5 курс / Психиатрия и наркология для детей и взрослых (доп.) / Korolenko_Ts_P__Dmitrieva_N_V_-_Psikhoanaliz_i_psikhiatria

291

Психоаналитическое лечение ПТСР фокусируется на концепции репрессированной «травматической памяти». Тем не менее, Summerfield (1999) считает сомнительной необходимость воспоминаний всех элементов насилия. Для подтверждения своей точки зрения он приводит высказывание одного из пациентов: «Нам не нужна психологическая помощь, основанная на воспоминаниях переживаний войны: нам постоянно напоминают о ней потерянные руки и ноги». Многие пострадавшие считают, что молчание является «лучшим прагматическим решением». В Эфиопии такой подход называют «активным забыванием» (Summerfield,1999).

В исследованиях ПТСР, проведенных Pennebaker (1977), используется термин “коллективный путь». По мнению автора, индивидуальные переживания конвергируются, становясь общей причиной - коллективной памятью пережитого. Коллективная память включает не только материал, который человек может вербально воспроизвести, она содержит в себе и то, что «депозитировано в его поведении, его стандартах и социальных отношениях». Автор считает, что произведения искусства, и особенно такие нарративные формы, как фильмы и новеллы, могут играть значительную роль в «сохранении, реконструкции и ассимиляции коллективных травматических событий».

Коллективная травматическая память это, по мнению Pennebaker’a, больше, чем волевой акт. Она может принимать форму бессознательного желания забыть травматическое переживание и выражается как отрицание ПТСР.

Психотерапевт может ошибочно недооценить или пренебречь значением коллективной травмы, что имеет особенно отрицательные последствия при наличии неблагоприятной ситуации и индифферентности общества. В качестве модели последних особенностей приводятся ситуации, типичные для Колумбии: «этническое единство» в Колумбии является национальной политической целью. Жители идентифицируют себя с внешними, находящимися вне досягаемости, лидерами. Местные лидеры признаются только тогда, когда они являются «частью внешних политизаций». Общая ориентация носит скорее глобальный, чем локальный характер. «Нарративы часто помещают людей во внешний общий национальный контекст». Переживания конкретных людей игнорируются. Насилие описывается как следствие национальных политических рассогласований (Pennebaker, 1977).

Идея о значении коллективного фактора, еще задолго до описания ПТСР, была высказана известной американской писательницей Вирджинией Вольф : «Публичный и частный миры неотделимо связаны-тирании и рабства одного являются тираниями и рабствами другого».

Представляется возможным выделить основные кластеры факторов, влияющих на формирования и развитие ПТСР:

а) факторы, непосредственно относящиеся к экстремальному воздействию; б) психологические характеристики личности; в) психосоциальные влияния ближайшего окружения;

г) наличие психической травматизации в детском периоде; д) хроническая психическая травматизация; е) факторы, связанные с отношением государства и общества.

Ego-защитные психологические реакции при ПТСР

Horowitz (1987) считает, что чрезвычайная болезненность травматического переживания делает невозможным его немедленное осознание, в силу чего оно устраняется от сознания и хранится в «активной форме памяти».

Переработка и ассимиляция травмы теоретически может осуществляться с помощью механизмов вторжения в сознание имиджей, эмоциональных фрагментов, что в ряде случаев приводит к совершению компульсивных действий. Вторжение сочетается с

292

отвержением, во время которого происходит постепенная ассимиляция травматического события.

Колебания между отвержением – оцепенением и вторжением продолжаются до того момента, пока информация не будет полностью переработана. Избегание рассматривается как психологический барьер на пути разрушительного проникновения трагедии во внутренний мир человека, его ценностно-смысловую концептуальную систему. Этот механизм позволяет субъекту переструктурировать трагическую ситуацию малыми дозами, постепенно интегрируемыми смысловой сферой личности, после чего трансформации подвергается сознание человека, его отношение к миру, появляется новая оценка жизни и собственных возможностей, увеличивается пространство личностного будущего.

