5 курс / Психиатрия и наркология для детей и взрослых (доп.) / Шизофрения_мултидисц_исследование

измененных форм «интерперсональных отношений». Особую значимость в качестве довода за биологическую (нейрофизиологическую и т. д.) обу­ словленность анализируемых нами особенностей познавательной деятель­ ности при шизофрении приобретает тот факт, что общая закономерность характеризует, согласно экспериментальным данным, изменение как про­ цессов мышления и речи, так и процессов восприятия (слухового, зритель­ ного). Закономерное изменение порогов восприятия никак нельзя, на наш взгляд, понять в плане психодинамического подхода как результат влияния средовых (социальных, воспитательных) факторов. Не случайно, что все упомянутые нами выше авторы интересовались особенностями лишь мыш­ ления и речи, полностью игнорируя перцептивные процессы.

Еще одним аргументом, свидетельствующим о биологической (субстрат­ ной) основе изучаемых особенностей психики больных шизофренией, явля­ ются результаты уже отмеченного нами ранее исследования, проведенного в лаборатории (Т. Д. Майорова и Э. П. Замуруева) и выявившего сущест­ вование связи между особенностями познавательной деятельности больных и изменением некоторых нейрофизиологических (электроэнцефалографических) характеристик работы мозга.

Все сказанное выше не означает отрицания или умаления роли средо­ вых, воспитательных влияний в формировании тех или иных особенно­ стей познавательной деятельности. Выяснение их вклада в своеобразие психики больных шизофренией требует специального изучения. Однако важно подчеркнуть, что разбираемые нами закономерности нарушения познавательных процессов детерминированы прежде всего биологически­ ми, нейрофизиологическими особенностями деятельности мозга.

В этой связи результаты проведенных нами исследований могут способ­ ствовать и изучению более глубокой патофизиологической (нейрофизио­ логической) сущности негативных психопатологических проявлений изме­ ненной познавательной деятельности больных шизофренией. Этой цели служит выявленная и данная нами характеристика того звена (компонента) структуры психической деятельности, с изменением которого существенно связана патология познавательных процессов при шизофрении.

Полученные результаты ставят под сомнение справедливость существу­ ющих гипотез о патофизиологической основе нарушений мышления при шизофрении в виде ослабления дифференцировочного торможения, фазо-* вого или гипнотического состояния корковых клеток. У больных шизофре­ нией оказываются не нарушенными сложные виды мыслительной деятель­ ности, относящиеся к выполнению конструктивно-пространственных, счетных, формально-логических задач, к игре в шахматы и т. д., хотя эти виды деятельности, несомненно, связаны с осуществлением тонких дифференцировок и требуют нормального уровня бодрствования корковых клеток. С другой стороны, у больных органическими заболеваниями голов­ ного мозга, у которых отмечается (и клинически, и при физиологических исследованиях) ослабление дифференцировочного торможения или различ­ ные фазовые состояния корковых нейронов, не обнаруживается тех нару­ шений познавательной деятельности, которые характерны для больных шизофренией.

Характер выделенного звена способствует ориентировке дальнейших физиологических исследований, направляя их в иную плоскость, связан­ ную с селективной, дифференцированной актуализацией информации, при­ влекаемой из памяти под влиянием предшествующего опыта. К сожале­ нию, психологические и нейрофизиологические исследования этой стороны деятельности нормального мозга не позволяют пока сформулировать кон-

264

кретную гипотезу о физиологических механизмах, обеспечивающих реализацию рассматриваемого звена в структуре психических процессов. Но несолшенно, что поиск патофизиологических закономерностей, лежа­ щих в основе данной патологии мозга, был бы крайне целесообразен, осо­ бенно в плане анализа тех процессов, которые связаны с обеспечением избирательной, дифференцированной активации систем корковых нейро­ нов, и обеспечивают градуальный характер возбудимости тех или иных нейронных систем на основе предшествующего опыта.

