5 курс / Психиатрия детская (доп.) / Нейропсихология / Govard_Gardner_Struktura_Razuma

Другие комбинации интеллектов предлагают еще больше вариантов. Человек с хорошо развитыми логико-математическими и пространственными способностями имеет все шансы стать физиком, при этом логические навыки будут важнее для теоретика, а логико-математические — для ученого-экспериментатора. Человек, который наряду с этими способностями обладает также лингвистическим и социальным интеллектом, будет идеальным руководителем крупной научной лаборатории. Парадоксально, но такая комбинация способностей важна и для колдуна в традиционном

интеллекта как элементами в химии разума и рассмотреть различные социальные роли с точки зрения тех комбинаций навыков, которые требуются для их успешного выполнения, весьма велик. Я не устоял перед ним. Но надеюсь, что я не упустил из виду важный момент: всегда присутствует диалектическая взаимосвязь между ролями и функциями, ценимыми в данной культуре, с одной стороны, и интеллектуальными навыками, которые развиваются у ее представителей, — с другой. Задача талантливого руководителя отдела кадров заключается в том, чтобы найти идеальное

движущемся вперед, был найден механизм этой эффективной комбинации (или в нем имеются разнообразные роли, которых хватает для всех). А общество, сталкивающееся с проблемами, состоит из людей, интеллектуальные профили которых не совпадают с их социальными ролями. Я склонен

думать, что подобное несоответствие, вероятнее всего, наблюдается в период быстрых перемен. Б такое время необходимо создавать новые роли (например, те, что имеют отношение к науке и технике), но в традиционном образовании его представителей не была учтена (или активно избегалась) такая комбинация интеллектуальных и символических навыков, которая необходимая для успешного выполнения новых ролей.

В данной главе я попытался дополнить анализ предыдущих разделов книги, продемонстрировав, как наши интеллектуальные способности служат основой для самых разных символических навыков человека, которые затем используются в обществе. На мой взгляд, только поняв, как человек осваивает различные символические системы и учится создавать новую символическую продукцию, мы сможем лучше разобраться в том, как можно стать успешным членом своего сообщества. В подтверждение своей идеи я изложил теорию символического процесса, а также затронул несколько спорных вопросов о разновидностях этого процесса.

АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ТЕОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ИНТЕЛЛЕКТА

Впоследних главах книги я расскажу о

применении своей теории в сфере образования. Меня волнует, каким образом можно использовать теорию множественного интеллекта для того, чтобы унифицировать и, возможно, изменить усилия людей, ответственных за образование, заботу о детях и развитие человека. Но теперь, рассмотрев основные положения теории, я снова вернусь к некоторым альтернативным точкам зрения о сути интеллекта и расскажу, какие изменения они претерпевают в свете моей теории. Это краткое

изложение никоим образом не является подробным рассказом о том, как моя теория соотносится с альтернативными взглядами, эту задачу лучше оставить для другой книги. (Имена отдельных ученых я приводил исключительно в иллюстративных целях.) Но в настоящий момент необходимо остановиться на том, в чем может выражаться критика моих предположений.

ИСНОВА О ПОДХОДАХ К СТРУКТУРЕ ИНТЕЛЛЕКТА

Яначну с тех взглядов, которые непосредственно связаны с понятием интеллекта, традиционно используемым в психологии. Как уже говорилось в главе 2, существуют две основные теории структуры интеллекта. Одну представляют те ученые, которые убеждены в наличии общего

фактора интеллекта (g), например Чарльз Спирмен и Артур Дженсен. Ко второй относятся те, кто разделяет плюралистические взгляды на интеллект, например Л. Л. Терстоун и Дж. П. Гилфорд. Очевидно, что положения теории множественного интеллекта ближе ко второй точке зрения и несовместимы со взглядами тех, кто убежден в

поддерживают в основном потому, что большинство тестов на определение IQ выполняются в письменном виде, для чего необходимы развитые лингвистические и логико-математические навыки. Поэтому люди, одаренные в этих областях, будут показывать хорошие результаты в тестах общего интеллекта в отличие от тех, кто обладает развитыми способностями в других интеллектуальных сферах. В школе ценится такая способность к "ментальному манипулированию", вот почему результаты теста на диагностику общего

фактора интеллекта могут с большой точностью предсказать школьные успехи ребенка.

