Органы государственной власти национальных автономий
511
национальностей провинции Юньнань, Музей национальностей провинции Юньнань, издательство «Миньцзу» провинции Юньнань и т.д.
Структурная организация главных органов, ведающих делами национальностей на трех уровнях административно-территориального деления (провинции, окружного города, автономного уезда), приводится на рисунке 3, на котором также представлены комиссии по делам национальностей и религий местных комитетов НПКСК каждого уровня, выполняющие консультативные функции и осуществляющие демократический контроль за соблюдением установок и курса национальной политики государства.
Рис. 3. Структурная организация органов государственной власти и управления, ведающих делами национальностей на трех уровнях административно-территориального деления (провинции, окружного города, автономного уезда)
Г л а в а 1 3 АДМИНИСТРАЦИЯ И МЕСТНОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ В КИТАЙСКОЙ ДЕРЕВНЕ
DOI: 10.48647/IFES.2022.42.53.016
Политики и правоведы, чьими усилиями в ХХ в. создавались законодательные документы, определявшие место самоуправления в административной системе Китайской Народной Республики, неизменно уделяли пристальное внимание так называемой «волостной „заруке“» ( , сянъюэ), видя в ней достояние китайской политической культуры, яркий пример многовековой традиции местного самоуправления. В классическом китайском языке сянъюэ — это исторический термин, его можно также перевести как «волостной договор». Термин обозначал как собственно документ, который подписывали крестьяне–участники заруки, так и крестьянское объединение, создававшееся таким образом. Нынешнее китайское слово сян ( ) также обозначает одну из низовых административных единиц КНР. В зависимости от ее месторасположения (сельская местность, городская территория, национальный район и т.д.) это слово можно перевести по-разному. Однако в историческом плане весьма близким эквивалентом этого понятия будет русская «волость», т.е. крестьянская (сельская, территориальная, соседская) община, состоявшая, как правило, из двух-трех естественных поселений — деревень.
Базовой единицей местной администрации государств китайских империй был уезд ( , сянь). В период правления династии Юань (XIII–XIV вв.) в качестве более крупных административных единиц начинают складываться провинции, до этого о провинциях можно говорить лишь как о географическом понятии. На протяжении всего имперского периода число уездов оставалось довольно стабильным, исчисляясь примерно 1000 (зачастую меньше). Если принять население древнекитайской империи Хань за 40 млн и отвлечься от существования территорий в удельном управлении, то в уезде в те времена в среднем должно было проживать примерно 40 тыс. человек. Уездом управлял один чиновник регулярной государственной службы (своего рода номенклатурный чиновник). Ниже уезда государственной администрации не существовало. Мелкие служащие в подчинении уездного начальника работали, выполняя трудовую повинность или по найму.
Сян (волость), а иногда и названные по-другому поселения или территории, которые в исторических источниках выступают объектом уездного управления, по-видимому, представляли собой сельские соседские общины. В пользу этого
Администрация и местное самоуправление в китайской деревне
513
говорят наблюдавшиеся уже в древности нестабильность, деление родственных кланов (патронимий) и высокая мобильность населения. Например, к концу правления династии Сун (X–XIII вв.) по сравнению с началом ее правления в провинции Гуандун до 75% населения были переселенцами или их потомками.
Некоторые стороны жизни сельского населения (налогообложение, повинности, наделение землей) регулировались государственными нормами, однако повседневные дела должны были решаться на основе традиционной морали и самоуправления. Хотя имеются некоторые свидетельства о существовании самоорганизации в сельских общинах периода раннего средневековья, наибольшую известность в традиционной историографии получил написанный в конфуцианском духе «Волостной договор семейства Люй» ( ). Составленный около 1076 г. братьями Люй, он стал образцом для многих последующих договоров, подписывая которые крестьяне обязывались в своей повседневной жизни и хозяйственной деятельности следовать нормам традиционной морали, крепить добрососедские отношения и взаимопомощь. Сянъюэ стали своего рода шагом
ккоммунализации китайской волости снизу, т.е. к утверждению ее самоуправления.
