!Учебный год 2024 / Юридическая психология / Дормашев Ю.Б. и др. (ред.-сост.)- Общая психология. Тексты. В трёх томах -2013 / PDF / ТОМ I / Дормашев Ю.Б. и др. (ред.)-Общая психология. Тексты. Т.1, Кн.2-2013

60 Тема 2. Становление предмета психологии

прилагательного, мы обыкновенно имеем в виду психологию среднего челове­ ческого существа, вышедшего из детства и еще не ослабленного старостью. Поэтому психолог обыкновенно рассматривает душу как сумму душевных про­ цессов, испытанных человеком в среднем возрасте его жизни. Нельзя в точно­ сти указать возраст, когда душа ребенка достигает совершеннолетия, и когда зрелый человек впадает в старчество.

Ясно, что «душа» более долговечна, чем какой-нибудь отдельный душев­ ный процесс. К тому же следует заметить, что процессы, составляющие душу, не происходят последовательно один за другим. Наш душевный опыт, даже в минуты внимания к чему-нибудь одному, даже в моменты крайней сосредото­ ченности, все-таки сложен. При чтении этой страницы душа ваша составляет­ ся из множества процессов: вы видите напечатанную страницу, вам печать нра­ вится или не нравится, вы испытываете в то же время давление от вашего пла­ тья, от стула и т.д.; внутренние ощущения или чувства заставляют вас чувствовать себя хорошо или нехорошо, и это дает вам знать о состоянии ва­ шего тела; очень возможно, что с улицы или из соседних комнат к вам до­ носится смесь разнообразных звуков. Как жизнь слагается из совокупности од­ новременных процессов, из всасываний и выделений, из воспроизведения и разложения, так и душа является совокупностью более или менее многочислен­ ных процессов, часто происходящих одновременно.

Мое «сознание» есть сумма душевных процессов, происходящих в моей душе в данный момент; сознание — это душа какого-нибудь данного, «настоя­ щего» времени. Сознание можно, пожалуй, рассматривать, как «поперечное сечение» души. Сечение это может быть искусственное и естественное. Мы можем преднамеренно рассечь душу для того, чтобы исследовать ее для психо­ логических целей. В таком случае мы нарушим естественное течение наших душевных процессов. С другой стороны душа сама собою распадается на ряд сознаний, причем в каждом отдельном случае сознание управляется какоюнибудь специальной группой процессов. Мы слушаем научную лекцию с науч­ ным сознанием; возвращаемся домой с сознанием предобеденного голода; мы оканчиваем повседневную работу с сознанием предстоящего отдыха. Все это естественные сечения души; эти сечения не так полны и радикальны, как ис-

Рис. 1. Душа, представленная в виде общей суммы душевных процессов, испытываемых отдельною личностью

кусственные, но они достаточно независимы для того, чтобы мы могли кон­ статировать их в нашей повседневной жизни.

Искусственное сознание продолжается обыкновенно только одно мгнове­ ние. Мы как бы рассекаем душу, рассматриваем интересные для нас процессы, а потом сразу переходим к новому сознанию. Естественное сознание продол­ жается от нескольких секунд до нескольких часов или даже дней. Если неожи­ данно раздастся выстрел из окна комнаты, в которой я читаю интересный ро­ ман, то у меня является сознание звука, а затем тотчас же возникает сознание прочитанного. Но если я предчувствую большое горе или радость, то группа процессов, составляющих специальное сознание радости или горя, может про­ должаться в течение некоторого времени.

Естественное сознание может длиться столько же времени, сколько длит­ ся время, именуемое нами «настоящим». Мы говорим «теперь» и о целом часе, проводимом нами на кресле дантиста, и о нескольких часах дня, посвящаемых нами чтению новой книги. Для курьера, ожидающего сигнала для того, чтобы двинуться в путь, «теперь» продолжается лишь 2—3 с. Каждое из этих «теперь» в душевной жизни есть естественное сознание.

Большинство аналогий и сравнений в известном смысле вводят нас в заб­ луждение; и наше сравнение сознания с «поперечным сечением» души не со­ ставляет исключения из этого правила. Рассекая группу процессов, мы полу­ чим: 1) отрезанные концы (остатки процессов, так сказать, перерезанных се­ чением) и 2) «хвосты» или кончики процессов, в данный момент исчезающих. Рассматривая же искусственное сознание, мы никогда не обращаем внимания на эти остатки. «Рассмотрение» процесса в то время, как он продолжается, ви­ доизменяет этот процесс, и таким образом нарушает свой собственный пред­ мет. Единственные процессы, которые психолог может успешно наблюдать, это те, что исчезают в момент сечения.

