier, 1934.

6Протоевгенист — предшественник евгеники как учения о наследственном здоровье человека и возможных методах влияния на эволюцию человечества. — Ред.-сост.

https://t.me/medicina_free

и Уиттли, которые привлекли наше внимание к рассмотрению Платоном раз­ личия между диалогом и диалектикой с последующим сравнением с психоана­ литическим диалогом7.

Однако упомянутые работы содержат в большей или меньшей степени неу­ дачные попытки установить, действительно ли между общими формами теорий

этих двух исследователей существует достаточная степень соответствия, которая оправдала бы осмысленность «сравнительно-противопоставительного» подхода.

Если предположить, что мы можем говорить о центральном, лежащем в основе

теоретических построений представлении о структуре, обшей для обоих мыс­ лителей, то такое сравнение оправдано. Это базовое представление состоит в том, что человек есть существо, находящееся в конфликте, что он расщеплен

внутри себя, и что он расщеплен на высшую, рациональную часть и низшую, вожделеющую часть. В той степени, в которой верно это допущение, а также в той степени, в которой основные части теорий согласуются в плане признания

изучения человека в конфликте своей центральной задачей, полезно и имеет

смысл говорить об их сходстве и различии.

Насколько хорошо Фрейд знал Платона, насколько он использовал эти знания в собственных рассуждениях, к данному спору прямого отношения не имеет. Тексты Платона едва ли можно считать важным ближайшим источником

взглядов Фрейда, да и Фрейд, вероятно, не был до такой степени погружен в

платоновские работы. Можно считать само собой разумеющимся, что влияние Платона на все последующее развитие западной философии и психологии более

чем значительно, однако мне не хочется останавливаться на проблемах исто­ рической непрерывности и передачи идей. То, чем я на самом деле собираюсь заняться, — это обрисовать некоторые сходные структуры или формы в теориях

двух авторов и, так сказать, вынести за скобки исторические проблемы. Итоговый вывод из подобного рода анализа должен исходить из его ре­

зультатов. Для меня, по крайней мере, настоящее исследование стало способом

более острой постановки вопроса относительно того, что у Фрейда является оригинальным и радикальным. Схема конфликта, «модель», которая очерчена

у Платона, присутствует у Фрейда в качестве одного из строительных блоков или модулей. Очерчивание ее контуров позволит более явно увидеть другие со­ ставные части здания. Еще более важно то, что подобный тип рассмотрения

высвечивает определенные проблемы, связанные с понятием психики как раз­ деленной на части. Эти проблемы не были более или менее удовлетворительно разрешены в мысли Платона; аналогичным образом, рассмотрение развития в менявшейся в течение ряда лет концепции Фрейда позволяет предположить, что и он сталкивался с целым рядом возможных решений. Предвосхищая по-

7См.: Amado LevyValensi Е. Verite et langage du dialogue platonicien au dialogue psychanalytique

//La Psychanalyse. 1956. Vol. I. P. 257—274; Lain-Entralco P. The Therapy of the Word in Classical Antiquity. New Haven: Yale University Press, 1970; Leibbrand W., WettleyA. Der Wahnsinn. Freiberg, Germany: K. Alber, 1961.

https://t.me/medicina_free

следующее обсуждение, укажем некоторые из этих вопросов: место аффекта;

ряд проблем, объединенных в понятии «сублимация»; вопрос о том, может ли

психология конфликта излагаться в процессуальных терминах, которые не были

бы предельно антропоморфными; и, наконец, вопрос касательно того, какой тип терапии (диалогической) необходим для изменения индивида.

Платоновская модель психики и подразделения внутри психики8

Чтобы понять подоплеку, необходимо очертить некоторые детали интеллекту­ ального и культурного наследия, доступного Платону. Он работал внутри сло­

жившихся традиций и в то же время пытался радикально трансформировать и переформулировать их. Эта чарующая и важнейшая глава в истории западной

мысли здесь может быть изложена только вкратце. Сократ, наставник Платона

и главное действующее лицо всех платоновских диалогов, родился около 470 г. до н.э. Платон родился в 427 г. до н.э., ему исполнилось 28 лет, когда Сократ был осужден и казнен. Примерно за столетие до рождения Сократа действовала

разнородная группа мыслителей, которых впоследствии назвали «досократиками» или «досократическими философами». В эту группу входили Анаксимандр

и Анаксимен, Фалес, Гераклит, Парменид, Анаксагор, Эмпедокл и ряд других мыслителей9. Перечислим основные аспекты их деятельности.

1.Они начали разрабатывать фундаментальный словарь абстракций и дефи­

ниций всей последующей философской, психологической и физической мысли.

