!Учебный год 2024 / Юридическая психология / Дормашев Ю.Б. и др. (ред.-сост.)- Общая психология. Тексты. В трёх томах -2013 / PDF / ТОМ I / Дормашев Ю.Б. и др. (ред.)-Общая психология. Тексты. Т.1, Кн.2-2013

вал взгляд на определенной точке. Симметрично, справа и слева от фиксаци­ онной точки, одновременно предъявляли два объекта, незначительно отлича­ ющиеся по яркости. Едва заметное различие определяли для трех расстояний между объектами. О технических деталях можно узнать из статьи мисс Джейкобз. Основная предосторожность заключалась в выборе таких позиций объек­ тов, при которых их образы проецировались бы на точки сетчатки с одинако­ вой чувствительностью.

Для группы из 10 наблюдателей средние величины едва заметных разли­ чий при расстояниях 10, 80 и 200 см оказались равными соответственно 11.1, 23.5 и 45.2 условных единиц в первом эксперименте и 10.9, 23.5 и 45.3 услов­ ных единиц во втором эксперименте, процедура которого была немного изме­ нена. Этот результат полностью согласуется с гипотетическим выводом о том, что градиент — это психофизический коррелят различия в яркости как факта восприятия. При увеличении расстояния между объектами едва заметное раз­ личие заметно возрастает. Эксперимент был повторен несколько раз и несколь­ кими студентами. В простых условиях, типа вышеуказанных, получился тот же самый основной результат.

Применяя теорию градиента в данном случае, предполагали, что при прочих равных условиях расстояние между двумя корковыми процессами будет тем боль­ ше, чем больше будут разнесены соответствующие этим процессам сетчаточные образы. В экспериментальных условиях, при которых получены результаты этих экспериментов, такое предположение выглядит вполне обоснованным.

на несколько сотен студентов и ученых, которые находились с ним в непосред­ ственном контакте во время его десятилетнего пребывания в Америке1. Макс Вертхаймер был человек, который призывал к возможно более полному постиже­ нию и отражению мира, причем по возможности наименее механическими спо­ собами; все это он представлял себе не как некий идеал, а как следование строгим научным принципам, которые с обязательностью должны применяться на прак­ тике. Романтик по натуре, хилый и болезненный, с неконформистскими усами a la [на манер (φρ.). — Ред.-сост.] Ницше2, Вертхаймер на своем импровизиро­ ванном английском языке читал лекции выпускникам Новой Школы социальных исследований в Нью-Йорке. Буквально ошеломив слушателей глубиной по­ нимания проблем, он описывал в своих лекциях различные стороны мыслитель­ ной деятельности, которым нельзя было дать объяснение исходя из общеприня­ тых процедур. И хотя представление о мире получал человек, и представления эти были весьма слабыми, изучение механизма восприятия потребовало от М. Верт­ хаймера создания новой и несколько неожиданной науки, к строгости аргумента­ ции и системе доказательств которой студенты не привыкли. Отсюда их почти­ тельное отношение к этой науке, сочетавшееся с раздражением и отчаянием.

М. Вертхаймер был одним из трех переехавших жить в США основополож­ ников гештальтпсихологии. Именно благодаря пребыванию этих людей в Аме­ рике причудливое название новой теории получило широкую известность в сре­ де американских психологов. Но в какой степени теория и практика были под­ вержены влиянию этих новых идей? Немецкий психолог Вольфганг Кёлер, поселившийся в Сварфморе, был знаменит своими экспериментами по изуче­ нию интеллекта антропоидов и, главным образом, шимпанзе. Однако несмотря на то, что результаты, полученные Кёлером, считались весьма важными, введен­ ные им в обиход концептуальные единицы, такие, как, например, понятие «про­ никновение» [инсайт. — Ред.-сост.], были довольно неудобными, а специаль­ ные работы ученого в области психологии решения задач мало кем тогда вос­ принимались как фрагмент абсолютно нового детально разработанного подхода к психологии вообще. Его книга о гештальтах в физике, изданная в виде отдель­ ной монографии3, никогда не переводилась на английский, а более поздние эк­ сперименты по исследованию остаточных представлений, возникающих при визуальном восприятии, были опять-таки восприняты как хотя и интересные, но частные результаты, не имеющие широких приложений и не поддающиеся содержательным обобщениям. Третий ученый, входивший в триумвират, Курт Коффка из Смит-колледжа4, написал классический трактат по гештальтпсихо-