Задача психологии

Цель психолога троякая. Он стремится: 1) анализировать конкретное, данное душевное состояние, разложив его на простейшие составные части; 2) найти, каким образом соединены эти составные части, какие законы управляют их комбинацией, и 3) привести эти законы в связь с физиологической (телесной) организацией.

1. Мы уже сказали выше, что всякая наука начинается с анализа. Перво­ начальный материал науки сложен: наука приводит хаос в порядок, разлагая сложное на его элементы, открывая, какова пропорция одинаковых элементов в различных сложных явлениях, и определяя, насколько это возможно, отно­ шения элементов друг к другу. Психология не составляет исключения из этого правила. Наш конкретный душевный опыт, опыт действительной жизни, все­ гда сложен. Как бы ничтожно, по-видимому, ни было наблюдаемое нами явле­ ние — единичное желание, идея, решение, — но при ближайшем разборе его

62 Тема 2. Становление предмета психологии

непременно обнаружится его сложность и окажется, что данное душевное яв­ ление состоит из целого ряда еще более рудиментарных процессов. Поэтому психолог прежде всего должен выяснить характер и количество душевных мо­ ментов. Все душевные явления психолог исследует шаг за шагом, разделяя и подразделяя их до тех пор, пока деление не должно остановиться. Достигнув этого, психолог нашел сознательный элемент.

Элементы души или сознания — это те душевные процессы, которых да­ лее разлагать уже нельзя, которые по природе своей абсолютно просты и пото­ му даже отчасти не могут быть сведены к другим процессам...

Мы уже видели, что «идея» — процесс сложный. Сложность конкретных душевных процессов мы можем иллюстрировать, рассмотрев, например, ка­ кую-нибудь эмоцию. Эмоция гнева кажется на первый взгляд процессом про­ стым, обнимаемым одним названием. Но на самом деле это процесс в высшей степени сложный. В нем содержится идея личности, вызвавшей гнев, идея по­ ступка, возбудившего наше неудовольствие, идея нашей собственной мести, а также масса телесных ощущений, как например, выступление краски на лице, стремление сжать кулаки, напряжение всей мускульной системы, так как чело­ век чувствует себя сильнее, когда сердится. Чувство гнева начинается с чувства неудовольствия вследствие неисполненного ожидания или уязвленной гордо­ сти; но скоро это неудовольствие уступает приятности самого чувства гнева, наслаждению при мысли о мести и о том, что для этой мести хватит сил, — наслаждению, унаследованному цивилизованным человеком от его первобыт­ ных предков и постоянно проявляющемуся в поступках ребенка. Эти процес­ сы, сами по себе отнюдь не простые, участвуют в эмоции, скрещиваясь, пере­ крещиваясь, изменяясь и соединяясь друг с другом. Все они не должны быть необходимо налицо во всякий данный момент во время гнева; но все они иг­ рают известную роль в чувстве гнева.

2. Анализ проверяется двумя способами. Произведя анализ, мы всегда должны спросить себя, довели ли мы его до крайних его пределов и приняты ли нами в соображение все элементы данного душевного процесса? Для ответа на первый вопрос анализ следует повторить: анализ в данном случае является сам своей проверкой. Если один психолог считает известный процесс элемен­ тарным, то другие психологи должны повторить его анализ, стараясь довести разложение как можно дальше. Если лица, повторяющие анализ, придут к тому же, к чему пришел первый психолог, то значит, он совершал свое исследование правильно; если же то, что первый психолог принимал за простой процесс, окажется после более тщательного исследования сложным, то значит, первый наблюдатель впал в ошибку. Для ответа на второй вопрос проверкой анализа должен служить синтез. Разложив сложное явление на элементы а, Ь, с, мы проверяем наш анализ тем, что стараемся снова получить это явление при по­ мощи соединения элементов а, Ь, с. Если таким путем нам удастся восстано­ вить сложное явление, то анализ наш может считаться правильным; но если от соединения a, b и с не получится первоначального сложного явления, то зна-

чит тот, кто производил анализ, упустил из виду один или несколько ингреди­ ентов данного явления. Поэтому психолог, произведя анализ сознания, должен сложить результаты своего анализа, т.е. сделать синтез и сравнить полученное с данным первоначальным актом. Если первоначальный душевный акт и акт, полученный с помощью синтеза, совпадают, то психолог достиг цели относи­ тельно данного душевного процесса и может перейти к другому; если же ука­ занные акты не совпадают, то психологу придется повторить свой анализ, стро­ го следя за тем, чтобы не опустить какого-нибудь фактора.

