Ванин Ю.В. История Кореи. Избранные cтатьи - 2016

параллели. В отсутствии с их стороны надлежащих предупредительных мер против надвигавшегося кризиса «видится нечто нарочитое, преднамеренное, как бы обещающее противнику легкость вторжения».1047

Из существующих версий начала Корейской войны в докладе отдано предпочтение той, которую автору доводилось слышать от советских людей, живших и работавших тогда в КНДР. Вооруженные конфликты, постоянно происходившие на 38-й параллели, продолжались и в июне 1950 г. В ночь на 25 июня южнокорейский отряд в очередной раз вторгся на территорию КНДР и продвинулся на 1–2 км (что отражено в официальных заявлениях КНДР). Корейская народная армия отогнала его на юг и затем перешла в контрнаступление. «При таком развитии событий, если оно действительно имело место, – говорится в докладе, – затруднительно дать юридически безупречный ответ на вопрос: кто начал войну? Обе стороны обвинили в этом друг друга, только, надо признать, противники КНДР сделали это эффективнее, умело использовав возможности ООН. Но с учетом того, что схватка за объединение Кореи рано или поздно должна была произойти, вопрос о том, кто ради этого первым переступил 38-ю параллель, не кажется самым главным, и напрасно у нас ему уделяется основное внимание».1048

Доклады и выступления в дискуссиях ученых РК дают некоторое представление о концепциях современной исторической науки этой страны. Профессор Института по военным и оборонным вопросам РК Ян Ен Чжо сделал доклад «Вооруженные силы Севера и Юга Кореи: сравнительная характеристика». В нем приведены многочисленные данные, преимущественно из южнокорейских источников, что особенно интересно, о соотношении основных видов вооруженных сил Северной и Южной Кореи накануне войны, их вооружений и технического оснащения, уровня боевой подготовки, о расположении частей двух армий вдоль 38-й параллели и т. д.

Свой доклад корейский ученый завершил выводом: «К моменту развязывания войны на Корейском полуострове вооруженные силы Севера значительно превосходили вооруженные силы Юга.

1047 Там же, с. 27.

1048 Там же, с. 28.

521

Части северокорейской армии были хорошо обучены под руководством опытных советских военных советников и вооружены щедро предоставленной советской боевой техникой».1049 Резкую диспропорцию в соотношении военных потенциалов РК и КНДР Ян Ен Чжо объяснил пассивностью американской военной администрации, с одной стороны, и воинственной агрессивностью Советского Союза, с другой. «Это, – говорил он, – и послужило благоприятной основой, на которой родились амбициозные планы северокорейского руководства объединить страну военным путем».1050 Следовало бы только добавить к сказанному, что определенное отставание в военных приготовлениях отнюдь не мешало правящим кругам РК во главе с Ли Сын Маном строить не менее амбициозные планы насильственного воссоединения Кореи.

Профессор Института духовной культуры Кореи Ю Бён Ён выступил по теме, которая у нас пока еще недостаточно изучена: «Великобритания, США и СССР на путях к перемирию в Корейской войне (секретные переговоры держав)». В первой его части излагается ход секретных переговоров в июле 1950 г. посла Великобритании в Москве Д. Келли с заместителем министра иностранных дел СССР А. А. Громыко по поводу возможных мер урегулирования с участием СССР начавшегося в Корее военного конфликта. Неоднократно подчеркнута проявившаяся при переговорах зависимость Великобритании от США, боязнь пойти наперекор их позиции, которая не во всем совпадала со взглядами и интересами Лондона. Корейский ученый отмечает: «В переговорах А. Громыко – Д. Келли инициатива все же принадлежала советской стороне. Это свидетельствует о том, что Советский Союз прилагал немало усилий в поисках различных возможностей урегулирования корейского вопроса».1051

Вторая часть доклада Юн Бён Ёна посвящена секретным переговорам между США и СССР в конце мая – начале июня 1951 г. С американской стороны (инициатора переговоров) их вел опытнейший и авторитетный дипломат Д. Кеннан, известный как про-

1049 Там же, с. 40.

1050 Там же, с. 46.

1051 Там же, с. 171.