1 М. Вертхаймер эмигрировал в США из Германии в 1933 г., спасаясь от возможных наци­ стских преследований. — Ред.-сост.

2Ницше (Nietzsche) Фридрих (1844—1900) — немецкий философ. — Ред.-сост.

3Имеется в виду работа: Köhler W. Die physischen Gestalten in Ruhe und im stationären Zustand. Braunschweig, 1920. — Ред.-сост.

4Знаменитый женский колледж в штате Массачусетс.

логии5, книгу, насыщенную ценными наблюдениями, фактами и идеями, но настолько трудно читаемую, что содержащийся в ней материал был скорее поле­ зен философам, нежели психологам.

Что же говорится о гештальтпсихологии и о М. Вертхаймере в учебниках психологии? Читая их, студенты узнают, что, согласно теории гештальтов, целое представляет собой нечто большее и отличное от простой суммы своих частей, т.е. перед студентами появляется вполне безобидное утверждение, которое вряд ли производит впечатление революционного или практически полезного. Про Вертхаймера они могут прочесть, что тот начинал свое научное творчество с эк­ спериментов по изучению иллюзорного движения6 и восприятия зрительных форм. Однако и здесь, как и в случае с Кёлером, ничего не говорится о связи этих занятий с основными идеями и тезисами гештальтпсихологии.

В учебниках можно встретить описание предложенных Вертхаймером пра­ вил объединения объектов при восприятии: когда человек смотрит на множе­ ство каких-то форм, он воспринимает их как связанные друг с другом в случае, если они похожи по размеру, очертанию, цвету или какой-нибудь еще визуаль­ но воспринимаемой характеристике.

Такого рода объединение, по всей видимости, не есть пример гештальтпроцесса; правила группировки объектов составляют по сути лишь первую часть работы, в которой ученый совершил революционный поворот от классической традиционной теории к новому научному подходу. В ней Вертхаймер показыва­ ет, что зрительный образ нельзя объяснить лишь изнутри, т.е. прослеживанием отношений между отдельными его элементами, как это делается в правилах объединения. Здесь необходимо объяснение, так сказать, извне: лишь анализи­ руя всю структуру образа в целом, можно определить место и функцию каждой его части, а также понять природу отношений между частями. Когда студентам рассказывают о работе Вертхаймера про восприятие форм, то им, как правило, ничего не говорят об этом перевороте в традиционном научном сознании, по­ требовавшем абсолютно новых методов исследования.

Сколь бы разрозненными и предварительными ни были правила группи­ ровки объектов при восприятии, можно показать, что они включают в себя основной признак гештальтподхода, а именно, оценку внутренней структуры наблюдаемой ситуации. Макс Вертхаймер считал, что правила группировки — это не просто правила, навязанные хаотической совокупностью форм и нося­ щие произвольный характер. Скорее наоборот, сама совокупность форм, их

5Здесь имеется в виду работа: Koffka К. Principles of Gestalt Psychology. L.: Kegan Paul, Trench, Trubner and Co., Ltd. N.Y.: Harcourt, Brace and Co., 1935. — Ред.-сост.

6Иллюзорное (или кажущееся) движение — если последовательно предъявить два крат­ ковременных неподвижных стимула (напр. две точки), то при определенном интервале и рас­ стоянии между ними мы видим один движущийся стимул (напр., точку); эта иллюзия лежит в основе восприятия кинофильмов; Макс Вертхаймер исследовал это явление на двух испыту­ емых — Вольфганге Кёлере и Курте Коффке, что и послужило началом гештальтпсихологии.

