Считается, что человек при помощи разнообразных коммуникативных средств в рамках девиаций стремится «бежать от свободы» (по Э. Фромму, 1990). В однихслучаях бегство приводит к аутистическому паттернуповедения,в других— к гиперобщительно-
сти, в третьих — к конформизму и т. д. Сутью бегства от свободы и становления отклонений в поведении является осознанное или неосознанное стремление уклониться от конструктивного анализа и переживания основополагающих экзистенциальных ценностей,
базисныхпроблем существования индивида с целью избежать тревоги, страха и неопределенности. И. Ялом (1998) причисляет к таким базисным проблемам страх смерти, осознание необходимости и возможности свободы, следовательно, и ответственности, а также смысл существования и единения/изоляции.
Коммуникативные девиации позволяют человеку не решать экзистенциальные проблемы, а существовать вне их. Выбор одного из аномальных (аддиктивных) способов взаимоотношения с окружающим миром как бы автоматически снимает необходимость предпринимать какие-либо усилия по устранению экзистенциальной тревоги. По Ж. Сартру, человек полностью ответственен не только за свои действия, но и за свою неспособность действовать. Можно утверждать, что выбор того или иного девиантного стиля коммуникативного поведения опосредован желаниями, стремлениями и потребностями индивида, чаще осознаваемыми, чем неосознаваемыми. В равной степени и аутиза-ция в виде необщительности и нелюдимости (отрешение от мира), и гиперобщитель-
ность— это способы преодоления экзистенциальной тревоги.
Конформистское поведение проявляется в склонности приспосабливаться к любому окружению, к любым точкам зрения и любому мировоззрению, жить не собственными интересами, а схемами, придуманными в обществе, игнорировать собственное мнение или не иметь своего взгляда на происходящие события. Конформист — это человек без свойств. Основная его способность — быть незаметным, «как все», не проявлять никаких реакций, отличающихся от общепринятыхи традиционных, полная подчиняе-мость без внутренней борьбы. Удовлетворение такому индивиду приносит попадание в резонанс с общими интересами, привычками,
навыками. Он склонен использовать поведенческие и речевые штампы: одеваться по форме, трафаретно говорить, применяя, к
примеру, бюрократический язык.
Особой разновидностью коммуникативных девиаций считается поведение, когда человек руководствуется псевдологией. При данной форме отклоняющегося поведения индивид склонен активно и часто использовать ложные (неправдивые) высказывания. Он лжет не ради получения какой-либо выгоды, а с целью привлечения к собственной персоне внимания или для провоцирования окружающих. Псевдологическое поведение
Фанатизм
521
носит аддиктивный или патохарактерологический оттенок. Выгода для такого индивида заключается в изменении своего психологического состояния (получение удовлетворения от признания и привлечения внимания, радости от введение в
заблуждение или запутывания собеседника, успокоения от причинения партнерувреда).
К коммуникативным аддикциям относится крусадерство или идеологический авантюризм, характеризующийся чрезмерной склонностью выискивать для себя эффектные и важные предприятия, чтобы затем погрузиться в них с головой (С. Мадди). Такие индивиды хватаются за любой повод, чтобы «выйти на улицу», стать сторонником какого-нибудь социального движения и активно участвовать в деятельности общественныхорганизаций. Считается, что крусадерство базируется на обостренном чувстве бессмысленности существования, которое притупляет погружение человека в активную деятельность («ложное центрирование» по Д. Пайку).
К нередко встречающимся коммуникативным девиациям относится нигилизм. Его отличительная черта — активная,
всепроникающая склонность дискредитировать деятельность, имеющую смысл для других (Ялом, 1998). Такой человек склонен подвергать критике с позиции постижения смысла любые поступки и устремления окружающих. Для него характерна
«идеологическая пассивность», маскирующаяся под глубинный экзистенциальный анализ. При нигилистическом поведении индивид часто отказывается от любой деятельности, рекламируемой другими, саркастически и иронично относясь к стремлениям окружающих достичь в ней успехов.