Во второй половине XI в. Ван Аньши попытался заменить наемную армию известной еще со времен Чжоу системой местного ополчения баоцзя ( ). Эта мера предполагала создание иерархических групп, связанных круговой порукой, которые выставляли определенное число ополченцев и обеспечивали их вооружением и обмундированием. Группы возглавлялись избираемыми старостами, которым государство выплачивало небольшое жалованье. Деятельность группы самого высокого уровня доубао ( ), скорее всего, не выходила за пределы волости. Как и другие «новые законы» Ван Аньши, этот закон был отменен, но принцип баоцзя территориального учета населения и поддержания правопорядка в деревне оказался весьма востребованным государством. Система круговой поруки стала своего рода шагом к огосударствлению китайской волости сверху, т.е.
кее включению в государственную административную систему.
Указы первого минского императора Чжу Юаньчжана 1395 и 1398 гг. подводили правовую базу под местную общинную организацию. Они стали законной основой, например, для наказания уездного чиновника, не среагировавшего на заявления от волостных старшин, определили порядок выбора старшин и т.д. К началу XVII в. организация китайской волости представлялась современникам как двойная структура, состоявшая из общинной «изнанки» ( , ли) «волостного договора», который «просвещал и наставлял», и государственного «лица» ( , сян) — набиравшейся по разнарядке государства регистрационно-надзорной системы десятидворок ( , цзя) и стодворок ( , ли). При этом тенденция коммунализации сян, похоже, даже преобладала, так как были предложения передать и регистрационную систему в ведение самоуправляющегося «волостного договора».
Синьхайская революция 1911 г. привела к полной смене политической системы страны. Административная система республиканского Китая складывалась постепенно в течение нескольких десятилетий. Согласно заветам основателя Китайской Республики Сунь Ятсена, за исходный уровень государственной администрации был принят уезд. Этот принцип нашел отражение в Конституции Китайской Республики, вступившей в действие только в 1947 г. и провозглашавшей
514
Г л а в а 1 3
двухуровневое местное самоуправление, представленное провинцией и уездом (гл. 11, разд. 1, ст. 112–120; разд. 2, ст. 121–128)1. Хотя, согласно республиканскому государственному праву, волость не стала субъектом самоуправления, на практике она была единственным возможным уровнем управления ниже уезда, что в конечно счете и нашло отражение в «Принципах совершенствования местного самоуправления» ( ) 1934 г. и других актах административного права. Практика административного строительства также показала, что сама задача уездного самоуправления в рамках новой политической системы была невыполнима без исходного волостного уровня управления. В 1939 г. Исполком Гоминьдана обнародовал «Учредительные основные положения уездных уровней» ( ), которые стали законодательной основой «новой уездной системы» (или «нового уездного самоуправления») ( ). Позднее, в 1941 г. положение волости было конкретизировано в «Учредительном временном регламенте волости (поселка)» ( ). Согласно этим постановлениям, в волости создавалась местная администрация — учреждались должности волостного начальника ( ) и его заместителя ( ), а также создавалась волостная управа ( ), ведавшая различными сферами жизни сельского населения (образование, санитария и т.д.). Вводившаяся в волости система десяти- ( , цзя) и стодворок ( , бао) представляла собой одну из отраслей управления, учетно-надзорную, и большинство вопросов деятельности ее подразделений в указанных документах детально не регламентировалось. Волость имела и свой орган народного волеизъявления — волостное собрание представителей ( ), по два от каждой из 6–15 образующих ее бао.
Предписание правовых актов не вело к автоматическому созданию «новых волостей». Есть свидетельства, что на практике условием их образования (с одобрения уездного начальства) было достижение предполагаемой для выделения в волость местностью довольно высоких показателей в хозяйственной деятельности, образовании и т.д. Примечательно, что это решение Гоминьдана предоставлять властные права после и только в результате налаживания успешной хозяйственной деятельности и общественной модернизации весьма напоминает политический курс КПК на модернизацию и реформы в последней четверти ХХ в.