2.Они характеризовали «психику» и «психическое» (действительно впер­

вые определяя эти термины) как то, что организует, планирует и абстрагирует общее из частного.

3.Они различили два способа мышления и рассуждения в терминах таких дихотомий, как «физиологическое» и «мифологическое», «бодрствующее» и

«спящее», «истинно сущее» и «рождающееся и умирающее».

4.Они утвердили превосходство первого способа мышления (который мож­ но было бы более точно обозначить как «рациональное абстрагирование»).

5.Они утвердили превосходство тех, кто мыслит абстрактно (тех, кто впо­ следствии был назван «философами»)10.

Наряду с интересом к работам этих мыслителей, Платон был в значитель­

ной степени вовлечен в интенсивное обсуждение моральных и политических

8Более детальное обсуждение материалов по Платону см. в работе Саймона (в печати), которая содержит также более обширную библиографию.

9Анаксагор и Парменид были старшими современниками Сократа и потому не являются досократиками в хронологическом смысле.

10 Это описание во многом позаимствовано из Предисловия к Платону Эрика Хэйвлока и других его работ (см.: Havelock Е.А. Preface to Plato. Cambridge: Harvard University Press, 1963).

https://t.me/medicina_free

проблем, проникших во все произведения культуры Афин V века до н.э. Во­ просы морального суждения и моральной ответственности, индивидуальной и коллективной порывистости и, напротив, сдержанности, а также возможностей

человека в плане самообмана и саморазрушения буквально витали в воздухе. Эти вопросы настойчиво и зачастую очень остро ставились в греческой трагедии,

обсуждавшей проблемы закона и справедливости, и в учениях софистов". Поли­ тические процессы в Греции в целом, включая хронические братоубийственные войны, гражданские перевороты в Афинах в 411 и 404 гг. до н.э. и последующая

казнь Сократа в 399 г. не только легли в основу работ Платона, но и дали ему значительное количество наблюдений, послуживших для создания теорий при­ роды и мотивации человека.

Впоследствии в работах Платона нашли отражение именно эти два направ­ ления греческой мысли: попытки досократиков выделить в чистом виде и опреде­ лить абстрактное, рациональное рассуждение и мышление и давление этических

и моральных проблем его времени. Крайне схематично мы можем представить

Платона как мыслителя, который определил абстрактное и рациональное в ка­

честве эквивалентного моральному благу. Он поставил равенство между само­ познанием и самообузданием, сформулировал абстрактные понятия знания и добродетели, а затем провозгласил, что знание — это и есть добродетель. Вдоба­ вок ко всему этому, он отождествил все эти понятия (знание, добродетель и т.п.) с психическим здоровьем и стал утверждать, что невежество и иррациональность представляют собой моральное зло и, следовательно, сумасшествие.

Последующее обсуждение представляет собой крайне сжатое изложение взглядов Платона. В действительности, его взгляды со временем подвергались значительным изменениям, и каждый исследователь Платона просто обязан вы­

работать свое собственное суждение относительно того, что является для Пла­ тона центральным и наиболее существенным.

Слово, которое я перевожу как «психика» (mind), — это слово psyche (душа). Ему не соответствует в точности ни одно из слов английского языка, в значи­ тельной степени потому, что ни одного более или менее однозначного опреде­

ления значения этого слова в текстах Платона нет. Было бы честным признать, что изрядная часть философской деятельности Платона сводилась к решению задачи определения и описания души (несмотря на то, что при первом прочте­

нии диалогов Платона может сложиться впечатление, что он прекрасно знал, что такое душа, и использовал это как уже данное с целью дальнейшего обсужде­ ния). Спектр основных и дополнительных значений слова psyche включает в себя

следующее: «душа» как бессмертная часть человека, нечто вроде его духовной сущности; что-то по существу интеллектуальное и знающее («разум»); и, на­

конец, человек как таковой. (Фрейдовский термин «психический/ментальный

11 Софисты — школа философов-просветителей, сложившаяся в V в. до н.э. в Древней Греции; софисты склонялись к релятивизму, т.е. утверждали относительность и условность всякого знания и отрицали возможность познания объективной истины. — Ред.-сост.

https://t.me/medicina_free

аппарат» также означает psyche.) Как бы то ни было, существенными свойствами psyche для Платона являются, по всей видимости, следующие.

1.Это структура — несмотря на то, что нематериальная; это «нечто», устой­ чивое и состоящее из частей, которые функционируют связанно друг с другом.