M. Horowitz (1987) выделяет два основных фактора, которые могут негативно повлиять на естественный процесс переработки информации. Во-первых, рассматриваются субъективные трудности, обусловленные сверхконтролем. В этом случае существует тенденция к вытеснению, отвержению и формированию поведенческих стратегий по типу избегания. Большинство примитивных психологических защит действуют в рамках этого типа реагирования. Избегание, как защитное поведение в структуре ПТСР, может осуществляться на нескольких уровнях:

а) избегание аффектов или чувств, которое включает механизмы, свойственные стереотипии (стереотипные автоматизированные формы реагирования). Эффективность деятельности в условиях военных действий во многом зависит от умения сохранять хладнокровие и подавлять возникающие чувства и эмоции;

б) избегание воспоминаний о травматическом событии; в) поведенческое избегание; г) избегание обсуждения произошедшего.

Одной из психологических защит, поддерживающих стратегию избегания, является отрицание, которое тесно связано с некоторыми феноменами ПТСР. В современной литературе существует термин «позиция отрицания» комбатанта. Болезненный опыт, полученный в результате воздействия на личность факторов экстремальной обстановки, не умещается в привычный социальный стереотип восприятия, что приводит к его игнорированию и подавлению всех связанных с психогенией эмоций. Защита отрицания вырабатывается в ряде случаев как ответ на негативное восприятие окружающими травматического опыта участников военных конфликтов. Эта позиция существенно осложняет терапевтическую работу. Страдающий ПТСР использует механизм компартментализации – отделение от ego болезненных переживаний путем помещения их в отдельное «закрытое помещение». Этот процесс лежит в основе феномена «инкапсуляции тяжелой психической травмы». Процесс требует большого количества энергетических затрат, связанных с необходимостью постоянной сверхбдительности. Появляется бессонница, переутомление, раздражительность, нарушения внимания и памяти.

Находящиеся в бессознательном травматические переживания оказывают влияние на нейрогормональные процессы. При длительном посттравматическом стрессе гормональная система, по-видимому, не в состоянии поддерживать на необходимом уровне количество эндорфинов, что создает благоприятный фон для развития алкогольной и/или наркотической зависимостей.

Реализация аддиктивной потребности на психологическом уровне связана со стремлением к снятию эмоционального напряжения.

С увеличением периода наркотизации аддикция приобретает злокачественное течение, что позволяет рассматривать таких лиц в качестве пациентов с двойным диагнозом – ПТСР и злоупотребление веществами, изменяющими психическое состояние (Короленко, Дмитриева, 2000).

294

сознании выстраивается сравнительно упрощённое схематизированное представление о травме с выделением главных, по мнению комбатанта, аспектов и с отсеиванием субъективно малозначимых;

- декомпозиционная концептуализация экстремальной ситуации предполагает дезинтегративное осмысление информации, при котором расширяется сфера осмысляемых когнитивных стимулов, поступающих в данный момент, извлекаемых из памяти или креативно воссоздаваемых.

Оба вида стрессовой активизации мышления имеют адаптационно-защитное значение и направлены на совладание с болезненными переживаниями. Оптимальным является гармоничное сочетание или чередование первого и второго типа стратегий.

При ПТСР возможна гиперактивизация мышления, которая сопровождается обычно появлением бессонницы, боязливости, гиперподвижности и др. Гиперактивизация мышления представляет собой один из возможных способов «ухода» от решения проблемы реальной проработки травматических переживаний. Примером, иллюстрирующим данный процесс, может служить выполнение личностью замещающих задач, не имеющих отношения к психогении и позволяющих избегать воспоминаний о травме.

Кроме того, возможно развитие противоположенной тенденции, которая предполагает резкое снижение когнитивной активности, что в экстремальных ситуациях может сопровождаться развитием состояний «отключения», обмороками с последующей фрагментальной амнезией.

В число психологических защит когнитивной группы включены рационализация, интеллектуализация, изоляция и сублимация. Роль этих защит в процессе формирования ПТСР недостаточно изучена. Мы предполагаем, что основной функцией рационализации

иинтеллектуализации является снижение интенсивности негативных чувств посредством уменьшения субъективной значимости произошедших событий. В силу болезненности травматического опыта формируется устойчивая тенденция снижения субъективной значимости любых контактов с реальными людьми и состояниями. В результате этого процесса возникает позиция направленности на себя, что лежит в основе появления отчуждённости и избегания эмоционально насыщенных отношений.