21.2.Фанатизм
Увлечение какой-либо деятельностью, достигающее крайней степени выраженности с формированием культа и создания идолов, с полным подчинением человека и «растворением» индивидуальности, носит название фанатизма. Чаще фанатичное отношение формируется в таких сферах, как религия (религиозный фанатизм), спорт (спортивный фанатизм) и музыка
(музыкальный фанатизм). Общая характеристика фанатизма — выработка человеком стереотипа подчинения собственных интересов и устремлений интересам конфессии, команды, музыкального коллектива, сосредоточение внимания и сил на поддержке идола и оказания ему всемерной и активной помощи, миссионерская деятельность. В рамках девиантного поведения в виде фанатизма человек начинает действовать по психологическим законам группы и ведомого индивида, он не способен критично отнестись к высказываниям кумира, идола и осознать отклонения собственного поведения, иногда заключающиеся в отрыве от близкихили уходе из семьи, игнорировании работы.
Особое место в аддиктологии, в связи с социально-психологической значимостью его последствий, занимает религиозный фанатизм. Разрушение семей, разрыв родственных и дружескихсвязей, резкая и кардинальная смена стереотипа жизни человека ставят эту проблему на одно из первых мест по значимости. Наибольший интерес представляет психологический аспект веры,
позволяющий анализировать механизмы формирования фанатичного поведения, становление аномалий и отклонений от этно- и
социокультурныхнорм,изучение изменений, происходящихв личности под воздействием религиозной общины.
Характерная особенность религиозной веры — признание существования сверхъестественного, под которым понимается нечто, не подчиняющееся законам окружающего мира, лежащего «по ту сторону» чувственно воспринимаемых объектов.
Особую роль играет феномен «избранности», формирующий, с одной стороны, чувство иденти-
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
522
Коммуникативные
зависимости
фикации с группой единомышленников, «посвященных в тайну»; с другой — укрепляющий чувство превосходства над другими
(непосвященными) людьми.
Наиболее благоприятной почвой для возникновения отклоняющегося поведения считается сектантство. Последователи христианства считают, что секта—это «организованное общество людей, разномыслящих с... церковью, но согласных друг с другом в религиозном отношении» (Б. А. Любовик). Не существует однозначной трактовки понятия «секта», поскольку межконфессиональное противостояние носит принципиальный характер. По мнению представителей «больших (старых, склонных к монополизации веры)»
религий, отличительная черта секты в том, что она в своих воззрениях не согласна с главенствующей, критически относится к официальной и широко распространенной в конкретной стране религии. Подобную точку зрения нельзя признать обоснованной.
Можно согласиться с тем, что тоталитарные религиозные секты применяют в своей практике жесткие психологические методы воздействия. Это выражается в возникновении в сознании человека состояния повышенной внушаемости за счет физического и психического истощения, социальной депривации, использования трансовых состояний и т. д. В нетрадиционных религиях, как правило, большую роль играет эмоционально-психологическая сторона, оттесняющая на задний план вероучение. Это выражается в провозглашении приоритета религиозного переживания. Огромное значение придается «боговдохновленной» форме проявления чувств и поведения верующего как свидетельству подлинной и глубокой религиозности человека. Спонтанные выражения религиоз-
ных чувств, особенно состояния транса, экстаза, интерпретируется как «просветление», как приобщение к божественной реальности,
к чему и стремятся адепты религиозной группы (Егорцев, 1989).
По мнению В. В. Павлюка (1988), религиозная секта воспитывает у своих членов «реакцию избегания», вследствие чего верующий непроизвольно, как бы автоматически, воздерживается от действий, не одобряемых группой. Привитая в ходе общения и воспитания в религиозной группе такая эмоциональная реакция блокирует возможность отступления от принятых в данном сообществе норм. Подкреплением для «реакции избегания» выступают определенные религиозные санкции со стороны группы в целом либо ее лидеров в виде неодобрения, осуждения. Чувство общности, объединенности с другими членами группы может быть весьма реальным психологическим фактором в религиозном коллективе, Угроза использования или пример применения в прошлом мер осуждения, отчуждения вызывает у индивида чувство опасения быть отверженным группой и тем самым выступает в роли своеобразного психологического стража,делающего невозможным отступление от регламентированныхнорм повседневной жизни ве-
рующего.
