!Учебный год 2024 / Юридическая психология / Дормашев Ю.Б. и др. (ред.-сост.)- Общая психология. Тексты. В трёх томах -2013 / PDF / ТОМ I / Дормашев Ю.Б. и др. (ред.)-Общая психология. Тексты. Т.1, Кн.2-2013

360 Тема 2. Становление предмета психологии

доме. Нам бы хотелось верить в свою волю, в свою энергию, в то, что мы мо­ жем что-то сделать; но как доходит до дела, мы обнаруживаем, что способны на это лишь в определенной мере, ибо нам мешают эти маленькие дьяволы — комплексы. Комплексы — это автономные группы ассоциаций, движимые самостоятельными тенденциями, живущие своей жизнью, независимо от на­ ших намерений. Я полагаю, что наше индивидуальное бессознательное, так же как и коллективное бессознательное, состоит из неопределенного (т.е. неизве­ стного) количества комплексов или фрагментарных личностей.

Эта идея объясняет многое. Она объясняет, например, тот общеизвестный факт, что поэт обладает способностью драматизировать и персонифицировать свои ментальные содержания. Создавая своих персонажей на сцене или же в поэме, драме, романе, он всегда думает, что это просто продукты его воображе­ ния; но эти персонажи каким-то неведомым образом создают себя сами. Любой писатель будет отрицать, что эти персонажи психологически значимы для него, но на самом деле вам, как и мне, известно, что они что-то значат. Следователь­ но, изучая созданных писателем персонажей, вы сможете читать его душу.

Таким образом, комплексы — это частичные или фрагментарные лич­ ности. <...>

Имеется около двенадцати типов нарушения реакции. Я остановлюсь на некоторых из них, и вы получите представление об их практической ценности. С практической точки зрения крайне важна задержка реакции. Было ли время конкретной реакции слишком долгим, вы решаете исходя из средней продол­ жительности реакции у данного тестируемого. Другими характерными наруше­ ниями являются следующие: вопреки инструкциям реакция состоит из более чем одного слова; при повторении слова допускается ошибка; реакция выра­ жена гримасой, смехом, движением рук, ног или всего тела, кашлем, заикани­ ем и т.п.; неполная реакция типа «да», «нет»; реакция игнорирует реальный смысл слова-стимула; в качестве реакции постоянно употребляются одни и те же слова; использование иностранных языков — у вас в Англии опасность это­ го весьма невелика, а у нас это возникает довольно часто; искажения при вос­ произведении, такие как забывание слов при повторном проведении экспери­ мента; полное отсутствие реакции.

Все эти реакции не подлежат контролю со стороны воли. Если вы подчи­ нитесь условиям эксперимента, для вас это равносильно гибели, и если вы от­ кажетесь от него, это также губительно для вас, ибо заведомо известно, почему вы не желаете этого делать. Если преступника подвергнуть этому эксперименту, тот может отказаться участвовать в нем, но это будет фатальное для него реше­ ние, — ведь очевидно, почему он отказывается. Но он обречен и в том случае, если идет на эксперимент. В Цюрихе меня приглашают в суд, когда бывают трудные случаи; я служу, так сказать, последней инстанцией.

Результаты ассоциативного теста можно схематически представить с помо­ щью диаграммы (рис. 1). Высота колонки говорит о том, сколько времени затра­ тил тестируемый на каждую реакцию. Нанесенная пунктиром горизонтальная

Среднее время реакции

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 И 12 13 14 15 16 17 18 192021

