!Учебный год 2024 / Юридическая психология / Дормашев Ю.Б. и др. (ред.-сост.)- Общая психология. Тексты. В трёх томах -2013 / PDF / ТОМ I / Дормашев Ю.Б. и др. (ред.)-Общая психология. Тексты. Т.1, Кн.2-2013

разгадывая симптомы, можем реконструировать по нашему опыту. Из наблюде­ ния Брейера мы уже знаем, что предпосылкой для существования симптома яв­ ляется то, что какой-то душевный процесс не произошел до конца нормальным образом, так что он не мог стать сознательным. Симптом представляет собой за­ меститель того, что не осуществилось. Теперь мы знаем, к какой точке прилага­ ется действие предполагаемой силы. Сильное сопротивление должно было на­ правиться против того, чтобы упомянутый душевный процесс проник в созна­ ние; поэтому он остался бессознательным. Как бессознательный, он обладает способностью образовать симптом. То же самое сопротивление во время анали­ тического лечения вновь противодействует стремлению перевести бессозна­ тельное в сознание. Это мы ощущаем как сопротивление. Патогенный процесс, проявляющийся в виде сопротивления, заслуживает названия вытеснения

(Verdrängung).

Об этом процессе вытеснения мы должны составить себе более опре­ деленное представление. Оно является предпосылкой образования симптомов, но оно выступает также как то, чему мы не знаем аналогов. Если мы возьмем, к примеру, импульс, душевный процесс, стремящийся превратиться в действие, то мы знаем, что он может быть отклонен, и это мы называем отказом или осуждением. При этом у него отнимается энергия, которой он располагает, он становится бессильным, но может сохраниться как воспоминание. Весь про­ цесс принятия решения о нем проходит под контролем Я. Совсем иное дело, если мы представим себе, что этот же импульс подлежит вытеснению. Тогда он сохранил бы свою энергию, и о нем не осталось бы никакого воспоминания, а процесс вытеснения совершился бы также незаметно для Я. Таким образом, это сравнение не приближает нас к пониманию сущности вытеснения.

Я хочу сообщить вам, какие теоретические представления оказались един­ ственно приемлемыми, чтобы придать понятию вытеснения большую опреде­ ленность. Прежде всего, нам необходимо перейти от чисто описательного смысла слова «бессознательное» к систематическому, т.е. мы решаемся сказать, что сознательность или бессознательность психического процесса является лишь одним из его свойств, которое может быть неоднозначным. Если такой процесс остался бессознательным, то это отсутствие сознания, быть может, только знак постигшей его судьбы, но не сама судьба. Для того чтобы нагляд­ но представить эту судьбу, предположим, что всякий душевный процесс — здесь должно быть допущено исключение, о котором будет упомянуто ниже, — сначала существует в бессознательной стадии или фазе и только из нее перехо­ дит в сознательную фазу, примерно как фотографическое изображение пред­ ставляет собой сначала негатив и затем благодаря позитивному процессу ста­ новится изображением. Но не из всякого негатива получается позитив, и так же не обязательно, чтобы всякий бессознательный душевный процесс превра­ щался в сознательный. Иными словами: отдельный процесс входит сначала в психическую систему бессознательного и может затем при известных услови­ ях перейти в систему сознательного.

следствием этого были бы бесконечные затруднения при описании, и един­ ственно важный факт — именно тот, что это психоидное почти во всех осталь­ ных пунктах совпадает с признанно психическим, — был бы оттеснен на зад­ ний план из-за предубеждения, которое создалось в те времена, когда еще не знали о психоидном или о самом в нем важном.

Теперь мы сможем манипулировать нашими тремя терминами — СЗ, ПСЗ и БСЗ, если только не будем забывать, что в описательном смысле имеется два вида бессознательного, а в динамическом — только один. Для ряда целей из­ ложения мы можем опустить это деление, но для других оно, конечно, необ­ ходимо. Мы все же к этому двоякому значению бессознательного более или менее привыкли и хорошо с ним уживались. Но уклониться от этой двой­ ственности, насколько я вижу, нельзя. Различение сознательного и бессозна­ тельного является, в конце концов, вопросом восприятия, на который можно ответить «да» и «нет»; сам же акт восприятия не дает нам никаких сведений о том, по какой причине что-то воспринимается или не воспринимается. Нельзя жаловаться на то, что динамическое в своем проявлении получает лишь дву­ смысленное выражение2.