Если бы элементы сознания были «вещами», то не трудна была бы задача построения вновь какого-нибудь душевного акта. Мы могли бы в таком случае складывать простые части души, как ребенок складывает в ящик свои кубики. Но элементы сознания — процессы; их нельзя сложить так, чтобы они точно подошли друг к другу, причем каждый угол пришелся бы к другому углу; про­ цессы эти сливаются, смешиваются, покрывают, усиливают, изменяют или ос­ танавливают друг друга, подчиняясь известным психологическим законам.

Поэтому психолог должен стараться установить законы, управляющие соедине­ нием душевных элементов. Познание этих законов делает возможным синтез элементов, на которые разлагается данное явление и оказывается полезным при последующих анализах.

Анализируя в первый раз чувство гнева, мы легко можем проглядеть чет­ вертый из вышеупомянутых факторов, а именно массу чувствований, сопро­ вождающих взрыв гнева, как, например, чувствований, вызывающих сжимание кулаков и т.д. Но мы найдем, что нечто упустили из виду, когда соединим за­ меченные нами составные части и спросим себя, действительно ли эти ингре­ диенты составляют чувство гнева, и исчерпывается ли ими все, что мы чувству­ ем, «испытывая» гнев. Окажется, что чего-то все-таки не хватает. Это откры­ тие показывает, что процессы, обнаруженные нашим анализом, вероятно, заслоняют собою другие процессы, связанные с ними в действительной эмо­ ции. Поэтому нам следует повторить наш анализ, зорко следя за недостающи­ ми процессами; полезно будет также анализировать некоторые другие эмоции, ибо процессы, не совсем ясные при гневе, могут выступать в других эмоциях на первый план. После многих трудов и усилий мы, наконец, находим, чего раньше не приняли во внимание, и получаем тогда удовлетворительный син­ тез. При этом мы должны тщательно отметить, как связаны с душевными про­ цессами при гневе те моменты, которые мы сначала упустили из виду, и поста­ раться определить, каким образом эти моменты могли быть заслонены други­ ми процессами. Сделав значительное количество подобных наблюдений и методически сравнивая эти наблюдения между собою, мы, наконец, будем в состоянии вывести закон соединения или связи душевных процессов. К этому закону мы можем прибегать в трудных случаях для того, чтобы облегчить наши последующие анализы.

3. Всякий душевный процесс соединен с телесным процессом: в душе нет ничего, что было бы совершенно отдельно от тела. Душа и тело неразрывно свя-

заны, и самое обыкновенное наблюдение убеждает нас в том, что тело так или иначе влияет на душу. Сознание при закрытых глазах иное, чем при открытых; при перемене телесного состояния меняется и душевное; при сомкнутых веках волны эфира4 не могут достигать чувствительных частей глаз, и рука об руку с этим физическим фактом идут факты душевные — ощущение темноты, «чув­ ство» телесной нетвердости и неуверенности и т.д. Душа человека, слепого от рождения, существенно отличается от души человека, наделенного нормальным зрением. Там, где последний видит, первый только слышит и осязает; я вижу дорогу, по которой иду, слепец же слышит ее, ощупывает ее. Даже высшие и са­ мые отвлеченные умственные процессы доказывают тесную связь души с телом. Мы не можем мыслить без идей; а идеи получаются на основании впечатлений, воспринимаемых органами внешних чувств, органами телесными. Так, боль­ шинство из нас вспоминает, фантазирует, грезит на основании зрительных впе­ чатлений. Вспоминая какое-нибудь событие, мы видим, как оно совершается перед нашим духовным взором; представляя себе какой-нибудь случай, мы ри­ суем себе духовный его «образ», мы точно видим, как он происходит; во сне мы видим самих себя или своих друзей совершающими то или другое действие; а когда думаем, то нередко видим слова напечатанными или написанными на во­ ображаемой странице. Итак, психология не полна до тех пор, пока мы не приве­ ли результатов нашего анализа душевных процессов и элементов в связь со стро­ ением и отправлениями тела, обусловливающими эти процессы.