Нами наблюдались лица с комбатантным ПТСР, у которых психологическая защита выражалась в развитии фантазированного поведения со свойственными последнему структурой и динамикой. Формировалась потребность в постоянном самоутверждении и подчеркивании собственной значимости и бескомпромиссности в оценках, убеждениях и действиях. Пациенты проявляли непримиримость к любому несогласию с их взглядами по разным вопросам, включая отношение к людям, событиям, морально-этическим установкам и др. Присутствовала враждебность и агрессивность ко всем, кто придерживался других взглядов и подходов. В психическом состоянии обнаруживался перфекционизм, сочетающийся со стремлением идентифицировать себя с редукционистской упрощенной моделью «сильного мужественного человека», посвящающего себя борьбе с другими системами ценностей. Фантазированные идеология

иповедение использовались как оправдание безучастия в жизненно важных вопросах семейной жизни, грубости и отсутствия сопереживания к близким.

ГИПОСТИМУЛЯЦИОННОЕ И ГИПЕРСТИМУЛЯЦИОННОЕ НАРУШЕНИЯ

В связи с изменениями, происходящими в современной жизни, человек находится под влиянием выраженных социопсихологических стрессоров. Выделение категории нарушений приспособления подразумевает анализ воздействия на человека

295

социопсихологических стрессоров, однако недостаточно учитывается транскультуральный аспект проблемы. Анализ современной ситуации в России позволяет высказать предположение о наличии тотального негативного психологического воздействия на население. В современных условиях выделяется новый фактор, касающийся разных аспектов жизни. Этот фактор носит название "изменение стимуляции".

Существует уровень стимуляции, к которому человек хорошо адаптируется. Стимуляция как комплекс явлений, воздействующих на человека, может быть разделена на низкую, среднюю и высокую. Современная жизнь популяции в целом характеризуется высокой степенью стимуляции и, таким образом, в лучших условиях оказываются лица, лучше приспособленные к гиперстимуляции.

Человек вынужден воспринимать большое количество информации, поступающей извне. Увеличение количества информации происходит в связи с ускорением течения жизни и нарастанием количества событий. Человек сталкивается с повышенной стимуляцией постоянно. Например, получаемые в процессе школьного обучения знания отличаются от знаний, которые он мог бы получить, если бы учился, например, два года назад, более того, эти знания в дальнейшем требуют постоянного пересмотра, изменения и дополнения. Изменилась и скорость приобретения знаний, появилась необходимость выработки новых навыков.

Стимуляция происходит и на уровне необходимости для человека проявлять свою самостоятельность, принимать решения. Необходимо иметь свое отношение к событиям и оценивать их с использованием новых знаний, что приобретает особое значение в связи с усиливающейся взаимозависимостью явлений. В прежнем, линейно развивающемся обществе можно было ограничиваться опытом родителей, более старших друзей. В современном обществе этот опыт явно недостаточен.

ГИПЕРСТИМУЛЯЦИОННЫЕ НАРУШЕНИЯ

Гиперстимуляция связана с необходимостью человека постоянно находиться в мобильном состоянии повышенной активации и постоянной интенсивной готовности. Многие к этому не привыкли. Адаптация к жизни в современных условиях вызывает у существенного количества людей определенные затруднения. Отношение к ним зависит от воспитания в детстве. В популяции есть хорошо адаптирующиеся к новым условиям, адаптирующиеся с затратами и дезадаптивные лица, у которых возникают срывы и нарушения, типичные для гиперстимуляции.

До настоящего времени картина расстройств, связанных с гиперстимуляцией, описана недостаточно. Этот вид нарушений не входит в классификации. Признаки, присущие гиперстимуляции, могут излагаться под другими названиями, например, синдром хронического истощения или синдром выжигания. Многие специалисты "подводят" эти состояния к неврастенической симптоматике, не учитывая их специфической этиологии.