Характерными особенностями воздействия тоталитарных сект наличность считаются (Егорцев, 1989) следующие:
1)установление жесткого контроля над волей, сознанием и чувствами членов секты (жесткая дисциплина; внушение чувства вины перед организацией; психологическое давление на тех, кто хочет порвать с сектой);
2)формирование психологической зависимости от лидера и организации (подавление способности к критическому мышлению;
требование разрыва с критически настроенными людьми; ограничение круга общения только членами секты; отсутствие свободного времени, личной жизни вне общины).
В рамках религиозной секты формирование религиозного фанатизма существенно облегчается, поскольку лидером и самой общиной с помощью длительныхи интенсивных психологическихвоздействий уиндивида формируется готовность несомневатьсяв
Фанатизм
523
правильности или неправильности собственного поведения, снимается ответственность за него и, как следствие, — за волевой контроль собственной деятельности. Человек начинает поступать в соответствии с поведенческим шаблоном, навязанным группой.
Одним из актуальных, теоретически и практически значимых является вопрос о личностных особенностях,
предрасполагающих к вовлечению индивида в религиозную секту, о соотношении внутренних устремлений личности,
религиозной толерантности и необходимой степени активной психологической «вербовки» для становления религиозного фанатизма. Известно, что особую группу риска составляют личности, занятые интенсивными духовными поисками,
стремящиеся к «полной и абсолютной Истине» (часто понимаемой как простые и однозначные ответы на сложные вопросы), а
такжеиндивиды с художественным складом мышления.
R. J. Lifton (1978) выделяет 8 элементов, приводящих к катастрофическому изменению сознания человека в религиозной группе:
1)контроль окружающей обстановки (среды) — жесткое структурирование окружения, в котором общение регулируется, а
допуск к информации строго контролируется;
2)мистическое манипулирование — использование запланированной или подстроенной «спонтанной», «непосредственной»
ситуации для придания ей смысла, выгодного манипуляторам. Например, физиологические и психологические изменения при
переходе на вегетарианское питание объясняются «нисхождением святого духа»;
3)требование «чистоты» — четкое деление мира на «чистый» и «нечистый», «хороший» и «плохой». Тоталитарная секта
—«хорошая» и «чистая», все остальное — «плохое» и «грязное»;
4)культ исповеди—требование непрерывной исповеди и интимных признаний для уничтожения «границ личности» и
поддержания чувства вины;
5)«святая наука» — объявление своей догмы абсолютной, полной и вечной истиной. Любая информация, противоречащая этой абсолютной истине,считается ложной;
6)нагруженный (культовым смыслом) язык — создание специального клишированного словаря внутригруппового общения с целью устранения самой основы для самостоятельного и критического мышления;
7)доктрина выше личности — доктрина более реальна и истинна, чем личность и ее индивидуальный опыт;
8)разделение существования — члены группы имеют право на жизнь и существование, остальные — нет, т. е. «цель оправдывает любые средства».
По мнению Е. Н. Волкова (1990), личность в культе переживает и проживает не свой индивидуальный «опыт», а групповой,
отсюда — сильная зависимость от групповых процессов. Ответственность за принятие решений переносится с конкретной личности на группу, поэтому самые нелепые и странные акты воспринимаются и выполняются рядовыми членами как должное. В процессе приобщения человека к групповым нормам тоталитарной секты происходит формирование феномена
«удвоения» личности (Лифтон, 1978), суть которого — разделение «Я» индивида на две независимо функционирующие системы. При этом люди не испытывают чувства эмоционального дискомфорта или неустойчивости. Они не способны к критическому осмыслению собственного положения и склонны совершать какие-либо поступки при ослабленном волевом контроле.
