Вада Х. (отв. ред.). ВКП(б), Коминтерн и Корея. 1918-1941 гг. 2007

1928 г

Док. № 189

Доклад Д. Пеппера (Й . Погани)1 по корейскому вопросу на заседании Бюро Англо-Американского лецдерсекретариата ИККИ

П р и с у т с т в о в а л и : Галлахер, Демар, Райт, Пеппер, Катаяма, Энгдал. Мне не хотелось делать длинный доклад, потому что главные вопросы эко­ номической, социальной и политической ситуации в Корее поднимались в дав­ нишней резолюции, которую выработал съезд Коммунистической партии Ко­ реи. Эта резолюция здесь, но она еще не переведена, поэтому пройдет какое-то время, пока мы получим окончательный текст. Я конечно представлю ее товари­ щам, и у них будет возможность высказать мнение о правильности анализа, дос­ таточно ли политическое заключение, вытекающее из анализа, отвечает ли она настоящей ситуации в Корее или нет. Поэтому я не буду входить в дискуссию об основах политического, экономического и социального вопроса в сегодняшней

Корее.

Задача у меня была следующая: представлять Коминтерн в выработке поли­ тики для съезда Коммунистической партии Кореи. Перед тем, как я покинул Москву, я обсуждал определенные вещи о жизни и политической стороне воп­ роса со многими товарищами. Я встречался с любым, кто знает что-либо о Ко­ рее. Восточный Секретариат дал мне возможность просмотреть доклад партии Кореи. Я также просмотрел доклады из других источников и, конечно, я изучил многое до того, как я покинул Москву. Я постарался прочитать литературу, ко­ торую я получил от разных товарищей. Особенно в Японии и Китае у меня была удобная возможность купить многие книги о Корее для того, чтобы самому по­ знакомиться с ситуацией в Корее.

Вопрос об организации съезда обсуждался много раз, но мы были неспособ­ ны придти к какому-то конечному заключению. Здесь было много предложений: первое, мы должны постараться организовать съезд здесь в России, во Владивос­ токе; второе, то, что мы должны поддержать съезд в Корее само собой; третье, мы должны постараться организовать его в Шанхае, Юггай. Я был за третье предложение, но последнее решение здесь было то, что мы не должны решать что-либо окончательно, что у меня должны быть свободные руки, чтобы обсу­ дить дело с корейскими товарищами и организовать съезд где-нибудь, где будет возможно и целесообразно. Я обсуждал это с корейскими товарищами, и окон­ чательное решение было то, что съезд должен быть в Корее. Все товарищи были против проведения съезда в России, и здесь мы пришли к определенному ре­ зультату, что Россия — это был бы плохой вариант, потому что мы знаем, что в конце японское правительство получит информацию о съезде и что это не будет целесообразно, при настоящих политических условиях иметь съезд Коммунис­ тической партии Кореи на территории России. Нет необходимости давать сейчас такой материал японским империалистам против Советской России. Я был поэ­

464

тому очень рад, что корейские товарищи были против этого предложения, и во всяком случае, я был против такого предложения.

Относительно третьего предложения, чтобы провести съезд в Китае, корей­ ские товарищи отклонили это единогласно. Они сказали, что это абсолютно не­ возможно, что они не могут поехать в Китай или в другую страну сейчас, потому что нелегальные условия так тяжелы, преследования так тяжелы и возможности переезда так ограничены, что это невозможно для них покинуть Корею. Даже предложение поехать в Японию было очень трудным делом для них; так что у меня был шанс поговорить с некоторыми товарищами в Японии и кроме того с некоторыми товарищами в Китае. Эти товарищи приехали в Китай поговорить с мною, были арестованы, но они организовали свою поездку очень осторожно — наши товарищи знают, как сделать нелегальную работу так, чтобы японское правительство было вынуждено позволить им свободу. Они основательно задер­ жались, когда добирались на встречу со мной, и потому я должен был оставаться дольше, чем это было необходимо. Даже их путешествие в Токио заняло почти две недели, хотя обычно поездка из Сеула занимает не больше двух дней. У них заняло две недели, чтобы организовать это путешествие. Поэтому абсолютно не­ обходимо знать нелегальные условия, перед тем как мы придем к заключению.