К признакам гиперстимуляционного состояния относятся следующие:

1. Чувство хронической усталости, раздражительность по несущественным причинам, приводящая к эмоциональным вспышкам, после которых состояние хронической усталости на какое-то время усиливается.

Нарушение сна. Затруднение засыпания в связи с неприятными воспоминаниями, несущими в себе потенциальную угрозу. Частые ночные просыпания с ощущениями значительного психологического дискомфорта, тревогой, оживлением явлений, несущих в себе потенциальную угрозу.

296

3.Чувство физической слабости, разбитости.

4.Значительное снижение креативности, выражающееся в отсутствии новых идей, интересных мыслей. Жизнь и ситуация, в которой пребывает человек, кажется ему скучной, однообразной, лишенной интереса и смысла, воспринимается как нечто очень надоевшее и давно знакомое.

5.Отрицательная самооценка, вызывающая по механизму психологической защиты проекцию вины на окружающих, проявляясь в придирках по мелочам и в желании таким образом отвлечься от своих внутренних проблем.

6.Желание уединиться. Раздражение по поводу телефонных звонков, прихода гостей и всего того, что требует дополнительной активации, концентрации внимания, эмоционального включения.

7.Непрогнозируемость развития событий, неожиданные изменения в различных сторонах жизни, кризисные ситуации.

Состояния, связанные с гиперстимуляцией, отличаются от синдрома выжигания и хронической усталости своей большей обратимостью. Выход из зоны гиперстимуляции приводит обычно к быстрому восстановлению состояния человека.

ГИПОСТИМУЛЯЦИОННЫЕ НАРУШЕНИЯ

Несмотря на то, что общей тенденцией в современном мире является нарастание гиперстимуляции, существуют зоны, для которых характерна гипостимуляция. Нарушения психики, возникающие при гипостимуляции, необходимо учитывать при выполнении различных видов деятельности, как, например, наблюдение за радарными экранами, пилотирование самолетов, космических аппаратов (Davis с соавторами, 1960; Cameron с соавторами, 1961). Сенсорная депривация может использоваться для "промывания мозгов" (Shaeffer, Bemick, 1965). Американский астронавт John Glenn (Mandel, 1962) рассказывал, что когда он во время космического полета сообщил, что видит маленькие блестящие частицы, летающие около иллюминатора его капсулы, психиатр "Проекта-Меркурий" спросил его: "Что они говорят тебе, Джон?" (Обращается внимание на то, что гипостимуляция способна вызвать галлюцинаторное расстройство).

К ситуациям гипостимуляции относятся работа в малых изолированных коллективах и в отдаленных районах (Крайний Север, Антарктида и др.). С гипостимуляцией встречаются участники длительных морских путешествий, особенно мо- реплаватели-одиночки, работники гидрометеорологических станций, водители машин на автострадах на длинные дистанции, полярники и др. (Byrd, 1938; Gunderson, Nelson, 1963).

В результате исследований сенсорной депривации, проводимых в Монреале, было показано, что трехдневное нахождение в изолированной, звуконепроницаемой камере при одновременном уменьшении визуальной, тактильной и кинестетической стимуляции вызывало у добровольцев поведенческие, физиологические, интеллектуальные изменения. Некоторые расстройства возникали в начальном периоде изоляции. К ним относились раздражительность, дискомфорт, усиление эмоциональных проявлений. В дальнейшем усиливалось воображение, возникали галлюцинации, нарушалось логическое мышление

(Bexton с соавторами, 1954). Vemon, Marton, Peterson (1961) установили, что галлюцинаторные нарушения при сенсорной депривации возникли только у 10 из 55 испытуемых. Fiske (1961) подчеркивал значение в возникновении усиленного воображения и галлюцинаторной готовности во время сенсорной депривации фактора ограничения подвижности.

