!Учебный год 2024 / Юридическая психология / Дормашев Ю.Б. и др. (ред.-сост.)- Общая психология. Тексты. В трёх томах -2013 / PDF / ТОМ I / Дормашев Ю.Б. и др. (ред.)-Общая психология. Тексты. Т.1, Кн.2-2013

250 Тема 2. Становление предмета психологии

хологией) спрошу себя, в чем состоит мое наслаждение, и из каких душевных процессов оно образуется. Но ответить на это мне не удается, так как сама по­ становка вопроса значительно изменила мое сознание. Я не могу в одно и то же время наслаждаться и исследовать мое наслаждение.

Но психологическое исследование не состоит в старании проследить процесс еще продолжающийся. Правило для разбора явлений, происходящих в сфере ощущения, состоит в следующем: Будь насколько возможно внимателен

к предмету или процессу, вызывающему ощущение, и когда предмет удален или процесс окончен, то вызови ощущение посредством воспоминания насколько воз­ можно живо и полно.

Предмет или процесс, вызывающий ощущение, называется стимулом это­ го ощущения. Если мы обращаем внимание на стимул, то ощущение становит­ ся яснее и занимает более прочное место в сознании, чем могло бы завоевать само по себе. Отсюда следует, что мы можем лучше всего наблюдать те ощуще­ ния, к стимулам которых мы были особенно внимательны. Мы должны избегать всякого вмешательства в деятельность сознания, откладывая наше наблюдение данного душевного процесса до тех пор, пока он не завершится и пока стимул, вызвавший его, не перестанет действовать на нас. Затем мы снова вызываем этот процесс, рассматриваем его со всех точек зрения и рассекаем его. Внутреннее рассмотрение должно быть исследованием post mortem (т.е. после смерти).

Сравнение может помочь нам выяснить значение этого правила. Мы можем сравнить сознание, на которое действует стимул, с воском, а сам сти­ мул — с печатью, надавливаемой на воск. Внимание подготавливает душу к восприятию впечатления, как нагревание подготавливает воск к наложению на него печати; и чем мы внимательнее к стимулу, тем сильнее впечатление, про­ изводимое им на нас. После нажима печати воск твердеет: мы можем вновь вызвать ощущение, исследовать его, наметить пройденный им путь и т.д., точ­ но так же, как можем поднести застывший воск к свету, разглядеть рисунок, заметить все трещинки на воске и т.д., так как это невозможно сделать, пока воск еще мягок и когда печать на него действует особенно сильно.

Но можно возразить, что подобное рассмотрение не может дать особенно надежных результатов. Каждая отдельная личность может прилагать этот метод только к своему собственному сознанию; и все мы знаем, как легко одному на­ блюдателю впасть в ошибку, и как необходимо иметь больше одного свидетеля чтобы прочно установить какой-нибудь факт. Нет никакой гарантии, что дру­ гие лица придут к тому же заключению после исследования своего сознания; нет также средств для сравнения заключения различных индивидуумов при сходных обстоятельствах.

На первое возражение отвечать нечего. Хотя мы не можем прилагать ме­ тода внутреннего рассмотрения ни к какому другому сознанию, кроме своего собственного, но мы можем устроить так, чтобы другие индивидуумы могли явиться свидетелями фактов, наблюденных нами самими. Этой цели мы дос­ тигнем, употребляя указанный метод при экспериментальных условиях.

