5 курс / Психиатрия детская (доп.) / Нейропсихология / Govard_Gardner_Struktura_Razuma

Хотя мы смогли определить пути, по которым продолжается развитие отдельных видов интеллекта в то время, когда на переднем плане появляется символизация, важно еще раз подчеркнуть, что некоторые аспекты развития нелегко соотнести с предложенной моделью анализа "чистого интеллекта". Под этим я подразумеваю, например, различные амодальные (или кросс-модальные) формы репрезентации, которые не умещаются в пределах одного интеллекта. С первых месяцев жизни, как известно, младенцы проявляют некоторые способности связывать информацию из различных сенсорных модальностей и даже распознают такие абстрактные свойства, как продолжительность, интенсивность, высота и т.п., с которыми они сталкиваются в разных интеллектуальных сферах. Наверное, такая же кросс-модальная чувствительность позволяет ребенку в период базовой символизации одновременно задействовать различные символические системы. А в конце детства подобная чувствительность может способствовать развитию более общих синтетических навыков, чрезвычайно важных для творчества. Поэтому я не спешу называть эти способности "амодальным" или "кросс-модальным" интеллектом. Однако важно то, что я не упустил их из виду при рассмотрении символического развития человека.

Даже если предположить, что при символическом развитии наблюдаются процессы, отличные от потоков или волн, нужно помнить о возможностях отдельных видов интеллекта. Как мы видели в предыдущих главах, лингвистический интеллект может развиваться даже у людей, лишенных возможности общаться обычным слухо- голосовым способом, а пространственный интеллект проявляется у людей, слепых от рождения. Такие

свидетельства говорят о том, что в интеллектах имеет место канализирование (в биологическом смысле этого слова), которое проявляется даже при отклонении от нормального развития. Несомненно, культура может направить развитие интеллектов совершенно различными путями, но в конечном итоге невозможно разрушить или подавить все основные задатки человека.

ПРОБЛЕМЫ СИМВОЛИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

До этого момента я исходил из того, что ученые придерживаются одного мнения относительно символического развития. В некотором роде такое описание допустимо, потому что количество исследователей, занимающихся этой темой, невелико, и их основные усилия были направлены на то, чтобы составить схему основных этапов процесса. Более того, можно сказать, что большинство ученых оказались под сильным влиянием Ж. Пиаже, поэтому были склонны считать, что развитие идет поэтапно. И все же вполне вероятно, что в ходе дискуссий будут обнаружены точки несогласия и значительные противоречия. Подобно тому, как в предыдущей главе мы рассмотрели теорию множественного интеллекта с критической точки зрения, теперь необходимо выяснить, в чем можно не согласиться с утверждениями о ходе символического развития.

Прежде всего, хотя многие видные ученые рассматривают обучение как причину все увеличивающейся с возрастом канализированности и ригидности (т.е. чем старше человек, тем менее гибким он становится), некоторые исследователи придерживаются альтернативной точки зрения. По их мнению, маленький ребенок является пленником собственных способностей и талантов, которые могут у него выражаться в очень развитой, но

все-таки изолированной форме, и ему трудно создать между этими навыками эффективную связь. Взрослый же человек имеет сознательный доступ к различным модульным способностям, поэтому использует их в полную силу. Психологи Энн Браун и Пол Розин, отстаивающие это предположение, утверждают, что как только человек осознает открывшуюся у него новую возможность, он может применять ее в самых разных ситуациях. Естественно, подобное осознание своих умений произойдет скорее у 20-летнего человека, чем у ребенка в два года. Значит, такая точка зрения может объяснить поразительную оригинальность и гибкость, которые наблюдаются у некоторых людей.

Что касается меня, то я думаю, эти два мнения не обязательно противоречат друг другу. Возможно, в раннем возрасте легче освоить определенную программу, но способность активизировать эти навыки и направить их в новое русло остается прерогативой взрослого человека. Как бы там ни было, вопрос о том, каковы эти способности — гибкие и/ или доступные, а может, канализированные и/или недоступные, — должен привлечь внимание каждого, кто интересуется применением символических навыков в сфере

стадиальности развития, а также уверенности, с которой эти стадии можно привязать к определенному возрасту. Как утверждал Пиаже, развитие действительно происходит стадиально, причем эти стадии качественно отличаются друг от друга и обуславливают формирование определенного мировоззрения. Более того, согласно этой точке зрения, вполне вероятно, что стадии развития напрямую связаны с возрастом, поэтому если ребенок не проходит какую-либо стадию в

предусмотренное для этого время, то его дальнейшее развитие навсегда собьется с правильного курса.