Длительное гипостимуляционное нарушение в естественных условиях характеризуется стимуляцией подсознания, что может проявляться усилением

297

воображения, восприятия, появлением тенденции к фантазированию, ярким сновидениям. Типично изменение мотивационной сферы, например, появление интереса к вопросам религии, философии, саморефлексии; усиление творческого потенциала; изменение характера отношений с окружающими вплоть до серьезных конфликтов, вызванных усилением психологической несовместимости и возникновением агрессии. Психологическая нетерпимость во многом связана с усилением эмпатии, в результате чего люди начинают лучше понимать и чувствовать друг друга. Поскольку не все то, что понимается и чувствуется, нравится, а уйти из ситуации невозможно, возникает нарастание негативной реакции. Под действием длительной гипостимуляции происходит изменение личностных установок.

Исследованиями, проводимыми в Институте морской и тропической медицины в Гдыне, установлено, что люди, испытывающие длительную гипостимуляцию, отмечают изменения характера, становятся менее социабельными, уделяют меньше времени совместным мероприятиям, резко ограничивают круг своих знакомых. Они объясняют это потерей интереса к поверхностному общению. Их контакты становятся все более избирательными и содержательными.

ДИСТИМИЯ

Дистимия была введена в группу расстройств настроения в DSM-III (1980). До этого пациенты с хроническими мягкими формами депрессии диагностировались в рамках невротической депрессии, депрессивной личности, истероидной дисфории (Akiskal, 1990). Обращалось внимание на значительную резистентность этих состояний терапии.

Дистимия характеризуется хроническим течением, непсихотическими признаками и симптомами, которые не соответствуют диагностическим критериям, требуемым для постановки диагноза большого депрессивного эпизода.

Диагноз дистимии достаточно элюзивен. Это состояние часто не диагностируется вообще и может не оцениваться как психическое нарушение самими пациентами. Несмотря на хронический монотонный характер дистимии, ее течение может сопровождаться эпизодическими ухудшениями состояния. Эти ухудшения пациенты часто связывают с различными психогенными факторами.

Диагностика дистимии осложнена тем обстоятельством, что воспоминания об особенностях настроения в отдаленные периоды жизни, например, более одного года, недостаточно точны. В результате может иметь место как переоценка, так и недооценка длительности интервалов, не сопровождающихся нарушениями (Montgomery, 1994).

Классификационная схема, приводимая в DSM-IV, позволяет значительно лучше отграничить дистимию от большой депрессии. Согласно DSM-IV, пациенты с дистимией должны проявлять, в частности, сниженное настроение в течение большей части дня больше дней, чем нет, по крайней мере, в течение двух лет. Сниженное настроение устанавливается на основании объективных данных или наблюдений других лиц. Для диагностики также необходимо наличие во время сниженного настроения, по крайней мере, двух из следующих нарушений:

—плохой аппетит или переедание;

—бессонница или сонливость;

—усталость или сниженная энергия:

—низкая самооценка;

—слабая концентрация внимания или затруднение в принятии решений;

—чувство беспомощности.

298

Втечение двухлетнего периода нарушения должно присутствовать сниженное настроение и, по крайней мере, два из перечисленных нарушений без светлых промежутков, длящихся более двух месяцев.

Должны отсутствовать данные о наличии большого депрессивного эпизода в течение первых двух лет нарушения.

У пациентов никогда не было маниакальных или гипоманиакальных эпизодов.

Вдиагностике также должны быть исключены другие психические заболевания, наличие органического фактора, который мог бы иметь значение в возникновении и развитии нарушений. Необходимо исключать влияние длительной терапии антигипертензивными препаратами.

Симптомы должны вызывать клинически значимый дистресс или нарушение в социальной, производственной, а также в других значимых областях функционирования.

Впоследнее время активизировался интерес специалистов к дистимии, что связано,

вчастности, с ее достаточно широким распространением. Согласно данным исследований, проведенных Американским Национальным Институтом Психического здоровья (1988), от 2 до 4% популяции переживает хроническую, длящуюся более двух лет депрессию. Существует коморбидность с другими расстройствами:

75% пациентов с дистимией обнаруживают большую депрессию, злоупотребление препаратами и различные тревожные расстройства (Weissman, Leaf, Bmce et al., 1988).