Рис. L Ассоциативный тест

Слова-стимулы: 7 — нож, 13 — копье, 16 — бить, 18 — острый, 19 — бутылка

линия показывает среднее значение времени реакции. Незакрашенные колонки соответствуют тем реакциям, которые прошли без нарушений. Закрашенные колонки соответствуют искаженным реакциям. В седьмой, восьмой, девятой и десятой колонках мы видим целую серию нарушений. Седьмое слово-стимул было критическим, и тестируемый даже не заметил, что последующие три ре­ акции тоже затянулись по причине продолжения реакции на слово-стимул. Он совершенно не осознавал того, что у него возникла некая эмоция. Тринадцатая реакция сопровождалась локальным нарушением, а с шестнадцатой по двад­ цатую вновь была целая серия нарушений. Сильнейшие отклонения имели ме­ сто в восемнадцатой и девятнадцатой реакциях. В этом конкретном случае мы имеем дело с так называемым повышением чувствительности, вызванным сенсибилизирующим действием бессознательной эмоции: если первый крити­ ческий стимул вызвал пролонгированную эмоциональную реакцию, а второй — появился раньше, чем прекратилось ее действие, он может вызвать значительно более сильный эффект по сравнению с тем, которого можно ожидать в случае его появления в окружении серии индифферентных ассоциаций. Таков сенси­ билизирующий эффект устойчивой эмоции.

Мы можем воспользоваться этим эффектом при расследовании крими­ нальных случаев: нужно расположить критические слова-стимулы таким обра­ зом, чтобы они попадались, по возможности, в пределах продолжительности предполагаемого действия эмоции. Это делается для того, чтобы повысить эф­ фективность критических слов-стимулов. Если тестируемым является человек, на которого падает подозрение, критическими стимулами должны быть слова, имеющие прямое отношение к преступлению.

В случае, изображенном на диаграмме, тестируемым был мужчина лет примерно тридцати пяти — человек весьма приличный, один из моих обычных тестируемых. Естественно, мне пришлось поработать с огромным количеством психически нормальных людей, прежде чем я оказался в состоянии делать вы-

воды относительно патологического материала. Если вы захотите узнать, что же беспокоило этого человека, вам нужно будет просто прочесть слова, вызвавшие беспокойство, и попытаться связать их воедино. Получится примечательный рассказ. Вот в точности как все происходило.

Началось с того, что четыре раза нарушение реакции вызвало слово нож. Затем причиной беспокойства были слова: копье, бить, острый и бутылка. Это была короткая серия, состоящая из пятидесяти слов, но ее мне оказалось впол­ не достаточно для того, чтобы пойти на прямой разговор. Я сказал тестируе­ мому: «Я не знал, что вы имели такой печальный опыт». Он явно удивился и произнес: «Не понимаю, что вы имеете в виду». — «Вы ведь знаете, — сказал я, — однажды вы были пьяны и, на свою беду, ударили кого-то ножом». — «Как вы узнали?» — сказал он и тут же во всем сознался. Он был из весьма уважаемой семьи, из вполне добропорядочных людей. Как-то, будучи за границей, он ввя­ зался в пьяную драку, схватил нож и ударил кого-то, после чего отсидел год в тюрьме. Этот факт бросал тень на всю его жизнь, поэтому он хранил его в глубо­ кой тайне и старался вообще о нем не вспоминать. Никто во всем городе и его окрестностях ничего об этом не знал, и я был единственным, кто проник в эту тайну. На своем семинаре в Цюрихе я также делаю подобные эксперименты. Всем, кто хочет исповедаться — добро пожаловать. Однако я всегда прошу при­ нести материалы о каком-нибудь другом человеке, которого они знают, а я нет. На таком примере я могу показать, как нужно читать подобные истории. Это крайне интересная работа; порой в ходе нее делаются замечательные открытия.