Эксперимент есть опыт, испытание или наблюдение, тщательно произве­ денное при известных специальных условиях; цель этих условий — 1) сделать возможным для всякого, кто пожелает, повторение опыта, производя его совер­ шенно таким же образом, как он был произведен раньше, и 2) помочь наблю­ дателю удалить на время наблюдения всякого рода мешающие влияния и таким образом получить желаемый результат в чистой форме. Если мы точно укажем, как мы работали, то другие исследователи могут пройти чрез те же процессы и судить о правильности или неправильности нашего заключения; и если мы будем работать в подходящем месте, употребляя надлежащие инструменты, без поспешности и без перерывов, остерегаясь всяких чуждых нашему предмету влияний, могущих значительно видоизменить наше наблюдение, то можем быть уверены, что получим «чистые» результаты, — результаты, непосредствен­ но вытекающие из созданных нами условий и не обязанные своим возникно­ вением каким бы то ни было непредвиденным и неурегулированным причи­ нам. Опыт таким образом обеспечивает точность наблюдения и связь всякого результата с вызывающими его условиями; в то же время он дает возможность наблюдателям всего мира совместно работать над одной и той же психологи­ ческой проблемой.

Психологической опыт не отличается существенным образом от опытов других наук — физики, физиологии и т.д. Одно только упомянутое уже разли­ чие всегда остается налицо: в то время, как новооткрытое насекомое или ред­ кий минерал возможно уложить в коробку и переслать от одного наблюдателя к другому в отдаленную страну, — психолог никогда не может подобным же образом предоставить свое сознание на рассмотрение другого психолога. Но это различие не имеет существенного значения: оно не касается характера и отправления самого опыта, не мешает точности психологических результатов, не мешает и совместным психологическим исследованиям.

Правило экспериментального исследования таково: надо ставить такие

условия, чтобы производящий опыт был как можно менее доступен внешнему влия­ нию; надо устремить свое внимание на стимул и, уделив его, вновь вызвать в душе воспоминание об ощущении. Затем надо выразить словами процессы, составляющие

ваше сознание стимула. Описание условий должно быть сделано лицом, помога­ ющим при опыте, создавшим для вас условия, при которых опыт производится. Его описание условий и ваше описание опыта представят собой данные, с кото­ рыми могут при своих работах сообразоваться другие психологи.

Какова бы ни была форма интроспективного метода, но она требует учас­ тия памяти. Поэтому нужно как можно лучше работать памятью; промежуток времени между опытом и описанием его не должен быть настолько краток, что­ бы память не извлекла возможность восстановить опыта, и не настолько дли­ нен, чтобы испытанное ощущение поблекло или смешалось с другими ощуще­ ниями. В своей экспериментальной форме интроспекция требует, далее, точ­ ности выражений. Термины, которыми описывается то, что мы испытываем, должны быть определенны, ясны и конкретны. Сознательный процесс подобен

фреске, написанной крупными мазками красок, со всевозможными посред­ ствующими световыми и теневыми пространствами; слова же — это маленькие кусочки камней, из которых составляется мозаика. Если мы хотим изобразить картину с помощью мозаики, то должны следить за тем, чтобы наши камешки были маленькие, и притом всевозможных цветов и оттенков. Иначе наше изоб­ ражение не будет очень похоже на оригинал.

Интроспекция — единственный метод, которым мы можем исследовать факты и законы ощущения. Мы можем плохо пользоваться этим методом, на­ блюдая, например, за ощущением, пока оно еще продолжается: мы можем при­ менять этот метод несовершенным образом, употребляя его при меняющихся условиях, или давая неполный отчет о том, что мы испытали, или работая в такое время, когда память утомлена, и можем пользоваться этим методом пра­ вильно, при экспериментальных условиях и с надлежащею осторожностью. Но, как бы мы его ни прилагали, это единственный метод, которому мы можем следовать.

Когда мы переходим от первой и второй части к третьей части задачи пси­ хологии, — когда мы задаем себе вопрос не о том, каковы обнаруживаемые интроспекцией факты и законы ощущения, а о том, каковы телесные процес­ сы, сопровождающие процессы ощущения, то мы должны принять во внима­ ние деятельность тела, о которой трактуют физиологи и биологи, достигшие своих знаний благодаря методам, свойственным физиологии и психологии. Соединение физиологических и психологических методов для психофизичес­ ких целей привело к созданию известного количества «психофизических мето­ дов». < ...>

Общие правила для исследования ощущений

«Экспериментальные условия», необходимые для того, чтобы придать научное значение результатам самонаблюдения, разумеется, различны при различных ощущениях. Правила, применяемые к чувству зрения, не годятся для чувства слуха, если не подвергнутся известным изменениям. Но есть известные усло­ вия, которые всегда должны быть соблюдены, с какими бы ощущениями мы ни имели дело; или, взглянув на наш предмет с другой стороны, мы всегда можем впасть в известные ошибки, которых нам постоянно следует остерегаться.