В чем же тогда теория множественного интеллекта отличается от взглядов противников такого подхода? Прежде всего, последние не сомневаются в существовании общих горизонтальных способностей, таких как восприятие и память, которые наблюдаются в различных содержательных сферах. Апологеты плюралистического подхода привычно равнодушно относятся к этим вопросам, потому что некоторые факторы действительно являются горизонтальными формами памяти и восприятия, а другие не выходят за рамки содержательных сфер, например пространственные способности. Во-вторых, плюралистическая теория не связывает интеллект с биологией, а остается исключительно эмпирической, это всего лишь общий результат баллов в тестах, ничего более. В- третьих, и, вероятно, это самое главное, плюралистическая теория не позволяет выделить различные виды интеллекта, как это продемонстрировал я. Пока мы довольствуемся письменными тестами или коротким диагностическим интервью, которое длится всего несколько минут, а не часов, у нас не будет никакой возможности определить интеллектуальные навыки человека в

интеллекты. Поэтому, хотя на первый взгляд этот подход кажется более правильным, чем теория g- фактора, он все равно дает лишь частичное представление об интеллекте, что характерно для всей западной науки.

ПИАЖЕ И ОБРАБОТКА ИНФОРМАЦИИ

Два следующих подхода, учение Ж. Пиаже и теория обработки информации, являются, на мой

взгляд, прогрессивным шагом в научной мысли, но это не обязательно прогресс и в теории интеллекта. Школа Пиаже больше связана с повседневными занятиями и навыками ребенка, поэтому более целостно и правдиво отражает его интеллектуальные способности. Интерес к стратегиям, типичным ошибкам, взаимосвязи между областями знаний, а также метод клинического исследования, усовершенствованный Пиаже, оказались большим подспорьем для исследователей интеллектуального развития.

И все же классическое структуралистское представление об интеллекте еще уже, чем то,

поэтому такая теория по-прежнему не осознает одного: это предположение гласит, что умственные операции осуществляются одинаково во всех областях знания. В работе последователя Пиаже Курта Фишера признается, что в разных сферах развитие, возможно, идет с различной скоростью, т.е., по терминологии Пиаже, имеет место декаляж (decalage — смещение, расклинивание, фр.), — и это скорее правило, нежели исключение. И все же ученый убежден в том, что развитие идет по одному пути во всех областях знания, и не разделяет мнения, что на этот процесс могут влиять особенности изучаемого материала. Жаль, что Пиаже, биолог по образованию, считавший, что он изучает биологию познания, оказался настолько недальновидным, что не заметил разнообразных биологических склонностей в когнитивной сфере.

Психология обработки информации является более совершенной теорией по сравнению с работой Пиаже в том смысле, что в рамках этого учения уделяется больше внимания тем процессам, с

помощью которых человек шаг за шагом решает проблему. Скрупулезный анализ задачи, характерный для этого подхода, помог нам понять, что многие предположения Пиаже о стадиях и последовательностях основаны только на результатах выполнения отдельных задач, а маленькие дети обладают многими способностями, которые Пиаже ошибочно считал недоступными для них.

Но поскольку обработка информации — это скорее подход, чем теория, он не очень помог при создании целостной картины интеллектуальных способностей человека. Здесь может порадовать идея о том, что все проблемы решаются, по сути, одним и тем же способом, но не менее правильно и убеждение, что для выполнения каждой задачи необходим особый ряд способностей, при этом два этих предположения никак между собой не связаны. Кроме того, данный подход подразумевает, что ребенок обрабатывает информацию так же, как и взрослый (просто у него меньший запас знаний), но не менее оправдано и предположение о том, что кратковременная память ребенка менее развита, он обладает не слишком хорошими способностями к декодированию информации, кроме того, выделяются и другие качественные отличия от имеющегося у взрослых механизма по обработке информации.

Один тот факт, что психология обработки информации может охватывать столь противоположные утверждения, свидетельствует о незрелости данного подхода. Однако, как мне кажется, у этих взглядов есть и более серьезные недостатки: не учитывается биологическая природа заданий, которые необходимо выполнить, а также отсутствует теория о том, из каких элементов состоит данная область. Вместо этого нам предлагается неясная модель, в которой ребенок

рассматривается как разновидность вычислительного устройства. Конечно, у такой модели есть свои преимущества, но это лишь отчасти. Кроме того, как предположил Алан Оллпорт, в зависимости от выбранного типа компьютера и заложенного в него метода анализа можно получить самые различные картины того, что собой представляет процесс обработки информации.

УТВЕРЖДЕНИЯ ХОМСКОГО

Все представленные до этого момента теории рассматривают отдельного человека с картезианской точки зрения, т.е. человек, занятый решением сложной задачи, исследуется отдельно от его окружения, причем внешние факторы не играют никакой роли при формировании его навыков, интересов и достижений. Самое радикальное проявление такой точки зрения — это работа Ноама Хомского (а также в некоторой степени — его коллеги Джерри Фодора). Здесь ребенок воспринимается как набор отдельных устройств по обработке информации, каждое из которых развивается по своим установленным законам и не испытывает практически никакого воздействия извне (за исключением активизации). Хомский отказывается от традиционного представления об обучении и развитии, вместо него он предлагает модель интеллектуального развития, которая многое заимствует из эмбриологии.