Исследователи обычно критикуют «военизированный» характер «новой уездной системы», но это вполне объяснимо для страны, находившейся в состоянии войны и острой политической борьбы (баоцзя применялась для борьбы с коммунистами еще в 20-х годах XX в.). Более интересным в историческом плане представляется то обстоятельство, что соотношение «коммунального» и «государственного» компонентов в «новой уездной системе» оказалось прямо противоположным этому соотношению в цинской организации волости. Государство решительно вторглось в ту область управления, которая традиционно принадлежала «волостным договорам». В том, что это было веянием времени, нас убеждает и постепенное устранение из общественной жизни самих добровольных «волостных договоров». Самые поздние сохранившиеся документы такого рода датируются в материковом Китае концом 20-х годов ХХ в. Демократический принцип выборности глав подразделений баоцзя предлагалось применять в той
Администрация и местное самоуправление в китайской деревне
515
области жизни сельского коллектива, которая изначально была ему чужда. Надзор и учет населения традиционно осуществлялись государством и в интересах государства. Неудивительно, что крестьяне к этой выборности отнеслись весьма прохладно, и, как показала практика, должности старост баоцзя занимались по очереди, т.е. следуя традиционному порядку раскладки повинностей.
С победой в Антияпонской войне баоцзя была отменена, попытки ее возрождения гоминьдановскими местными властями во время гражданской войны 1946–1949 гг. по сути саботировались населением.
После победы Народной революции 1949 г. в Китае была проведена унификация административного размежевания страны, разделенной ранее на территории под управлением гоминьдановского центрального правительства и Освобожденные районы под контролем КПК. С принятием в 1954 г. Конституции КНР волость заняла свое место в государственном праве Китая. Система местного самоуправления стала трехуровневой: провинция–уезд–волость. В § 3 ст. 53 из раздела 3 было записано, что уезды делятся на волости. Так же как в провинции и уезде, в волости образовывались собрания народных представителей () и народные комитеты ( ), являвшиеся местными государственными властными и исполнительными органами (ст. 54, 55, 62). Собрание народных представителей волости избиралось прямым голосованием ее жителей сроком на два года (ст. 56, 57). Все эти положения были конкретизированы в «Законе Китайской Народной Республики о формировании местных собраний народных представителей и народных правительств» (
) 1954 г.
В отличие от провинции и уезда, волость не имела и не могла иметь полномочий надзора за низлежащими подразделениями, потому что сама была самой нижней административной единицей, но в остальном ее права и обязанности были установлены в том же самом объеме (ст. 58): обеспечение уважения и исполнения законов и постановлений; планирование местного экономического строительства, проверка, утверждение и исполнение местного бюджета и т.д. В 1954 г. в КНР насчитывалось более 218 тыс. волостей, затем произошло их укрупнение, и к концу 1957 г. их число составило немногим меньше 96 тыс.
Понятие «народная коммуна» ( ) в сознании многих связано с периодом «культурной революции» в КНР, однако сами народные коммуны появились в Китае на несколько лет раньше, на исходе земельной реформы и в ходе кооперативного движения. На расширенном заседании Политбюро ЦК КПК в Бэйдайхэ 29 августа 1958 г. было принято «Решение ЦК КПК по вопросу образования в деревне народных коммун» (). К концу 1958 г. было образовано более 265 тыс. сельских народных коммун ( ) и городских народных коммун. Сельские народные коммуны заменили бывшие волости, превратившись в низшее звено административной системы в деревне. В городах соответствующее звено по-прежнему называлось поселком ( , чжэнь). Это нашло отражение в «революционной» Конституции КНР 1975 г. В статьях 21–23 раздела 3 главы 2 определялись сроки полномочий собраний народных представителей в народных коммунах (без указания на способ формирования этих собраний), которые выбирались или назначались революционными комитетами ( ), являвшимися «постоянными орга-
516
Г л а в а 1 3
нами» ( ) собраний и народными правительствами ( ) соответствующего уровня. Так как народные коммуны были призваны не только «обобществить» ( ) жизнь местного населения, но в первую очередь «укрупнить» ( ) единицы управления, их число постоянно уменьшалось, достигнув к 1977 г. немногим более 54 тыс.