1. При интроспекции или самонаблюдении мы должны быть совершенно беспристрастны, совершенно свободны от предрассудков. Мы не должны ру­ ководиться никакими предвзятыми мнениями. Мы склонны думать, что, по всей вероятности, известное явление произойдет, или же можем пожелать, что­ бы у нас получился данный уже результат для подтверждения заранее состав­ ленного нами мнения. И в том, и в другом случае мы находимся в опасности сделать ложное наблюдение. Мы должны быть готовы принять факты такими, как они есть.

Беспристрастие есть необходимое условие всякого научного наблюдения. Мы наблюдаем потому, что нас интересует результат наблюдения; какой-ни­ будь случай навел нас на объяснение известных явлений, и нам интересно про­ извести систематический опыт, чтобы убедиться, правильно ли наше объясне­ ние. Опытный наблюдатель, психолог, физик и т.д., может сразу определить, чего стоит данное предположение; он не позволит ему оказывать влияние на его наблюдение. Но начинающий крайне склонен поддаться предвзятому мне­ нию и видеть не то, что есть, а то, чего он ожидает или желает.

Но при психологических исследованиях беспристрастие особенно трудно. В большей части наук опасность быть пристрастным угрожает лишь после того, как некоторые случайные наблюдения внушили какое-нибудь мнение. В психо­ логии животных и ребенка наклонность к подтверждению предвзятого мнения может существовать прежде, чем произведены какие бы то ни было наблюдения, и все наблюдения, начиная с первого, страдают от этого. Мать и нянька находят признаки ума в ребенке, когда беспристрастный наблюдатель не увидит ничего подобного; и любители животных рассказывают удивительные истории про ум своих любимцев. В психологии взрослого человека предвзятые мнения могут также предшествовать наблюдению. От психолога требуется известная реши­ тельность и ровность настроения, нравственное упорство и равновесие. Вредно может быть не только горячее желание, вызывающее веру: эта опасность точно так же грозит химику, как и психологу. Более важное значение имеет то, что предметы исследования психолога внутренне неуловимы, что их исследование требует быстроты и точности, и что наблюдатель должен позабыть все обще­ ственные отношения и принять совершенно независимое положение по отно­ шению к фактам, которые, по крайней мере отчасти, создаются им самим. Мно­ гие люди слишком снисходительны, слишком поддаются влиянию рассудка (да­ вая возможность рассуждениям об опыте заменять самый опыт), слишком впечатлительны и т. д., чтобы быть беспристрастными.

Для того, чтобы установить факты, мы должны быть свободны от всяких предвзятых взглядов; мы должны иметь общий интерес к предмету, но не же­ лать во что бы то ни стало достигнуть известного результата.

2. При самонаблюдении мы должны управлять нашим вниманием. Внима­ ние не должно ни рассеиваться, ни блуждать.

Причины этого правила приведены выше. Чем с большим вниманием мы наблюдаем какой-нибудь случай, тем более точно и продолжительно наше вос­ поминание о нем.

Начинающему трудно контролировать свое внимание. Во-первых, опыт не научил его, на что именно ему следует обратить внимание, и потому он скло­ нен развлекаться случайными и посторонними стимулами. Когда же это зат­ руднение устранено, то все-таки можно опасаться, что внимание будет рассе­ иваться или блуждать. Наблюдатель будет иметь возможность прерывать свое самонаблюдение и задавать себе вопрос, исполняет ли он предписания, доста­ точно ли напряжено его внимание, каково значение того или другого условия

254 Тема 2. Становление предмета психологии

опыта и т. д. Единственным средством для устранения этих ошибок является практика; и даже практика не может обеспечить сосредоточение внимания на одном предмете, если наблюдение длится слишком долго.

