36. Свобода и нравственность.

Дефицит нравственных начал в современном обществе требует целенаправленного культивирования личностного бытия, важным измерением которого выступает единство свободы и нравственности. Свобода воли, сознание, включая не только разум, но и желания, познание действительности (необходимости), самосознание, ценностная определённость в социокультурном контексте, – словом, всё относящееся к содержанию свободы, существенным образом влияет на формирование ответственности. Она же, будучи эпицентром нравственности, способствует подъёму самой свободы на более высокий и зрелый уровень.

Соловьев видит в свободе этический феномен. В его рукописи «Вселенское христианство» соотношение свободы и необходимости рассматривается в разделе о нравственности. Положительной, или разумной свободой (в отличие от отрицательной – эгоистической, или безразличной) может считаться, по его мнению, лишь такая, которая просветлена нравственным сознанием, соответствует нравственной необходимости. Это – «свобода, обусловленная искренним подчинением тому, что свято и законно». Ее внутреннее самоограничение означает не обеднение, а обогащение, одухотворение. Человек – это в принципе одухотворенная самость. Безнравственная свобода – такой же нонсенс, как несвободная нравственность.

37. Свобода как этическая и правовая проблема.

Свобода – осуществление общественных и личных действий, как только нравственных, так и нравственных, но имеющих юридическое значение. В данное понятие мы также включаем, для целей работы, способность самости или психе индивида давать нравственную оценку своим мыслям и действиям, равно как нравственности вообще как мировоззренческой категории.

38. Свобода и ответственность: нравственное содержание и политико-правовое измерение.

Право служит официальным мерилом действующей свободы, ее нормой, указателем границ должного и возможного. Вместе с тем оно является гарантией осуществления этой свободы, средством ее охраны и защиты. Выступая легитимной (законной) шкалой свободы, право объективно отражает достигнутый уровень развития социальной действительности. В этом смысле оно есть мера прогресса, а следовательно, и мера свободы как продукта развития. А также и мера социальной ответственности. -

Гегель рассматривал право как царство осуществленной свободы, реальное ее бытие. «Свобода бывает там, – писал он, – где господствует закон, а не произвол». Известны кантовские положения о праве как сфере свободы; в обеспечении внешней автономии личности он видел основную цель и назначение права². Пожалуй, только Лев Толстой, вопреки всему, считал право насилием над личностью.

Правовые нормы и есть нормы свободы, но свободы юридически признанной,.выраженной (оформленной) государством в виде законов и иных правовых актов.

Теорию взаимодействия права, свободы и интереса глубоко разработал упомянутый выше Рудоль Иеринг. Русский юрист Н.М. Коркунов также видел назначение права в разделении и согласовании интересов. Он не сводил право к «карающему мечу», заявляя: «Немыслимо право, которое бы всецело и исключительно опиралось бы на одно принуждение»⁴. Иными словами, право предполагает не только санкции, но и разрешение, дозволение, возможность (в рамках закона) личного усмотрения, выбора.

Конечный (глубинный) источник свободы и ее сущность – не в юридических формах, которые сами по себе не могут ни объяснить, ни исчерпать свободы. Н.А. Бердяев писал, что право – «это - лишь минимум человеческой свободы»¹. Но без правовых форм и средств в государственно-организованном обществе невозможно «юридическое признание» свободы, ее выражение, закрепление и «распределением в индивидуальное пользование. Важно ведь не только достигнуть известного уровня свободы, но и соответствующим образом распорядиться ею, законодательно оформить, сделать доступной для  людей, поставить на службу обществу.