За последние десять лет многие открытия пошатнули гипотезу о стадиальном развитии. Оказывается, маленькие дети способны на многие операции, которые, как предполагалось, им недоступны. А значит, при определенных условиях взрослые должны проходить через те же этапы обучения, что и дети. В свете таких открытий трудно не усомниться в верности теории стадиального развития. Тем не менее, как мне кажется, до сих пор принято соотносить различные типы ментальной организации с определенными уровнями понимания (как, например, в случае с символическим развитием). И лишь неисправимый оптимист, уверенный, что взрослый человек может легко овладеть определенным символическим навыком, будет отрицать то, что дети не способны на значительные символические действия. Несомненно, взрослые могут добиться совершенства во многом, иногда даже быстрее, чем дети; но развитый человек может успешно применять различные способности и стратегии (включая и те, к которым он имеет сознательный доступ), при этом некоторыми аспектами материала (например, произношение или коннотативные83 аспекты речи) он никогда не сможет овладеть с такой же легкостью, как это делают наивные дети.

На минуту возвращаясь к теме предыдущих глав, я не сомневаюсь, что у каждого вида интеллекта, а также у каждой символической сферы

83 Коннотация (от лат. con — вместе, noto — отмечаю, обозначаю) — в языкознании дополнительное, сопутствующее значение речевой единицы или категории. Включает семантические и стилистические аспекты, связанные с основным значением. — Примеч. ред.

имеется своя последовательность стадий, которые может пройти человек. Нет оснований полагать, что эти виды интеллекта или символические сферы полностью согласуются друг с другом; несостоятельность подобного утверждения была неопровержимо доказана. Также ошибкой будет говорить, что взрослый сталкивается с одинаковыми ограничениями или имеет одинаковые возможности во всех символических системах. Сейчас нам стоит поискать стадиальную последовательность или возрастные ограничения для каждого отдельно взятого вида интеллекта и выяснить, нет ли в них какой-либо системы. Не менее важно изучить предполагаемые стадиальные последовательности в разных культурах и выяснить, например, отличаются ли в своем развитии этапы овладения рисованием или танцем в зависимости от культурного контекста. Только после такой тщательной эмпирической работы можно будет вернуться к более общим вопросам, например об обоснованности теорий стадиальности и взаимосвязи между образованием взрослых и образованием детей.

Последний спорный момент касается как диапазона возможностей или потенциалов, выделяемых в данном сообществе, так и степени, в которой эти потенциалы подвержены воздействию окружающей ситуации. Это классическая дилемма. Ученые, склонные разделять мнение о наследственности, как правило, считают, что существуют значительные различия между людьми, на которые мало влияет среда. Те же, кто разделяют эмпирическую точку зрения, склонны сводить к минимуму индивидуальные различия и

группы, которые принимают наличие лишь незначительных врожденных отличий, а также эмпиристов, находящих у людей значительные различия (либо врожденные, либо приобретенные под воздействием культуры).

Поразительно то, что с течением времени и накоплением огромного количества информации большинство оппонентов не меняют своего мнения. Даже наглядный пример, когда обычный студент колледжа в десять раз увеличивает свою краткосрочную память, или свидетельство о том, что большинство различий в школьных результатах можно свести к нулю, изменив метод обучения, а также многочисленные случаи, когда обычный японский ребенок становится скрипачом-виртуозом, не убеждают приверженца теории наследственности

втом, что индивидуальные различия можно

минимизировать с помощью продуманного влияния. Да я и сам признаюсь, что не верю, будто нет

непреодолимыми.

Недавние исследования неопровержимо доказывают: какие бы отличия ни проявились сначала, раннее вмешательство и правильное обучение могут сыграть решающую роль при определении максимального уровня интеллекта данного человека. Если в культуре принято считать, что определенная модель поведения имеет большое значение, если для ее развития прилагаются значительные усилия, если сам человек стремится добиться успеха в этой области и если доступны необходимые средства для кристаллизации умений и их развития, то почти каждый нормальный человек может достичь очень многого в той или иной интеллектуальной или символической сфере. И наоборот, что проявляется

с еще большей очевидностью, — даже самые талантливые от рождения люди без поддержки со стороны окружения обязательно пойдут ко дну. Значит, определение врожденного интеллектуального уровня человека, которое, я убежден, можно осуществить, не должно быть основанием для того, чтобы приклеить человеку какой-либо ярлык или отправить его на "интеллектуальную свалку". Этот процесс должен помочь убедиться, что каждый человек использовал все доступные ему возможности и заложенный в нем потенциал, чтобы добиться совершенства в любой сфере, которая считается важной в рамках данной культуры.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ СФЕР

Говоря о социальных ролях, которые ценятся в определенном обществе, я затронул вопрос, каким образом можно извлечь максимальную пользу из отдельного вида интеллекта. Очевидно, что, за редкими исключениями, общество не интересуют "чистые" интеллектуальные способности; ученый идиот с развитыми лингвистическими, логическими или телесными навыками может выполнять только ограниченное количество ролей. Практически для каждой социально полезной роли требуется сплав интеллектуальных и символических способностей, с помощью которых можно добиться поставленной цели.