2.Psyche описывается в терминах активности, а не пассивности (таких, на­

пример, как восприимчивость к влияниям извне и мотивация внешними воз­ действиями в описаниях психической жизни у Гомера). Одно из понятий, под­ разумевающее такую активность — «аутокинез»: душа является самодвижущей.

3.Psyche отвечает за исполнительные функции, принимает команды, орга­ низует и ассимилирует. Таким образом (Теэтет, 184 D), psyche управляет посту­ пающими ощущениями, усваивает их и определяет их дальнейшую судьбу внутри психики. В противном случае психика вскоре оказалась бы переполнена ощуще­ ниями, как если бы она была троянским конем, заполненным воинами. В одном

из описаний (Государство, 353 D) разумная часть psyche отвечает за «управление, обдумывание и другие подобные задачи» (можно заметить, что эти функции по смыслу очень близки к тому, чем ведает Я в структурной теории Фрейда).

4.То, что постигает разум, нематериально (или, по меньшей мере, то, что

постигает уникальная и бессмертная часть psyche, нематериально). Здесь в не­

явном виде присутствует понятие умственного представления или разных степе­

ней представления. Разум имеет дело с целым спектром представлений внешнего мира, начиная от почти буквальных, картинных и заканчивая словесными, мыс­ ленными и пропозициональными (Филеб, 38 С; Софист, 261 и сл.; Теэтет, 190).

5.У Платона везде предполагается (или, точнее, платоновские диалоги, позволяют нам в конечном счете утверждать), что psyche знает особым образом: она анализирует, абстрагирует и дает определения (т.е. психика осуществляет операции диалектики).

6.Psyche разделена на части. Хотя частные детали деления психики на ча­ сти могут от диалога к диалогу меняться (Платон прекрасно осведомлен о том, что его схемы деления во многом экспериментальны), во всех них есть общее: расщепление (зазор) между высшей и низшей частями. Если сформулировать коротко, высшая часть души более «духовна», а низшая более «телесна». В диа­ логе Федон, где Платон рассматривает psyche как целое, она представлена как разделенная (и находящаяся в конфликте) с телом как целым. Следует подчер­

кнуть, что такое разделение вообще-то предполагает конфликт, и что при этом

часто ставится вопрос о необходимости сотрудничества между частями души. В схеме, представленной в диалоге Государство — пожалуй, наиболее извест­

ной — Платон проводит границу, прежде всего, между рациональной (logisticon)

и вожделеющей (epithumicon) или «страждущей» частью. Третий элемент — аф­

фективная, или «страстная» часть, и каждая из двух других частей пытается при­ влечь на свою сторону эту «энергетическую» часть в качестве союзника. Платон предлагает образ, или физическую модель, выражающую его понимание того,

что являют собой эти три части: 1) «многоликий и многоглавый зверь» с ликами

https://t.me/medicina_free

домашних и диких зверей, расположенных по кругу, который «может изменять их и производить все это из самого себя» (соответствует вожделеющей части); 2) лев («страстная», или «аффективная» часть); 3) человек, который, однако же, значительно меньше льва (разумная часть) (Государство, 588)|2.

Эти три части различаются по функциям и, кроме того, по отношению к

действительности. В целом, у Платона повсюду присутствует допущение, что бо­ лее низменные части души приспособлены для постижения более низких частей мира и имеют разные цели: например, вожделеющая часть постигает посред­

ством чувственного восприятия конкретные, отдельные, преходящие объекты, и

ее цель — получение чувственного удовольствия. Разумная часть оснащена так, что способна к познанию наиболее общего и абстрактного, вневременного и не­

материального, и всего того, что может содержаться в понятии «формы» (идеи) (см. Тимей — везде, Государство — везде, Федр, 247С). «Становление» в противо­ положность «бытию» — другой способ выразить это противопоставление.

Противоположные свойства высших и низших форм умственной деятель­ ности, которые могут быть извлечены из диалогов, можно суммировать следую­

щим образом:

Здесь, как мне представляется, мы имеем дело с фундаментальной моделью

психики в конфликте. Эта модель, которая вошла в основные направления запад­ ной мысли благодаря Платону, является основой разделения психики на части, использованного Фрейдом в клиническом контексте. Одна из частей психики

мыслит, и мышление предполагает оценку реальности; другая часть желает и во­ жделеет. Мыслящая часть — стабильная, взрослая, цивилизованная; она является

собственно человеческой и устроена в соответствии с рациональной оценкой воз­ можностей, средств и последствий. Другая часть «мыслит» совершенно иначе, на

12 См.: Платон. Собр. соч.: В 4 т. Т. 3. М.: Мысль, 1994. С. 384. — Ред.-сост.

https://t.me/medicina_free

языке желаний и потребностей, образно, в большей степени посредством чувств, чем слов и предложений; она непостоянна, изменчива и легко возбудима.