** *

Одна из основных проблем, в решение которой могут и должны внести свой вклад экспериментально-психологические исследования познаватель­ ных процессов, связана с «качественным» своеобразием негативных про­ явлений особенностей мышления (и восприятия) больных шизофренией, отличающим эту болезнь от других психических заболеваний и порож­ дающим многочисленные дискуссии вокруг проблемы так называемого шизофренического слабоумия. Характер этих психопатологических особен­ ностей, необычность их сочетания, отразившись в таких понятиях, как «схизис», «дискордантность», «интрапсихическая атаксия», вызывают большие трудности в раскрытии их природы по аналогии с другими извест­ ными видами патологии мозга. Полученные в результате исследования новые фактические характеристики мышления и восприятия, а также выявленные более общие закономерности изменения этих процессов позволяют не только охватить и понять связь казавшихся противоречи­ выми и разнородными экспериментальных данных, рассмотренных нами выше. На этой базе оказывается возможным путем сопоставления выяв­ ленных закономерностей с клиническими данными по-новому подойти к пониманию ряда психопатологических особенностей и на единой основе объединить и раскрыть внутреннюю связь широкого круга клинических характеристик, отражающих своеобразие шизофренического слабоумия.

Отличие шизофренического слабоумия от других видов слабоумия про­ является прежде всего в относительной сохранности приобретенных ранее сведений, знаний. Даже больные со значительным дефектом могут так или иначе демонстрировать большой круг прежде усвоенных знаний наряду с выраженной неполноценностью их мыслительной деятельности. Попытки объяснения этой особенности с позиций разных психологических концеп­ ций проявлялись в таких определениях, как «разобщение» опыта прошлого с настоящим, разобщение разных слов, уровней личности (последователи Jackson), «разрыхление», «расщепление» цепи прежних ассоциаций при сохранности элементов их (Е. Bleuler), нарушение «апперцепции» и т. д.

Нам представляется возможным понять эту особенность психопатологии шизофренического слабоумия на основе выявленных закономерностей нарушения познавательных процессов. В процессе познавательной дея­ тельности у больных шизофренией может изменяться лишь актуализация (выбор) сведений из памяти при сохранности самой суммы этих сведений (знаний).

Экспериментальные данные подтверждают клинический тезис о наруше­ нии влияния прошлого опыта на актуальную деятельность больных шизо­ френией. Однако полученные результаты показывают, что дело не в «разоб­ щении», не в отрыве вообще опыта прошлого от настоящего, а в изменении определенной роли прошлого опыта, в ослаблении влияния прошлого опы­ та на избирательность актуализируемых знаний, используемых в процессе той или иной деятельности.

262

Необычность шизофренического слабоумия проявляется и в неравномер­ ности нарушения мышления, в возможности выполнения одних видов мыслительной деятельности (конструктивная, счетная, игра в шахматы и т. д.) наряду с явной неполноценностью при выполнении других, более простых видов. Существенным при этом оказывается отсутствие прямой связи со сложностью задания — более сложная деятельность может выполняться без изменений, в то время как выполнение элементарных заданий может быть грубо нарушено. Эта черта слабоумия вызвала особые трудности при попытках ее объяснения. Наши результаты дают возмож­ ность подойти к пониманию ее природы на основе учета особенностей структуры деятельности. При отсутствии или минимальной роли выделен­ ного нами фактора в структуре конкретного мыслительного процесса этот процесс у больных шизофренией может протекать без изменений. Этим и объясняется, почему даже при грубых нарушениях мышления больные шизофренией неплохо выполняют ряд определенных задач (в част­ ности, счетных, конструктивных и т. д.) независимо от их сложности.

