5 курс / Психиатрия детская (доп.) / Нейропсихология / Govard_Gardner_Struktura_Razuma

разнообразие их проявлений. И, особенно в отношении Запада, представляется обоснованным считать чувство "Я" разновидностью регулятора "второго порядка", всеобщей метафорой личности. В таком понимании личностные интеллекты нельзя

подобное "восхваление Я" представляет собой культурную особенность, которая присуща западному обществу на современном этапе, но отнюдь не является императивом для всего человечества. Культуры сталкиваются с проблемой выбора между индивидуальным "Я", отдельной семьей или намного большей единицей — обществом или нацией. С помощью такого выбора культура определяет (или, скорее, диктует) степень сосредоточенности, с которой человек всматривается в себя или изучает окружающих. Одна из причин, почему мы на Западе обращаем преимущественное внимание на индивидуальное "Я", заключается в том, что, вероятно, этот аспект существования в контексте истории приобрел особое значение в нашем обществе. Если бы мы жили в культуре, где внимание обращается на других людей, на межличностные отношения, на группу или даже на сверхъестественные силы, то, вполне вероятно, нам никогда не пришлось бы столкнуться с дилеммой "Я" как особого понятия, поскольку, как мы уже видели, никакие рассуждения об "особенности Я" не были бы возможны без анализа ценностей и интерпретативных схем конкретного общества.

Однако если бы передо мной стояла задача представить "транскультурное" определение "Я", ее можно было бы решить следующим образом. Я полагаю, что чувство "Я" представляет собой

развивающуюся способность. С одной точки зрения, оно является результатом эволюции внутриличнос- тных знаний, но такое развитие обязательно происходит в рамках культурного контекста, даже если при этом задействовано все разнообразие человеческих интеллектов. Другими словами, на мой взгляд, в каждом сообществе присутствует, по крайней мере, скрытое чувство "Я", которое основывается на личностных знаниях и чувствах каждого человека. Однако это чувство "Я" будет интерпретироваться и обязательно изменяться в ходе взаимодействия человека с другими людьми, благодаря пониманию окружающих или, говоря обобщенно, благодаря интерпретативным схемам, которые существуют в данной культуре. Кроме того, каждая культура обуславливает и развитое

межличностными факторами. В некоторых культурах, например в нашем обществе, акцент на индивидуальном "Я" может стать особенно заметным, в результате чего появляется способность второго порядка, которая направляет и опосредствует другие виды интеллекта. Значит, это может быть исходом культурной эволюции, но

может основываться на иллюзорном представлении о превосходстве наших возможностей и ошибочной оценке степени нашей самостоятельности.

***

Рассмотрев семь видов интеллекта, мы можем обобщить полученные знания следующим образом. "Объектные" виды интеллекта — пространственный, логико-математический, телесно-кинестетический — подвергаются одной разновидности контроля: это

особенности структуры и функций определенных предметов, с которыми человек вступает в контакт. Если бы наша физическая вселенная имела другой состав, эти интеллекты, вероятнее всего, выражались бы в иной форме. "Безобъектные" виды интеллекта — лингвистический и музыкальный — не обусловлены материальным миром, а зависят от структуры определенного языка или музыки. Кроме того, они могут отражать особенности слуховой и голосовой систем, хотя (как мы уже видели) и речь, и музыка могут развиваться независимо, хотя бы в некоторой степени, при отсутствии этих сенсорных модальностей. Наконец, личностные интеллекты зависят от ряда мощных и противоборствующих условностей: существование личности человека; существование других людей; представление и интерпретация "Я", принятые в данной культуре. Имеются и универсальные характеристики личностного чувства или чувства "Я", но в то же время на них влияют культурные нюансы, зависящие от множества исторических и индивидуальных факторов.

Размышляя о месте личностных интеллектов среди других видов интеллекта, я затронул вопрос научности этой теории. Необходимо решить проблемы, связанные с определенными видами интеллекта, а также выяснить достоверность теории в целом. Хотя окончательную оценку я предоставлю сделать другим, было бы разумно на данном этапе рассмотреть самые значительные трудности, связанные с теорией множественного интеллекта, а также поделиться своими мыслями о том, как эти проблемы можно устранить.

11 Критика теории множественного интеллекта

ВВЕДЕНИЕ

Впредыдущих главах я изложил новейшую теорию интеллекта, разработанную для того, чтобы создать позитивную модель различных интеллектуальных способностей, имеющихся у человека. Большую часть изложения я посвятил демонстрации, т.е. рассказывал о видах интеллекта посредством примеров, а также пытался выявить сферу их применения, рассматривая разнообразные способы использования этих интеллектов в разных культурных контекстах. Неупомянутыми остались множество деталей данных интеллектов и их функционирования. Более того, большинство ограничений теории либо истолковывались в ее пользу, либо просто игнорировались.