522

тивник участия США в Корейской войне, с советской – представитель СССР в ООН Я. А. Малик. Речь они в основном вели о необходимости перемирия в Корее. Советский Союз и США, полагает корейский ученый, пошли на эти переговоры после того, как убедились, что дальнейшее продолжение военных действий на Корейском полуострове неизбежно принесло бы им еще больший урон.

С итогами советско-американских секретных переговоров Юн Бён Ён связывает уже упоминавшееся нами выступление по радио Я. А. Малика 23 июня 1951 г. «Анализируя весь процесс закулисных переговоров, – утверждает он, – нетрудно догадаться, что скорее всего именно американская сторона испытывала острую необходимость скорейшего окончания войны в Корее и что дальнейшее расширение военных действий было для нее крайне нежелательно. Посредством целого ряда внешнеполитических акций им удалось устами советского представителя Я. Малика обнародовать собственную идею о перемирии и тем самым спасти перед глазами мировой общественности свое доброе имя».1052 Такой вывод корейского ученого не совсем точен. Ко времени секретных переговоров Д. Кеннана и Я. А. Малика идея перемирия в Корее продвигалась США и их союзниками уже полгода и, как сказано выше, выступление Я. А. Малика 23 июня 1951 г. содержало лишь согласие с ней корейско-китайской стороны и СССР.

«Не говоря о том, кто начал эту кровопролитную, разрушительную войну и каков был первоначальный замысел ее зачинщиков, – указывает в заключение корейский ученый, – ясно одно: она у всех оставила горький осадок от человеческого безрассудства. Впоследствии чувство запоздалого раскаяния испытывали и США, и СССР, и Китай, и Северная и Южная Корея».1053 Советский Союз, по его мнению, с самого начала не допускал даже мысли о возможном участии своих вооруженных сил в этой войне. Китай прежде всего руководствовался интересами собственной безопасности, а не чувством солидарности с Северной Кореей. «Хотя США воевали на стороне Южной Кореи и выступали как миротворец, – констатирует он, – Корейская война все же была их непоправимой ошибкой…

1052 Там же, с. 177.

1053 Там же, с. 178.

523

США впервые в своей истории не смогли стать триумфатором на театре военных действий».1054

В. Ф. Ли (Ли У Хё) в докладе «Политика супердержав (США,

СССР и КНР) в Корейской войне» назвал эту войну безрассудной и бесплодной, в которой не было ни одного реального победителя. Основной ее итог – глубокий военно-стратегический и политикодипломатический тупик, обостривший до предела «холодную» войну, доведя ее до грани термоядерной катастрофы. Гуманитарная судьба самой Кореи меньше всего интересовала супердержавы, для которых первостепенное значение имели их сугубо прагматические цели.

Доклад В. Ф. Ли излагает достаточно распространенное у нас

внастоящее время видение политики супердержав в середине ХХ в. «К началу Корейской войны в июне 1950 г. США были основательно подготовлены, – сообщает он, – к активному политико-дипломати-

ческому демаршу и прямому вступлению в локальную войну против "коммунистической агрессии"».1055 «Сокрушение только что провозглашенного просоветского режима, – утверждается им далее, –

рассматривалось американцами как ключевая акция по профилактике дальнейшего развертывания коммунистической экспансии».1056 Других интересов, кроме как противостояние «коммунистической экспансии», В. Ф. Ли у США в Корее не обнаруживает (разве что еще использование ее как полигона для проверки нового оружия и современной военной техники и тактики). А они, как известно, были и остаются сейчас, когда «коммунистическая экспансия» ушла

впрошлое. Из-за более важных для них политических, военностратегических, экономических интересов США до сих пор не уходят из Южной Кореи и не собираются это делать впредь.

Цели КНР в Корейской войне обозначены следующим образом: помощь освободительным революциям, «к каковым, бесспорно, относился и сценарий силового воссоединения Кореи под эгидой северокорейских коммунистов», упрочение своего геополитического влияния в субрегионе (не без ущерба «амбициям Москвы»); ради-

1054 Там же, с. 179.

1055 Там же, с. 55.

1056 Там же, с. 58.

524

кальное военно-техническое перевооружение своих архаичных вооруженных сил; расширение стратегической базы для грядущего решения вопроса о воссоединении Тайваня с материковой частью страны.1057 Каких-либо забот о самообороне в условиях приближения к ее границам военных действий, американских бомбежек и т. д. В. Ф. Ли у КНР не усматривает.