В тесной связи с предыдущей особенностью шизофренического слабо­ умия находится и так называемая формальная сохранность мышления, которая позволила ряду авторов считать, что при шизофрении страдают не отдельные интеллектуальные способности, а их использование. Чаще всего эта особенность объясняется сохранностью «предпосылок интел­ лекта» при нарушении самого процесса мышления. Наши данные позволя­ ют иначе подойти к пониманию природы этой психопатологической особен­ ности. Во-первых, действительно (как показали результаты исследования) «операционная» сторона мышления не страдает при шизофрении; мысли­ тельные операции анализа, синтеза, абстракции могут не изменяться, если в структуру выполняемой деятельности не входит определенное звено (фактор). Во-вторых, можно увидеть, что о так называемых предпосылках интеллекта обычно судят по выполнению тестов на внимание, память, счет­ ные операции, конструктивные способности и т. д., т. е. по выполнению как раз тех видов деятельности (задач), которые несущественно связаны с измененным при шизофрении «звеном». Таким образом, тезис о сохран­ ности «предпосылок интеллекта» (выделение которых было к тому же принципиально ошибочным) становится понятным в связи с тем, что задачи, посредством которых проверялись эти «предпосылки», требуют как раз тех видов деятельности, которые в силу особенностей своей структуры при шизофрении не нарушаются.

В свете этого становится очевидной неудачность и таких тезисов, как «потенциальная сохранность интеллекта» (М. О. Гуревич) или «машина сохранна, но неполностью управляема» (Gruhle).

Клинический тезис о «формальной сохранности» может быть раскрыт 11 с другой стороны. Результаты исследования благодаря выявленной зависимости между нарушением познавательных процессов и особенно­ стью их структуры (связью с изменением определенного звена) позволяют считать, что у больных шизофренией наиболее сохранены те виды умствен­ ной деятельности, которые имеют четкую, однозначно детерминированную схему операций, жесткую, полностью «формализуемую» программу реали­ зации. Примерами такого рода деятельности являются счетные операции, формально-логические и т. д. На наш взгляд, наиболее ярким клиниче­ ским выражением этой особенности больных шизофренией является извест­ ный факт высокой сохранности грамматического строя речи даже при выраженной смысловой бессвязности их высказываний. Очевидно, объяс­ нение этого кроется в том, что грамматическая структура речи, являясь

263

весьма жесткой, крайне формализованной, не страдает при заболевании шизофренией.

Своеобразие шизофренического слабоумия породило и так называемую проблему абстрактности мышления этих больных. Большинство клиници­ стов отмечают особенности абстракции больных шизофренией, однако даже квалификация этих особенностей оказывается различной, вплоть до противоположной. Наряду с указаниями на большую абстрактность мышления больных распространено мнение о конкретности, меньшей абст­ рактности по сравнению со здоровыми.

Нам кажется, что сосуществование столь разноречивых взглядов обуслов­ лено в большой мере смещением двух разных вопросов: 1) вопроса о спо­ собности к отвлечению (в процессе той или иной мыслительной деятельно­ сти) от определенного круга свойств и признаков объекта и 2) вопроса о том, какие свойства и признаки при этом отвлекаются, абстрагируются.

Исследование показывает, что способность больных шизофренией к отвлечению от многообразных признаков предметов и явлений не отли­ чается от таковой у здоровых лиц. При рассмотрении второго вопроса результаты проведенного нами исследования выявляют существенные отли­ чия больных от здоровых. У больных шизофренией существенно повышает­ ся вероятность актуализации и использования ими в процессе, например, обобщения малозначимых, «слабых» свойств предметов, характеризующих­ ся малой вероятностью их актуализации, «латентностью» у здоровых людей. Очевидно, что расширение у больных шизофренией за этот счет круга свойств, которые могут быть использованы для обобщения, может в ряде случаев облегчить им по сравнению со здоровыми нахождение общих признаков у тех или иных объектов и их обобщение, правильных с точки зрения формально логической. Данные экспериментов как раз свидетель­ ствуют о таком «преимуществе» больных перед здоровыми при необходимо­ сти сравнения, например, очень разнородных, «далеких» друг от друга предметов и явлений, что может создать впечатление «большей абстрактно­ сти» их мышления по сравнению со здоровыми.

Результаты исследования позволяют считать, что проблема «абстракт­ ности — конкретности» мышления при шизофрении, возникнув в связи с определенными особенностями мыслительной деятельности больных, является результатом неправильной постановки этого вопроса.