2Ср.: Freud S. Bemerkungen über den Begriff des Unbewussten // Gesammelte Werke. Bd. VIII.

Здесь следует отметить недавнее изменение в критике бессознательного. Многие исследо­

ватели, не отвергающие признания психоаналитических фактов, но не соглашающиеся с суще­ ствованием бессознательного, получают сведения, опираясь на неоспоримый факт, что созна­ ние как феномен содержит в себе большой ряд ступеней интенсивности или отчетливости. Как есть процессы, которые очень живы, резки и явно сознательны, так мы переживаем и другие, лишь слабо, едва заметно осознаваемые: а слабее всего якобы осознаются именно те, которые психоанализ хочет назвать неподходящим словом «бессознательные». Но они будто бы в то же время и осознаны или находятся в сознании, и их можно сделать в полной мере осознанными, если им уделить достаточно внимания. В той мере, в какой на решение в таком вопросе, зави­ сящем или от традиций, или от эмоциональных моментов, можно повлиять аргументацией, следует по этому поводу заметить следующее: указание на шкалу отчетливости осознанности не содержит ничего обязательного и имеет не больше доказательности, чем, например, аналогич­ ные положения: есть столько ступеней освещения, начиная от резкого, слепящего света и кон­ чая слабыми проблесками мерцания, что темноты, следовательно, вообще не существует; или: есть различные степени витальности, значит, нет смерти. Эти положения, быть может, в извес­ тном смысле и содержательны, но практически они неприменимы, и это тотчас же обна­ руживается, если выводить из них заключения, например: значит, света зажигать не надо или, следовательно, все организмы бессмертны. А кроме того, приравниванием незамеченного к бессознательному достигается лишь то, что отнимается единственная непосредственная досто­ верность, вообще имеющаяся у психики. Сознание, о котором ничего не знаешь, кажется мне все же много абсурднее, чем бессознательное психическое. И, наконец, такое приравнивание незамеченного к бессознательному производилось, очевидно, без учета динамических соотно­ шений, которые для психоаналитического понимания были решающими, ибо при этом не уч­ тены два факта: во-первых, что посвятить такому незамеченному достаточно внимания очень трудно и требует большого напряжения; во-вторых, если это и достигнуто, то ранее незамечен­ ное теперь не узнается сознанием, а довольно часто кажется ему совершенно чуждым, противо­ речащим и резко им отвергается. Обращение бессознательного на малозамеченное и незаме­ ченное исходит, следовательно, только из предубеждения, для которого идентичность психи­ ческого с сознательным раз и навсегда установлена.

KI. Юнг

[Индивидуальное и коллективное бессознательное.

Функция бессознательного]*

<...> я намереваюсь завершить рассмотрение структуры человеческой души. Обсуждение данной проблемы было бы неполным без учета существования бессознательных процессов. Но сперва позвольте мне кратко повторить мои <...> рассуждения.

Нам не дано иметь дело с самими бессознательными процессами — они недосягаемы. Их невозможно постичь непосредственно, ибо они являются нам лишь в своих продуктах; исходя из своеобразия последних, мы постулируем необходимость наличия чего-то такого, что стоит за ними и из чего они возни­ кают. Эту темную сферу мы называем бессознательной psyche1. <...>

* Юнг К.Г. Аналитическая психология: ее теория и практика. Тэвистокские лекции // Юнг КГ Тэвистокские лекции. М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 1998. С. 45—53; Юнг КГ. Отношение между Я и бессознательным // Юнг К.Г. Собрание сочинений. Психология бессознательного. М.: Канон, 1994. С. 240-249.