То, что я сейчас скажу, прозвучит странно, но тем не менее, это правда. Не­ легальные условия — это не только социальные условия в Корее, но это также материальные условия. Представьте следующую ситуацию — не только партия нелегальная, но половина партии сегодня в тюрьме, пока другая половина, хотя и не в тюрьме, живет жизнью заключенных. Их дома под наблюдением — каж­ дый под наблюдением. Каждый имеет личного наблюдателя, который следит за ним днем и ночью. Товарищи не могут даже посетить своих друзей и знакомых без этих шпионов. Никто не может посетить этих товарищей без того, чтобы эти шпионы не заметили. Даже встреча в ресторане невозможна. Если товарищи встречаются в частном доме, правительство знает об этом. Мы обсуждали вопрос о моем посещении съезда в Корее, и они сказали, что это невозможно. Они гово­ рят, что это особенно невозможно из-за акций протеста и манифестаций масс, в связи с большим путешествием 101 товарища в Сеул. Эта симпатия масс, кото­ рые манифестируют в связи с приговором национальному революционному движению в Корее, сделала японское правительство очень рьяным в его наблю­ дении за каждым движением корейских коммунистов. У нас была волна пресле­ дований в течение того времени, что я был в Токио. Пока мы оставались в То­ кио, девяносто товарищей были не только арестованы, но были избиты самым ужасным образом. Даже женщины были не только избиты, но с ними обошлись самым постыдным образом. Товарищи были избиты не только агентами прави­ тельства, но и членами фашистских организаций. Была такая волна террора, что наши корейские товарищи были неспособны предоставить мне частную или лю­ бую комнату, где мы могли бы встретиться. Поэтому мы были вынуждены орга­ низовать нашу встречу в уединенной комнате ресторана. В Японии у них приня­ то, что во всех ресторанах есть уединенная комната. В настоящем японском ресторане мы не могли встретиться из-за стен, которые такие тонкие, что нельзя произнести слово без опасности, чтобы другие люди не услышали. Поэтому мы организовали встречи в европейских ресторанах. Так как нашим корейским то­ варищам очень трудно выглядеть шикарными и богатыми людьми, которые по­ сещают эти рестораны, мы организовали эти встречи в следующей форме. Я предстал как европейский профессор одного из университетов Токио, которых

465

много в этом городе, и поэтому много студентов, а наши товарищи, к счастью, все студенты и интеллигенция. Конечно, это неудачно для партии политически, но для небольшого дела наших встреч, это было счастливое обстоятельство. Итак, мы организовали наши встречи, восемь из них, в форме банкетов, которые студенты давали для своего профессора, покидающего город. Это было необхо­ димо для владельцев ресторана, всегда интересовавшихся целью «банкетов». Было необходимо снабдить некоторых товарищей новыми галстуками, шляпами и т.д., чтобы они могли прийти на эти «банкеты» подобно настоящим студентам, которые в состоянии дать своему профессору прощальный банкет. (Вопрос Демара: У вас был персональный шпик?) Нет, так получилось, что у меня не было персональных шпиков. Я выработал хороший способ. Я сначала поехал не в То­ кио, а в Кобе и притворился знатным визитером. До отъезда в Японию я взял превосходное рекомендательное письмо. В этом письме меня рекомендовали как канадского журналиста, направленного Берлинским бюро Ассошиэйтед Пресс. Как вы знаете, Ассошиэйтед Пресс наиболее консервативное американское ин­ формационное агентство. Это письмо рекомендовало меня токийскому Бюро и констатировало, что я должен выполнить некую работу для Ассошиэйтед Пресс. Без этого письма для меня было бы невозможно сделать что-нибудь в Токио, по­ тому что правительство Японии в это время было особенно взволнованно.

В связи с 7 ноября правительство опубликовало следующие заявления: пер­ вое, что оно знает, что коммунисты не только Японии, но и Кореи увеличили свою активность и что поэтому правительство разместило двух или трех прави­ тельственных агентов перед домом каждого японского или корейского комму­ ниста, находящегося в Токио. Второе, они просмотрели все списки этих людей, за которыми ведется наблюдение, в настоящий момент в этом списке несколько тысяч человек, но что он может быть увеличен до 14 000 человек. В этот список будут включены все опасные люди, которые занимаются антиправительствен­ ной деятельностью. Правительство в настоящий момент дополняет этот список. Такова была ситуация в это время, и массовые аресты основывались на этих списках.