Критичнее, чем к остальным, подходит В. Ф. Ли к корейской политике СССР. При этом он не всегда в ладах с исторической действительностью. Так, например, в докладе сказано: «Одновременно с приходом советских войск на Север Кореи был взят (впрочем, как и на Юге) целенаправленный курс на создание сепаратного буферного государства».1058 Между тем общеизвестно, что СССР долгое время отстаивал (другое дело – насколько последовательно и удачно) сохранение единства Кореи, да и США до осени 1947 г. не очень-то склонялись к идее Ли Сын Мана о сепаратных выборах на Юге.

В доказательство стремления СССР «расширить и закрепить свои геостратегические позиции в Восточной Азии, определившиеся в итоге войны на Тихом океане», приводятся в докладе уже публиковавшиеся сведения о секретном совещании у Сталина 25–26 июня 1945 г. При обсуждении мер по подготовке к предстоявшим боевым действиям против Японии маршал К. А. Мерецков внес предложение осуществить высадку наших войск на японский остров Хоккайдо. Нередкий в практике разработки планов военных операций случай выдвижения непродуманной инициативы (к тому же отвергнутой) возведен в докладе на уровень крупной политической акции с далеко идущими последствиями. Намерение СССР «освободить» Хоккайдо, создать в Японии советскую зону оккупации, включить ее в сферу своего геополитического влияния названо «нелепой идеей». Права на это США явно не ставятся под сомнение. Приведенный выше эпизод, по мысли автора, исходил из тех же геополитических соображений, по которым «к середине 1950 года кремлевские лидеры, после некоторых колебаний, все же одобрили стратегию экспорта освободительной революции на юг Корейского полуострова».1059

1057 Там же, с. 52.

1058 Там же, с. 50.

1059 Там же, с. 59.

525

Военный историк Г. И. Коротков представил на конференции доклад «И. В. Сталин и Корейская война». Согласие Сталина на расчленение Кореи в 1945 г., говорилось в докладе, – это «откровенно антикорейский шаг, предпринятый за спиной хозяина страны «Утренней Свежести». Но это было также малой победой Трумэна: он отхватил тогда лишь «кусочек пирога» – Корейского полуострова».1060 В корейской «военной драме» главную роль исполнял Сталин, вторую – Мао Цзэдун.

Примечательны суждения Г. И. Короткова о третьем действующем лице корейской «военной драмы» – Ким Ир Сене. Весьма показательно их сравнение с тем, что писал тот же автор незадолго перед конференцией. В 1997 г. Г. И. Коротков издал книгу «Великий Стратег ХХ века», посвященную Ким Ир Сену. В ней, в частности, сказано, что «уже в 1945 году Ким Ир Сен, которому было немногим за 30 лет, вошел в ряды Великих Стратегов современности». Под руководством Великого Стратега Корейская народная армия осенью 1950 г. вырвалась из вражеского окружения и успешно провела организованное отступление.1061 Всего через 3 года в докладе на конференции звучала совершенно иная оценка: «Ким Ир Сен был незначительной фигурой на фоне других политических деятелей того времени», Сталин лично утвердил его в должности «вождя корейского народа». Упомянутое выше «организованное отступле-

ние» КНА преподнесено как «панический бег солдат Ким Ир Сена от Пусана до Пхеньяна и далее до реки Ялу».1062 Эти два примера –

свидетельства отмеченной ранее «гибкости» некоторых наших военных историков, меняющих взгляды в зависимости от того, кому и для чего они пишут.

Важные аспекты Корейской войны освещались на конференции в докладах А. И. Суровцева «Война в небе Кореи», И. М. Попова «К вопросу о вступлении Китая в войну в Корее», В. П. Зимонина «Корейская война: японский фактор», Г. В. Грязнова «КНДР: тяжелые социально-экономические последствия Корейской войны» и др. Более или менее интересные материалы помещены в приложениях

1060 Там же, с. 70.

1061 Г. Коротков. Великий Стратег ХХ века. М., 1997, с. 26, 77. 1062 Война в Корее 1950–1953. Взгляд через 50 лет, с. 73, 82.