—Ред.-сост.

584 Тема 2. Становление предмета психологии

объективные свойства предопределяют признаки и характеристики результи­ рующих групп, создаваемых разумом наблюдателя.

Такое отношение к структуре физического мира, когда тот соприкасается с нервной системой человека, впервые было выделено гештальтпсихологами, намеренно противопоставившими свою концепцию субъективизму британс­ кой эмпирической философии, на которой была воспитана большая часть аме­ риканских психологов. В соответствии с традицией философии эмпиризма вся чувственно воспринимаемая информация о внешней среде сама по себе явля­ ется некоей аморфной массой, простой совокупностью случайных единиц. Только разум реципиента — человека или животного — связывает эти едини­ цы вместе отношениями, установленными в далеком прошлом. В результате объединение единиц на основе их частого совпадения в субъективном прост­ ранстве и во времени становится доминантным объяснительным принципом в американской школе экспериментальной психологии.

Очевидно, что две противоборствующие теории исходили из противопо­ ложных взглядов на мир. Одна из них гордо утверждает приоритет суждений и воззрений человека над окружающей средой, другая, явно раздраженная таким эгоцентризмом7, считает, что цель и назначение человека состоят в том, чтобы найти свое скромное место в мире и, опираясь на мировой порядок, определить свое поведение и отыскать пути к познанию мира. В социальной сфере гештальттеория требовала от граждан, чтобы они выводили свои права и обязан­ ности, исходя из объективно установленных функций и потребностей обще­ ства. Таким образом, и здесь прочно укоренившийся индивидуализм англо­ саксонской традиции, подозрительное отношение к централизованной власти и к планированию сверху были безоговорочно отброшены научным подходом, который иногда, под горячую руку, обвиняли даже в тоталитаризме8.

Одним из самых любимых слов в лексиконе Вертхаймера, бросающих вы­ зов противникам эпитетов, было слово «слепой».

Он относил его к эгоцентричному, бесстрастному, бесчувственному пове­ дению, к полной невосприимчивости «требований ситуации» (еще один клю­ чевой термин гештальтпсихологии). Анализ поведения — обычная тема уни­ кальных, обособленных занятий Вертхаймера, тема, относящаяся к его иссле­ дованиям структуры восприятия и творческого мышления; это также тема научных трудов его учеников из Новой Школы. Приведу три примера таких работ. Один из ассистентов Вертхаймера, Соломон Е. Аш9, разработал теорию социальной психологии, призванную сменить дихотомию «индивид—группа»

7Эгоцентризм — крайняя форма индивидуализма и эгоизма; воззрение, ставящее в центр мироздания индивидуальное «я» человека. — Ред.-сост.

8Тоталитаризм — здесь подразумевается сочувствие к тоталитарным формам государ­ ства, т.е. к правлению, характеризующемуся полным (тотальным) контролем над всеми сфе­ рами жизни общества, репрессиями в отношении инакомыслящих и оппозиции, фактичес­ кой ликвидацией конституционных прав и свобод. — Ред.-сост.

9Аш (Asch) Соломон (1907—1996) — американский психолог польского происхождения. —

Ред. -сост.

интегральным подходом к социальному взаимодействию и его внутренней ди­ намике. Студент из Китая Гуан-Иен Ли изучал даосистское понятие не-воли [не деяния. — Ред.-сост.] (wu-wei) как философскую доктрину, раскрывающую, как может человек достичь состояния гармонии с космическими или общест­ венными силами. Третий ученик Вертхаймера, Эйбрахам С. Лачинз10, проводя экспериментальное исследование стойкости и твердости человека, показал, что наличие заранее фиксированного множества психических единиц мешает че­ ловеку искать именно то решение проблемы, на которое указывают определен­ ные свойства проблемной ситуации.