1 С переводом термина psyche (в английском и немецком языках его написание идентич­ но) в отечественном юнговедении царит путаница. Имеются следующие варианты его пере­ дачи на русском языке: псюхе (В. Бакусев), психея (С. Аверинцев), психе (Е. Мелетинский), психика (А. Руткевич). Ситуацию усложняет также и тот факт, что С.С. Аверинцев в одних местах переводит psyche как «психею», а в других — как «душу» (см. его перевод фрагмента из работы Юнга «К пониманию психологии архетипа младенца» в сб. «Самосознание европейс­ кой культуры XX века». М., 1991. С. 119—124). Ему же принадлежит и попытка разобраться со значением данного понятия. «Психея» (Psyche), — пишет он в примечаниях к упомянутой работе (там же, с. 126), — в словоупотреблении Юнга особый термин, не тождественный тер­ мину «душа», хотя этимологически он представляет собой латинское транскрибирование гре­ ческого psykhe — душа. По Юнгу, душа есть «ограниченный функциональный комплекс», стро­ го организованный вокруг Я; психея же вмещает в себя полноту всех психических процессов, регистрируемых при наблюдении данного индивида, включая проявления коллективного бес­ сознательного и вообще все эти прорывы внеличной стихии в его личность. Поэтому душа — часть, психея — целое». Как ни привлекателен выход, предложенный С.С. Аверинцевым, вое-

дению; однако их продукты, пересекающие порог сознания, можно подразде­ лить на два класса. К первому принадлежит осознаваемый материал, имеющий явно индивидуальное происхождение; содержания подобного рода являются индивидуальным достоянием или же продуктами инстинктивных процессов, конституирующих личность в целом. Кроме того, имеются забытые или вытес­ ненные содержания, а также содержания творческого характера. В них нет ни­ чего особенного. У иного человека они могут даже приобретать сознательный характер. Некоторые люди способны осознавать то, чего не осознают другие.

Я называю этот класс содержаний подсознанием или индивидуальным бессозна­ тельным, ибо он, насколько мы можем судить, состоит исключительно из ин­ дивидуальных элементов — тех, которые конституируют человеческую лич­ ность в целом.

Существует также другой класс, к которому принадлежат содержания практически неизвестного происхождения; понятно лишь, что они ни в коем случае не могут быть занесены в разряд индивидуально приобретенного. У этих содержаний есть одна удивительная особенность — их мифологический харак­ тер. Они как бы принадлежат строю души, свойственному не какой-то отдель­ ной личности, а человечеству вообще. Впервые столкнувшись с подобными со­ держаниями, я задумался о том, не могут ли они быть унаследованными, и предположил, что их можно объяснить расовой наследственностью. Для того чтобы во всем этом разобраться, я отправился в Соединенные Штаты, где, изу­ чая сны чистокровных негров, имел возможность убедиться в том, что эти об­ разы не имеют никакого отношения к так называемой кровной или расовой наследственности, равно как и не являются продуктами личного опыта инди­ вида. Они принадлежат человечеству в целом и поэтому имеют коллективную природу.

Воспользовавшись выражением св. Августина2, я назвал эти коллектив­ ные праформы архетипами3. «Архетип» означает: typos (отпечаток), определ ное образование архаического характера, содержащее, как по форме, так и п смыслу, мифологические мотивы. В чистом виде последние присутствуют в ках, мифах, легендах, в фольклоре. Вот некоторые из хорошо известных мот

пользоваться им нам не представляется возможным: во-первых, контекст, в котором слово psyche появляется в «Тэвистокских лекциях», не так однозначен, а во-вторых, аверинцевский вариант перевода (психея) носит несколько искусственный характер. То же самое можно ска­ зать о словах «псюхе» и «психе». С другой стороны, переводя psyche как «психику» или «душу», мы бы пошли наперекор самому Юнгу, видимо, не случайно использовавшему помимо при­ вычных mentality, mind, soul еще и psyche. См. также комментарий в кн.: Юнг К.Г. Психология и алхимия. М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 1997. С. 476 (прим. 2). — Пер.

1 Августин Блаженный (Augustinus Sanctus) Аврелий (354—430) — философ и христианс­ кий теолог. — Ред.-сост.

3 См.: Jung CG. The Archetypes and the Collective Uncoscious // Jung CG. Collected Works. L., 1953-1964. Vol. 9(1, §5).