Если вы интересуетесь моим общим впечатлением о корейских товарищах, я должен сказать, что они живут, как загнанные звери. Они очень нервные. Они в такой ситуации, где невозможно жить. Они не могут собраться вместе. Я лично был в относительно хорошем положении, но вообще, абсолютно невозможно иностранцу сделать что-либо в Японии. Первое, правительство знает все о нем. Уже на борту корабля правительственный агент подходит и спрашивает, что вы собираетесь делать. Есть ли у вас друзья в Японии? Были ли вы в Японии пре­ жде? Если да, то как долго и т.д. В каждом городе только один или два отеля, где иностранец может остановиться. Вы не можете спрятаться, вы должны жить в этих отелях. В крупнейшем городе, столице Японии, с населением два миллиона человек имеется только два отеля для европейцев. Я постарался получить комна­ ту в более дешевом, но мне было сказано, что мест нет. Тогда я поехал в другой, отель «Империал», и получил комнату там. Вы должны знать, что эти отели при­ надлежат правительству прямо или косвенно. Некоторые, как говорят, при­ надлежат железнодорожной компании, но эти компании — собственность прави­ тельства, так что эти отели все равно принадлежат правительству. Например, в Токио есть отель, принадлежащий железнодорожной компании, и отель «Импе­ риал», собственность правительства. Все официанты, горничные — вся обслуга в обоих отелях работают на правительство. Я знаю, что каждый клочок бумаги у

466

меня был осмотрен. Они всегда шпионили. Даже рикши и кули — агенты прави­ тельства — докладывают о каждом движении иностранцев. Это верно, особенно для ситуации, в которой я оказался, когда должен был поехать на окраину горо­ да. Мне не хотелось бы входить в детали, но и так понятно, что я был выслан. Действительно, если бы не счастье, которое сопутствовало мне в этой работе, я вообще не знаю, как бы я выбрался.

Наши связи вообще не были организованы, поэтому я считаю лучшим ре­ зультатом моей работы то, что мы установили связи с партией Кореи. Мы орга­ низовали связи между японской и корейской партиями. Мы организовали связи между корейской и китайской партиями. Мы также установили связи с нашими корейскими товарищами и нашим аппаратом в Шанхае. Наш аппарат в Шанхае основан на соглашении, которое я заключил с ними, пытаясь организовать не­ посредственные связи на русской границе. Я лично не смог сделать это. Только Москва может сделать это.

Уменя уже был разговор с нашими ответственными товарищами относи­ тельно организации этой работы. Я подчеркнул пункт, что нелегальные связи с нелегальной партией, такой, как в Корее, по крайней мере так же важны, как лучшая политическая тактика. Как они могут выработать политическую тактику, если они не имеют связи с Москвой? Если они не имеют связей с двумя наибо­ лее важными партиями, ближайшими к ним — японской и китайской? Это было одно из важнейших пожеланий наших корейских товарищей. Конечно, я немед­ ленно связал их с товарищами из Профинтерна, которые на Дальнем Востоке, и поэтому я считаю, что мое путешествие имело некоторый результат.

Уменя была целая серия встреч с нашими товарищами, частично в Токио и частично в Китае. Мы обсуждали все политические вопросы. Конечно, я встре­ тил много трудностей. Первое, наиболее значительная трудность — это много времени уходит на ожидание. Я просто должен был ждать недели, пока некото­ рые товарищи смогут собраться вместе. Например, один из наиболее важных то­ варищей не смог придти вообще, потому что был арестован; другой был избит. Очень трудно работать в Корее. Они рискуют своими жизнями каждый день. Второе, очень велика языковая трудность, так как наши товарищи знают только корейский. Те товарищи, которые знают немного другой язык, очень ограниче­ ны в своих познаниях. Почти невозможно понять их, когда они пытаются гово­ рить на политические и экономические темы. Третья трудность — это фракци­ онная борьба. Например, в Шанхае у нас были превосходные товарищи, которые знают английский вполне хорошо, но корейский ЦИК отверг их в ка­ честве переводчиков из-за фракционных разногласий. Это создало для меня трудность в получении хорошего переводчика.

