vectors_n_paradigms

Векторы и парадигмы киргизской независимости

силы, пришедшие к власти на криминальной антиконституционной волне, приносили обществу добро. Их судьба всегда оканчивалась крахом и позором», – писал в своем заявлении первый президент Киргизии.521

Вожди оппозиции дважды – в 2005 и в 2010 годах – всего лишь подбирали «корону, лежащую в грязи», не сумев ничего иного, как залить ее человеческой кровью.

А Аскар Акаев все объяснил еще 25 марта 2005 года – и для современников, и для истории.

521 Кабар. – Бишкек, 2005. – 25 марта.

409

Векторы и парадигмы киргизской независимости

Заключение

Трудно сомневаться в том, что нынешнее состояние Киргизии есть прямой результат не только внутренних процессов, это состояние есть и прямое следствие мировых процессов. Глобализация есть политика втягивания несостоявшихся государств и протогосударственных образований мира в «управляемый хаос» постоянной борьбы. Глобалистская политика позволяет формулировать в неадекватной вызовам времени форме такие фундаментальные понятия международного права как суверенитет, невмешательство, нерушимость границ, ряд других, перманентно усугубляя кризис современного международного права. При этом действия, осуществляемые США в целом ряде евразийских стран, в определенном смысле важны не сами по себе, но как компоненты стратегического дизайна, некие опорные площадки выстраиваемой системы управления процессами по созданию новой мировой структуры управления.522

Во второй половине XX века физик Илья Пригожин совершил открытие – существование диссипативных структур, систем, для которых не выполняетсяусловиеравновесия.Инымисловами,систем,характеризующихся спонтанным появлением сложной, зачастую хаотичной структуры. Это явление неравновесности или одновременного сосуществования порядка и беспорядка в науке обозначено понятием «энтропии». Новаторство Пригожина состояло в признании того, что рост энтропии в различных системах ведет не только к разрушению физической системы, но и открывает возможность для перестройки этой системы в соответствии с новыми требованиями окружающей среды.523 В 1998 году в Санта-Фе прошла конференция по проблемам современных международных отношений, где Стивеном Манном, функционером государственного департамента США, был сделан доклад «Реакция на хаос», в котором были изложены основы теории «управляемого хаоса». Теория «управляемого хаоса» приобретает инструментальный характер, о чем Стивен Манн открыто упоминает в своем докладе: «Мы должны быть открыты перед возможностью усиливать и эксплуатировать критичность, если это соответствует нашим национальным интересам – например, при уничтожении иракской военной машины и саддамовского государства. Здесь наш национальный интерес приоритетнее

522 См.: Князев А.А. О некоторых геополитических сценариях США в Афганистане и центральноазиатском регионе// Афганистан и безопасность Центральной Азии. Вып. 3/ Под ред. А.А.Князева.–Бишкек,Душанбе,2006.–С.76.См.также:Неклесса А. И. Управляемыйхаос: движение к нестандартной системе мировых отношений// Мировая экономика и международные отношения. – М.: Наука, 2002. – № 9. – С.103-112. Установление контроля США над стратегическим кавказско-центральноазиатским регионом является, по сути, продолжением актуализации стратегии Х. Маккиндера,см.: Mackinder H.J. On the scope and methods of Geography

– The geographical pivot of history. – London: Murray, 1951.

523 См.: Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой.

– М., 1986. Также: Пригожин И. Философия нестабильности// Вопросы философии. – М., 1991. – № 6. – С. 46-52.

410

Векторы и парадигмы киргизской независимости

международной стабильности. В действительности, сознаем это или нет, мы уже предпринимаем меры для усиления хаоса, когда содействуем демократии, рыночным реформам, кода развиваем средства массовой информации через частный сектор». США не ставят себе цели достичь предопределенногорезультата,онинежелаютпредложитьальтернативнуюстабилизирующую общественно-политическую модель. Они, следуя теории Стивена Манна, формируют постмодернистскую империю, в одних регионах которой допускается возможность управляемости, а в других – нет.