Приведу вам еще ряд примеров. Много лет назад, когда я был еще молодым врачом, один старый профессор криминологии спросил меня об этом экспери­ менте и сказал, что не верит в него. «Неужели, профессор? — сказал я. — Одна­ ко мы с вами можем в любой момент это проверить». Он пригласил меня к себе домой, и я приступил. После десяти слов он утомился и сказал: «Что же вы смо­ жете из этого извлечь? Отсюда ничего не следует». Я сказал ему, что не стоит ожидать результата от десяти или двенадцати слов, нужно пройти все сто, тогда уж мы что-то увидим. «Можете ли вы хоть что-то сделать с этими словами?» — спросил он. — «Довольно мало, — сказал я, — но кое-что все же я смогу вам рас­ сказать. Так, совсем недавно вы испытали волнения по поводу денег — их у вас было очень мало. Вы боитесь умереть от сердечного приступа. Вы, должно быть, учились во Франции, и там у вас был роман; сейчас он вам вспомнился, по­ скольку мыслям о смерти часто сопутствуют всплывающие из глубины времени милые сердцу старые воспоминания». — «Как вы это узнали?» — удивился он. Но тут все было понятно даже младенцу! Это был мужчина семидесяти двух лет; сердце у него ассоциировалось с болью — ясно, что он боялся умереть от сердеч­ ной недостаточности. Смерть у него ассоциировалась с умирать, что совершен­ но естественно, а деньги — с очень мало — тоже вполне объяснимый ответ. Затем пошли более сложные ассоциации, немало озадачившие меня. В ответ на пла­ тить он после продолжительных раздумий сказал la Semeuse [сеятельница

(франц.). — Ред. источника], хотя наша беседа происходила в Германии. Эт

известное изображение на французской монете, но с какой стати старик вспом­ нил о нем? Когда мы дошли до слова поцелуй, после долгой паузы в его глазах зажегся огонь и он сказал: прекрасный. Ясно, что после этого у меня уже сложил­ ся целый рассказ. Он никогда бы не перешел на французский, если бы это не ассоциировалось у него с каким-то конкретным чувством. Имело смысл поду­ мать над тем, почему он так поступил. Были ли у него какие-то потери, связан­ ные с французским франком? В те дни не было речи об инфляции и девальва­ ции. Ключ к тайне не в этом. У меня вообще были сомнения на счет того, день­ ги это или любовь. Он не относился к тем людям, которые едут во Францию на склоне лет, однако студентом он был в Париже, изучал право, — вероятно, в Сорбонне. После этого было уже сравнительно несложно собрать воедино всю историю.

Но иногда можно столкнуться с подлинной трагедией. На рис. 2 изобра­ жены результаты тестирования женщины примерно тридцатилетнего возраста.

Рис. 2. Ассоциативный тест

Она находилась в клинике с диагнозом «шизофрения в депрессивной форме». Естественно, прогнозы были плохими. Эта женщина находилась под моим на­ блюдением и вызывала у меня особое чувство. Я чувствовал, что не могу пол­ ностью согласиться с пессимистическими прогнозами, поскольку и сама ши­ зофрения представлялась мне чем-то весьма условным. Я полагаю, что все мы в каком-то отношении являемся сумасшедшими. А это был и сам по себе нео­ бычный случай, так что считать этот диагноз окончательным мне не хотелось. В те дни мы мало что об этом знали. Покопавшись в анамнезе, я не нашел ни­ чего такого, что пролило бы свет на тайну ее заболевания. Поэтому я провел с больной ассоциативный тест, после которого пришел к очень интересным вы­ водам. Первое отклонение было вызвано словом ангел, при слове упрямый не было никакой реакции вообще; кроме этого были еще слова: зло, богатый,