Четвертая трудность — это та, что представления наших товарищей во мно­ гих отношениях отличаются от наших. У них другая терминология. Очень трудно для европейца понять эту терминомологию. У нас, конечно, везде есть те же трудности на Дальнем Востоке, и я утверждаю, что это один из основных недос­ татков нашей работы на Дальнем Востоке, просто потому, что наши слова и тер­ минология означают одно, а для корейцев — совершенно другое, даже произно­ ся одни и те же слова. Например, я упомянул об одной вещи в Китае, которая должна была служить иллюстрацией для наших товарищей. Например, в Китае: у нас есть слово «демонстрация», у них то же самое слово обозначает «вооружен­ ное восстание». Поэтому, например, мы получаем донесение о вооруженных восстаниях крестьян в некоторых районах Китая, и они не соответствуют фак­

467

там. Позже мы обнаруживаем, что это слово обозначает не «вооруженное восста­ ние», а «демонстрация». Несколько сот крестьян собрались вместе, выдвинули какие-то лозунги, приняли резолюцию и т.д.

Я не смог узнать все, что я хотел, о Корее, несмотря на то, что у меня были хорошие связи. Товарищи смышлены, они знают много фактов. Например, я сделал набросок тезиса, дающий наиболее важные статистические данные, основанные на книгах и журналах, которые у меня были. Эти корейские товари­ щи были способны исправить мои данные во многих отношениях, потому что у них более новые. Материал, который мы можем получить в Москве, устарев­ ший. Эти товарищи стараются выработать наиболее важную проблему в жизни их страны, но из наших разговоров я уверен, что во многих отношениях они не понимали меня и я не понимал их. Это особенно верно относительно социаль­ ных отношений. Например, мне до сих пор не ясна аграрная ситуация в Корее. Я предпринял очень серьезную попытку понять ее и тем не менее не понял ее полностью. Может быть, я понимаю ее так же, как и другие товарищи здесь в Москве, но у меня нет конечного заключения. Есть много вопросов, которые еще не ясны.

Например, вопрос об оценке существующих национальных революционных и крестьянских организациях. Если вы спросите меня об этих вопросах, я не смогу дать вам окончательного ответа, потому что я не сумел получить данные об этом. Те данные, которые у меня, имеют много недостатков. Критический раз­ бор, который могли дать наши корейские товарищи, тоже не полон. Я просто должен честно заявить, что один из наших недостатков — то, что мы стараемся дать иногда установки о вещах, о которых мы ничего не знаем. Я не думаю, что это необходимо. Я думаю, будет лучше оставить эти вопросы открытыми. Мы должны собрать больше материала, мы должны понять специфическую терми­ нологию. Это не правильно — мы не можем иметь готовую тактику, как, напри­ мер, в Америке мы можем купить готовый костюм. Корея — очень интересная страна, имеющая много особенностей, и невозможно ее понять за такое корот­ кое время.

Теперь, товарищи, вернемся к партийному съезду. Я постарался подгото­ вить партийный съезд организационно, как политически, так и идеологически. Организационно, я настаивал на возможно большей демократизации выборов делегатов. Политически, я выработал первоначальную короткую резолюцию, которая могла быть использована как представление кампании за партийный съезд — как организовать партийный съезд. Я не буду входить в детали, это наи­ более элементарные вещи, которые вы все знаете, и было необходимо только применить их к специфическим корейским условиям. Затем я выработал поли­ тическую резолюцию, которая связана с программой действия. Я мог частично использовать старую программу действия, сделав определенные изменения и до­ полнения, основанные на новых данных, которые я собрал там. Я надеюсь, что я был прав во всех этих изменениях и дополнениях.