3. При самонаблюдении тело и душа должны быть свежи.

Утомление и изнеможение не дают возможности сосредоточить на чемнибудь внимание. Мы не можем быть внимательны, когда нас одолевает дре­ мота, или когда мы доработались до того, что мускулы наши становятся непод­ вижными от боли. А если нет внимания, то не может быть и речи о самонаб­ людении.

Из этого следует, что лучше всего мы можем делать наблюдения над сами­ ми собой по утрам; или же, если утренние часы оказываются почему-нибудь неудобными, то после полудня, когда человек успел освежиться умеренным движением. Не следует заниматься самонаблюдением тотчас после еды, т.е. в такое время, когда нас естественно клонит ко сну. Отсюда следует также, 1) что, если психологическое наблюдение обещает быть продолжительным, то лучше в течение многих дней работать над ним понемногу, чем сделать его быстро и чем подолгу сидеть над ним в течение нескольких дней, и 2) что надо работать ежедневно в один и тот же час. Первое правило не даст нам утомить­ ся в один сеанс; второе сохраняет состояние свежести и утомления неизмен­ ным каждый день.

4. При самонаблюдении наше общее состояние, как физическое, так и душевное, должно быть благоприятным. Мы должны чувствовать себя хоро­ шо, приятно, быть в хорошем настроении и с интересом относиться к своему предмету.

Всякое физическое или душевное расстройство мешает самонаблюдению: одышка, насморк, слишком теплая комната, напряженное положение тела (как, например, в том случае, когда наблюдатель сидит на низком стуле у вы­ сокого стола), или раздражение по тому поводу, что приходится работать в дан­ ное время, самомнение, нервность (боязнь, правильно ли мы совершаем рабо­ ту, правильно ли работает наш сосед и т.д.), нетерпение, сомнение в необходи­ мости данного опыта, неприязнь к тем, с которыми приходится производить опыт, равнодушие, происходящее от частого повторения известного опыта и пренебрежение к нему вследствие слишком близкого знакомства с его услови­ ями, и т. д. Трудно быть уверенным, что наши результаты получены при самом благоприятном физическом и душевном состоянии; но никакие другие резуль­ таты не могут иметь действительного значения.

Вот важнейшие общие правила, которым надо следовать при самонаблю­ дении. Можем ли мы иметь полную уверенность, что соблюли их?

Даже когда мы думаем, что приняли всевозможные предосторожности, то часто случается, что некоторые из необходимых условий остаются невыпол­ ненными. Как бы благоприятно ни было общее состояние души и тела, как бы опытен ни был наблюдатель, но всегда может произойти незаметное колебание внимания, или неподозреваемое влияние предвзятого мнения. Поэтому, хотя

во многих случаях мы имеем основание надеяться на получение совершенно правильных результатов, но не можем быть уверены в том, что единичный ре­ зультат какого-нибудь одного опыта совершенно свободен от ошибок. Есть, однако, один метод, употребляемый как в науке, так и в практической жизни и помогающий нам установить известную меру или норму, с которой могут быть сравниваемы все отдельные результаты при всевозможных меняющихся обстоятельствах: это метод средних выводов — мы производим множество на­ блюдений и берем то, что они дают в среднем. Этот средний результат не пред­ ставит наблюдателя в самом лучшем свете, но укажет на нормальное или сред­ нее проявление, какого можно ожидать от данного лица при условиях настоль­ ко благоприятных, насколько они возможны в человеческой природе. Среднее данное находится между результатом, полученным при абсолютно благоприят­ ных условиях и при условиях не вполне благоприятных. Чем опытнее наблю­ датель, чем более он беспристрастен, чем лучше общее его состояние, тем сред­ ний вывод будет ближе к идеальному результату.