От этой стороны проблемы «абстрактности» мышления больных шизо­ френией, от вопроса об их способности к абстракции следует отличать их склонность к мышлению в абстрактном плане, склонность к оперированию абстрактными понятиями.

Данные исследований мышления в общей психологии (Н. А. Менчинская) свидетельствуют о том, что на определенном этапе формирования понятий­ ного мышления детям легче оперировать абстрактными понятиями, чем конкретными. Это связано с меньшей содержательностью абстрактных понятий, что облегчает процесс нахождения, выбора и отвлечения нужных свойств и отношений по сравнению с оперированием «конкретными» поня­ тиями. Возможно, что нарушение избирательности актуализации свойств и отношений, затрудняющее, усложняющее поиск и выбор нужной инфор­ мации у больных шизофренией, является фактором, обусловливающим (непроизвольно) их склонность к оперированию абстрактными понятиями, связанными (в отличие от более конкретных) с ограниченным кругом свойств и отношений. Можно предположить, что в связи с этой же особен­ ностью мышления больных шизофренией находится отмечаемая клиници­ стами нх склонность к схематизации и оперированию символами.

264

К особенностям шизофренического слабоумия можно отнести и свое­ образное противоречие между выраженностью нарушений мышления и отсутствием сколько-нибудь определенных клинических указаний на нарушения восприятия, что не согласуется с представлением о единстве познавательной деятельности и неразрывности ее сторон.

Исходя из экспериментальных данных об общих закономерностях нару­ шения процессов мышления и восприятия, можно объяснить эти противо­ речия.

В то же время исследования, в результате которых выявлен особый, новый тип нарушения восприятия, свидетельствуют о том, что закономер­ ности нарушения этих процессов при шизофрении заключаются и проявля­ ются в совсем ином плане, нежели при органических заболеваниях мозга, когда процесс восприятия нарушается в других звеньях. Выявить и понять эти закономерности можно лишь на основе современных данных о природе и структуре процессов зрительного и слухового восприятия в норме. Очевидно, что до появления этих данных попытки исследователей должны были кончаться неудачей.

Характер выявленной закономерности позволяет понять, почему так трудно улавливается это нарушение процесса восприятия в обычных условиях клинического наблюдения и при традиционных методах экспе­ риментального изучения.

Наряду с этим полученные данные позволяют предположить, что и тог­ да, когда отсутствуют внешние проявления нарушений восприятия в виде изменения конечного итога опознания, протекание самого процесса (формирование образа) может быть изменено, отражаясь не столько во внешних проявлениях, сколько в особенностях самосознания. И не исклю­ чена возможность, что выражением этого могут оказаться (несмотря на не­ обычность такого рассмотрения с традиционных точек зрения) некоторые психопатологические феномены из круга дереализационных и деперсо­ нализационных расстройств.

Известно, что степень неопределенности той или иной ситуации для субъекта зависит от «кода», от «алфавита» элементов, от системы знаний, с которыми соотносятся те или иные явления, воспринимаемые субъектом. При расширении системы элементов, с которой сличаются поступающие раздражители, при ухудшении организации этой системы (уравнивании вероятностей ее элементов) неопределенность отражаемой ситуации воз­ растает. Это позволяет предполагать, что для больных шизофренией в связи с ухудшением избирательности системы привлекаемых из памяти сведений (используемых в процессах восприятия) окружающая среда, события внешнего мира в информационном плане оказываются более неопределенными, более многозначными, чем для здоровых людей.

Возможно, что именно это возрастание информационной неопределен­ ности (энтропии) окружающего мира для больных находит отражение в таких типичных для них (в начале болезни) жалобах, как «необъяснимое» чувство изменения восприятия, когда мир в своей предметной отнесен­ ности остается тем же, но воспринимается «как-то не так, как раньше», «менее четко», «как сквозь стекло» и т. п. Возможно, с этим же свя­ зано и ослабление так называемого чувства реальности при шизоф­ рении.