Затем я выработал организационную резолюцию, которая охватывала следу­ ющие вопросы: 1) против фракционности, 2) вопрос о социальной структуре партии, 3) вопрос о фабричных ячейках, 4) об организации профсоюзов, 5) воп­ рос о крестьянских организациях, 6) вопрос о национальной революционной массовой партии, 7) о всеобщем «arbeitspflicht» (политика, которая заставит каж­ дого члена Коммунистической партии принимать участие в работе партии).

468

Политическая резолюция, которая довольна длинна, старается дать анализ ситуации, насколько я смог сделать это. Центральным пунктом всей резолюции является анализ доминирующей роли японского империализма в Корее и, ко­ нечно, в нашей программе действия центральной задачей партии ставится борь­ ба против японского империализма. Затем я готов признать в порядке самокри­ тики, что было необходимо присоединить туда тем или иным способом, более детально, вопрос о борьбе против отечественного эксплуатирующего класса Ко­ реи. Но я думал, что было абсолютно необходимо сделать ясной основную зада­ чу для наших товарищей — борьбу против японского империализма и анализ движущих сил корейской революции.

Второй недостаток состоит в следующем: не дан детальный анализ аграрной ситуации, как надо было бы сделать. Я думаю, что дан достаточно хороший ана­ лиз аграрной ситуации относительно японского преобладания, но я боюсь, что в нем недостаточно отведено место различным слоям отечественных корейских помещиков. Это просто потому, что у меня не было достаточно материала. Нап­ ример, я понял, что просто невозможно получить материал об огромной роли ростовщичества, которое является характерной чертой Кореи. Я задавал мно­ жество вопросов нашим корейским товарищам, но я не смог получить много ма­ териалов по этому вопросу. Это является еще одним недостатком резолюции, что я недостаточно коснулся вопроса о ростовщиках, хотя это и было необходи­ мо.

Третий недостаток, это тот, что она не содержит полного анализа различных организаций национального революционного движения. Я не смог сделать это потому, что наши корейские товарищи не смогли обеспечить меня необходимым материалом. Нет никаких печатных материалов, касающихся этого вопроса. Много отчетов, которые имеются у нас здесь, содержат просто фантастические цифры в сотни тысяч, тогда как я думаю, речь идет не больше чем о десяти тыся­ чах. Невозможно установить социальный характер и т.д. этих организаций. Поэ­ тому я думаю, что мы должны сказать откровенно, что нам нужно узнать новые факты, до того как мы придем к определенному решению по этому вопросу.

Теперь относительно проблем, которые мы имеем там. У нас много первоо­ чередных проблем: как организовать партию (что является там одной из основ­ ных проблем) и еще у нас много сложных проблем, так например, как руково­ дить национальным движением. Это очень сложно в Корее. Третья очень сложная проблема — оценить настоящий момент. На какой стадии развития на­ ходится сейчас корейская революция. После этого, товарищи, мы имеем следу­ ющие проблемы. Кто является гегемоном в существующем национальном рево­ люционном движении — буржуазия или пролетариат? По этому вопросу у нас есть разногласия в коммунистической партии. Большинство говорит, что проле­ тариат должен быть гегемоном, меньшинство высказывается за буржуазию. Я думаю, что меньшинство право. Буржуазии почти не существует, пролетариат также очень слабый. Здесь мы думали, что в Корее около 40 000 рабочих, в то время как последние данные показывают 80 000. Здесь в Москве у нас записано 2000 организованных рабочих, в то время как цифры показывают 30 или 40 ты­ сяч рабочих в Корее. Корейская буржуазия, по моей оценке, очень слаба. Вы не можете сравнивать ее с китайской. Китайская буржуазия очень слаба по сравне­ нию с китайским пролетариатом, но в Корее буржуазия еще слабее. Конечно, вы не можете сравнивать корейский пролетариат с китайским. Вы можете сказать, что в Корее основной факт тот, что там очень слабая буржуазия и очень слабый

469

пролетариат, поэтому говорить о немедленной пролетарской революции будет нонсенс. Но я не хотел бы рассматривать политическое заключение, нет необхо­ димости делать это в устном докладе, так как письменная резолюция будет более точной и конкретной.