деньги, глупый, милый и вступить в брак. Эта женщина была замужем за

состоятельным человеком, занимавшим прекрасное положение, и, очевидно, вполне счастлива. Я обратился к ее мужу, но он лишь повторил то, что я уже слышал от нее: депрессия началась спустя два месяца после того, как умер ее старший ребенок — маленькая четырехлетняя девочка. Ничего больше об эти­ ологии заболевания мне выяснить не удалось. Ассоциативный тест дал совер­ шенно сбивающую с толку серию никак не связывающихся воедино реакций. Вы часто будете попадать в подобную ситуацию, особенно если у вас нет усто­ явшегося метода работы с подобными заболеваниями. В таких случаях снача­ ла следует спросить тестируемого о тех словах, которые не касаются существа дела. Спросив сразу же о словах, вызвавших сильнейшее возбуждение, вы рис­ куете получить неверный ответ, поэтому начните с относительно без­ болезненных слов — тогда вы сможете получить искренние ответы. Я сказал: «Для вас что-то значит слово ангел!» — и получил ответ: «Безусловно, это ре­ бенок, которого я потеряла». Затем она разрыдалась. Когда буря утихла, я спросил: «А что для вас значит слово упрямый!» — «Оно для меня ничего не значит», — сказала она. Но я возразил: «Это слово вызвало у вас сильное бес­ покойство и, следовательно, у вас с ним что-то связано». Увы, тут я ничего не добился. Затем я перешел к слову зло, но и тут выведать ничего не удалось. Была строго негативная реакция, из которой следовало, что она не намерена отвечать. Когда дошли до слова голубой, она сказала: «Это глаза ребенка, кото­ рого я потеряла». Я спросил: «Они вызывали у вас особое чувство?» — «Конеч­ но, — ответила она, — они были такими голубыми, когда ребенок родился». Меня заинтересовало выражение ее лица, и я сказал: «Почему это вас огорча­ ет?» — на что она ответила: «Да, у нее были совсем не такие глаза, как у моего мужа». В конце концов выяснилось, что у ребенка были такие глаза, как у ее прежнего возлюбленного. Я сказал: «Вас что-то огорчает в связи с этим чело­ веком?» Так мне удалось выпытать у нее все.

В маленьком городке, где она росла, жил богатый молодой человек. Она была из приличной семьи, но и только. А он принадлежал к зажиточной ари-

стократии, был героем, о котором мечтали все девочки города. Она была сим­ патичной девушкой и считала, что у нее есть шанс. Вскоре, однако, она убе­ дилась в обратном, и в семье решили: «Зачем о нем думать? Он богат и знать тебя не знает. Есть такой-то господин — превосходный человек. Почему бы тебе не выйти за него?» Она так и поступила и была вполне счастлива с мужем до тех пор, пока на пятом году их супружеской жизни к ней не явился в гости ее старый приятель из родного городка. Когда муж вышел из комнаты, гость сказал ей: «Ты причинила боль одному господину» (имелся в виду тот самый человек). Она сказала: «Вот как! Я причинила боль?» — и в ответ услышала: «Неужели ты не знала, что он был в тебя влюблен? А он ведь очень расст­ роился, когда узнал, что ты вышла замуж за другого». В душе у нее вспыхнул огонь, но она сумела его погасить. Спустя две недели она купала своих детей: двухлетнего сына и четырехлетнюю дочь. Вода в их городе — а дело было не в Швейцарии — была подозрительной: в ней содержалась инфекция брюшного тифа. Она заметила, что дочка сосет влажную губку, но не помешала ей, а ког­ да сын сказал, что хочет пить, она и ему позволила пить эту, по всей вероятно­ сти, зараженную воду. Девочка заразилась брюшным тифом и умерла, а маль­ чика удалось спасти. Затем она получила то, что хотела (а может быть, этого хотел вселившийся в нее бес?) — отказалась от своего брака, с тем чтобы вый­ ти замуж за другого человека. С этой целью она и совершила убийство. Сама она этого не понимала: просто сообщила мне факты, но не сделала вывода, что на ней лежит ответственность за смерть ребенка (ей-то было известно, что вода содержит инфекцию и пить ее опасно). Передо мной встала дилемма: сказать ей, что она совершила преступление, или лучше хранить молчание. (Вопрос был лишь в том, говорить ли об этом ей, сам факт преступления ни­ каких сомнений не вызывал.) Сначала я подумал, что, сказав ей об этом, я могу резко ухудшить ее состояние, но поскольку, с другой стороны, прогноз все равно был никудышным, существовала и другая возможность: осознав со­ деянное, она могла поправиться. Поэтому я решил идти ва-банк: «Вы убили своего ребенка». Поначалу это вызвало у нее взрыв эмоций, но затем она не могла не признать факты. Через три недели мы уже смогли ее выписать, и больше она уже никогда не попадала в клинику. Я наблюдал ее в течение пят­ надцати лет — никаких рецидивов не было. В ее случае депрессия объяснялась чисто психологически: она была убийцей и при иных обстоятельствах заслу­ живала бы уголовного наказания. Вместо тюрьмы она попала в сумасшедший дом. Возложив этот непосильный груз на ее сознание, я фактически спас ее от умопомешательства. Если грех признан кем-то, с этим уже можно жить. А если нет — неизбежны самые печальные последствия. <...>