Безусловно, я кое в чем согласен с точкой зрения Хомского, хотя считаю, что ее необходимо несколько изменить в свете эмпирических данных, которые касаются приобретения знаний в первые годы жизни человека. Представления Хомского (и Фодора) отлично согласуются с моими взглядами, хотя в его работе я не заметил каких-либо

попыток выявить и систематизировать отдельные интеллектуальные сферы. В чем взгляды Хомского

развитие и взаимодействие символических способностей или то, как можно использовать биологический субстрат человека для получения разных результатов в зависимости от ценностей и функций, играющих важную роль в данном обществе. Отрицая роль культуры — или просто не придавая ей никакого значения, — Хомский разрабатывает незаконченную теорию. Из нее невозможно понять, как работает общество, как (и почему) осуществляется образование, почему маленькие дети отличаются друг от друга и еще больше — от взрослых в своей культуре. Другими словами, в этой теории не хватает надструктуры, хотя инфраструктура разработана с поразительной точностью.

ИНТЕРЕС К КУЛЬТУРЕ

Надструктура привлекает внимание другой группы ученых, которые изучают влияние культуры на развитие человека. Основные представители этого направления — Майкл Коул, Сильвия Скрибнер, Джин Лейв и их коллеги-психологи, а также антрополог Клиффорд Гиртц, интересующийся символическими системами. Эти ученые почти безраздельно сосредоточились на изучении элементов окружающей культуры, предполагая, что только с помощью тщательного изучения культуры со всеми ее разнообразными формами и явлениями можно правильно понять процесс приобретения когнитивных способностей. Клиффорд Гиртц цитирует высказывание Гилберта Райла о том, что

"разум — отнюдь не метафорическое "место". Как раз наоборот: шахматная доска, стол ученого, судейская скамья, сиденье водителя, студия и футбольное поле — все это места его проявления". От себя Гиртц добавляет: "Люди без культуры были бы какими-то чудовищами с некоторыми полезными инстинктами, несколькими понятными чувствами и полным отсутствием интеллекта". Явно в противовес чрезмерному перекосу традиционных подходов, при которых носителем умственных способностей считался исключительно отдельный индивид, а также вразрез с утверждениями современных теоретиков, например Ноама Хомского, которые признают роль культуры только на словах, эти исследователи, учитывающие антропологические находки, изучают, до какой степени человек задействует символы, идеи и стиль мышления, распространенные в его окружении, т.е. насколько он пользуется общей мудростью своей культуры.

Во многих отношениях такой антропологический подход привносит новый важный элемент в понимание познания. Например, Коул со

представителей разных культур и пришли к выводу, что в большинстве случаев разницу в баллах можно объяснить отличием предыдущего опыта испытуемых. Если принять во внимание эти свидетельства, а также соответственно изменить процесс тестирования, то самые очевидные различия просто исчезают, и люди из предположительно менее развитой культуры могут даже превосходить представителей цивилизованных сообществ. Естественно, не стоит говорить о врожденных

рассуждений и вид информации, важной для человека, во многом отличаются в разных культурах, процесс мышления везде одинаков. Культуры активизируют базовые механизмы по обработке информации — те самые основные интеллекты — и используют их в своих целях. В продолжение этого нового направления в когнитивных теориях ученые, подобно Коулу обращают внимание на последовательность, в которой умственные способности человека абсорбируют внешнюю информацию: сначала знакомство со знаниями и действиями других, и лишь затем — интернализация в виде собственных репрезентативных способностей. Мы считаем и пишем не потому что сами развиваемся таким образом, а потому что видели, как эти системы обозначений используют другие люди. Этот процесс никогда не заканчивается: в любом обществе человек всегда зависит от интеллектуальных достижений окружающих, только благодаря им он может выполнять свои повседневные действия и обеспечивает свое выживание. Много ли существует самодостаточных людей, даже в когнитивном отношении? Ответ объясняет, насколько разум одного человека зависит от окружающих его людей.

Естественно, такой антропологический подход не придает большого значения эндогенным тенденциям развития. Нет необходимости и выделять ряд относительно автономных ментальных "компьютеров": человек будет действовать так, как этого требует культура, в которой ему довелось жить. Утверждение об автономности ментальных составляющих приверженцы антропологического подхода критикуют с двух позиций. Во-первых, теория автономности сформулирована так, как будто изначальное развитие регулируется внутренними факторами