Длятогочтобысохранитьсвоедоминирующееположениевмире,США необходимо действовать на опережение, нужно выстраивать «опорные площадки» для «системы управления турбулентными процессами на планете, которая идет на смену прежней структуре международных связей» (одной из таких опорных площадок является война в Афганистане). Итог – так называемая «глобальная динамичная система мировых связей, главным в ней являются гибкость и нестационарность. Другими словами, стабильность превращается в динамическую категорию, превентивно регулирующую негативное развитие событий. Еще одним последствием реализации рассматриваемого механизма глобальной динамичной системы мировых связей становится умножение числа недоурегулированных конфликтов и нарастание хаотизации всей системы международных отношений. Вследствие этого рождаются новые субъекты мировой политики (например, Косово), для которых существующие международные институты (например, ООН), преждереализовавшиепринципымеждународногоправа,утрачиваютпрежнее значение. Для борьбы с ними создается новая глобальная иерархия («большая восьмерка», новое измерение НАТО и т.п.), которая продолжает растить количество таких новых субъектов мировой политики.

Киргизия – не самая ключевая из республик Центральной Азии. Но превращение ее в одну из опорных площадок для «системы управления турбулентными процессами» позволило бы США оказывать воздействие на широкий круг стран региона. Доминирование в странах Центральной Азии и Южного Кавказа, в свою очередь, должно обеспечить США возможности эффективно контролировать весь евразийский континент. Конечным итогом этого геополитического процесса должно стать коренное изменение баланса сил в Евразии в пользу США и установление нового миропорядка, подчиненного интересам так называемого «золотого миллиарда». Проект утопичен, «критическая степень неравенства в мире не может обещать ничего другого, как массовое стремление изменить статус-кво, то положение, которое ведет к глобальным катаклизмам».524

А альтернативой проектируемому подчиненному состоянию для подавляющего большинства стран мира является следовании другой глобальной тенденции – регионализации. Она выражается в динамично растущей

524 Уткин А. Новый мировой порядок. – М.: Алгоритм, 2006. – С. 11.

411

Векторы и парадигмы киргизской независимости

тенденции в регоинальной кооперации, выражающейся в создании региональных интеграционных экономических союзов и военно-политических блоков. Инициатива России, Белоруссии и Казахстана для постсоветских стран, или Шанхайская Организация Сотрудничества – не единственные примеры создания такой альтернативы. Создание целого ряда масштабных региональных альянсов в самых разных частях света в последние десятилетия представляет собой явно выраженную парадигму перехода от международной экономики «планетарного рынка», регулируемой однотипными правилами (через механизмы МВФ и Всемирного банка, ГАТТ и ВТО) в интересах одного центра принятия решений. Региональные организации стремятся к обеспечению своих национальных интересов в рамках географически,экономически,политическии,порой,дажементальнообъединенных, сформировавшихся регионов. Современные концепции конкурентоспособности и рыночного лидерства уже выходят за рамки традиционного, типологизированного стратегического планирования.525

Степень региональной интеграции, а равно и регионального сотрудничества, определяется не только экономическими характеристиками, но и интенсивностью процессов укрепления политической безопасности. ШОС располагает для этого немалым потенциалом, особенно учитывая параллельное участие постсоветских государств в ОДКБ – организации с конкретным военным наполнением. Последовательное и ответственное участие в работе этих двух организаций – единственный, пожалуй, залог обеспечения безопасности Киргизии в диапазоне от прямых военных угроз (гипотетически) до угроз нетрадиционного характера, таких как транснациональная преступность, сепаратизм, терроризм. Позитивным примером подобного в новейшей истории Киргизии являются Баткенские события 1999-2000 гг., когда участие стран-участниц довольно беспомощного, стагнировавшего, но все-таки сработавшего ташкентского «Договора о коллективной безопасности» во многом обеспечило успех Киргизской Республики в отражении агрессии террористических группировок. Да и более поздние, хотя и значительно менее известные, примеры взаимодействия киргизскихспецслужбисиловыхструктурсихколлегамиврамкахОДКБиШОС, свидетельствуют о потенциале именно такого сотрудничества в сфере обеспечения как национальной, так и в целом региональной, безопасности.