образы Героя, Спасителя, Дракона (образ, всегда связанный с образом Героя, торый призван победить Дракона), Кита или Чудовища, проглатывающего роя4. Вариацией мотива Героя и Дракона является катабазис — спуск в пещеру (в Некию). Вы помните, как в «Одиссее»5 Улисс спускается ad inferos [подзем­ ное царство (лат.). — Ред.-сост.], чтобы испросить совета у ясновидящего Тиресия. Мотив Некий постоянно встречается в древних культурах и распрост­ ранен практически повсеместно. Он выражает психологический механизм интроверсии6 сознательной части души в более глубокие слои бессознательной psyche. Из этих слоев и возникают содержания, носящие надличностный, ми­ фологический характер — другими словами, архетипы, которые вследствие этого я называю внеличностным или коллективным бессознательным.

Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что могу дать вам сейчас лишь самый приблизительный очерк проблемы коллективного бессознательного. Однако я приведу вам пример коллективно-бессознательного символизма и покажу, что я делаю для того, чтобы отличить его от индивидуального. Когда я поехал в Америку исследовать бессознательное чернокожих, меня интересовала конк­ ретная проблема: являются ли коллективные праобразы предметом расовой наследственности, или же это «априорные категории воображения», как их совершенно независимо от меня назвали два француза — Юбер и Мосс7. Один чернокожий рассказал мне свой сон, в котором среди действующих лиц был человек, распятый на колесе8. Нет смысла пересказывать весь сон; конечно же, наряду с аллюзиями на внеличностные идеи, в нем содержались и сугубо лич­ ные значения; я остановлюсь лишь на одном моменте. Это был весьма мало­ образованный чернокожий с юга, без намеков на особый интеллект. Учитывая общеизвестную религиозность негров, можно было с наибольшей вероятнос­ тью предположить, что он увидит во сне человека, распятого на кресте. Крест был бы частью его личного опыта. И, наоборот, было совершенно невероятно, что ему приснится человек, распятый на колесе. Это — довольно необычный образ. Я, разумеется, не могу полностью исключить возможности того, что по какому-то чудесному стечению обстоятельств, прежде чем ему это приснилось во сне, он мог где-то увидеть такую картинку или услыхать о чем-то подобном;

4См.: JungC.G. Symbols ofTransformation//Λ/flg CG. Collected Works. L., 1953—1964. Vol. 5. (ind.).

5Одиссея — поэма древнегреческого эпического поэта Гомера, повествующая о долгих, полных опасностей и приключений странствиях «хитроумного» Одиссея (римская форма имени — Улисс), царя острова Итаки; предполагается, что эта поэма сложилась на основе народно-эпического творчества в 8—7 в. до н.э. — Ред.-сост.

6Психологический механизм интроверсии — в аналитической психологии К. Юнга: процесс результат, качество, свойство и особенность личности, характеризующиеся доминирующей ориентацией на собственный внутренний мир. — Ред.-сост.

7См.: Hubert H., Mauss M. Melanges d'histoire des religions. Paris: Alcan, 1909. P. XXIX.

8См.: Jung CG. Symbols ofTransformation // Jung CG. Collected Works. L., 1953-1964. Vol. 5. §154.

348 Тема 2. Становление предмета психологии

если же он не имел какой-либо наглядной модели для своего представления, то речь идет об архетипическом образе, ибо распятие на колесе является мифо­ логическим мотивом. Это древнее Колесо-солнце, распятие на котором счита­ лось жертвой, с помощью каковой предполагалось умилостивить солнечного бога, точно так же, как прежде принесение в жертву людей и животных долж­ но было обеспечить плодородие земли. Идея Солнечного колеса крайне стара, быть может, это древнейшая из всех религиозных идей. Как свидетельствуют памятники, найденные в Родезии, мы можем проследить ее вплоть до мезоли­ тической и палеолитической эпох9. Следует учесть, что настоящее колесо было изобретено лишь в Бронзовом веке10, а в эпоху палеолита такого инструмента у людей еще не было. Видимо, родезийское Солнечное колесо относится к тому же периоду истории, что и предельно натуралистические рисунки животных — такие шедевры наблюдательности, как, например, знаменитое изображение носорога с птицами-клещеедами. Таким образом, Колесо-солнце, найденное в Родезии, было в свое время оригинальным прозрением, предположительно, архетипическим праобразом11. Образ колеса, однако, не натуралистичен: оно всегда строго разделено на восемь секторов (рис. 1). Такой символ — рассечен­ ный круг — встречается на протяжении всей истории человечества, равно как и в снах современных людей. Можно предположить, что изобретение настоя­ щего колеса началось с появления такого видения. Многие наши изобретения выросли из мифологического предвосхищения и первобытных образов. Напри­ мер, из искусства алхимии родилась современная химия. Наш сознательный научный разум берет свое начало в матрице бессознательного.