В более обобщенной форме все своеобразие и «непонятность» психопато­ логических особенностей слабоумия при шизофрении выразилось в воп­ росе: слабоумие ли это? Ответить на этот вопрос, оказывается, не так лег­ ко. Разные авторы решают его по-разному. Одни авторы считают, что это

265

слабоумие, но особое. По мнению многих других, при шизофрении имеет место не слабоумие, а мышление по-иному, «инакомыслие». Другими сло­ вами, мышление не снижено, а искажено. Этот спор является отражением объективной сложности и своеобразия мозгового поражения при шизофре­ ническом слабоумии. Он не может быть решен путем только феноменологи­ ческого анализа, а требует конкретного изучения закономерностей мозго­ вых, в частности, познавательных процессов, соответствующих этой пси­ хопатологической картине.

В этом смысле наши результаты помогают понять объективную трудность клинического определения упомянутой картины как слабоумия. Трудность обусловлена тем, что нарушение познавательной деятельности в данном случае связано, как это следует из результатов исследования, не с «выпа­ дением», «ущербом» какой-либо функции, а с закономерной перестройкой протекания, структуры познавательных процессов, в то время как клини­ ческое определение слабоумия основывается в первую очередь на представ­ лениях об «убыли», «выпадении» интеллектуальных функций.

Пример анализа так называемого шизофренического слабоумия по­ зволяет поставить некоторые более общие вопросы, относящиеся к дефи­ ниции психопатологического понятия слабоумия.

Психопатологическое понятие слабоумия (так же как и деление психо­ патологических симптомов на «негативные» и «позитивные») возникло в рамках устаревших психологических концепций на основе представлений об «элементарном» строении психических функций как однозначных, далее не разложимых единицах психической деятельности. В связи с этим патология психической деятельности могла представляться главным образом как выпадение, уменьшение тех или иных функций или как уси­ ление, «раздражение» (при возможности многих «комбинаций» патологии разных психических функций). С этих позиций слабоумие и понималось как более грубое, стойкое, необратимое нарушение интеллектуальных функ­ ций, носящее характер их «уменьшения» или «выпадения», «ущерба».

Современные данные о природе и сложной многозвенной структуре выс­ ших психических функций, в частности мыслительных процессов, застав­ ляют считать, что при патологии мозговой деятельности происходит не выпадение (уменьшение) или «раздражение» (усиление), а изменение про­ текания высших психических функций, изменение их структуры, что может приводить как к «уменьшению», «ухудшению», даже «выпадению» э ф ф е к ­ та, р е з у л ь т а т а психической деятельности (негативные симптомы, дефект, слабоумие), так и к появлению таких результатов, «продуктов» деятельности (например, бредовые идеи, галлюцинаторные образы), кото­ рые у здоовых людей в аналогичных условиях не возникают (продуктивные симптомы).

Граница разделения этих двух групп психопатологических симптомов, как и критерий определения слабоумия через «ущерб», «выпадение», «уменьшение» интеллектуальных функций, основывается, таким образом, на харакеристике р е з у л ь т а т о в , э ф ф е к т а нарушенной психи­ ческой деятельности, а не на природе, характере нарушения самих психи­ ческих процессов К1

1 Естественно, что речь при этом идет о критике лишь одною из критериев, исполь­ зуемых в систематике психопатологических понятий, а не о «ликвидации» самих этих понятий. Разделение симптомов на негативные и позитивные базируется прежде всего на другом критерии, отражающем клиническую реальность этой границы, на критерии степени стойкости и обратимости изменений психики.

266

Это несовершенство одного из существующих критериев классификации психопатологической симптоматики, связанное с нашим незнанием при­ роды соответствующих нарушений психических (физиологических и т. д.) процессов, остро проявилось как раз на примере патологии мышления при шизофрении. Именно здесь отчетливо, на наш взгляд, выявилась слабость и неадекватность критерия классификации психопатологических состояний на основе особенностей продукта, результата нарушенной пси­ хической деятельности.