Само собой разумеется, что оправдываемые «многовекторностью», а диктуемые сиюминутной, порой – кажущейся, выгодой, действия киргизского руководства, начиная с Бакиева и заканчивая Атамбаевым, связанные

сприсутствием в республике американской военной базы, а также связи большой части киргизской политической элиты с международными наркокартелями, никак не вписываются в парадигму союзнических отношений

сРоссией, Китаем, другими странами-участницами ОДКБ и ШОС. Если

525 См.: Портер М. Международная конкуренция. – М.: Международные отношения, 1993.

412

Векторы и парадигмы киргизской независимости

можно считать размещение америанской базы в «Манасе» ошибкой первого президента Аскара Акаева (солидарной с руководителями союзников и партнеров), то наличие позитивно направленной политической воли и ответственности перед собственным обществом и перед союзниками и партнерами у всех последующих руководителей Киргизии представляет собой весьма сомнительную субстанцию.

Одним из важных векторов успешной региональной интеграции является близость информационно-культурного порядка. Это не означает обязательно,какможнопредположить,общностиконфессиональной,ноистория российского Туркестана и советской Средней Азии демонстрирует практически полное отсутствие каких-либо межконфессиональных противоречий. Немногочисленные негативные примеры (Андижанское восстание 1914 года, басмаческое движение под лозунгами «джихада» в 1920-1930-х гг.) несут на себе явный отпечаток внешних воздействий – со стороны Германии и Турции, затем Великобритании, и являются скорее исключениями из правил. В целом же период совместного проживания в рамках одной страны в религиозной сфере демонстрирует практически однозначный позитив. Вообще, Центральная Азия – регион, исторически и цивилизационно сложившийся как этнокультурное и конфессиональное сообщество и совокупность политических образований в географическом пространстве между славяно-христианским, южноазиатским, восточноазиатским и арабским мирами. И история региона, хотя и была всегда чрезвычайно сложной

вполитико-дипломатическом плане, достаточно вспомнить, что применительнокэтомупространствувозниклоизвестноепонятие«Большойигры», нонеособовыделяетсяпрямойвоеннойконфликтностью,достаточносравнить с историей той же Западной Европы. Другими словами, совпадающие

вгеографическом пространстве цивилизационные общности способны на вполне продуктивное сосуществование. История региона может служить ярким примером несостоятельности теории С. Хантингтона о «столкновении цивилизаций», его пророчеств о неизбежности межцивилизационного конфликта между исламской и западной цивилизациями.526 Всемирноисторическое заключается не в величине пространственного охвата, а в характере духовности того или иного народа. Так, еще Гегель пишет: «…всемирная история совершается в духовной сфере»527 и вовсе не считает деградацию института государства и доминирование потребностей индивидов (consumer society) неким позитивным итогом, напротив, «после того, как патриотизм – господствующее стремление Рима – был удовлетворен, в римском государстве тотчас же обнаружилась массовая испорченность.… С этих пор внутренняя противоположность Рима вновь проявляется в иной

526Hantington S. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. – New York: 1996.

527Гегель Г. Философия истории. – М.-Л.: Соцэкгиз. 1935. – С. 16.

413

Векторы и парадигмы киргизской независимости

форме… в форме борьбы частных интересов против патриотизма…».528 То есть именно внутренние духовные противоречия привели к падению мощнейшую империю античности.

Единение евразийских народов вокруг России – историческая закономерность. «Вступая в дружественные отношения с соседствующими этносами, он в ходе исторического процесса обрел черты Суперэтноса – уникального многонационального сообщества и занял центральное место на евразийском континенте. Созданная на этой основе великая держава – Советский Союз сыграла в XX веке решающую роль на критическом этапе мировой истории, связанном с победой над фашизмом. Разрушился Советский Союз, но рожденный многовековой историей Суперэтнос не исчез с лица земли, как это произошло с народом хунну, древними тюрками, половцами и многими другими евразийскими этносами. Сохранившаяся корневая система неизбежно даст жизнеспособную поросль».529 Состояние современной России таково, что сохранение ее собственного суверенитета, как и утверждение ее самой в статусе геопополитического центра во многом связано с реинтеграцией постсоветского пространства. Азии нужна сильная Россия, но и России, дабы быть сильной, нужна Азия. Киргизия