В проекте «Основных положений из 40 пунктов о социалистическом строительстве на 15 лет (1958–1972)» ( (1958— 1972) ), подготовленном тогдашним первым секретарем Хэнаньского провинциального парткома и, как считается, виновником хэнаньского «голодомора» 1958–1961 гг. У Чжипу (1906–1967), ставшего затем жертвой «культурной революции», и тогдашним членом ПК Политбро ЦК КПК, в то время горячим сторонником политики «большого скачка», но позднее разочаровавшимся в ней, Дэн Сяопином, говорилось: «Задачей настоящего времени для народа нашей страны является: посредством такой формы общественной организации, как народная коммуна, ускоренно развивать общественные производительные силы, стимулировать индустриализацию всей страны, индустриализацию коммуны, индустриализацию сельского хозяйства…». Авторы проекта предлагали за два года достичь показателей, которые в нормальных условиях можно было ожидать только через 12 лет. Мао Цзэдун настаивал на пятилетнем сроке и отверг этот проект из-за его «волюнтаризма».
Хотя «коммунизация» в КНР проходила под лозунгом укрупнения административных единиц, реальным ее результатом также стало более дробное структурирование нижнего уровня местной администрации. Высший и средний уровни местной администрации в Конституции 1975 г., как и прежде, были представлены провинцией и уездом. Внутри же сельских народных коммун существовали большие производственные бригады ( ), каждая из которых включала в себя несколько производственных бригад ( ). Эти уровни не были оговорены в соответствующем разделе Конституции, однако они нашли отражение в системе «трехуровневой (коллективной) собственности» ( ) с приданием исходного уровня хозрасчета производственной бригаде (гл. 1, ст. 7). Конституция повторила положение исправленного проекта «Регламента сельской народной коммуны» ( ), принятого в 1962 г. (обсуждение на местах прошло еще раньше) 10-м пленумом ЦК КПК 8-го созыва.
Конституция КНР 1978 г. («Конституция победившей культурной революции»), более многословная в своих формулировках, внесла некоторые изменения в положение народных коммун (ст. 7, 33, 34, 35) в государственном праве страны, но они не были кардинальными. Административная единица называлась в этой Конституции просто «народная коммуна» без добавления определения «сельская» и по-прежнему соответствовала городской административной единице «поселок».
Эпохальные преобразования в китайской деревне второй половины ХХ в. начинались с местных инициатив. Первая Чаяшаньская народная коммуна «Спутник» (пров. Хэнань, 1958 г.) и ее устав (1959 г.) появились благодаря стараниям местного начальства и помощи со стороны. В этом смысле ее трудно отнести к современным «волостным договорам». Тем более что в прошлом идея уравнительного распределения встречала поддержку только в лагерях восставших кре-
Администрация и местное самоуправление в китайской деревне
517
стьян2 и была совсем не характерна для «волостных договоров». Но другую инициативу, которая знаменовала конец эпохи народных коммун, по многим показателям к таким договорам отнести можно.
18 крестьян из деревни Сяоганцунь пров. Аньхoй в 1978 г. решили тайно, вопреки закону разделить между собой землю своей производственной бригады, чтобы, отчитавшись затем по госпоставке, оставить каждому наработанные им излишки. Они подписали «клятву» ( ) с обязательством до 18-летнего возраста заботиться о детях тех, кого привлекут к ответственности, если их предприятие откроется, поскольку действовавшая тогда Конституция 1978 г. (ст. 8) запрещала «покушаться» на общественное имущество. Еще два крестьянина, проживавшие в той же деревне, «клятву» не подписали, потому что были в отлучке — ушли побираться.