Сон того чернокожего о человеке, распятом на колесе, представляет собой повторение греческого мифологического мотива Иксиона, в наказание за ос-

9 Палеолит — древнейший период каменного века, начало которого совпадает с появле­ нием на Земле древнейших обезьяноподобных людей (свыше 2 млн лет назад), а конец отно­ сится к периоду времени примерно 10 тыс. лет назад. Мезолит — переходный период от древ­ него каменного века (палеолита) к новому каменному веку (неолиту), т.е. от 12 до 6 тыс. лет назад. — Ред.-сост.

10Бронзовый век — период приблизительно с начала 3-го тысячелетия до начала 1 -го тыся­ челетия до н.э. — Ред.-сост.

11См.: JungC.G. Psychology and Literature //Jung С. G. Collected Works. L., 1953—1964. Vol. 25. (§ 150). [Рус. пер. см.: Юнг К.Г. Психология и поэтическое творчество // Юнг К.Г. Собрание сочинений: В 19 т. М.: Ренессанс, 1992. Т. 15: Феномен духа в искусстве и науке. С. 138]; JungC.G. Psychology and Religion //JungC.G. Collected Works. L., 1953-1964. Vol.11. § 100. [Рус. пер. см.: Юнг К.Г. Психология и религия // Юнг К.Г. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991.

С.129-202. § 100]; JungC.G. Brother Klaus //Jung CG. Collected Works. L., 1953-1964. Vol. 11. § 484. Данные о родезийском Солнечном колесе не документированы, но подобные формы, высеченные на камне, были обнаружены в Анголе и в Южной Африке (см.: Willcox. The Rock Art of South Africa. Fig.23). Время их создания остается под вопросом. Что же касается «носо­ рога с птицами-клещеедами», это изображение происходит из Трансвааля и сейчас хранится в музее в Претории. Оно было обнаружено в 1928 г.; по этому поводу имеется множество пуб­ ликаций.

Рис. 1. Колесо-солнце

корбление богов и людей привязанного Зевсом к беспрерывно вертящемуся колесу. Я привел вам этот пример с мифологическим мотивом в сновидении просто для того, чтобы проиллюстрировать идею коллективного бессо­ знательного. Один пример, безусловно, ничего не доказывает. Но вряд ли ктото сможет предположить, что этот чернокожий изучал греческую мифологию, и весьма маловероятно, чтобы ему довелось видеть какие-либо изображения греческих мифологических сюжетов. Кроме того, изображения Иксиона дос­ таточно редки.

Ямог бы привести детально разработанную и убедительную аргументацию

впользу существования в бессознательном этих мифологических праформ. Но чтобы предоставить вам имеющийся у меня материал, мне пришлось бы про­ читать двухнедельный курс лекций. Сперва я должен был бы объяснить вам значение снов и их серий, затем привести соответствующие исторические па­ раллели, полностью разъяснив всю важность последних, — поскольку симво­ лизм этих образов не изучается ни в школах, ни в университетах, и в этой об­ ласти редко бывают осведомлены даже специалисты. Мне пришлось годами изучать все это, самостоятельно изыскивая материал, и я не могу рассчитывать на то, чтобы пусть даже самая высокообразованная аудитория была au courant [в курсе (франц.). — Ред. источника] столь неясных материй. Когда мы по­ дойдем к технике анализа сновидений, я вынужден буду хотя бы отчасти углу­ биться в этот мифологический материал, а вы сможете получить подлинное представление о подобной работе по отысканию параллелей тем или иным про­ дуктам бессознательного. Пока что я просто вынужден ограничиться утверж­ дением о том, что в этом слое бессознательного имеются мифологические праформы и что в нем продуцируются содержания, которые не могут быть припи­

саны деятельности индивида и даже порой находятся в прямом противоречии с индивидуальной психологией сновидца. Вы, например, будете сильно пора­ жены, узнав, что совершенно необразованный человек пережил во сне то, что никак не могло бы с ним произойти наяву — настолько непостижимым может быть содержание его сна. Аналогично и детские сны; нередко они наводят на