– часть Азии. Анализируя евразийское философское наследие Л.Н. Гумилева, первый президент Киргизии, иностранный член-корреспондент Российской академии наук Аскар Акаев, в чем-то предвосхищая относящиеся уже к началу 2012 года тезисы Владимира Путина,530 пишет: «Непрерывность исторического сознания, связь времен – это залог устойчивости мира, в котором мы живем. Не надо ныть, когда некоторые особенности такого сознания в чем-то не соответствуют взглядам нынешних либералов. Наоборот, их нужно использовать, терпеливо перестраивать. Убежден, что единство огромной многонациональной страны можно сохранить лишь в случае, если в основе этнического сознания российского народа будет лежать идеал великодержавности. Россия никогда не была и не станет в будущем заурядной страной, а россияне – покорным народом, смирившимся с историческими превратностями».531

Миссия России с момента распада СССР была не ясна и не определена. «Ситуация усугублялась разновекторностью внешних ориентаций новых независимых государств, а также субъективными обстоятельствами, связанными с конкуренцией за региональное лидерство. Понимая потреб-

528Гегель Г. Философия истории. – М.-Л.: Соцэкгиз. 1935. – С. 290.

529Акаев А.А. Единение евразийских народов вокруг России – ключевой завет Льва Гумилева// Мир перемен. – М., 2011. – № 1. – С. 121-136.

530Путин Владимир. Россия: национальный вопрос. «Самоопределение русского народа – это полиэтническая цивилизация, скрепленная «русским культурным ядром»// Независимая газета. – М., 2012. – 23 января. – С. 1.

531Акаев А.А. Единение евразийских народов вокруг России – ключевой завет Льва Гумилева// Мир перемен. – М., 2011. – № 1. – С. 121-136.

414

Векторы и парадигмы киргизской независимости

ности развития своих стран, а также принимая во внимание общественное мнение, лидеры стран региона постоянно подтверждали свое стремление к интеграции, которое представляется весьма искренним, однако носило в большинстве своем лозунговый и декларативный характер. Постепенно снизили свою эффективность и ссылки на историческую, культурную, этническую и религиозную общность, как основы интеграции».532

Положение начало меняться после избрания президентом России В.В. Путина 26 марта 2000 года. СНГ было объявлено важнейшим приоритетом российской внешней политики. Россия начала проводить более четкую и продуманную политику на постсоветском пространстве. Однако развитие событий показало низкую эффективность одноуровневых интеграционных процессов. Новая инициатива, включающая в себя три страны, и отталкивающаяся от экономической составляющей, уже демонстрирует первые результаты и дает надежду на то, что одна из важнейших задач евразийской интеграции – создать для народов, миллионов людей на этом пространстве возможность достойно жить и развиваться»533 – должна быть реализована. Новый формат евразийской интеграции не может ограничиться Россией, Белоруссией и Казахстаном. Этому есть объективные причины, в первую очередь и для самой России.

Российский постимперский проект в его самом широком понимании имеет полное право на полноценное существование. При всех издержках транзитного и для самой России времени, в основе российской уже институциализированной парадигмы лежит экономическая, цивилизационнокультурная привлекательность России, ее готовность и способность выступать не только в качестве инвестора или эксплуататора ресурсов, но и как гаранта безопасности и лидера процесса модернизации для стран, которые будут готовы поддержать ее лидерство. Континентальный профиль России как государства не оставляет ей возможности существовать иначе, нежели в качестве великой державы, к которому она стремительно возвращается. В период после второй мировой войны для китайских политиков привлекательность СССР, помимо иного, была в том, что, трансформировавшись, Россия создала могучий общественно-политический организм, воспрепятствовавший распаду на манер Австро-Венгрии или Османской империи. Первый президент Киргизии Аскар Акаев в свое время высказал тезис: «Россия дана нам Богом и историей». «Вдумайтесь в эти слова с политической, исторической и философской точек зрения, и Вы поймете его справедливость. Без России киргизы давно бы растворились в туркестан-

532Сайфулин Р.Ш. Центральноазиатскаяинтеграция:сложныйпуть отдекларацийкреалиям// Проекты сотрудничества и интеграции для Центральной Азии: сравнительный анализ, возможности и перспективы. – Бишкек, 2007. – С. 21-28.