Если рассматривать проблему психологии с другой точки зрения, то мож­ но сказать, что проблема эта состоит в описании и объяснении душевных про­ цессов. Точное описание требует анализа и синтеза; вы не можете ничего точно описать, пока не разложите предмет вашего описания на части, не сделаете на­ блюдения над каждою частью, а затем водворите каждую часть на свое место и построите таким образом все целое. Описав явление, мы можем приступить к его объяснению, т.е. к определению условий, при которых происходит явление. Объяснение всегда есть определение условий или обстоятельств, при которых совершается описываемое явление. Условия душевных явлений частью духов­ ного, частью телесного характера — с одной стороны это законы душевной свя­ зи, с другой — законы (функции), по которым телесное строение влияет на ду­ шевные проявления.

Психологу приходится разлагать душевные процессы на части, снова со­ единять эти части и отмечать, что происходит с данными, разбираемыми про­ цессами, и что делается с телом во время этих процессов. Вот какова «задача» психологии.

4 Согласно представлениям физиков XVIII—XIX столетий мировое пространство и про­ межутки между частицами вещества заполнены универсальной механической средой — ми­ ровым эфиром; с помощью этого понятия они пытались объяснить многие физические и, в том числе, световые явления. В данном контексте используемое автором выражение «волны эфира» можно без ущерба для общего смысла заменить современным термином «электро­ магнитные волны». — Ред.-сост.

Э.Б. Титченер

[Элементарные душевные процессы и уровни сознания]"

Элементарные душевные процессы

Очень важно правильно определить природу и число элементарных душевных процессов. Ведь эти элементы представляют собою тот простой материал, из которого нам придется строить всю психологию. Они должны быть поэтому достаточно разнообразны и многочисленны, чтобы из их сочетаний могли воз­ никнуть все сложные душевные состояния: мышление и чувство, память и во­ ображение, душевное движение и восприятие. С другой стороны, они должны быть в точном смысле слова элементарны; они должны оставаться неразложи­ мыми, как бы тщательно ни производили мы анализ, как бы ни усовершенство­ вался наш метод исследования. Если наши указания будут несовершенны, нам скоро придется незаметно ввести новые элементы, а это указывает на дефекты логики и на дефекты науки. Если мы теперь сложный в действительности про­ цесс выдадим за элементарный, то сделаем явную ошибку, за которую впослед­ ствии придется поплатиться. <...>

Несмотря на все противоположные научные течения в этом вопросе, в психологии об элементарных процессах все же установилось достаточно опре­ деленное представление. Учение об элементах, представленное в настоящей книге, принято многими психологами, и оправдало себя в качестве рабочей гипотезы при синтетическом рассмотрении душевной жизни человека. Если бы его пришлось в будущем изменить, то изменение это, можно сказать с уверен­ ностью, выразилось бы только в увеличении числа элементов, а не в уменьше­ нии их, так что благодаря ему нам не пришлось бы ничего забывать. Мы начи­ наем с допущения, что существуют, самое большее, три класса психических

*Титченер Э.Б. Учебник психологии. Университетский курс. М.: Изд. т-ва «Мир», 1914.

Ч.I. С. 37-40, 42-44, 165-166, 192, 194-195, 233-236.

66 Тема 2. Становление предмета психологии

элементов, что два из них, несомненно, можно рассматривать как подразделе­ ния одной общей группы, хотя они и не образуют одного класса, и что все три, с некоторой вероятностью, можно рассматривать, в конце концов, как процес­ сы одного и того же типа.

Эти три класса элементарных процессов известны под названиями ощу­ щений, образов и чувств. Ощущения являются, естественно, характерными элементами восприятий зрительных, слуховых и других подобных им впечат­ лений, получаемых от окружающей среды. Образы являются, со своей сторо­ ны, характерными элементами представлений, психических изображений, ко­ торые по отношению к прошедшему опыту нам доставляет память, а по отно­ шению к будущему — воображение. Ощущения и образы так похожи друг на друга, что их нередко смешивают <...>. Наконец, чувства являются характер­ ными элементами душевных движений: любви и ненависти, радости и печали. На первый взгляд кажется, что они существенно отличаются от ощущений и образов, но более близкое рассмотрение обнаруживает между ними много ос­ новных сходств <...>.