Если при разных типах «органического» слабоумия применение этого критерия не выявляло его слабости, так как природа измененного проте­ кания познавательных процессов при этих видах патологии такова, что приводит к «ущербу», «ухудшению», «уменьшению» результатов деятель­ ности, то шизофрения оказалась камнем преткновения на пути применения этого критерия для определения слабоумия.

Показательной в этой связи явилась и та дискуссия, которая разверну­ лась в свое время в литературе по поводу своеобразия интеллектуальной деятельности больных шизофренией между сторонниками крепелиновского тезиса о первичном органическом слабоумии при шизофрении и авторами, отрицавшими наличие при ней «истинного» слабоумия (Е. Bleuler, Beringer, Gruhle, Schneider). Этот спор отражал объективное своеобразие нарушений познавательных процессов при этом заболевании, которое трудно объяснить уменьшением, ущербом, выпадением интеллектуаль­ ных функций. Рациональным зерном дискуссии было утверждение про­ тивников «истинного» слабоумия о невозможности понять проявления патологии мышления больных шизофренией как уменьшение, как количест­ венное изменение интеллектуальных функций. Однако вместо рассмотре­ ния и конкретного изучения вопроса о том, каковы же закономерности нарушенного протекания познавательных процессов при этих своеобраз­ ных и характерных для шизофрении проявлениях, проблема ставилась совсем иначе. По существу, тезису о выпадении, ущербе интеллектуаль­ ных функций противопоставлялся другой столь же непродуктивный тезис об их сохранности как отдельных функций, но неправильной их реализа­ ции в связи с нарушением каких-то лежащих вне мышления психических факторов (ослабление «интенции», слабость «детерминирующих тенден­ ций», патология мотивации и т. п.).

На наш взгляд, на смену схоластическому спору о том, «истинное» или «не истинное» слабоумие при шизофрении, должно придти критическое переосмысливание самого понятия «слабоумие», основанное на клиниче­ ском и экспериментально-психологическом исследовании закономерно­ стей нарушения психических процессов при разных конкретных видах патологии мозга, квалифицируемых термином «слабоумие».

На основе результатов проведенного нами исследования представляет­ ся возможным по-новому подойти и к вопросу об изменении адаптацион­ ных возможностей больных шизофренией, об ухудшении их способно­ стей к «уравновешиванию» с окружающей, в первую очередь социальной, средой.

Клинические характеристики, свидетельствующие об ослаблении в ши­ роком социальном плане адаптационных возможностей больных шизофре­ нией, содержат указания на своеобразие изменения их адаптации. В то время как больные с различными органическими поражениями мозга оказываются неплохо приспосабливаемыми именно к обычным, «стандарт­ ным» формам поведения и к решению банальных житейских проблем и вопросов, больные шизофренией отличаются своей неприспособленно­

267

стью именно к требованиям каждодневной действительности, к обыденным тривиальным проблемам и ситуациям. Для понимания этого требуется принять во внимание приспособительный, адаптационный смысл того принципа организации работы мозга здоровых людей, который связан с избирательностью, предпочтительностью актуализации знаний на основе факторов прошлого опыта. Этот принцип организации работы мозга обеспечивает экономичность поиска и отбора полезной информации благо­ даря тому, что при осуществлении деятельности (принятии решения) перерабатывается, учитывается оптимально-минимальный объем храня­ щейся в памяти информации на основе ранжированной, избирательной ее актуализации. Очевидно, что влияние прошлого опыта на селективность привлекаемых из памяти сведений может быть как «полезным» (облегчаю­ щим, ускоряющим) выполнение деятельности, так и «вредным», тормозя­