Разделение происходит потому, что в определенный момент член культовой группы сталкивается с тем, что его новое поведение несовместимо с докультовым «Я». Поведение, требуемое и вознаграждаемое тоталитарной группой, настолько отличается отстаро-
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
524
Коммуникативныезависимости
го «Я»,что обычной психологической защиты (рационализации,вытесненияи т.п.) недостаточно для жизненного функционирования.Все мысли, убеждения, действия, чувства и роли, связанные с пребыванием в деструктивном культе, организуются в независимую систему, частичное «Я», полностью согласующееся с требованиями данной группы, но происходит это не по свободному выбору личности,а как инстинктивная реакциясамосохранения в почти невыносимых— психологически—условиях(Волков, 1990).
Исследования R. J. Lifton (1978) привели к пониманию того, что практически каждая личность в условиях массированного группового давления и манипулирования базисными человеческими потребностями способна к формированию девиантного поведения в виде религиозного фанатизм. Предрасполагающими к этому факторами могут быть низкая коммуникативная толерантность, семейные традиции магического и мистического мышления, некоторые характерологические и личностные особенности.
Под влиянием психологических воздействий тоталитарной секты у человека со сформировавшимся девиантным поведением в первую очередь происходит изменение всех четырех формальных признаков сознания (по Ясперсу, 1999). У него нарушаются: 1) чув-
ство деятельности — осознание себя в качестве активного существа; 2) осознание собственного единства: «В каждый данный момент я сознаю, что я един»; 3) осознание собственной идентичности: «Я остаюсь тем, кем был всегда»; 4) осознание того, что «Я» отлично от остального мира, от всего, что не является «Я».
Многообразие психических феноменов, возникающих в результате пребывания человека под культовым контролем и кардинально изменяющих его поведение в сторону аномалий и девиаций, можно сгруппировать в следующие восемь блоков (рис. 13).
Рис.13.Культовыйконтрольиегоэффекты
1.Блок изменений сознания и самосознания (нарушение самосознания и идентичности личности).
2.Блок аффективных феноменов-расстройств(психопатологические эмоциональные состояния (переживания) в рамках посттравматического стрессового расстройства: депрессия, панические атаки, навязчивые воспоминания и сны и т. д.).
3.Блок инверсии двигательно-волевой сферы (снижение волевой активности (апатия), способности контролировать свою деятельность, утрата спонтанности и естественности).
4.Блок патологической зависимости (формирование психологической зависимости от религиозной группы, утрата способности быть ответственным за что-либо и автономным в принятии решений).
Фанатизм
525
5. Блок регресса личности (остановка интеллектуального, когнитивного, эмоционального, нравственного развития,
сопровождающаяся развитием психического инфантилизма).
Мотивы отрыва человека от реальности и ухода в группу (религиозную, спортивных или музыкальных фанатов), подчинения себя идеи и лидеру могут быть различными. Одним из мотивов могут стать психологические проблемы, с которыми индивид не способен справиться самостоятельно или считает, что не способен. Как правило, данный мотив основывается на психопатологических симптомах и синдромах, патологии характера или внутриличностном невротическом конфликте. Уход такого человека в группу фанатиков обусловлен снятием с себя ответственности за принятие решений по многим жизненным проблемам, желанием стать ведомым, искоренить в себе сомнения и неуверенность. Другим мотивом фанатичного поведения в группе может быть стремление уйти от однообразной, не вызывающей радости и эмоционального отклика реальности. Кумир,
идол, идея, ритуал, причастность к какой-либо тайне или социальной группе, обретение новых переживаний становятся своеобразными аддиктами.
К сверхценным психологическим увлечениям при девиантном поведении относится деятельность, посвященная проповедованию тех или иных мистических традиций, эмоциональная поглощенность и следование традициям экстрасенсорики и эзотерики — парапсихологическая зависимость. Сутью подобного девиантного поведения является убежденность в том, что действиями, переживаниями и даже сознанием человека управляют «неведомые силы». Адепты экстрасенсорики убеждены в существовании «сверхъестественных» феноменов и процессов, вызывающих те или иные болезненные патологические проявления индивида на уровне соматики или психики. Основой пара-психологических воззрений становятся остающиеся нераспознанными феномены психической деятельности человека, которые трактуются как экстрасенсорные, биоэнергетические. По мнению А. П. Дуброва и В. Н. Пушкина (2002), биогравитация — это способность человека создавать, излучать и воспринимать определенный вид физического поля, имеющего специфическую квантово-
импульсную природу, сходную с гравитацией, и в то же время имеющего свои «особые черты».