Основным симптомом дистимии является снижение настроения, описываемое как чувство грусти, подавленности, снижения интереса к многим явлениям. Пациенты с дистимией могут предъявлять различные жалобы, высказывать чувство неудовольствия, иногда быть саркастичными, критически настроенными ко всему происходящему. Эти состояния обычно характеризуются отсутствием лабильности и сопротивлением в отношении психотерапевтической коррекции, что может приводить к нарушению межличностных контактов с психотерапевтом, членами семьи, знакомыми и коллегами по работе.

Вряде случаев пациенты переводят проблему в область общей медицины (терапии, неврологии), проявляя повышенную озабоченность своим соматическим состоянием, предъявляют жалобы на нарушение работоспособности, затруднение в концентрации внимания, рассеянность, совершение ряда ошибок.

Вотличие от пациентов с большими депрессивными расстройствами, они могут проецировать свои негативные переживания на окружающих, обвиняя их в том, что их плохое состояние объясняется недостаточным к ним вниманием, повышенными требованиями, непониманием. Обвинения могут быть обращены к родственникам, знакомым, сотрудникам или носить более абстрактный характер, при котором обвиняется сложившаяся ситуация в целом.

Пациенты с дистимией обнаруживают достаточно часто сексуальные нарушения, в частности, импотенцию, что приводит их к поиску профессиональной помощи у сексопатолога. У таких пациентов часто возникают как семейные, так и производственные проблемы. Производственные проблемы связаны с их частым отсутствием на работе и малой продуктивностью. Имеют место и проблемы, связанные с академической успеваемостью.

Kaplan и Sadock (1994) считают, что дистимия развивается постепенно в 50% случаев у лиц до 25-летнего возраста. Пациенты, обращающиеся к психиатрам, часто страдают дистимией уже в течение более 10 лет, долго относясь к этим симптомам как к чему-то, хотя и неприятному, но "естественному", свойственному их природе.

Дистимия может смениться большой депрессией, что наблюдается, приблизительно в 20% случаев, депрессией с гипоманиакальньми эпизодами, приблизительно в 15% случаев и менее, чем в 5% случаев — биполярными расстрой-

ствами (Kaplan, Sadock,1994).

299

В ряде случаев пациенты, страдающие большим депрессивным расстройством, развившимся на фоне циклотимии, обращаются за помощью к психиатрам только в связи с развитием большой депрессии. Терапия антидепрессантами приводит обычно в таком варианте к элиминации большой депрессии, но явления дистимии при этом остаются, что, как правило, приводит к сравнительно быстрому рецидиву большой депрессии с появлением представления о недостаточной эффективности терапии. Распознавание дистимии требует более длительной психофармакологической терапии.

СОЗАВИСИМОСТЬ

Дефиниции созависимости

Subby (1984) определяет созависимость как «эмоциональное, психологическое и поведенческое состояние, которое развивается в результате длительной экспозиции индивидуума и практикования им набора поведенческих правил – правил, препятствующих как открытому выражению чувств, так и прямому обсуждению личностных и межличностных проблем». Автор не считает, что созависимость должна быть связана исключительно с химической аддикцией. Subby утверждает, что созависимость представляет… «копирование того, что рождается из семейных правил и не является результатом алкоголизма».

В другой работе Subby и Friel (1984) определяют созависимость как «дисфункциональный способ жизни и решения проблем, который питается набором правил семейной системы». Авторы рассматривают семью как первичную систему, в которой формируется личностное поведение.

Shaef (1986) исходит из того, что созависимость по сути дела является базисной нераспознаваемой аддикцией, которая становится основой для возникновения других аддикций. Структура их взаимозависимости выглядит следующим образом. Любая аддикция, диагностируемая у человека (наркомания, переедание и т. д.), представляет собой вершину айсберга. Устранение одного лишь этого слоя не затрагивает аддиктивные механизмы. Закодировавшийся и прекративший употреблять алкоголь человек не перестает быть аддиктом, поскольку у него присутствуют базисные аддиктивные механизмы. По мнению Shaef, речь идет о сохранении не только аддиктивных механизмов, но и аддикции созависимости, наличие которой нужно распознать.