для ее реализации, с тем, что «доминирует» под влиянием прошлого опыта. Так как большую часть прошлого опыта человека составляет социальный опыт, такая зависимость предпочтительности актуализации знаний от прошлого опыта дает большой приспособительный выигрыш, обусловли­ вая высокую адекватность предпочтительно актуализируемых сведений (информации) требованиям окружающей (социальной) среды. Такая изби­ рательность привлекаемых сведений из памяти, относясь, например, к ор­ ганизации системы образов, используемых в процессе восприятия, обу­ словливает у здоровых людей «выигрыш» при опознании объектов высоко­ вероятных, обычных, постоянно встречающихся в практике каждоднев­ ного опыта, и «проигрыш» при опознании малоожидаемых объектов, не­ обычных, редких с точки зрения прошлого опыта. В соответствующих видах мыслительной деятельности роль данного звена заключается в том, что у здоровых людей предпочтительно актуализируются наиболее значи­ мые, социально-практически важные свойства и отношения предметов, в то время как малозначимая информация остается «латентной» (хотяино­ гда именно она может оказаться нужной при решении нетривиальных задач).

Целесообразность такой организации деятельности здорового мозга заключается в том, что этим обеспечивается экономичность и оптималь­ ность «поиска» нужной информации в несчетном количестве многократно повторяющихся повседневных жизненных ситуаций (задач), которые апеллируют прежде всего именно к «обычным», «стандартным», практи­ чески значимым предметам, их свойствам и отношениям.

Больные шизофренией, деятельность которых характеризуется ухуд­ шением избирательности, расширением круга привлекаемой из памяти информации и сглаживанием предпочтительности ее актуализации, могут получить в некоторых случаях «выигрыш», испытывая меньшие трудности, чем здоровые люди, при необходимости использовать и привлечь из памяти «латентные», малозначимые на основе прошлого опыта знания. Однако «проигрыш» неизмеримо больше, так как в подавляющем большинстве каждодневных ситуаций нарушение данного «звена» значительно ухуд­ шает их деятельность, затрудняя поиск и выбор необходимых сведений, снижая экономичность и оптимальность организации работы мозга по переработке информации.

Проведенный анализ позволил нам в свое время (Ю. Ф. Поляков, 1968) высказать предположение о том, что подобная особенность работы мозга

268

может способствовать движению (или возникновению) патологического церебрального процесса. Результаты некоторых исследований, выполнен­ ных в нашей лаборатории за последнее время (Л. А. Абрамян, Т. Д. Майо­ рова и Э. П. Замуруева), свидетельствуют о том, что для больных шизо­ френией характерно изменение (ухудшение) не только конечного эффек­ та (результата) деятельности, но и самой организации познавательных процессов, заключающейся в снижении ее оптимальности, в необходимости перерабатывать больший объем менее организованной информации даже тогда, когда по итогам, продукту деятельности больные могут не отличать­ ся от контрольной группы здоровых людей. Это может служить косвенным подкреплением гипотезы о том, что изменение данного «звена» может выра­ жать действие одного из патогенетических факторов, ибо работа мозга в этом особого рода неэкономичном режиме (к тому же в сочетании с дей­ ствием различных факторов, способных ослаблять компенсаторные воз­ можности мозга) со временем способна привести к нарушению других систем, других «звеньев» организации психической деятельности.

При этом следует подчеркнуть отличие нашей позиции от взглядов тех авторов, которые тоже рассматривают вопрос о возможной роли изменения познавательной деятельности в патогенезе шизофрении (Chapman, Erlen- meyer-Kimling, McConaghy, Reynolds et al.). Во-первых, следует отметить, что большинство авторов ведут речь лишь о тех или иных особенностях перцепции больных шизофренией. Так, например Chapman говорит о «затоплении сознания сенсорными данными», имея в виду расширение потока сенсорных стимулов (в результате ослабления «фильтрующей функции внимания»), которые приходится перерабатывать больным в про­ цессе восприятия. Reynolds в работе «Тревога, восприятие и шизофрения» пишет о «нечеткости» перцептивных образов больных, следствием чего оказывается состояние тревоги (anxiety), вызывающее в свою очередь ряд других изменений психики. Такое внимание к особенностям именно вос­ приятия становится понятно в связи со вторым, главным отличием позиции зарубежных авторов от наших взглядов. Заключается оно в разном понимании характера связи между особенностями познавательной деятель­ ности и шизофреническим процессом. Для зарубежных авторов характер­ но стремление усматривать более прямую, непосредственную связь, причинное влияние тех или иных особенностей восприятия (и мышления) на возникновение других нарушений психики, на движение патологического процесса.