Значит, в некотором смысле предложенное мной описание видов интеллекта и даже ранних этапов символического развития — это фикция, полезная исключительно для научных целей. Ни виды интеллекта, ни различные потоки не существуют в изоляции, такие "идеальные системы" всегда находятся в культурном контексте, который оказывает огромное влияние на процесс развития.

Поэтому в данном исследовании мне пришлось перейти концептуальный Рубикон: с этого момента я практически всегда буду говорить лишь о том, как склонности и навыки человека развиваются в

интеллектуальными умениями и социальными ролями. Начнем с того, что человек с развитыми способностями в одной интеллектуальной сфере может воспользоваться ими в самых разных ситуациях. Другими словами, представитель нашего

межличностными способностями может стать учителем или социальным работником, священником или колдуном. Интеллектуальные навыки предоставляют в наше распоряжение множество возможностей, а комбинация интеллектуальных достижений еще больше увеличивает количество шансов.

И наоборот, не менее очевидно, что ту или иную роль, которая ценится в данной культуре, могут успешно играть лишь люди с определенным интеллектуальным профилем. Возьмем, например, роль адвоката в нашем обществе. Эта профессия идеально подходит для человека с развитыми лингвистическими навыками, который может отлично излагать суть рассматриваемого дела, убедительно формулировать доказательства, приводить примеры из сотен других дел и т.д. Такая профессия подойдет и тому, кто наделен хорошо развитыми межличностными способностями: этот человек может блистать красноречием в зале суда, мастерски вести допрос свидетелей и убеждать присяжных, а

также обладать некой харизмой. Наконец, адвокатом может стать человек с развитыми логическими навыками, тот, кто сможет проанализировать ситуацию, выявить все скрытые факторы, построить сложнейшую цепочку умозаключений и прийти к окончательному выводу.

Кроме того, сфера юриспруденции этим не исчерпывается. Аналитики юриспруденции, например Пол Фройнд и Эдвард Леви, выделяют несколько видов защиты, которые могут применяться адвокатами в суде. В их числе рассуждения по аналогии, построение длинных цепочек силлогизмов, диалектическое мышление, поиск лучшего прецедента, игнорирование не имеющих значения деталей, а также проверка гипотез (подобно тому, как это делает ученый). Свою речь адвокат может начать с главных принципов защиты, с прецедентов или с того решения, которое может удовлетворить клиента. Он может полагаться на рассуждения, авторитеты или интуицию, т.е. понимание решения, которое приходит внезапно. Представители этой профессии отличаются еще и в том, полагаются они непосредственно на логическую дедукцию или ценят элегантность представления, а может, их больше волнуют этические вопросы и личная привязанность к клиенту.

Даже из такого краткого описания становится понятно, что слишком просто было бы назвать замысловатую комбинацию навыков рассуждения, которая требуется для адвоката, всего лишь "логико-математическим мышлением". Несомненно, то же самое относится и ко всем остальным социальным ролям сложного общества, от актеров до врачей, от ученых до продавцов. Более того, если задуматься над комбинациями интеллектов, то можно обнаружить еще больше

случаев, когда человек проявляет свою компетентность. Например, очевидно, что человек будет хорошим адвокатом, если наделен развитыми лингвистическими, логическими и межличностными способностями (хотя не настолько очевидна роль в этой профессии музыкального или телесного интеллекта). А то количество комбинаций, в которые можно соединить эти виды интеллекта для успешной юридической практики, невозможно даже определить.

Бегло взглянув на эти интеллекты, мы сразу же увидим, каким образом в нашей и других культурах можно на практике применить их различные комбинации. Предположив, что для адвоката основным будет сочетание логического и лингвистического интеллектов, мы заметим, что эти же элементы входят в состав очень многих комбинаций. Талантливый политик может соединять в себе лингвистический и социальный интеллекты, но вряд ли сильно нуждается в развитом логическом мышлении, при этом большим плюсом для него будет изящество движений, которое основано на развитом телесном интеллекте. Что касается общественных деятелей в других, меньше заинтересованных в юриспруденции обществах, то вполне возможно, что социальные факторы опять будут важнее, чем логические. Например, по словам Стэнли Тамбиа, адвокаты в Африке меньше заботятся о неопровержимости их логических доказательств и уделяют большое внимание силе своего убеждения. В случае с театральным актером главными будут лингвистические и телесные способности. С другой стороны, я сомневаюсь, что сам по себе межличностный интеллект будет иметь большое значение для игры в театре, хотя он может быть важен для режиссера, который должен руководить большим количеством людей.