Кроме того, здесь мы имеем дело с фундаментальным различением, кото­

рое Фрейд описывает в терминах первичных и вторичных процессов мышления и видов разрядки (discharge). Действительно, различение понятий «связанного» (bound) и «подвижного» (mobile) катексиса13 можно соотнести с образом, который

мы находим у Платона (см. диалог Менон) — «впечатления» (мнение, чувствен­ ные впечатления, неабстрактные формы мышления) постоянно перемещаются,

как маленькие механические пружинные человечки. Высшая часть психики по­ средством операции «размышления» (схематизирующей и классифицирующей деятельности) объединяет, или связывает, эти свободно блуждающие психи­ ческие содержания и может превратить их в эпистеме (абстрактное, организо­

ванное знание). Таким образом, высшая часть психики укрощает, цивилизует и

воспитывает непокорные, нецивилизованные части психики. Но недостаточно

разделить психику на части и на этом остановиться; эти части все еще обитают в одном и том же помещении и должны достигнуть определенного modus vivendi

(образа жизни). Идеал Платона — доминирование высшего над низшим, кото­ рое, тем не менее, все еще предполагает некоторую степень кооперации.

В целом, Платон указывает на противоположность и конфликт между каким-

то видом рассудочности и каким-то видом потребности. У каждого есть свои соб­ ственные цели, интересы, особый способ мышления. Однако Платон, особенно в

Государстве, настойчиво утверждает, что проблема не сводится к формуле «разум против эмоций», несмотря на то, что эмоции несут отпечаток потребностей в значительно большей степени, чем разум. Концептуальная проблема, с которой

Платон вынужден вступить в противоборство, неотъемлема от расщепления пси­

хики — это необходимость в некотором энергетическом понятии, в чем-то, что движет психику в целом, заставляет ее работать. Язык и образы Платона в значи­

тельной степени антропоморфны: что может заставить высшую часть, человека разумного внутри многоглавого зверя, которым человек тоже является; что может заставить его хотеть или желать действовать разумным образом? Или, на менее

антропоморфном языке машин, что движет психическим аппаратом? Государство — диалог, в котором подчеркивается необходимость посту­

лировать аффективную, одухотворенную, или энергетическую, часть психики (которую Платон уподобляет льву). Более того, именно в этом диалоге интен­ сивно обсуждается проблема того, как побудить человека искать истину, как стремиться использовать высшую часть психики, — короче говоря, проблема

образования. Именно этот диалог дает первый набросок программы системати­ ческого образования в западном мире. Эта программа систематического образо­

вания явно включает в себя восхождение от физической подготовки к наиболее

абстрактным видам умственной подготовки.

13 Катексис — количество энергии, свободно перемещающейся или же связанной с любым объект-представлением или с психической структурой. — Ред.-сост.

https://t.me/medicina_free

В других диалогах, особенно в Пире, построенном вокруг темы Эроса, или любви, и вокруг того, как убеждать человека, мы видим, что Эрос занимает теоре­ тическую позицию, которую можно сравнить с позицией, занимаемой thumoeides

— духовно-аффективной частью. Эрос в Пире — это, прежде всего, энергетиче­

ская сила любой человеческой деятельности, от низшей до возвышенной. Эрос

побуждает нас любить и вожделеть, стремиться порождать детей и другие насле­

дуемые формы (социальные институты, правительства, произведения искусства,

стихи) и творить. Кроме того, он побуждает нас стремиться к знанию, учиться

иприближаться к формам истины, добра и красоты. Каковы происхождение

иприрода этой любви? Является ли она исходно телесной или же приходит из высших сфер и впоследствии портится? В той части, где Сократ рассуждает об

Эросе, он выдвигает несколько мифоподобных и аллегорических положений об

Эросе, каждое из которых указывает на промежуточную и опосредствующую при­ роду Эроса. Он не может быть назван ни человеческим, ни божественным; он —

дитя Изобилия и Скудности. Эти положения говорят о том, что Платон не хочет определять эту энергетическую силу как имеющую явный источник в психиче­

ском или телесном, высшем или низшем. Скорее всего, он пытается сохранить ее значение как энергии, участвующей в функционировании и того, и другого.