Метод средних выводов всегда употребляется при психологических опы­ тах. Нередко средний вывод бывает чрезвычайно близок к идеальному резуль­ тату благодаря тому, что ошибки отдельных экспериментов при среднем выво­ де взаимно уничтожаются, причем количество положительных и отрицатель­ ных сторон опыта уравновешивается.

Г.И. Челпанов

[Метод систематической интроспекции]*

В недавнее время эксперимент получил неожиданное применение в исследо­ вании высших умственных процессов (суждения, умозаключения, мышления понятий, вообще процесса мышления); говорю «неожиданное», потому что раньше неоднократно высказывалось убеждение, что эксперимент может при­ меняться только к элементарным психическим процессам. Эксперименталь­ ные приемы исследования высших умственных процессов вызвали возражение со стороны такого выдающегося психолога, как Вундт1. Поэтому чрезвычайно важно определить, какое место в психологии занимают эти исследования, яв­ ляются ли они, как эксперименты, заслуживающими внимания.

Но в чем заключаются исследования высших умственных процессов? По­ ясню при помощи примера. Я желаю, например, изучить природу процесса, называемого суждением. Если бы я захотел исследовать этот процесс по пре­ жнему способу [т.е. методом аналитической интроспекции. — Ред.-сост.], то я поступил бы так. Я представил бы какой-нибудь процесс суждения, как я его переживаю в своем сознании, затем другой, третий процессы, и на основании этого сделал бы вывод относительно природы суждения вообще. В настоящее время психологи находят, что для разрешения этого вопроса следует в лабора­ тории производить систематически опрос над другими лицами. Испытуемому субъекту предлагают вопрос, на который он дает ответ в форме суждения, выс­ казанного или невысказанного, в форме «да» или «нет». Другими словами, субъект должен пережить то психическое состояние, которое называется созна­ нием суждения. После того, как он составил суждение, ему предлагают описать, что было в его сознании, когда он составлял суждение или переживал то пси-

* Челпанов Г.И. Об экспериментальном методе в психологии // Новые идеи в философии. СПб.: Образование, 1913. Сб. 9. С. 31—37.

1 Вундт (Wundî) Вильгельм Макс (1832—1920) — немецкий физиолог, психолог и фило­ соф; основатель экспериментальной психологии; см. его тексты на с. 22—53, 231—235 наст, изд. —Ред.-сост.

хическое состояние, которое называется созиданием суждения. Если я произ­ веду такого рода эксперимент над одним, другим, третьим, четвертым и так далее субъектами, у меня накопится материал, на основании которого я могу сделать выводы относительно природы суждения. Такого рода опыты впервые начали производиться в вюрцбургской лаборатории профессора Кюльпе2.

Независимо от Кюльпе, такого же рода экспериментальные исследования процесса мышления производил французский психолог Бинеъ\ он для этой цели воспользовался очень простым способом. Он задавал своим маленьким доче­ рям вопросы, на которые они должны были давать ответы, и просил сообщать, что у них есть в сознании, когда они думают о том или ином предмете. Для того чтобы получить представление о том, как он вел эти исследования, я приведу выдержку из его протоколов4. Он дает одной дочери своей (Арманд) такую за­ дачу: «Я говорю ей название Ф. Это — имя лица, очень хорошо знакомого, ко­ торое прослужило у нас в доме в течение шести или семи лет, и которое мы видим от времени до времени раз пять или шесть в год. Арманд, после некото­ рых попыток представить себе Ф., оставляет попытку и говорит: "Это суть только мысли, я другого ничего себе не представляю. Я мыслю, что Ф. была здесь (когда она жила у нас в доме), и что она теперь в В., но я не имею ника­ кого образа. Я думала, что я имею образ, но я такого образа не нашла"». Бине произносит слово tempête (буря). Его девочка должна сказать, что она себе представляет, когда мыслит понятие, обозначаемое этим словом. Девочка по выполнении этой задачи говорит: «Я ничего себе не представляю. Так как это не есть предмет, то я себе ничего не представляю. На этот раз я сделала усилие, но я образа все-таки не имела». По поводу словаfavorit (любимец) испытуемая сообщает: «Это мне ничего не говорит. Я совсем ничего не представляю. Я го­ ворю себе, что это обозначает то одну, то другую вещь. Но в то время как я ищу, никакой образ не появляется». Из этих исследований оказалось, что есть мыс­ ли без образов. Сам по себе этот вывод представляет огромную важность.