Вданной главе я приступаю к рассмотрению этой новой теории более критичным взглядом. Необходимо понять, как она согласуется с другими теориями человеческого познания. Может быть, она впадает в крайности или же слишком эклектична? Что ей удается, а какие факты она упускает из виду? Как с помощью этой теории можно объяснить другие сведения о человеке, которыми мы располагаем? И насколько полезной она может оказаться для практического применения? В оставшихся главах книги именно эти вопросы будут темой нашего обсуждения, поскольку я попытаюсь

изложить теорию множественного интеллекта в более широком контексте. Моя главная задача в этой и последующих главах остается преимущественно критической, хотя в главе 12 я постараюсь связать основные положения данной

теории с теми аспектами образования и практики, которые находятся в центре внимания в заключительных разделах книги. Те, кто в первую

группы интеллектуальных возможностей человека, всего их семь, которыми человек обладает уже в силу своей принадлежности к данному виду. Благодаря наследственности и раннему обучению или, скорее всего, постоянному совместному

вопределенной степени обладать всеми этими

интеллектами, пользуясь малейшей возможностью для их развития.

При нормальном развитии событий виды интеллекта взаимодействуют и зависят друг от друга с самого начала жизни. Более того, как я подробнее расскажу в главе 12, они активно используются для выполнения самых разнообразных социальных ролей и функций. Тем не менее я уверен, что в основе каждого интеллекта лежит механизм по обработке информации, имеющий уникальные характеристики. Именно от такого механизма зависит более сложное проявление и воплощение данного интеллекта. В предыдущих главах я высказал предположение, что такими "основными" компонентами являются: обработка фонологической и грамматической информации в случае с речью; обработка тона и ритма в случае с музыкой. Но для настоящих целей нам важнее понять, что у каждого интеллекта имеется один

или больше "сырых" механизмов по обработке информации, чем точно указать их названия.

Я бы не хотел, чтобы читатели восприняли это сравнение с вычислительным устройством, компьютером, серьезнее, чем нужно. Конечно, я не утверждаю, что нервные механизмы мозга работают точно так же, как электромеханические детали компьютера. Тем более я не намерен утверждать, что мои механизмы по обработке информации участвуют в сложном процессе принятия решения относительно того, какова природа определенного сигнала — музыкальная, грамматическая или личностная. Скорее, я хочу сказать, что нормальный человек создан так, чтобы тонко чувствовать определенное информационное содержание: когда появляется отдельная разновидность информации, в нервной системе активизируются различные механизмы, которые должны выполнить с ней определенные действия. И

врезультате повторяющегося использования, совершенствования и взаимодействия этих механизмов по обработке информации возникает та форма знания, которую мы привыкли называть "интеллектом".

Может показаться странным, что такое уважаемое понятие, как интеллект, представляется

ввиде набора "примитивных" механизмов (т.е. нечувствительных к другим значениям, поскольку эти устройства как бы действуют в квазирефлексивной манере в результате влияния определенных вводимых данных). Философ Роберт Ноцик предлагает взглянуть на это следующим образом.

Говоря о присущей нам какой-либо характерной черте, нельзя приписывать ее маленькому человечку внутри, психологическому гомункулу, который как раз и развивает эту самую черту. Если необходимо объяснить, как работает наш интеллект, то

рассматривать придется ряд факторов, которые по отдельности являются примитивными, как, например, последовательность простых действий, выполняемых машиной. Психологическое объяснение творчества должно основываться на тех деталях или процессах, которые сами по себе не являются творческими...

Объяснение любого ценного качества, характеристики или функции нашего "Я" необходимо связать с объяснением другой черты, которая, возможно, не имеет именно такой ценности, а бывает, и совсем не ценится... поэтому не удивительно, что объяснения склонны к редукционизму, и человек в них предстает в виде отнюдь не возвышенного образа.

Тем не менее, цель последующих глав — обозначить пути, по которым мы, двигаясь от "примитивных" механизмов по обработке информации, все равно сможем в результате прийти к интеллекту и даже творческому поведению.

