Декабрь 1959 года Черная оспа Москва

Натуральная, или черная, оспа прибыла в столицу СССР в декабре 1959 г. вместе с художником Алексеем Кокорекиным, вернувшимся из Индии. Во время своей поездки он подцепил опасную болезнь, когда присутствовал на церемонии сожжения брахмана.

По воспоминаниям хирурга Юрия Шапиро, Кокорекин по приезде в Москву успел пообщаться с женой, друзьями, всем вручил подарки. Спустя пару дней почувствовал себя плохо, лечился на дому, потом каретой скорой помощи был доставлен в Боткинскую больницу, где и умер.

Посмертный диагноз художнику смог поставить лишь пожилой известный врач, патологоанатом Николай Краевский, который еще помнил, как выглядят симптомы оспы. КГБ поручили найти всех, с кем успел пообщаться покойный, но выяснилось, что среди 46 заболевших есть и те, кто даже не виделся с художником. Среди них – молодой человек, который лежал в той же больнице, но на другом этаже (заразился через вентиляцию), и даже истопник, проходивший мимо палаты Кокорекина. Боткинская больница была закрыта на карантин вместе со всеми больными. Трое из 46 заразившихся умерли. Медики в срочном порядке ревакцинировали более 4 млн москвичей – эпидемию удалось остановить^[798].

Холера

1965 год

Узбекистан, Туркмения

В 1965 г. – одновременно начинаются эпидемии холеры в Афганистане и в Узбекистане – в Кара-Калпакии заболели 560 человек. На охрану карантинной зоны власти направили девять тысяч солдат, милиционеров и дружиников. Вынос холеры в центральные регионы был предотвращен. Но в район Хорезма и прилегающие к Кара-Калпакии районы Туркмении холера все-таки была занесена торговцами наркотиков^[799].

Скрыть любой ценой

В 60-е годы среднеазиатские республики не однажды пытались обмануть Москву. По воспоминаниям бывшего начальника отдела профилактики чумы Минздрава СССР К. А. Кузнецовой, «местные административные и партийные органы и даже минздравы старались скрыть случаи заболевания людей по ряду причин. Во-первых, из-за недопонимания всей серьезности возможных последствий, во-вторых, из ложного представления о том, что республика будет «выглядеть» хуже других, где нет «неприятных» заболеваний».

«В 1966–1969 гг. узбекский Минздрав всячески препятствовал тому, чтобы я сообщал в Москву о случаях заболевания холерой в Ташкенте и других местах, что я обязан был делать, – рассказывал чумолог А. И. Дятлов. – Меня вызывали в Совмин, уговаривали, угрожали. Доходило до самого Ш. Р. Рашидова, с которым разговаривал по телефону из кабинета министра и получал от него наставления, что это-де наше внутреннее дело. Я соглашался, но информация в Москву поступала незамедлительно». Подобная строптивость привела к тому, что в конце 60-х годов под предлогом «подъема национальных кадров на должную высоту» портфели начальников противочумных станций по блату начали получать абы кто. Неважно, что в чуме эти «спецы» не разбирались, зато были послушны^[800].

Холера Июль–ноябрь 1970 года

Первый сигнал о выявленных в СССР больных холерой поступил в средине июля 1970 г. из Батуми, где заболело 14 человек, причем у 4 больных была алгидная (тяжелая) форма болезни. Из прибывших накануне 11 июля 1970 г. в Батуми студентов из Средней Азии двое заболели, а один студент скончался. Затем врачи стали регистрировать больных среди местного населения.

В конце июля события стали стремительно развиваться. 28 июля 1970 г. из Астрахани поступило сообщение о том, что 27 июля 1970 года умер капитан судна. При вскрытии установлен диагноз рак кишечника, но также обнаружен и возбудитель холеры. В райцентре Икриное Астраханской области заболел шофер, у которого выделили холерный вибрион. На 29 июля 1970 г. в области скончалось 2 человека. У 4 диагноз холера был под вопросом.

К 3 августа 1970 г. в Одессе выявлен один больной холерой, а 7 августа – 16 больных; 10 августа – 50, а 11 августа уже 70 больных. В Астрахани в обсервации (на карантине) к этому времени находилось уже 537 человек, в Саратове – 3 человека, в Волгограде – 3 человека, в Керчи – 19 человек и в Тирасполе – 2 человека. Заболевание стремительно распространялось по стране.

Для советских, да и зарубежных эпидемиологов вспышка холеры была полной неожиданностью. Дело в том, что еще в 1958 г. Всемирная организация здравоохранения утверждала, что очаги заболевания локализовались в Азиатском регионе и никакой опасности не представляют. Действительно, последние 10 лет наступило затишье и возбудитель холеры «залег» в очагах Юго-Восточной Азии и ждал своего часа.

В СССР холера вначале появилась в Батуми, затем в Одессе и Астрахани. В основном она была вызвана различными штаммами биотипа Эль-Тор холерного вибриона. На побережье Черного моря холеру вызывали штаммы холерного вибриона Огава и Инаба, в Астрахани – только штамм Огава. В Дагестане господствовал штамм Инаба.

В Астрахани с 25 июля по 25 сентября холерой заболело 927 человек. Выявлено 1100 вибрионосителей и 10 521 человек контактных с больными холерой. Умерло 35 человек.

В Керчи с 7 августа по 24 сентября 1970 г. заболело холерой 158 человек. Выделялись два штамма Инаба и Огава. Выявлено 62 вибрионосителя.

В Одессе со 2 августа по 9 сентября заболело 126 человек, из них 7 человек умерло. Выявлено 139 вибрионосителей.

Всего в СССР обсервацию прошло 180 тыс. человек. Работало 10 бактериологических лабораторий, и бактериологически обследовано 193 359 человек, тетрациклин получили около 1 млн человек.

Всем лицам, попавшим в очаги инфекции, решением Совмина СССР выдавались оплачиваемые больничные листы. Перед тем, как выехать из очага инфекции, все лица должны были пройти обсервацию и бактериологическое обследование. Для этой цели использовано 19 морских судов, в том числе такие флагманы, как «Шота Руставели», «Тарас Шевченко» и др., где условия для 7000 человек были комфортными, 23 речных теплохода поместили 5 тысяч человек и 36 поездов – в которых было около 30 тыс. пассажиров^[801].