Аньхoйские крестьяне прибегли к семейному подряду, который позднее стал известен как «система ответственности» ( ). Реакция на эту и ей подобные инициативы была неоднозначной. «Решение по некоторым вопросам ускорения развития сельского хозяйства» 4-го пленума ЦК КПК 11-го созыва от 25 сентября 1979 г. указывало на нерушимость коллективной собственности, обещая охрану со стороны закона «прав собственности» ( ) и «права самостоятельности» ( ) народных коммун, больших производственных бригад и производственных бригад. В то же время в нем содержался призыв «поощрять и поддерживать» производство на оставленных в личном пользовании участках земли и пастбищах (раньше это производство было только «разрешено» конституциями 1975 и 1978 гг.), а также семейные подсобные промыслы, деревенские рынки.
Семейный подряд, более известный под названием «система ответственности», поначалу получил неоднозначную оценку партийных и государственных властей. Только в 1980 г. в опубликованном обращении ЦК КПК «О вопросах дальнейшего усиления и совершенствования системы ответственности в сельскохозяйственном производстве» () «система ответственности» была признана официально. В этом документе уже не было речи о «трехуровневой собственности» (производственная бригада — большая производственная бригада — народная коммуна), а было прямо сказано об уважении «самостоятельности» производственной бригады, которая
втексте обращения однозначно выступала обладателем права собственности, реализуемого в хозяйственной деятельности. О народных коммунах говорилось
вплане истории коллективизации или в плане критики их несоответствия условиям ведения сельского хозяйства Китая. Большая бригада была упомянута только один раз в связи с сохранением имевшихся подрядов, переходивших границы отдельных производственных бригад. И это притом что, согласно Конституции КНР 1978 г., перспективы коллективной собственности связывались с ее укрупнением, с переходом к большой производственной бригаде в качестве основы хозрасчета (ст. 7). Обращение ЦК КПК 1980 г. этой линии противоречило. Внедрение «системы ответственности» вело к социальной «микрореволюции» с заменой субъекта коллективной собственности в КНР.
2 Смолин Г.Я. Антифеодальные восстания в Китае второй половины X — первой четверти XII в. М., 1974. С. 53, 85.
518
Г л а в а 1 3
Семейный подряд в сельском хозяйстве КНР завершил затянувшуюся земельную реформу. Вопросы чересполосицы и укрупнения полей были решены еще в ходе коллективизации в 1950-х годах. «Систему ответственности» можно рассматривать как введение фиксированной ставки ренты. Если раньше у крестьянской семьи забиралось почти всё, то теперь она продавала по установленной цене определенное количество зерна и других сельхозпродуктов в счет госзакупок и могла распоряжаться остальной частью урожая, например, продав ее на рынке или тому же государству, но по более высокой цене. Взятый в бригаде подряд на обработку земли тоже весьма напоминал аренду земли. Конечно, крестьянин был собственником этой земли, но не индивидуально, а только в составе коллектива. Работал же он на этой земле и распоряжался прибылью индивидуально на условиях аренды.
После окончания «культурной революции» директивно никто народные коммуны не отменял. В Конституции КНР народная коммуна упоминалась вплоть до 1993 года. Отдельные коммуны сохранились до сегодняшнего дня.