Второй обсуждаемый вопрос — это должны ли мы вести политическую борьбу или только экономическую. Интересно заметить, что там имеются от­ дельные товарищи, которые говорят, что должна быть только экономическая, а не политическая борьба, потому что у нас стадия буржуазной революции. Мы должны позволить буржуазии провести национальную революцию, а наша зада­ ча только представлять экономическую борьбу пролетариата и что только после того, как буржуазия придет к власти, мы должны начать нашу борьбу. Эта кон­ цепция меньшинства в партии, но я не хочу полемизировать против этого здесь, потому что вы все знаете, что это меньшевистская позиция, и я не хочу отнимать ваше время по этому вопросу.

Третий дискуссионный вопрос в партии — это то, что некоторые товарищи считают, что мы должны как раз теперь снять лозунги Советов. Конечно, я был против этого и обсуждал обстоятельно этот вопрос с нашими корейскими това­ рищами.

Мы имеем в партии определенную оппозицию, основанную на этих разно­ гласиях. По информации, которой я располагаю, оппозиция очень слаба, и я убежден, что эта оппозиция не может быть очень сильной, потому что я вел пе­ реговоры с некоторыми товарищами, которые были руководителями прежней Молодежной группы в Сеуле. Напомню, что наибольшая проблема, стоявшая перед нашей партией в прошлом, была — как объединить небольшую коммунис­ тическую группу с коммунистической группой, которая работала в Молодежной лиге Сеула. Мы преуспели в этом, основная масса товарищей из Лиги вошла в партию, некоторые отказались, но позже большинство из них также присоеди­ нились к партии. Сейчас оппозиция состоит в основном из некоторых элемен­ тов этой сеульской группы. Руководители, или часть руководящей группы нашей партии, которые ведут сегодня важнейшую и жесточайшую борьбу против новой оппозиции, это товарищи, которые принадлежали к прежней сеульской группе, и это, конечно, является большим достижением. Лично у меня очень плохое мнение о новой оппозиции. Они принадлежат к некой террористической груп­ пе, и они используют эти террористические методы в нашей партии. Они избили некоторых товарищей, из-за того, что они не сказали, где я был. Конечно, они не смогли узнать этого. Они устраивали публичные скандалы, они хотели знать адрес представителя Коминтерна, и они пытались использовать фашистские ме­ тоды. Руководители партии хотели исключить лидеров оппозиции. Я советовал им не делать этого, но съезд партии должен занять следующую позицию по от­ ношению к ним — критиковать их идеологически очень сурово, потому что они по существу не правы. Второе, осудить их за их фракционную деятельность и за­ тем передать весь материал в Коминтерн, давая Коминтерну возможность при­ нять окончательное решение — исключать их или нет. Я не посмел входить в вопрос об исключении. Они хотели этого, мы обсуждали этот вопрос несколько дней, но я не решился. Может быть, я ошибался, может быть, был прав, но мы ничего не потеряем, если мы получим весь материал, а они не могли предоста­ вить в это время весь материал. Я не думаю, что это как-то повредит. Очень трудно получить весь материал от нелегальной партии, такой, как в Корее.

470

У меня лично не было возможности поговорить с этими людьми, так как это было бы неблагоразумно. У меня не было гарантий, что они не выдадут меня.

Затем, товарищи, состоялся партийный съезд, и у нас есть телеграмма из Владивостока, из которой у нас имеется какая-то очень неясная информация. В телеграмме говорится, что партийный съезд состоялся, что большинство деле­ гатов были против существующего Центрального Комитета партии, голосовали против и что, следовательно, Центральный Комитет распущен партийным съез­ дом. Затем новое большинство выбрало организационный комитет с целью со­ зыва новой партийной конференции. Двое товарищей, один из Маньчжурии и один из Кореи, прибыли в Владивосток для установления связей между нашим аппаратом там и партией Кореи. Сейчас я не знаю, что стоит за этими новостя­ ми, и я считаю, что мы должны телеграфировать нашим товарищам в Шанхай для того, чтобы узнать, что происходит. Единственный способ узнать все — это послать кого-нибудь в Токио. Я бы удивился, если бы любая оппозиция, опира­ ющаяся на какой-то политический вопрос, получила бы большинство там, пото­ му что мы имеем доклад о выборах делегатов и нет намека на подобную вещь. Двадцать один или двадцать три делегата были выбраны, и нет никакого намека на оппозицию.