Но диалоги не дают полностью удовлетворительного ответа на вопрос, каким же

именно образом любовь к абстрактной свободе (philo-sophia = философия) свя­

зана с телесной любовью и вожделением? Теперь становится очевидным, почему

Фрейд с такой готовностью выдвигает предположение (см. Nachmansohn, 1915)

о сходстве между Эросом и либидо. Для Фрейда либидо прежде всего телесно, однако один из вариантов его судьбы — это сублимация, в том числе сублимация

впоиске и в любопытстве. Таким образом, Фрейд обсуждает связь между влече­ ниями к зрелищам, «влечением к познанию» и потребностью ребенка узнать о тайнах соития и рождения.

Только теперь мы начинаем видеть, сколь многое в действительности вле­

чет за собой модель психики как расщепленной на низшую и высшую части. Ни

вслучае Платона, ни в случае Фрейда не так уж и важно, что это расщепление

определяется как начальная точка для построения теории. А важно то, что рас­ щепление — это структура, которая лежит в основе их формулировок. Время от времени она всплывает в относительно явном виде, как в утверждении Фрей­

да из Я и Оно, процитированном в начале статьи. В попытках Фрейда создать теорию, полезную для клинических целей, мы можем обнаружить группировки мотивов и функций по линии именно этого расщепления. Иногда его язык более

откровенен в отношении мотивов и целей, иногда — способов функционирова­

ния. Так, в различении сознания и бессознательного (например, в Толковании

сновидений) рациональность, испытание реальностью (reality testing), отсрочка (delaying), мышление, вербализация и бдительность (being aware) уравниваются с сознанием. Желание, импульсивность, немедленное удовлетворение, картин­

ность (pictorial) и сон уравниваются с бессознательным. Различение первичного

https://t.me/medicina_free

и вторичного процессов, соотнесение их с мышлением и способами освобож­ дения (разрядки) опирается на сходные критерии, но в большей степени затра­ гивающие способ функционирования, чем цели и мотивы.

В Проекте научной психологии Фрейда мы обнаруживаем, что Я характери­ зуется как психическая структура, которая связывает, откладывает, фильтрует и

преобразует импульсы, связанные с относительно неустойчивыми нейронными системами14. Среди прочих задач, Я делает возможной память, преобразуя об­ разы восприятия в постоянные воспоминания. Эта точка зрения на Я в Проекте,

равно как и обсуждение развития мысли в виде галлюцинируемого отсутствую­ щего объекта в Толковании сновидений, направлены на решение проблемы того, как телесные импульсы и желания преобразуются в мысли, суждения и дру­

гие высшие формы умственной деятельности. Позднее, в 1910 г., Фрейд усилил различение между влечениями Я и сексуальными влечениями. Само понятие влечения неявно уже содержит в себе смесь психического и телесного. Разли­

чение влечений Я, в большей степени ориентированных на выживание и при­

способленных к оценке реальности, и сексуальных влечений, направленных на

удовольствие и удовлетворение, представляет собой иную форму размещения разных классов мотивов в разных частях личности. В последующем разделении Я и Оно проводится более формальное структурное различение между этими

двумя видами функционирования.

Аналогичным образом, т.е. в контексте лежащего в их основе расщепления, следует рассматривать проблемы, к которым адресуются понятия «сублимации»,

«нейтрализации» и «регрессии на службе Я». Необходимо разобраться в способах взаимодействия между разделенными частями психики. Отсюда естественным образом вытекают вопросы, образуется ли Я из Оно (или же Я и Оно развиваются

независимо друг от друга из какой-то недифференцированной матрицы), можно

или нельзя говорить об отдельной энергии Я. Польза терминологии психоанали­

за состоит в явной постановке проблем, недостаточно выявленных в платонов­ ском обсуждении взаимосвязи различных частей психики. Решить эти проблемы адекватным образом с помощью данной терминологии вряд ли удастся. Тем не

менее, она ставит действительные вопросы, и служит как концептуальная осно­ ва и набор директив для детального изучения некоторых важных аспектов как нормального, так и патологического функционирования психики. Расщепле­

ние не является ни единственной, ни главной детерминантой теории Фрейда,

но представляет собой скорее особого рода ограничение, некое сдерживающее условие для возможных формулировок [предлагаемых решений]15.

14 См.: FreudS. Project fora scientific psychology// Standard Edition. I. 1950 [1895]. P. 295—

307.

15 См. обсуждение «bridge concepts» в аналитической теории в работах Гроссмана и Саймона (Grossman Ж. Reflections on the relationships ofintrospection and psycho-analysis//Int. J. Psych. 1967. Vol. XLVIII. P. 16—31; Grossman Ж, Simon B. Anthropomorphism: Motive, meaning, and causality in psychoanalytic theory // The Psychoanalytic Study ofthe Child. 1969 Vol. XXIV. P. 78— 111.).

https://t.me/medicina_free