Мы полагаем, что в данном случае говорить о причинных связях на этом уровне психической деятельности, по крайней мере, малопродуктивно. Изучаемые нами особенности познавательных процессов являются сами выражением (следствием) определенных аномалий нейрофизиологических (биохимических и т. д.) характеристик мозговой деятельности. Поэтому более правильно ставить вопрос о патогенетической роли тех патофизио­ логических особенностей функционирования мозга, которые выражаются, в частности, в изучаемых нами закономерностях патологии познаватель­ ных процессов.

** *

Логика проводимого нами исследования закономерностей изменения познавательных процессов при шизофрении и некоторые его результаты, полученные при изучении больных с непрерывно прогредиентным течени­ ем процесса, обусловили включение экспериментально-психологических исследований в еще один немаловажный аспект изучения шизофрении.

2G9

Отсутствие прямой связи между выявленными нами изменениями струк­ туры познавательных процессов и прогредиентного шизофренического процесса, возможность патогенетической роли того аномального режима работы мозга, который лежит за этими изменениями, а также клинические* указания на своеобразие места и динамики негативных психопатологи­ ческих проявлений особенностей мышления (наличие их с самого начала, относительная независимость от манифестных проявлений, необязатель­ ность параллелизма темпа и выраженности продуктивных и негативных расстройств и т. д.) — все это послужило основанием для постановки вопроса о том, не может ли эта особенность структуры познавательной деятельности являться не столько результатом болезненного процесса, сколько выражать какие-то предиспозиционные факторы, аномальную деятельность мозга, предрасполагающую к заболеванию и обусловленную генетически.

Сэтой целью в нашей лаборатории группой сотрудников, руководимой

Т.К. Мелешко, было начато экспериментально-психологическое исследо­ вание особенностей познавательных процессов у здоровых родственников

больных шизофренией. К настоящему времени исследовано 115 ближайших родственников (родителей) больных непрерывно прогредиентной юно­ шеской шизофренией, из них 70 родителей пробандов с вялым течением процесса и 45 родителей пробандов со злокачественным течением. В ис­ следование включались лишь те лица, у которых не было обнаружено никаких признаков текущего шизофренического процесса. При этом у мно­ гих из них отмечались в разной степени выраженные аномалии характера,, квалифицируемые главным образом в понятиях шизоидии и шизотимии. Эти лица были отобраны из большого круга родственников больных шизо­ френией, которые проходили тщательное клиническое обследование и кон­ сультировались ведущими клиницистами Института психиатрии АМН

СССР в соответствии со специальной программой клинико-генетических исследований, проводимых в институте в последние годы.

Анализ особенностей познавательной деятельности родителей больных шизофренией проводился на основе сравнения результатов их исследова­ ния с результатами деятельности контрольной группы психически здоро­ вых людей, не имеющих среди близких родственников больных шизофре­ нией. Контрольная группа формировалась так, чтобы она соответствовала основной группе по возрасту и образованию. Исследование проводилось комплексом наиболее эффективных методик, отобранных из разработан­ ных и использованных в нашей лаборатории методик при исследовании познавательных процессов (мыслительных, перцептивных и речевых) у больных шизофренией.

Основной экспериментальный факт, полученный на этом этапе исследо­ вания, заключается в том, что констатируется существенное (статистиче­ ски достоверное) отличие группы родителей больных шизофренией от контрольной группы по степени ухудшения избирательности (предпочти­ тельности) актуализации знаний в процессе познавательной деятельности. По среднему показателю выраженности этой особенности группа родителей больных шизофренией превосходит контрольную группу на 170%. Инди­ видуальные показатели этой характеристики познавательных процессов и распределение ее выраженности в группе исследованных родителей

с непрерывно прогредиентным течением юношеской шизофрении (150 че­ ловек).

270