Метод вюрцбургской лаборатории напоминает метод Бинэ с той только разницей, что исследования производились над людьми психологически образованными, приват-доцентами, профессорами, а потому задачи были сложнее, но выводы получились те же самые.

Для того чтобы показать, как производились эти исследования, я возьму выдержку из их протоколов. Руководитель опытов произносит какое-либо предложение; испытуемый должен, выслушав это предложение, сказать, пони­ мает он его или нет. Если понимает, то должен описать то, что он пережил. Вот, например, предложение, которое руководитель читает испытуемому: «Понима­ ете ли вы следующее предложение: Нужно быть столько же сострадательным,

2 Кюльпе (Külpe) Освальд (1862—1915) — немецкий психолог, лидер вюрцбургской школы психологии мышления. — Ред.-сост.

3Бине (Binet) Альфред (1857—1911) — французский психолог. —Ред.-сост.

4Binet A. L'étude expérimentale de l'intelligence. 1903. P. 84.

сколько и жестоким, чтобы быть тем или другим». Через 27 с получается ответ «да». Затем испытуемый субъект описывает переживаемое: «Сначала я почув­ ствовал себя беспомощным перед этой фразой, наступило искание, которое носило характер повторного восприятия обеих частей приблизительно так, как если бы я спрашивал, как можно быть жестоким, чтобы быть сострадательным,

инаоборот. Внезапно меня осенила мысль, что исключительное положение того или другого понятия исключает само себя, одно с другим тесно связано, одно предполагает другое, то или другое может существовать вследствие кон­ траста. То, что здесь пришлось передать многими словами, в мысли представ­ ляло один акт. Тогда все положение осветилось, и я понял его». Таким образом, испытуемый утверждает, что понял мысль в одном акте, а между тем традици­ онная психология учит, что здесь должно быть много процессов. Этот резуль­ тат представляет, несомненно, огромную важность еще в том отношении, что доказывает возможность состояний сознания, имеющих не конкретный харак­

тер. Этот вывод опровергает, по-видимому, то, что до сих пор являлось обще­ признанным в психологии5.

Подобные эксперименты производились во многих лабораториях Европы

иАмерики. Нам следует выяснить, можно ли эти эксперименты считать науч­ ными, можно ли признать, что экспериментаторы стоят на правильном пути. Первый возразил против них Вундт. Он осуждает этот метод, называет его не­ научным. «Эти так называемые эксперименты, — говорит Вундт — даже не суть эксперименты в том смысле, который выработан естествознанием и воспринят психологией. Этому последнему понятию в качестве самого существенного признака принадлежит целесообразное, сопровождаемое возможно благопри­ ятным состоянием внимания созидание и изменение явлений. Если же комунибудь предлагают неожиданные вопросы один за другим и заставляют его обдумывать какие-либо проблемы, то это не есть ни целесообразное вмеша­ тельство, ни планомерное изменение условий, ни наблюдение при возможно благоприятном состоянии внимания. Закономерное изменение условий того или иного процесса совершенно отсутствует, — и условия наблюдения так не­ благоприятны, как только возможно, потому что наблюдателю внушается, что

5 Вот главнейшая литература по вопросу об экспериментальном исследовании высших умственных процессов: МагЬе К. Experimentell-psychologische Untersuchungen über das Urtheil.