Значит, лучше всего было бы рассматривать различные представленные здесь виды интеллекта как ряд "естественных" строительных блоков, из которых создается продуктивное направление мысли и действия. Не слишком увлекаясь аналогиями, мы можем представить интеллекты в виде элементов химической системы, основных составляющих, которые могут создавать самые разнообразные соединения и выражаться в уравнениях, подразумевающих массу процессов и продукции. Эти интеллекты, хотя и являются изначально "сырыми", могут участвовать в создании символических систем, а также растворяться в определенной культуре, выполняя возникающие в ней задачи. (В этом они кардинально отличаются от аналогичных характеристик у животных.) Можно наблюдать за их функционированием в изоляции, в определенных группах людей или ситуациях, отличающихся от общепринятых. Это еще одна возможность систематически изучать такие условия, благодаря чему мы можем выявить основные операции в каждой

сфере. Но у нормального человека, как правило, разные виды интеллекта функционируют слаженно и ровно и позволяют ему выполнять самые сложные действия.

РОДСТВЕННЫЕ ТЕОРИИ

Как я уже отмечал в первых главах, идея о множественности интеллекта возникла очень давно. Разные грани разума признавались еще в Древней Греции, а психология способностей достигла своего расцвета в начале XIX века, задолго до того, как вообще появилась научная психология. В дальнейшем эта дисциплина себя дискредитировала настолько, что у нее теперь больше шансов быть упомянутой не в учебнике по психологическим теориям, а в сборнике курьезов. И все же в последнее время, можно сказать, этот подход вернулся к жизни: многие теоретики высказывали предположения, которые хотя бы отдаленно напоминали современную формулировку. Прежде чем рассмотреть некоторые из этих возрожденных теорий, необходимо вспомнить о факторах, которые способствовали возрождению такой "модульной" точки зрения на интеллектуальные способности.

Стремясь во всем подражать естественным наукам, психология искала самые общие законы и процессы — способности, которые могут наблюдаться независимо от содержания и поэтому считаться истинно фундаментальными. Самые заметные фигуры последнего поколения психологов

— Кларк Халл, Кеннет Спенс, Б. Ф. Скиннер — представляют это направление. Как правило, они искали основные законы ощущений, восприятия, памяти, внимания и обучения, и после их открытия было высказано предположение, что эти законы одинаково действуют и в речи, и в музыке, с визуальными и слуховыми раздражителями, в сфере

как элементарных, так и сложных моделей и задач.

Всамом крайнем, "униформистском", варианте

подобных поисков ставилась цель обнаружить единый ряд принципов — законов ассоциации, — которые, как предполагалось, лежат в основе всех упомянутых явлений. С такой точки зрения, память была тусклым восприятием, обучение представляло собой активизированное или дифференцированное восприятие и т.п.

Общепризнанно, что подобная программа психологии, чем бы она ни была мотивирована, не добилась больших успехов. Сегодня уже не услышишь о поисках всеобъемлющих основных психологических законов. И все же отголоски этого подхода заметны в некоторых ведущих школах когнитивной психологии, в тех, которые полагаются в основном на модель универсального серийного компьютера. При этом представители данного направления пользуются рядом родственных понятий: общие навыки решения задачи, которыми можно воспользоваться для любой четко сформулированной проблемы; фрейм, сценарий или схематический анализ; — все это придает смысл не связанным между собой элементам при рассмотрении их в структурном контексте. Например, "сценарий" развития знакомых событий; блок общего планирования, при котором изучается результат и выносится суждение, удалось ли на самом деле решить задачу; ограниченная кратковременная память, которой можно воспользоваться в любой ситуации; центральный процессор, который получает все входящие данные; исполнитель, который определяет, как организм должен воспользоваться своими способностями для

адекватными, а зачастую приводили к ошибкам при анализе основных психологических процессов.

Не избежав некоторых из этих недостатков, многие теоретики в последнее время предложили новую точку зрения, в которой выражаются сомнения относительно центральности — или, другими словами, гегемонии — модели, приписывающей разуму "универсальные" механизмы. Британский психолог-экспериментатор Д. Алан Оллпорт предположил, что человеческий разум (вслед за мозгом) представляет собой огромное количество независимых производительных систем: эти механизмы по обработке информации работают параллельно (а не серийно), причем каждый из них настроен на обработку определенного типа информации и активизируется ею. Ученый говорит так: "Собрано невероятное количество доказательств существования специализированных нейронов, которые реагируют избирательно на определенные (часто довольно абстрактные) инвариантные признаки сенсорной информации, что служит основной характеристикой работы центральной нервной системы". Главным в утверждении Оллпорта является тот факт, что каждая производительная система зависит от

с наличием в ней определенных паттернов, на которые должны отреагировать особые нервные структуры.

Д. А. Оллпорт отрицает необходимость центрального процессора для руководства этими единицами. Как считает ученый, данные производительные системы просто работают параллельно, при этом главенствует та, которая необходима в определенный момент. Он образно