Наша задача, следовательно, состоит в том, чтобы описать эти элементар­ ные процессы, объяснить их и показать, что, будучи известным образом сгруп­ пированы и распределены, они образуют различные сложные процессы, из которых и состоит наше сознание. <...>

Элементы и свойства

<...> Психолог распределяет психические элементы точно так же, как класси­ фицирует химик свои материальные элементы. Химические элементы делятся, например, на металлы и неметаллы. Металлы обладают большой способностью отражения световых лучей, они непрозрачны, хорошие проводники тепла и электричества и имеют большой удельный вес. На основании этих признаков они отделяются от неметаллов в качестве особой группы. А эти последние, в свою очередь, распадаются на газообразные и твердые элементы. В этом смыс­ ле химические элементы и обладают известными свойствами или качествами, на основании которых их можно различать и распределять.

Точно так же обстоит дело и с психическими элементами. Они просты, правда в том смысле, что в них психический опыт сведен к своим последним составным частям; но они все еще действительные процессы, все еще актуаль­ ные содержания психического опыта. Поэтому, подобно химическим элемен­ там, они обнаруживают известные качества или свойства, представляют, так сказать, различные стороны, из которых каждую психолог может исследовать в отдельности. По отношению к этим свойствам самонаблюдение и может рас­ пределять элементы по различным классам. <...>

щение смешивалось бы с образом. И действительно, в этом направлении были произведены эксперименты, и они дали положительные результаты в области зрения, слуха и осязания.

Если, например, наблюдатель сидит в хорошо освещенной комнате, на­ блюдая за экраном из матового стекла, за которым находится снабженный ди­ афрагмой проекционный фонарь, то он часто не может решить, вызваны ли те слабые цвета, которые он видит на экране, светом фонаря или же его собствен­ ным воображением. Ему говорят: представьте себе, что здесь на стекле находит­ ся изображение банана, — и во многих случаях нет никакой разницы, показыва­ ют ли ему полосу очень слабого желтого цвета, исходящего от фонаря, или же совершенно устраняют объективное освещение. Полоса воспринятого желтого цвета смешивается с полосой воображаемого желтого цвета. Экспериментатор, который направляет ход наблюдений, давая сигналы третьему лицу, когда нуж­ но завернуть лампу, иногда бывает очень удивлен величиной ошибок, делаемых наблюдателем. То, что ему самому кажется несомненным ощущением, наблюда­ телем иногда без колебания обозначается как продукт воображения. Да и в по­ вседневной жизни мы часто находимся в сомнении относительно того, слышим ли мы известный тон или только представляем его. И в лаборатории, если по­ просить наблюдателя, например, внимательно прислушиваться к непрерывно­ му слабому шуму, который вызван падением тонкой струи песка, можно также констатировать это смешение. Эспериментатор может свести струю к простым каплям и, наконец, совершенно прервать ее; наблюдатель же во многих случаях будет продолжать думать, что еще слышен шелест песка.

Наконец, подобное смешение установлено и экспериментальным иссле­ дованием давления и щекотки. Если, например, производя ряд раздражений точек давления, экспериментатор спрашивает «теперь?», не дотрагиваясь, од­ нако, в это время до кожи, то наблюдатель легко может принять свое пережи­ вание за реальное ощущение давления.

Далее, установлено, что наблюдатель, предрасположенный к зрительным переживаниям, но ничего не знающий о законах отрицательных последова­ тельных изображений3, может вместо внешних явлений описать, и притом пра­ вильно, последовательные изображения цветов, вызванных его собственным воображением. Всем известен также факт, что в известных патологических со­ стояниях представление может перейти в так называемую галлюцинацию, т.е. принять характер ясного и интенсивного ощущения.

Почему же тогда в повседневной жизни мы так редко смешиваем образ с ощущением? Это смешение может быть и не столь редким, как оно нам пред­ ставляется. Во всяком случае, можно объяснить различение, если оно имеет

3 Последовательные изображения, или послеобразы, возникающие непосредственно после прекращения интенсивной зрительной стимуляции; вначале (около 1 с) — положительные, затем отрицательные, т.е. выглядящие как негатив, например, черно-белого рисунка при ус­ ловии его предварительной длительной и непрерывной зрительной фиксации. — Ред.-сост.