Чтобы покончить с рассмотрением ассоциативных тестов, я должен упомя­ нуть об абсолютно ином эксперименте. Надеюсь, вы простите меня за то, что в целях экономии времени я не буду входить в детали разработок, но эти диаграм­ мы (рис. 3, 4, 5, 6) иллюстрируют результаты очень обширных исследований,

отец дочь I дочь II

I II III IV V VI VII VIII IX X XI XII X11I XIV XV

муж

жена

I II III IV V VI VII VIII IX X XI XII XIII XIV XV

незамужняя сестра замужняя сестра

I 11 III IV V VI VII V111 IX X XI XII XIII XIV XV

Рис. 4—6. Семейные ассоциативные тесты

чае, вы можете сделать определенные выводы. Мать была сорока пяти лет, ее муж — алкоголик. Жизнь ее, стало быть, не сложилась. И вот у дочери точно та­ кие же реакции, как и у матери. Если эта девушка только вступает в мир, но так, словно ей уже сорок пять и она замужем за алкоголиком, вообразите, какой кошмар ее ожидает! Такой сопричастностью объясняется, почему дочь алкого­ лика, юность которой была сущим адом, в конце концов, найдет себе такого же алкоголика и выйдет за него замуж; если же волей судьбы он таковым не окажет­ ся, она его переделает — чтобы все было, как у нее в семье.

На рис. 4 представлен тоже поразительный случай. Вдовствующий отец имел двух дочерей, которые жили с ним в полном согласии. Реагируют они крайне неестественно: то ли у него девичьи реакции, то ли обе девочки реаги-

368 Тема 2. Становление предмета психологии

руют, как мужчина (у них даже была одинаковая манера говорить). Но вся эта психическая маска подпорчена примесью чужеродного элемента; все-таки де­ вочка и ее отец — не одно и то же.

Рис. 5 — случай двух супругов. Эта диаграмма привносит более оптимис­ тическую ноту в мои слишком пессимистические картины. Здесь вы видите абсолютную гармонию, но не впадайте в заблуждение, принимая такую гармо­ нию за рай, ибо через какое-то время эти люди начнут конфликтовать — и как раз потому, что они такие гармоничные. Основанная на сопричастности глубо­ кая семейная гармония вскоре вызывает яростные попытки обоих супругов освободиться, отделаться друг от друга; чтобы иметь основания чувствовать себя непонятыми, они специально выискивают болезненные темы для разго­ воров. Если вы займетесь обычной психологией брака, то обнаружите, что больше всего неприятностей возникает вследствие такого коварного изыскивания болезненных тем, не имеющих под собой никакой почвы.

Рис. 6 тоже весьма интересен. Эти две женщины — сестры, живущие вме­ сте; одна одинокая, а другая замужем. Их высший показатель мы находим под номером V. Жена, чьи показатели мы видим на рис. 5, является третьей сест­ рой этих двух женщин, и хотя, скорее всего, изначально они все были одного и того же типа, она вышла замуж за мужчину другого типа. Их высший показа­ тель находится под номером III (рис.5). <...>

Теперь мы переступим границу и обратимся к снам. Я не намерен давать никакого введения в анализ снов6. Я считаю, что лучше всего будет просто показать вам, как я разбираю сны; необходимости в особых теоретических разъяснениях тут нет, поскольку легко увидеть, из чего я исхожу. Безусловно, я широко использую сны, поскольку они являются объективным источником информации при лечении психопатологии. Когда врач имеет дело с неким слу­ чаем, ему трудно держать свое мнение при себе. И чем больше вы знаете слу­ чаев, тем больше героических усилий приходится делать, дабы не знать — для того, чтобы дать пациенту шанс. Я все время стараюсь не знать и не видеть. Во имя того, чтобы предоставить пациенту возможность выразить свой собствен­ ный материал, не грех назваться профаном или дать явственно понять это. Но это не значит, что вы должны совершенно устраниться.