526

к сборнику, опубликованному по итогам конференции (появление атомного оружия в США и СССР и угрозы его применения в Корее и Китае, использование американцами бактериологического оружия, информационная борьба во время Корейской войны и т. д.).

В приложениях к сборнику выделяется статья А. А. Волоховой «Исторические уроки Паньмыньджона». В ней сообщается, что с января 1951 г. ООН начала зондаж позиции корейско-китайской стороны относительно возможности прекращения военных действий в Корее. КНДР, понесшая в войне огромные потери и ущерб, по мнению автора, уже была готова к перемирию. Руководство КНР видело в продолжении войны больше позитивных, нежели негативных последствий для своей политики. «Сталин, – пишет А. А. Волохова, – был в определенной мере заинтересован в продолжении войны в Корее, которая сковывала военные и политические силы США». Но к середине 1951 г. его позиция изменилась, заключение перемирия было им признано выгодным. С апреля 1951 г. США также стали более активно стремиться к перемирию. По сведениям советских дипломатов в США, «американское правительство строило свои расчеты на том, что с предложением или просьбой о мире в конце концов обратятся корейцы и китайцы и что в этом случае Соединенным Штатам легче будет выступить в роли победителей и продиктовать свои условия».1063

Такова была позиция воевавших сторон к 23 июня 1951 г., когда по американскому радио прозвучало известное выступление Я. А. Малика о возможности урегулирования конфликта в Корее. А. А. Волохова на основе материалов Архива внешней политики России подробно излагает ход последовавших затем переговоров о перемирии в Корее, показывает возникавшие противоречия между сторонами и в их собственной среде, трудный и долгий путь делегаций к достижению согласованных решений. Успешное завершение переговоров, затянувшихся на 2 года, и подписание 27 июля 1953 г. Соглашения о перемирии в Корее автор связывает главным образом с изменениями международной обстановки после смерти Сталина в марте 1953 г.

Статья А. А. Волоховой, в целом верно отражающая сложные перипетии переговоров о перемирии в Корее, недостаточно точна и

1063 Там же, с. 246.

527

справедлива в весьма существенном вопросе. Как известно, накануне переговоров у их будущих участников проявились расхождения принципиальной важности, сказавшиеся на дальнейшем ходе войны. США исходили из того, что сначала должно быть соглашение об условиях перемирия, лишь затем – прекращение военных действий. Противоположная сторона предлагала сперва подписать временное соглашение о прекращении военных действий, а уж потом – соглашение о перемирии. Вполне очевидно, что вторая позиция могла бы значительно сократить сроки и количество жертв кровопролитной войны. Но США настояли на своем, используя военные действия как средство добиваться уступок от противника на переговорах.

А. А. Волохова упомянула мимоходом о предшествовавшем началу переговоров прояснении сторонами отмеченных выше принципиально разных позиций.1064 Однако она, не считаясь с тем, что США изначально выступали за переговоры без прекращения огня, вину за то, что именно так и происходило на протяжении двух лет, практически возложила на КНР и КНДР. «Немедленное прекращение военных действий, – утверждается в статье, – корейскокитайская сторона сопровождала условиями, из которых вывод иностранных войск был явно неприемлем для США. Подобный подход обусловливал проведение переговоров в ходе продолжающихся военных действий, что наряду с позициями и интересами сторон затянуло прекращение огня на два года».1065 В затягивание переговоров о перемирии в Корее каждая из воюющих сторон внесла свою долю, но то, что эти переговоры все два года шли в сопровождении ожесточенных боев с огромными жертвами и разрушениями, – таков, как уже говорилось, был выбор США. Причина – отнюдь не в неприемлемости для США требований КНР и КНДР (к слову сказать, пункт о выводе из Кореи иностранных войск даже не включался в повестку дня переговоров).

В ряду российских изданий к 50-летию Корейской войны ведущее место, безусловно, занимает книга А. В. Торкунова «Загадочная война: корейский конфликт 1950–1953 годов». Ее главное достоинство – публикация прежде недоступных (да и сейчас не очень-то дос-

1064 Там же, с. 248.

1065 Там же, с. 250.