...Японское правительство узнало о моей встрече, без упоминания моего имени (они не узнали, кто я был), но уже там было донесение, что корейские коммунисты имели встречу в Шанхае и т.д. Поэтому в такой ситуации было не­ возможно присутствовать на съезде. Ни один белый человек не мог сделать это, для таких вещей мы можем использовать только японских или китайских това­ рищей, а для белого человека это абсолютно невозможно. Например, возьмем Сеул. В действительности, это большая деревня. Здесь только один единствен­ ный отель для европейцев, одна улица, на которой проходит городская общес­ твенная жизнь, поэтому за каждым вашим шагом ведется пристальное наблюде­ ние правительства. В Сеуле, например, моя первая прогулка была в правительственный офис. Это был единственный способ для меня утвердиться там. Я пришел в правительственный офис, интересуясь информацией о литера­ туре, музыке, фольклоре, частично об экономических вещах, но я не касался по­ литических вопросов. Вот почему я не был заподозрен. Это событие, если евро­ пеец приезжает в Сеул. Это случается не часто. Во всем городе было только несколько десятков европейцев. Я никогда не видел никакого корейского ком­ муниста в Сеуле, потому что пребывание там было бы самоубийством для них. Я встречался с корейскими товарищами только в Токио или в Шанхае.

Мне хотелось бы упомянуть об одном предмете, который является основ­ ным и который я просмотрел при прочтении моих заметок, это создание нацио­ нальной, революционной массовой партии в Корее. Это главная задача нашей Коммунистической партии, помимо основной задачи создания самой партии. Товарищи знают важность этого, они готовятся сами и готовят массы к выпол­ нению этой задачи. Национальная, революционная массовая партия должна быть создана таким образом, чтобы она включала все существующие националь­ ные, революционные организации, которые на сегодняшний день не являются партиями в прямом смысле слова. Существуют экономические организации, пропагандистские организации, полурелигиозные организации, своего рода крестьянские организации, культурные организации интеллигенции и т.д. Се­ годня это одна из основных задач нашей Коммунистической партии Кореи.

Демар: Какой состав самой партии, какова ваша оценка членства и т.д.?

471

Пеппер: Цифры, которые мне предоставили, я не мог проверить, потому что самый простой путь сделать это — посетить все эти организации, но я не смог сделать это. Ни один белый человек не может сделать этого. Это было бы трудно даже для японских и китайских товарищей. Они говорят, что у них около 400 членов, около 50 организаций, что они руководят профсоюзным движением (у нас два профсоюзных движения там, одно движение объединяет 20 000 рабо­ чих или около того, другое — 12 000 рабочих или около того). Профсоюзное дви­ жение расколото на две части, и товарищи говорят, что причиной этого является раскол в коммунистической партии. Сейчас товарищи, которые объединились организационно, работают над объединением этих двух профсоюзных движе­ ний. Не существует другой руководящей силы помимо коммунистов. Нет ни со­ циалистической партии, ни чего-нибудь подобного, что само по себе является большой проблемой.

Внациональном движении наши товарищи имеют большое влияние. Вы знаете, вся наша партия состоит из студентов и интеллигенции. У меня есть цифры.

Впартии у нас не больше 10% рабочих и 90% студентов и интеллигенции.

Вмолодежном движении положение немного лучше, на долю рабочих прихо­ дится 30%. Такой состав есть основной недостаток Коммунистической партии.

Яговорил им, что одна из величайших задач — изменить социальный состав партии, превратить ее в партию пролетариата.

Втеперешнем Центральном Комитете нет ни одного рабочего. Это говорит о многом, это показывает все. Конечно, у меня было много дискуссий с товари­ щами по этому предмету, и они обещали мне радикально изменить ситуацию на съезде, и что большинство Центрального Комитета будет рабочими. Конечно, это понравилось бы мне, если бы 30% составляли рабочие. Есть глубокая связь со всей социальной структурой страны. Имеется очень небольшой слой про­ мышленного пролетариата, и он возник в течение двух или трех лет. Второе, на­ циональная борьба является основой движения в стране, и это не случайно, что интеллигенция стала революционной. Третье. Японское правительство так ужасно угнетает мелких землевладельцев, бедных и средних крестьян, что их сы­ новья, младшее поколение этих слоев, немного образованные, окончившие среднюю школу или колледж, присоединяются к нам.