Вот случай сорокалетнего женатого мужчины, прежде ничем не болевше­ го. Он выглядит вполне нормально; это директор крупной публичной школы, очень разумный человек, изучивший ныне уже устаревшее направление в пси­ хологии — психологию Вундта7, которая не имеет ничего общего с конк-

6 См.: Jung CG. On the practical use of dream analysis // Jung CG. Collected Works. L., 1953— 1964. Vol. 16; см. также: Jung CG. General aspects of dream Psychology // Jung CG. Collected Works. L., 1953-1964. Vol. 8.

7 Вундт (Wundi) Вильгельм Макс (1832 — 1920) — немецкий физиолог, психолог и фило­ соф; основатель экспериментальной психологии; см. его тексты на с. 22—53, 231—235 наст, изд. — Ред.-сост.

ретными обстоятельствами человеческой жизни и лишь парит в стратосфере абстрактных идей. Недавно его стали беспокоить невротические симптомы. Время от времени его донимали какие-то головокружения, приступы необы­ чайной слабости, истощение, учащенное сердцебиение и тошнота. Этот синд­ ром представляет собой хорошо известную в Швейцарии картину заболевания. Это горная болезнь, жертвой которой во время подъема легко могут стать люди, не привыкшие к большой высоте. Поэтому я спросил: «У вас, случайно, не гор­ ная болезнь?» И он сказал: «Да, вы правы. Ощущения точно как при горной болезни». Я спросил его, были ли у него сны, и он сказал, что недавно у него было три сна.

Я не люблю анализировать сны по отдельности, поскольку один самосто­ ятельно взятый сон может быть проинтерпретирован произвольно, относитель­ но изолированного сна возможны любые спекуляции; но если сопоставить се­ рию, скажем, из двадцати или ста снов, можно увидеть интересные вещи. Вы видите процесс, протекающий в бессознательном от ночи к ночи, и непрерыв­ ность бессознательной psyche на протяжении дня и ночи. Вероятно, мы посто­ янно видим сны, хотя и не осознаем этого днем по причине высокой ясности сознания, но ночью, когда имеет место abaissement du niveau mental [понижение умственного уровня (франц.). — Ред.-сост.], сны прорываются из глубин и ста­ новятся видимыми.

В первом сне пациент обнаруживает себя в маленькой швейцарской дер вушке. Унего очень представительный внешний вид, на нем длинное темное ние; под рукой он несет несколько толстых книг. Среди стоящих группкой м дых людей он узнает своих бывших одноклассников. Они смотрят на него и рят: «Этот парень не часто тут появляется».

Для того чтобы понять этот сон, вы должны вспомнить, что пациент за­ нимал прекрасное положение и был человеком весьма ученым. Но начинал он с самого дна и поистине создал себя сам. Его родители были очень бедными крестьянами, а он поднялся до своего нынешнего положения. Он очень често­ любив и полон надежд на то, что поднимется еще выше. Он напоминает чело­ века, который в один прекрасный день от уровня моря поднялся на высоту 6000 футов и там увидел возвышающиеся над ним пики высотой в 12000 футов. Он находится в той точке, откуда другие начинают свой подъем на эти вершины, и это заставляет его забыть тот факт, что он уже одолел свои 6000 футов, и он немедленно начинает штурмовать новую высоту. Но на самом деле, хотя он этого и не понимает, он устал от предыдущего восхождения и в данный момент совершенно не способен двигаться дальше. Вот это непонимание и является причиной появления у него симптомов горной болезни. Сон переносит ны­ нешнюю психологическую ситуацию в его родной дом. Контраст между ним самим, когда он появляется в родной деревушке с важным видом, в длинном темном одеянии и с толстыми книжками под мышкой, и деревенским парнем, который бросает реплику, что он, дескать, не часто тут появляется, означает, что он редко вспоминает о том, откуда он вышел. Напротив, он думает о своей