Все обоснования существования биоэнергетики в настоящее время носят гипотетический характер и поэтому могут рассматриваться лишь как одна из версий возможной трактовки происходящих в человеке психических и психосоматических процессов и не могут приниматься за факты. Лица, поведение которых базируется на парапсихологи-ческих воззрениях и постулатах экстрасенсорики, не принимают во внимание принципиально важное научное мировоззрение и способ доказательства чего бы то ни было в сфере познания. Они настаивают и в этом вопросе на привлечении к анализу ненаучных методов и способов анализа действительности.
Аддиктивное поведение, базирующееся на традициях экстрасенсорики, можно разделить на пассивный и активный
варианты. При пассивном варианте человек, разделяя экстрасенсорные традиции осмысления действительности и, в частности,
межличностныхотношений (любви,верности,зависти и др.),возникновения и леченияболезненных
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
526
Коммуникативныезависимости
проявлений (порча, сглаз и др.), прибегает к помощи практикующих экстрасенсов лишь в случаях возникновения семейных
(партнерских, сексуальных) проблем или болезней. При активном варианте человек с определенного момента начинает ощущать в себе необычные способности («прозревает») и изменяет весь стиль поведения, стараясь максимально использовать «новые качества его личности». В некоторых случаях человек начинает ощущать в себе способности прогнозировать течение и исход событий (ясновидение и провидение), в других — осознает лечебные и оздоровительные качества своих действий. Нередко такой человек отказывается от прежних привычек и поведенческих стереотипов. Он способен бросить любимую работу, уйти из семьи и
«помогать страждущим». Его воззрения в возможность исцелять людей превращается в стойкую непоколебимую убежденность, не требующую доказательств. Критика его способностей со стороны окружающихлибо игнорируется им, либо встречаетсопротивление,
когда «экстрасенс» начинает активно противостоять официальной медицине.
Девиантное поведение, основанное на увлечении экстрасенсорикой и эзотерикой, может базироваться как на характерологических особенностях, так и на психопатологических симптомах и синдромах (мы не рассматриваем варианты сходного по форме псевдодевиантного поведения,основанного на попытке извлечь выгоду из заблужденийлюдей).
Кражи, где похитителей привлекает не похищаемый объект, а сам «процесс» похищения, всегда вызывают много вопросов. Такие хищения не вполне соответствуют юридической дефиниции кражи как целенаправленного, совершаемого с корыстной целью противоправного безвозмездного изъятия или обращения чужого имущества в свою пользу. Подобный тип хищений упоминался психиатрами и психологами под названием «патических», «атипичных», «делинквентных» краж (Лукомская, 1974; Student, 1975; Cupchik,2002),однако ихпсихологическиеи психопатологические механизмы допоследнего времени не изучались.
Выделяются два типа аддиктивных хищений. 1 -й тип включает лиц, обнаруживающих клептоманию. 2-й тип составляют лица, не отвечающие клиническим критериям клептомании современных классификаций психических расстройств (МКБ-10 и DSV-IV-R) в
основном по причине корыстной цели или группового характера хищений. Этот тип аддиктивного поведения рассматривается под названием «делинквентные кражи» или «делинквентныи тип», т. к. для входящих в эту группу лиц совершение краж является лишь одним измногихсвойственных для нихвидов антисоциальной активности.
22.1.Клептомания
22.1.1.Историявопроса
Одно из самых ранних письменных признаний человека, совершавшего кражи не для материальной выгоды, а ради изменения эмоционального состояния, принадлежит раннехристианскому теологу Августину (354-430 н. э.). «Я воровал не из нужды, — пишет Св. Августин в 4-й главе «Исповеди», — у меня были такие же вещи, и даже гораздо лучшие. Я не пользовался и не наслаждался украденным, потому что наслаждение мне приносил сам процесс воровства и сознание того, что я поступаю плохо». Впоследствии достоянием истории стали и другие примеры необъяснимых краж, совершаемых известными людьми. Так, французский король Генрих
IV Наваррский (1553-1610) не мог противостоять искушению тайком прихватывать понравившиеся ему вещи, которые он затем отсылал обратно владельцам. Подобной привычке был подвержен и король Сардинии Виктор-Амедей. В 1800 г. основатель американской психиатрии Бенджамин Раш опубликовал наблюдение женщины, «поведение которой отвечало самым высоким моральным принципам, за исключением одной страсти». Она, будучи в гостях за изысканным столом, всегда стремилась украдкой набить свои карманы хлебом, но впоследствии свои поступки «проклинала и оплакивала».