533Путин Владимир. Россия:национальныйвопрос.«Самоопределениерусского народа–это полиэтническая цивилизация, скрепленная «русским культурным ядром»// Независимая газе-

та. – М., 2012. – 23 января. – С. 1.

415

Векторы и парадигмы киргизской независимости

ском котле. Имела ли место в историческом контексте российская колонизация в Центральной Азии? Да, имела. Хорошей колонизации никогда не бывает. Но российские «колонизаторы» вывели регион из состояния феодализма, создали в нем современную промышленность, взметнули вверх образование, здравоохранение и т.д. И сравните западный колониализм в Африке и в некоторых частях Азии. Сравните хотя бы положение в Афганистане. Вот где мы были бы, не приди в регион Россия», – отмечал Аскар Акаев.534

БезРоссииивопрекиРоссииуженевозможнорешитьниоднойскольконибудь значимой международной проблемы, тем более – в регионе, объективно представляющем для России сферу национальных интересов, где, несмотря на все потери постсоветского времени, Россия сохранила наибольшее число определяющих факторов влияния.

История малых стран, имеющих опыт партнерства с великими державами в условиях жесткой геополитической конкуренции, показывает, что эта категория стран чаще всего становится разменной пешкой в шахматной игре ведущих игроков. На рубеже XIX-XX вв. замечательный российский востоковед и геополитик Андрей Евгеньевич Снесарев обращал внимание на бесперспективность в будущем такого подхода: «Азиатский мир» – вот тасила,мнениекоторойоказалосьнеучтеннымпристремлениикжелаемому равновесию и стабильности. В среднеазиатском вопросе его надо считать третьим фактором, усиление которого и будущая роль должны быть признаны несомненными», – подчеркивал А.Е. Снесарев.535 И невзирая на все демагогические рассуждения о колонизаторской – в негативном смысле этого слова – миссии России в нынешней Центральной Азии как российский, так и советский опыт доказывает обратное. Российское присутствие в странах Центральной Азии традиционно отличается от данных классических образцов, поскольку в определенной степени всегда учитываются и интересы самих региональных акторов. Вдобавок, экономическое взаимодействие является полноценным лишь в том случае, когда формы его осуществления не противоречат культурно-цивилизационным критериям, которые могут быть как интегрирующими, так и дезинтегрирующими. Наряду с географической и геополитической, все большее значение приобретает культурная и цивилизационная схожесть, чем обеспечивается наиболее прочная экономическая и политическая интеграция государств.536 Для стран центральноазиатского региона таковая схожесть обеспечена как минимум общим историческим прошлым в рамках Российской империи и

534БалтИнфо. – По URL: http://www.baltinfo.ru/2009/11/10/Askar-Akaev-Rossiya-dana-nam- Bogom-i-istorieirnrnrnrnrnrn-114226

535Снесарев А.Е. Индия как главный фактор в среднеазиатском вопросе. Взгляд туземцев Индии на англичан и их управление, – СПб., 1906. – С.3.

536Суюнбаев Мурат. Идентичность и геокультурный потенциал Центральной Азии// Общественный рейтинг. – Бишкек, 2004. – №№ 45-46, 25 ноября – 2 декабря.

416

Векторы и парадигмы киргизской независимости

СССР. Основная проблема геополитической теории для малой страны – справедливо пишет С. Лурье – это вопрос об определении самому своей роли и выработки своего отношения к геополитической роли.537 В новой мировой реальности единственным шансом на сохранение многих из нынешних государств будет уход под протекторат держав.