Созависимость, во многом совпадающая с зависимым личностным расстройством, характеризуется следующими признаками:

1.Неспособность принимать каждодневные решения без помощи со стороны. Зависимый человек, не принимающий решений, фактически позволяет принимать эти решения за себя. Акцептируя навязанный ему чужой план жизни и чужие системы ценностей, он становится несчастным, потому, что чужой выбор обычно не соответствует внутренней собственной установке, которая может существовать даже в неразвитом состоянии. Например, выбор специальности в соответствии с желанием родителей, при котором человек заставляет себя думать, что он поступил правильно, но чувство дискомфорта от этого не исчезает. Многие подавленные отрицательные эмоции прорываются в виде злости и агрессивности, оставляя после себя чувство вины и стыда.

2.Соглашательская позиция, проявляющаяся в согласии с окружающими без всякого сопротивления и анализа ситуации. Эта позиция, во-первых, связана с неумением отстаивать свои интересы и защищать свою точку зрения, а, во-вторых, со страхом последствий, приводящих к разрыву значимых отношений.

300

3.Неспособность составлять и претворять в жизнь собственные планы и инициативы. Уже само составление плана вызывает затруднения и сомнения типа «Как это будет оценено другими?». Мысль о плохой оценке совпадает с мыслью о том, что этого делать не следует. Такой человек может начать какую-то активность, но необходимость постоянно советоваться с окружающими приводит к тому, что советы, дающиеся людьми, не желающими вникать в проблему, приводят к остановке cобственных действий. Таким образом, человек не реализовывает себя.

Характеристики созависимости

Созависимые люди часто делают то, что им делать неприятно, но они убеждают себя в необходимости такой деятельности, направленной на то, чтобы понравиться другим. Так проявляется связь стремления понравиться с созависимостью, вследствие которой они делают всё, чтобы быть незаменимыми, чтобы окружающие знали, что они

избежать. Постоянная необходимость поддерживать отношения с другими, без которых они чувствуют себя растерянными и тревожными, заставляет вступать в сомнительные деструктивные контакты. В случае нарушения даже этих, непродуктивных отношений, лица с созависимостью чувствуют себя опустошёнными, переживая разрыв как драматическое событие, с потерей точки опоры, растерянностью, невозможностью правильно оценить реальность. Такое поведение сопровождается поисками новых контактов, которые могут оказаться ещё более разрушительными. Находясь в созависимом контакте, такие люди испытывают постоянный страх того, что эти непродуктивные отношения будут разрушены. Освободиться от этого страха невозможно в силу отсутствия способности к самостоятельности, которая очень пугает. С этим связан страх отрицательных оценок, ранимость к критике и реализация активностей, направленных на избегание критики.

Внешняя референтность созависимых людей, проявляющаяся прежде всего в том, что это–аддикция отношений. Созависимые лица используют отношения с другим человеком так же, как химические или нехимические аддикты используют аддиктивный агент. Процесс возникает на фоне отсутствия у созависимых лиц по-настоящему развитой концепции self (селф), выражающейся в отсутствии чувства внутреннего собственного значения. Поэтому им необходима внешняя референция, как психологический контакт с другими, позволяющий избежать чувства внутреннего хаоса. Поскольку созависимые лица не чувствуют себя, у них возникают трудности с самовыражением в интимных отношениях. Отсутствие концепции собственного селф не даёт возможности проявить свои глубинные истинные чувства, что приводит к трудностям в установлении интимных, независимых отношений с другими людьми. Ограниченность их выбора приводит к тому, что они сами оказываются в определённом поле выбора, в котором выбирают аддиктов.

Для этих лиц характерны отношения «прилипания», примыкания к другому, без которого они не могут выжить. Эта связь обеспечивает чувство безопасности, за которую аддикт готов платить любую цену. Отношения прилипания очень своеобразны, они не имеют развития, статичны, так как исключают возможность взаимного обогащения. В этих отношениях соаддиктивный человек себя не выражает и не реализует. Существование такой схемы отношений требует больших затрат энергии и времени.

Внешняя референтность проявляется в отсутствии границ. Созависимые лица не знают, где заканчивается их личность и где начинается личность другого человека. Не имея способности по–настоящему переживать свои эмоции, они оказываются под очень сильным влиянием тех эмоций, которые возникают у других людей. Это относится к