Клептомания как «болезнь, врожденная сознательная и непреодолимая наклонность к воровству», впервые была описана в 1840
г. французским психиатром Шарлем Креть-
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
еном Марком, который отнес клептоманию к классу инстинктивных мономаний — единственной аберрации психики нормального во всех других отношениях человека. К концу XIX в. Фовиль и Маньян объединили в одну группу обсессивных и импульсивных «на-
следственных девиантов». В этот разряд попали как клептомания, так и клептофобия. Б. Морель обратил внимание на повышенную эмотивность такихбольныхи назвал ихстрадающими «эмотивным бредом».
В начале XX в. основные представления о клептомании уже сложились (Kraepelin, 1891,1904; Krafft-Ebing, 1895; Kretchmer, 1921).
Обозначилась феноменологияклептомани-ческих проявлений: напряжение при совершении кражи, сменяющееся облегчением, а затем
— «горьким раскаянием у разумных». Побуждение к действию описывалось как навязчивое и насильственное («смутно осознаваемое как нечто неизбежное, непреодолимое и роковое») или «импульсивное». Прослеживалась периодичность возврата влечения, а
динамика расстройства «не обнаруживала в течение жизни существенного улучшения или ухудшения». Е. Kraepelin (1891) привел дифференциально-диагностические критерии воровства клептомана и антисоциального психопата: «Нравственно помешанный ворует вследствие эгоистических мотивов, тогда как при импульсивном помешательстве поступки не имеют цели, волевые проявления необдуманны и нелепы. Мотивом является не сознательный план, а импульс, зачастую крайне неясный, внезапно возникающий и тотчас же побуждающий к действию, но в ряде случаев возможна борьба мотивов».
П. Б. Ганнушкин (1933) описал механизм формирования и фиксации импульсивных навыков на основе условно-рефлекторной связи как форму патологического развития личности. Он считал реализацию импульсивных действий «разрядкой эмоционального напряжения». При повторной реализации девиантного действия с помощью эмоционального подкрепления эта связь фиксируется.
В возникновении импульсивныхвлечений особое значение приобретают истерическая и эпилептоидная почва.
Однако в середине XX в. в нашей стране под влиянием социологической парадигмы преступного поведения изучение клептомании фактически попало под запрет. Табу на такие исследования также были связаны с тем, что большинство зарубежных работ в тот период лежали в плоскости психоаналитических теорий. Многие из них не выдержали проверку временем, но именно в рамках«глубинной психологии» было начато изучение коморбидности клептомании различным психическим нарушениям.
Как и прежде, в настоящее время основным отличием клептоманической кражи от обычного воровства считается ее
«бескорыстность» и незапланированность (Маге, 1840; Krafft-Ebing, 1895). Абсурдность клептоманического действия, заключающаяся в том, что вор ничего не выигрывает, а лишь подвергает себя риску попасть в тюрьму, подчеркивается и во многих современных наблюдениях (Elizir, Jaffe,1968;Davis, 1979;Medlicott,1991, и др.), где описывается, как украденные носки, старая одежда, скрепки, книги,
бижутерия, лекарства выбрасывается, ломаются, возвращаются владельцам, иногда тайно коллекционируются. J. Gauthier, D. Pellerin (1982) подчеркивают неодолимость влечения к краже, не ослабевающего со временем, a G. Gudjonsson (1987) утверждает, что с года-
ми сопротивляться влечению становится все труднее. Нарастание чувства напряжения, приводящее к «неосознанным, будто автоматическим» действиям часто сопровождается выраженными вегетативными (сердцебиение, потливость), а в некоторых случаях
— диссоциативными симптомами (Bleuler, 1920; Money, 1983; Goldman, 1992). Аффективная разрядка на «пике риска» одними авторами оценивается как близкая к маниакальному эпизоду, другими — как облегчение невыносимого напряжения, подобное облегчению от выполнения компульсивного действия, ритуала при обсессивно-компульсивном расстройстве (Gudjonsson, 1987; McElroy etal., 1992; Hollander, 1993).