Яхотел обратить внимание на следующее. В отношениях между националь­ ным революционным движением и Коммунистической партией имеются опре­ деленные изменения, происшедшие под влиянием нового развития китайской революции. Раскол между Коммунистической партией Китая и Гоминьданом создал, конечно, новую ситуацию в Корее. До того, как я узнал факты, мое пер­ вое предположение было по существу ошибочным, что показывает, как опасны такие предположения. Китайская буржуазия порвала с рабочим классом и крес­ тьянством Китая, Гоминьдан порвал с Коммунистической партией. Какое будет воздействие на Корею и другие страны вокруг Китая? Думаю, что корейская ин­ теллигенция и мелкая буржуазия порвут с Коммунистической партией Кореи, по примеру китайской. Но это случится не просто так. Мы наблюдаем следую­ щий продолжающийся двусторонний процесс. Первый, интеллигенция рассуж­ дает следующим образом: китайский пример показал нам, как не надо делать по­ литику. Если мы порвем с пролетариатом и крестьянством, это означает, что корейская революция потерпит поражение. Поглядите на поражение китайской революции. Китайский народ не сумел освободиться от империализма, из-за

472

раскола между Коммунистической партией и Гоминьданом. Следовательно, мы должны тесно сотрудничать с коммунистами. Второй пункт их рассуждений: все китайские события показали, что мы имеем во многих отношениях различные интересы с рабочими, следовательно, мы должны организовать нашу собствен­ ную партию, партию, отличную от Коммунистической партии. Поэтому мы имеем двойную политику национального революционного движения. 1) Тесное сотрудничество с коммунистами и 2) дифференцирование. Мое первое предпо­ ложение об этих новых данных было абсолютно неправильное. Я снова убедил­ ся, что мы должны быть осторожными, так как мы не знаем Востока до конца, так, как мы знаем Великобританию, Германию, Америку и т.д. В этих странах есть старые традиции, знакомства, связи и т.д.

РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 135. Д. 156. Л. 10-27. Подлинник, машинопись, англ. яз.

Примечание

1 Пеппер Джон (наст. фам. Йозеф Погани, псевдоним Джонс) (1886—1938) см. Именной комментарий.

Док. № 190

Доклад о работе Кандовского (Маньчжурского) бюро ЦК Корейской компартии

[Я нварь]1 1928 г.

В своей работе Кандовское бюро Корейской компартии2 обращало внима­ ние на следующие 9 (девять) вопросов: 1) об укреплении единства партии; 2) о создании единого национально]-революционного] блока; 3) о работе среди крестьянства; 4) об общей культ[урно]-просв[етительной] работе; 5) о партий­ но-воспитательной работе; 6) о поддержке антияпонского движения маньчжур­ ских китайцев; 7) о военной работе; 8) о работе МОПРа и 9) о работе комсомола.

I. Работа по укреплению единства партии

Вопрос укрепления партийного единства — один из важных и трудных воп­ росов современного корейского движения. Кандовское бюро стремилось к укреплению единства партийных рядов. Канд[овское] бюро полагало, что изжи­ вание политико-организационных разногласий и личной неприязни членов, до­ толе находившихся в различных взаимовраждовавших фракциях, возможно лишь на практической работе. Поэтому, после «кандовского события» (массо­ вых арестов корейских коммунистов в Кандо в конце 1927 г.), первым шагом Кандовского бюро было объединение всех групп и фракций корейских комму­ нистов: шанхайской, «Хваёхве», Нодон-дан, «Пукпхунхве», Сеул—«Ченненхве» и комсомольской.

До этого времени члены Шанхайской группы, находящиеся в Кандо, не вошли в партию потому, что во время перерегистрации членов партии (после 11-го партийного съезда — 1926 г.) тов. Ли Сун (из новых работников), являв­ шийся председателем партийного комитета Восточно-Маньчжурского района (Кандо), из-за фракционных интересов;принимал в партию новых членов из

473