Сам Вертхаймер несколько своих последних работ посвятил философско­ му анализу категорий этики, ценности, свободы и демократии, указывая каж­ дый раз на различие между своевольным личным предпочтением и объектив­ ными требованиями ситуации. Все эти объективные характеристики, однако, не следует искать только вовне, в физической реальности; их можно также най­ ти в физиологической и умственной деятельности каждого человека. И нервная система, и сознание, будучи частями мира человека, вносят свой вклад и навя­ зывают свои ограничения; их не следует путать с обычными субъективными преференциями [предпочтениями. — Ред.-сост.]. Например, то, каким спосо­ бом человек может зрительно воспринять данный рисунок, зависит от: а) стимульной конфигурации объектов на рисунке и б) организующих способностей нервной системы, т.е. от факторов, отличных от проявлений интересов наблю­ дателя, его прошлого опыта и капризов выбора.

Здесь явно чувствуется нетерпимое отношение к индивидуальным разли­ чиям между людьми, что на самом деле было характерно для гештальтпсихологов. Такое отношение не вызвало протеста со стороны бихевиористов, но, ви­ димо, разочаровало тех американских психологов, интересы которых концен­ трировались на генетических, социальных и медико-клинических аспектах личности с четко выраженным акцентом на характере отдельного индивида и его потребностях. Гештальтпсихологию интересует прежде всего «человеческая натура» — как человек воспринимает мир, как он растет и развивается, каков его механизм понимания и т.п.

Вертхаймер подошел к психологии не только как ученый-теоретик, иссле­ дующий общие закономерности функционирования науки, но и как поэт, вос­ певающий человечество. Легко показать, что основным импульсом к созданию новой науки явилось внимание Вертхаймера к природному, одушевленному и вместе с тем к органическому, неодушевленному. Отсюда понятен его протест против «атомизма», т.е. расчленения целостных объектов на отдельные элемен­ ты, а также против весьма претенциозных утверждений, будто целое построе­ но в результате суммирования частей. Только после того как были отвергнуты казавшиеся ясными и удобными традиционные методы анализа, обнаружи­ лось, что природные объекты не являются аморфными сущностями, что они

10Лачинз (Luchins) Эйбрахам С. (1914—2005) — американский гештальтпсихолог, ученик

иколлега М. Ветхаймера. — Ред.-сост.

обладают внутренней структурой со свойственной ей динамикой и даже объек­ тивной красотой. Таков был закон «хорошего гештальта», сформулированный Вертхаймером в противовес доктрине субъективного объединения единиц.

Основной закон гештальтпсихологии отражает борьбу, которую ведут фи­ зические и психические элементы за самую простую, самую правильную и сим­ метричную структуру, достижимую в данной ситуации. Стремление к образо­ ванию такой структуры наиболее отчетливо видно на примере зрительного вос­ приятия, но оно в такой же степени проявляется и в тенденции к ослаблению напряженности в мотивации. По мнению гештальтпсихологов, эта важнейшая особенность человеческой психики отражает также тенденцию, свойственную нервной системе. Кроме того, как показал Кёлер, эта борьба характерна и для физических процессов. Исторически основной закон гештальтпсихологии со­ относится непосредственно с законом увеличения энтропии в термодинамике, однако их родство уже не столь очевидно в случае, когда закон гештальтов опи­ сывается как отражающий стремление к порядку, а закон роста энергии — как отражающий стремление к беспорядку, хаосу.