Клептомания
529
22.1.2. Теоретические модели клептомании и связь ее с другими психическими расстройствами
Согласно американской классификации DSM-IV-TR, клептомания относится к расстройствам контроля над импульсами
наряду с периодическим эксплозивным расстройством, пироманией, страстью к азартным играм и трихотилломаниеи и другими неуточненными нарушениями контроля над импульсами, где объединены виды поведения, характеризующиеся следующими признаками: повторямостью, неадаптивностью, первичностью (т. е. не служащие проявлением психопатологического снидрома — бреда, галлюцинаций и т. п.), а также периодической неспособностью противостоять влече-
ниям к выполнению специфических поступков и наличием «продрома» с напряженностью перед совершением поступка и облегчением после него.
В спектральной модели обсессивно-компульсивного расстройства Е. Hollander (1993) и D. Stein с соавт. (1994-1996)
импульсивность и компульсивность считаются двумя полюсами спектра — недостаточности (при импульсивном поведении) или избыточности (при компульсивном) контроля над своими действиями, что обусловлено аффективными нарушениями. К
нарушениям данного спектра наряду с клептоманией и собственно обсессивно-компульсивным расстройством отнесены 12
нозографических единиц. Они расположены от наименее (ипохондрические) до наиболее аутоили гете-родеструктивных
(страсть к азартным играм и др). Одно из преимуществ использования этой модели — обнаружение с ее помощью общей патогенетической ступени, «биологического диатеза» в развитии всех указанных состояний: абсолютной или относительной недостаточности серотонина и дисбаланса нейротрансмиттеров в целом.
S. McElroy и ее сотрудники (1991-1996) причисляют клептоманию к расстройствам аффективного спектра и приводят
«четыре доказательства отношения клептомании к большой депрессии»: высокую распространенность большой депрессии и тревоги у клептоманов; совершение краж для облегчения депрессии; связь клептомании с расстройствами пищевого поведения; смягчение проявлений клептомании при назначении антиде прессантов.
Спектральные модели предполагают, что присутствие одного из расстройств спектра означает возможное наличие и других.
Оба подхода оказались плодотворны при изучении клептомании и ее коморбидности. Психопатологическая отягощенность страдающих этим расстройством настолько значительна, что М. Goldman (1998) называет клептоманию «верхушкой диагностического айсберга». Она обнаружил депрессию у 50%, тревогу у 31% и булимию у 12% клептоманов. В свою очередь, выяснилось, что при расстройствах пищевого поведения клептоманические кражи совершают более 21 % (Кор-кина и соавт, 1986; McElroy et el., 1989). По данным S. McElroy, H. G. Pope et al. (1991), когда-либо в жизни депрессия наблюдалась у40%
больных клептоманией; злоупотребление ПАВ — у 50%. 40% страдали паническими атаками, 40% — социофобией, 45% —
ОКР. У 60% обнаруживалась булимия, а у 40% — иные расстройства контроля над импульсами. Высокая распространенность аффективных нарушений, ОКР и расстройств контроля над импульсами как у самих клептоманов, так и у членов их семей обнаруживалась в британских, американских, итальянских, бельгийских и скандинавскихисследованиях (Woddis, 1957;Ramellietal„ 1979;Gudjonsson, 1987; McElroy eta!., 1991;Chong, Low, 1996; Presta et al., 2002 и др.)
Клептомания также рассматривается как одно из «замещающих» расстройств среди разновидностей аутоагрессии наряду с булимией, злоупотреблением ПАВ, нанесением самоповреждений и другими видами аддиктивного поведения (Schwartz, 1992; Favazza,
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