Новая Конституция КНР, принятая 4 декабря 1982 г., в своей первоначальной редакции зафиксировала двойственную позицию в отношении народной коммуны. В качестве низовой административной единицы ей на смену пришла прежняя волость ( , сян) (ст. 30 п. 3; гл. 3 разд. 5 ст. 95 и далее). Выступая с докладом на сессии ВСНП, заместитель председателя комитета по исправлению конституции Пэн Чжэнь говорил о передаче властных полномочий волости, а народная коммуна оставалась организационной формой коллективной экономики в деревне. Сельские народные коммуны и «сельскохозяйственные производственные кооперативы» ( ) в ст. 8 Конституции были названы первыми среди «хозяйств социалистической коллективной собственности трудящихся масс». Указанные кооперативы получили развитие после принятия ЦК КПК «Решения о сельскохозяйственных производственных кооперативах» () в конце 1953 г. В ходе коллективизации им предшествовали группы взаимопомощи, а преемниками позднее стали производственные бригады, которые были перечислены наряду с большими производственными бригадами в соответствующем месте статьи под номером 7 в конституциях 1975 и 1978 гг.
По-видимому, составители Конституции 1982 г. ожидали или не исключали укрупнения хозяйствующих субъектов (коллективных собственников, представленных первоначально производственными бригадами) в результате либо выполнения исповедовавшейся ранее политической линии, либо ожидавшейся конкуренции между ними. Исправления текста Конституции не коснулись указанной статьи в 1988 г. В 1993 г., когда ситуация прояснилась, эта часть фразы была изъята, а вместо коммун и кооперативов в тексте ст. 8 появился «семейный подряд». Исправленный вариант остался и в редакции 2004 г., и позже.
Организационный принцип «соединения политического и общественного» ( ) сельской народной коммуны, о котором говорил в своем докладе Пэн Чжэнь, был представлен в Конституции 1975 г. (ст. 7). Его можно понимать и развернуто как объединение политико-административного и общественно-хо- зяйственного. Составители Конституции КНР 1978 г. (введена в действие 5 марта того же года) «понизили рангом» этот принцип, изъяв его из гл. 1 «Общие положения» ( ) и дав его в изложении в ст. 34 раздела 3 «Местные собрания на-
Администрация и местное самоуправление в китайской деревне
519
родных представителей и местные революционные комитеты» главы 2 «Структура государства». Здесь говорилось, что указанные собрания и комитеты («административные комитеты» ( ), согласно поправкам 1 июля 1979 г.) народных коммун являются «учреждениями политической власти низового уровня» (), в то же время они являются «руководящими организациями коллективной экономики» ( ). Напомним, что народная коммуна осталась низовым уровнем администрации в сельских районах (ст. 33 и далее). Поправки к Конституции от 10 сентября 1980 г. не коснулись этих положений.
Определенную роль в готовившемся разграничении «политического и общественного», по-видимому, должен был сыграть «Закон Китайской Народной Республики о формировании местных собраний народных представителей и народных правительств» (), принятый 4 июля 1979 г. и вступивший в силу 1 января 1980 г. По тексту это был близкий аналог закона 1954 г., но изложенный с учетом терминологии, оставшейся от «культурной революции». Народная коммуна была указана как низовая административная единица, собрание народных представителей которой наряду с другими местными собраниями являлось «местным органом государственной власти» ( ) (ст. 1, 3). Одной из задач, стоявших как перед собранием народных представителей народной коммуны (ст. 8 п. 9), так и перед ее административным комитетом (ст. 36 п. 6), было «гарантировать ( ) соответствующее право самостоятельности ( ) основной хозрасчетной единицы народной коммуны», т.е., в терминах Конституции 1978 г., производственной бригады. Точно такое же поручение закон давал соответствующим органам власти на уровне уезда и провинции (ст. 7 п. 14; ст. 35 п. 7). Таким образом подчеркивалась административная составляющая народной коммуны, но за ней не признавалась ее хозяйственная составляющая.