Борьба за «хороший гештальт» как закон природы касается прежде всего отдельных наблюдаемых фактов, однако состояние максимальной упорядочен­ ности объектов в системе тоже дает определенные преимущества. Например, в процессе зрительного восприятия рисунка, как только был воспринят и понят самый простой из имеющихся вариантов, он оказался более устойчивым, чем другие, в нем оказалось больше смысла, с этим вариантом легче было обра­ щаться. Аналогично, в состоянии согласованного, соразмерного, гармоничного порядка намного лучше функционируют человеческая психика, команда игро­ ков, да и общество в целом. Именно к такой оценке пришел Макс Вертхаймер. В природе он находил стремление к равновесию, порядку, добродетели. Верт­ хаймер считал, что такое стремление заложено в основных жизненных импуль­ сах человека, даже когда последние изрядно испорчены искажениями, навязан­ ными культурой или непродуктивными церебральными нарушениями. В своей основе человек хорошо организован и потому отвечает своему назначению (т.е. находится в надлежащей для адекватного функционирования форме) — ведь хорошая организация — это состояние, достичь которого стремятся все есте­ ственные системы. По этой причине Вертхаймер не любил людей, получающих удовольствие от разных трюков и замысловатых конструкций, порожденных их изощренными умами; он всегда также нападал на философов и психологов, ут­ верждавших, что эгоистические наслаждения и склонность к разрушению яв­ ляются основными побудительными мотивами жизнедеятельности человечес­ кой натуры. Его отвращение к психоанализу бесспорно окрашено личными чув­ ствами, хотя можно сказать, что в каком-то смысле Фрейд и Вертхаймер преследовали одни и те же цели: один пытался воздействовать на разум, исправ­ ляя отклонения во врожденных инстинктах человека, другой хотел восстановить в людях врожденное, но с трудом управляемое ощущение гармонии и гармонич­ ного функционирования.

Таким образом, высказывания Вертхаймера как психолога были инспири­ рованы оптимизмом и доверием к людям, и это было его кредо11, выразившее­ ся в теоретическом учении. Вертхаймер утверждал, что в нашем мире все пред­ меты именно такие, какими они кажутся, что внешне и внутренне, поверхнос­ тно и по сути они связаны друг с другом. Поэтому можно считать, что ощущения передают истинную информацию о мире, если, конечно, только очистить их от всякого рода вторичных наслоений и деформаций. Отсюда его любовь к музыке, живописи, где, по определению, властвует мудрость чувств.

В1940-х гг. в доме Вертхаймера в Нью-Рочел (штат Нью-Йорк) мне дове­ лось быть свидетелем жаркого спора между хозяином дома и одним из его ста­ рых друзей, искусствоведом Полом Франклом. Франкл был убежден, и совер­ шенно справедливо, что для понимания композиции типично западного произведения живописи необходимо рассмотреть его проекцию на фрон­ тальную плоскость. Это утверждение возмутило Вертхаймера, полагавшего, что ничем не испорченные люди воспринимают только естественную трехмерную глубину картины. Думать, что люди обращают внимание на какую-то неесте­ ственную оптическую проекцию лишь затем, чтобы притвориться, что они в

действительности воспринимают мир не наивно, означает бросить тень на че­ ловека. Эта сердитая реплика напоминает атаку, предпринятую Гёте12 на от­ крытие Ньютоном природы белого цвета (который, вопреки тому, что воспри­ нимают глаза, состоит из нескольких цветов спектра).

Впредставлении Вертхаймера имеется образ идеального человека, извест­

ного нам по европейской литературной традиции (Персифаль, Симплициссимус, Кандид, князь Мышкин, бравый солдат Швейк)13 — этакий непритязатель­ ный герой, чья детская непосредственность и невинность будоражат мысль, об­ нажают чувства, обескураживают, забавляют, взывают к благородству. В эссе о природе свободы («A Story of Three Days») Вертхаймер писал: «Насколько поразному воспринимают люди контрдоводы, насколько различно ведут они себя, сталкиваясь лицом к лицу с новыми фактами! Одни встречают факты прямо, непредубежденно, открыто, рассматривают их объективно, должным образом принимая их во внимание, другие же решительно неспособны так относиться к новым данным или доказательствам: они остаются к ним глухи и непреклонны, не в состоянии отказаться от догм, не могут воспринять новые факты и доводы,

аесли и делают это, то лишь для того, чтобы позже уклониться от них или по-

11Кредо — убеждения, взгляды, основы мировоззрения. — Ред.-сост.