Большинство современных малых государств стремится к рализации для себя сценариев постепенной экономической модернизации при сохранении социальной и политической стабильности. Восток в отношениях с Западом рассматривает каждого партнера, каждое государство с позиций его способности установить культурно-цивилизационный мост и продемонстрировать свое миролюбие. Для Киргизии в случае с Россией, Белоруссией, Казахстаном эти принципы вряд ли требуют особых подтверждений, в связи с чем уместно вновь обратиться к наследию А.Е. Снесарева: «Экономические завоевания идут теперь впереди военных. Не та нация сильна, которая завалила всю страну штыками, а та, которая держит в своих руках сети экономических завоеваний!».538 Не случаен вывод президента Казахстана Н.А. Назарбаева о том, что «Евразийский Союз должен изначально создаваться как конкурентоспособное глобальное экономическое объединение».539 «Глобальное» в формулировке президента Казахстана есть способное общими усилиями достойно участвовать в глобальной конкуренции, отстаивая свои, региональные, евразийские интересы.

Вопрос о членстве Киргизии в постсоветских интеграционных структурах, в первую очередь – экономического характера. Но для стран-участниц этих структур он приобретает и политическую окраску – наступило время, когда для любой страны становится одним из принципиально определяющих проблема уточнения своей ориентации. США, скажем, не оставляют идеи расширения НАТО на Восток, Россия инициирует преобразование ОДКБ в военную организацию, усиливается военно-политический компонент в деятельностиШОС.540 Этотпроцессбудетнарастатьичерезкакое-то время трудно будет представить одновременное участие того же, например, Казахстана в ОДКБ и ШОС – с одной стороны, и сотрудничество с США и

537Лурье С. Армянская политическая мифология и ее влияние на формирование внешней по-

литики Армении и Нагорного Карабаха. – По URL: http://svlourie.narod.ru/armenian-myth/

538Афганские уроки: Выводы для будущего в свете идейного наследия А.Е. Снесарева. – М.: Военный университет, Русский путь, 2003. (Российский военный сборник). – С. 102.

539Назарбаев Н.А. Евразийский Союз: от идеи к истории будущего// Известия. – М., 2011. – 25 октября.ПотенциалКитаякакгеополитическогоцентрадляЦентральнойАзии–это,конечно, вопрос отдельного рассмотрения, можно отметить вкратце, что в силу огромного ряда факторов Китай может выполнять для всех стран Центральной Азии роль мощного партнера и союзника, но никак не функцию интеграционного ядра.

540Подробнее:Alexander Knyazev. OrtaAsya’dakigelişmelervekǘreselgǘçlerintutumu.–Ankara: Tǘrkiye emekli subaylar derneği stratejik araştirmalar merkezi (TESSAM), 2008.

417

Векторы и парадигмы киргизской независимости

НАТО – с другой. Например, на Каспии, где происходит совершенно очевидная милитаризация и еще дополнительно существует иранский фактор. Это будет просто невозможно. Время, когда на равноудаленном расстоянии от киргизской столицы одновременно находятся военные базы США и России, однозначно заканчивается. Руководство Киргизии в самое ближайшее время должно будет в этом вопросе определиться недвусмысленно. Да и все страны региона должны определиться со своей ориентацией, возможно, просто вернуться к традиционной для них – российской.

* * *

Для Киргизии события 24 марта 2005 года сравнимы с революцией 1917 года для Российской империи или с развалом страны в 1991 году – для СССР. Началась эпоха возврата к средневековью. Государственный переворот 24 марта 2005 года в Киргизии стал ярким примером западного программирования современной истории, нет гарантий, что и в последующем страны региона не будут подталкиваться к реформированию правительственных структур, стимулированию развития по западному образцу парламентской системы и политических партий, к изменению, в конечном итоге, действующего государственного строя. Примеров действий в этом направлении по любой из стран региона и за его пределами – множество.

Но киргизский пример – это и урок.

Урок, демонстрирующий принципиально противоположные стандарты отношения к малым партнерам со стороны американо-атлантического сообщества, и со стороны России и других стран бывшего СССР.

Это урок, который необходимо выучить современной киргизской политической элите.

418