В дальнейшем текст закона неоднократно исправлялся, и указанные задачи несколько менялись. После исправлений 12 декабря 1982 г. говорилось о гарантировании соответствующего права самостоятельности «сельских коллективных экономических организаций» ( ) (см. текст 1982 г.: ст. 7 п. 14; ст. 8 п. 9; ст. 35 п. 7; ст. 36 п. 6; текст 1986 г.: ст. 8 п. 13; ст. 9 п. 10; ст. 51 п. 7; ст. 52 п. 4). В данном случае текст закона был приведен в соответствие с текстом Конституции 1982 г., в ст. 8 которой хозяйства коллективной собственности обобщенно были названы «коллективными экономическими организациями городов и волостей» ( ), а предшествующий текст статьи о городских хозяйствах не оставлял сомнений, что «города и волости» ( ) понимались здесь как территориальные поселения, а не как субъекты или уровни собственности. Данная фраза осталась без изменений в последующих редакциях Конституции 1988, 1993 и 2004 гг., а термин «хозяйственные организации» нашел широкое применение в последующем законодательстве КНР. После изменений текста закона о формировании местных органов власти в 1995 г. здесь уже говорилось об «охране законных интересов различных экономических организаций» ( ) (см. текст 1995 г.: ст. 8 п. 13; ст. 9 п. 11; ст. 59 п. 7; ст. 61 п. 4; то же в тексте 2004 г.).
Процесс образования властных органов волостей занял некоторое время. В обращении ЦК КПК и Госсовета «О выполнении разграничения политических
520
Г л а в а 1 3
и общественных сфер и образовании волостных правительств» () от 12 октября 1983 г. создание волостной исполнительной власти объявлялось «главнейшей задачей» ( ), которую намечалось выполнить к концу 1984 г. В управление волостного правительства, как правило, передавалась территория бывшей народной коммуны, но слишком большие коммуны разрешалось разделить. Поэтому из примерно 54 тыс. народных коммун было образовано более 82 тыс. волостей (включая национальные волости). Волость и до сих пор остается низшей административной единицей в сельских районах КНР. После 1985 г. число волостей сокращалось как в ходе их укрупнения, так и из-за растущей урбанизации, реальной и мнимой.
Дело в том, что само название административной единицы «волость» ( ) предполагает, что на ее территории проживает сельское население, занятое сельскохозяйственным производством. Еще в 1984 г. в КНР было принято решение по развитию малых городов. Волости, в которых проживало менее 20 тыс. человек, но как минимум 2000 из которых не занимались сельским хозяйством, можно было перевести в категорию административной единицы того же уровня, но называемую «поселок» ( ). Если население волости превышало 20 тыс., то для получения статуса поселка требовалось, чтобы не менее 10% ее населения составляли «горожане». Если учитывать это обстоятельство, то общее число административных волостей и поселков изменялось постепенно и незначительно. На конец 1984 г. насчитывалось 39 240 волостей и поселков ( ), в 2003 г. — 38 290, из них около 18 тыс. волостей (включая национальные волости); в 2004 г. — 37 166; в 2005 г. — 35 281 (15 769 волостей). В настоящее время это число должно равняться приблизительно 30 тыс., если под волостью подразумевать именно административную единицу, на территории которой проживает сельское население, не отвлекаясь на ее конкретное название — собственно волость или национальная волость либо поселок.
Фактическое добавление более низких уровней управления, произошедшее ранее в народной коммуне, было особым образом учтено в Конституции 1982 г. Нововведением государственного права КНР стала статья 111 о комитетах городского населения и комитетах сельского населения ( ), создававшихся по месту жительства. По данному в ней определению комитеты являлись «низовыми массовыми организациями самоуправления» ( ) (перевод здесь и в цитате ниже Л.М. Гудошникова)3.
Здесь же был очерчен круг вопросов и приблизительно дана структура комитетов: «Комитеты городского населения и комитеты сельского населения образуют народные примирительные комиссии, комиссии по охране общественного порядка, общественного здравоохранения и другие комиссии, которые занимаются общественной работой и общественно полезными делами, разрешают споры среди населения, оказывают помощь в поддержании общественного порядка, а также доводят до сведения народных правительств мнения и требования масс, вносят предложения». Председатель ( ), его заместитель ( ) и члены комитета ( ) избирались населением.
3 См.: Конституции социалистических государств. Т. 1. М., 1987.