12Гёте (Goethe) Иоганн Вольфганг (1749—1832) — немецкий поэт, мыслитель и естество­ испытатель. — Ред.-сост.

13Персифаль — герой куртуазного эпоса, образующего одну из ветвей сказания о короле Артуре и его рыцарях; Симплициссимус — герой одноименного романа Гриммельсгаузена, прос­ тодушный бродяга, в эпоху разрушительной 30-летней войны ведущий жизнь, полную горест­ ных и веселых приключений; Кандид — герой одноименной философской повести Вольтера; князь Мышкин — главный герой романа Ф.М. Достоевского «Идиот»; бравый солдат Швейк — главный герой сатирического романа Я. Гашека «Похождения бравого солдата Швейка». —

Ред.-сост.

просту их избежать — они абсолютно не способны смотреть фактам прямо в гла­ за. Эти люди не могут смотреть на все эти доводы и факты, как смотрел бы на них свободный от предрассудков человек, они остаются рабски покорными и скованными перед ними». Среди читателей всегда находились такие, кто реаги­ ровал на эти слова Вертхаймера, как Аглая Ивановна у Достоевского, прятавшая письмо князя Мышкина в свой экземпляр «Дон Кихота».

Макса Вертхаймера, однако, никак нельзя называть бесплодным мечтате­ лем. Его духовными предшественниками были Спиноза14 и Гёте. От Спинозы Вертхаймер унаследовал представление о том, что мудрость и порядок не навя­ заны природе извне, а присущи ей внутренне. Большое влияние оказала на него

имысль Спинозы, что психическое и физическое существования являются дву­ мя сторонами одной реальности и взаимно дополняют друг друга. У Гёте он за­ имствовал убежденность в цельности перцепта ( = объекта восприятия) и кон­ цепта ( = объекта познания), в единстве и взаимодополнительности наблюдения

иидеи, поэтического вдохновения и научного исследования; как и Гёте, Верт­ хаймер гордился своей преданностью неустанной экспериментальной работе.

Частенько он строил свои рассуждения и доказательства по образцу гео­ метрического подхода, взятого от Спинозы; он любил алгебраические формулы

инаполнял свои работы тысячью замечаний, которые у него были обычно ис­ ключительно лапидарными15.

Ответственность за окончательную редакцию своих трудов всякий раз при­ чиняла ему неимоверные страдания, и в результате единственное более или ме­ нее полное изложение теории — книга «Продуктивное мышление» — была, вы­

пущена <...> лишь за несколько недель до смерти в 1943 г., после приблизитель­ но двадцати лет подготовки к печати16. Хотя его постоянные обращения к богатству и красоте природных объектов, казалось, обещали ленивому читателю отдых от научной строгости, ученый был крайне непримирим, вплоть до жесто­

кости, к тем своим ученикам и коллегам, которые затушевывали проблемы и жертвовали верификацией17 своих научных утверждений ради убаюкивающего псевдопоэтического красноречия. Вертхаймер был строг по отношению к себе и не менее строго и критично подходил к работам своих учеников.

Макс Вертхаймер любил Америку. Сын древней Праги, он нашел в моло­ дой культуре Нового Света творческую свежесть, которую сам проповедовал всю свою жизнь. Ему нравилась стихийная изобретательность молодых людей

инеиспорченное воображение женщин. Однако его постоянно раздражала и возмущала эгоистичная политика Америки и социальная несправедливость, ибо эти пороки бросали тень не только на страну, приютившую его, но и на образ, которому он всегда поклонялся и как ученый и как человек.

14Спиноза (Spinoza, d'Espinosa) Бенедикт (Барух) (1632—1677) — нидерландский философ. —

Ред.-сост.

15Лапидарные — написанные в предельно сжатом, кратком и выразительном стиле. — Ред.-сост.

16Рус. пер. см.: Вертгеймер М. Продуктивное мышление. М.: Прогресс, 1987. — Ред.-сост.

17Верификация — проверка истинности теоретических положений опытным путем. — Ред.-сост.