528

тупных) документов из Архива Президента РФ, относящихся к предыстории и истории Корейской войны. Судьба этих документов

визвестной мере отражает парадоксы современной российской действительности. В 1994 г., после рассекречивания, они были переданы

вдар Республике Корея. Рядовым российским исследователям приходилось иногда узнавать о содержании наших собственных документов от южнокорейских коллег. Теперь, благодаря книге А. В. Торкунова, эти бесценные документы, приводимые, как правило, в полном объеме, стали достоянием российских и зарубежных историков.

Цель своей книги А. В. Торкунов видит в том, чтобы «выстроить собственную концепцию событий на Корейском полуострове

вконце 1940-х – начале 1950-х годов, базируясь исключительно

на уникальных советских источниках, многие из которых впервые вводятся в научный оборот».1066 При этом автор отмечает, что архивные источники других причастных к Корейской войне сторон (прежде всего КНР и КНДР) скрыты от глаз исследователей. Те же, что доступны, в работе над книгой им не привлекались. Учитывалась, но непосредственно не использована также богатейшая мировая историография Корейской войны. Однако, на основе одних только советских источников, при всей их несомненной важности, и абстрагируясь от того, что за минувшие полвека накоплено наукой других стран, вряд ли можно создать полновесную и объективную концепцию событий в Корее конца 1940-х – начала 1950-х гг. Возможна лишь выработка концепции корейской политики Советского Союза накануне и во время Корейской войны, чему, по сути дела, и посвящена книга А. В. Торкунова.

Опираясь на многочисленные архивные материалы, А. В. Торкунов показывает, что со времени освобождения Кореи в 1945 г. и до конца 1949 г. «И. В. Сталин не только не собирался применять силу на Корейском полуострове, но, напротив, испытывал возрастающее беспокойство по поводу того, что противная сторона нару-

шит мир и нападет на Север. Делалось все, чтобы не спровоцировать Вашингтон и Сеул, сохранить статус-кво в Корее».1067 Руково-

1066 Торкунов А. В. Загадочная война: корейский конфликт 1950–1953 го-

дов. М., 2000, с. 4. 1067 Там же, с. 6.

529

дство КНДР с весны 1949 г. добивалось согласия Сталина на освобождение Южной Кореи военным путем. Сталин некоторое время колебался, полагая, что для столь ответственного шага нет необходимых условий. Но после победы революции в Китае, когда усилился нажим со стороны руководства КНДР, поддержанный лидерами КНР, Сталин в начале 1950 г. «благословил» курс на силовое объединение Кореи.

Документы, приведенные А. В. Торкуновым, вскрывают несостоятельность нередких у нас в последние годы писаний о злокозненных планах Ким Ир Сена «захватить», «коммунизировать» Юг и т. д. Позицию КНДР в межкорейских отношениях автор справедливо увязывает с тем, что происходило в предвоенный период в Южной Корее, с нараставшей там угрозой нападения на Север. Главной заботой руководства КНДР первое время было противостоять этой угрозе, укрепить обороноспособность республики, подготовить силы для отпора противнику.

«В обстановке, когда и Пхеньян, и Москва жили в ожидании агрессии со стороны Юга, – пишет А. В. Торкунов, – Ким Ир Сен изменил свою первоначальную позицию и выступил за принятие наступательной стратегии».1068 Начав осуществление необходимых мер по ее реализации, Пхеньян тем не менее неоднократно выдвигал мирные инициативы, но их упорно игнорировали в Сеуле. «11июня 1950 года, – сообщает автор, – Юг отверг очередной призыв Севера к мирному объединению, что послужило поводом для перехода к решающей стадии подготовки операции».1069

Наступление северян, утверждает далее А. В. Торкунов, началось 25 июня 1950 г. Каких-либо документальных подтверждений этого, надежных сведений о том, что и как на самом деле случилось в Корее на 38-й параллели 25 июня 1950 г., в книге не приведено. Как и в некоторых других работах о возникновении Корейской войны,

автор основывается на имевшихся в КНДР планах, действительно намечавших наступление КНА на Юг утром 25 июня 1950 г.1070

Но одних только планов, заявлений о намерениях все же недоста-

1068 Там же, с. 30.

1069 Там же, с. 75.

1070 Там же.

530