1901; Watt H. Experimentelle Beiträge zu einer Theorie des Denkens // Archiv für die gesamte Psychologie. 1905. Bd. 4.; Ach N. Über die Willenstätigkeit und Denken. 1905; MesserЛ. Experimentell­ psychologische Untersuchungen über das Denken//Archiv für die gesamte Psychologie. 1910. Bd. 8;

Bühler K. Tatsachen und Probleme zu einer Psychologie der Denkvorgänge. I. Über Gedanken //

Archiv für die gesamte Psychologie. 1907. Bd. 9. S. 297—365; Binet A. L'etude expérimentale de l'intelligence. 1903, Aster Ε. von. Die psychologische Beobachtung und experimentelle Untersuchung

von Denkvorgängen // Zeitschrift für Psychologie. 1908. Bd. XLIX; Dürr E. Über die experimentelle Untersuchung der Denkvorgänge. 1908. Bd. XLIX; Störring G. Experimentelle und psychopathologische Untersuchungen über das Bewusstsein der Gültigkeit // Archiv für die gesamte Psychologie. 1909. Bd. 14.

он должен воспринять воздействие впечатлений очень сложных, притом в при­ сутствии других, его наблюдающих лиц»6. Далее Вундт говорит: «Лицо, над ко­ торым производится эксперимент, находится в неблагоприятных условиях: оно должно в одну и ту же минуту переживать нечто и наблюдать переживаемое. При таких условиях внимание не может работать с достаточной интенсивнос­ тью: оно разделяется между переживаемым и тем, что надо воспринять»7. Это возражение неосновательно, потому что во всяком психическом эксперимен­ те мы имеем дело с тем же самым: мы сначала воспринимаем и затем воспро­ изводим то, что воспринимали. Во всяком психологическом эксперименте мы оперируем с образами воспринимаемыми. В этом отношении эксперименты в области мышления ничем не отличаются от других экспериментов.

Но самое веское возражение Вундта заключается в следующем. Эти экс­ перименты отличаются от психофизических8 тем, что в последних мы имеем дело с раздражением, которое мы можем изменять по нашему плану произ­ вольно, можем видоизменять условия, при которых протекает психической процесс, а в этих экспериментах мы этого делать не можем. Ошибочность ме­ тода состоит, таким образом, в том, что мы не можем планомерно варьировать и повторять переживаемое, чтобы обеспечить достоверность высказываемого. Когда я задаю испытуемому какой-либо вопрос, то процесс в уме испытуемо­ го находится вне моей власти. В психофизических экспериментах я до извест­ ной степени властвую над экспериментом, потому что, видоизменяя раздра­ жение, я в то же время видоизменяю и сам психический процесс. В этих же эк­ спериментах процесс протекает по-своему; я жду, когда процесс закончится, и испытуемый субъект расскажет мне о нем. Этим, конечно, эксперименты над высшими умственными процессами решительно отличаются от обычных психофизических. Последний аргумент Вундта имеет, действительно, значе­ ние. Согласимся с Вундтом, что в экспериментах этого рода психический про­ цесс не находится в нашей власти, мы не можем производить в нем измене­ ний. В них есть существенное отличие от тех экспериментов, которые называ­ ются психофизическими, главным образом в том отношении, что в них не допускается никакого измерения, но ведь следует признать, что эксперимент мы имеем не только в том случае, когда может быть производимо измерение, но и в том случае, когда мы определяем качественные отношения. Здесь же эксперимент служит только для того, чтобы установить факты. Мы, конечно,

6Wundt W. Kritische Nachlese zurAusfragemethode // Archiv fur die gesamte Psychologie. Bd. 12. S. 174.

7См. также: Wundt W. Grundzüge der physiologischen Psychologie. Bd. III. S. 551—554; Bd. I. S. 10-11, а также: Wundt W. Logik. Bd. III.

8Психофизические эксперименты — эксперименты, направленные на измерение минималь­ ной интенсивности раздражителя, при которой появляется соответствующее ощущение, или минимального изменения раздражителя, при котором замечается изменение этого ощуще­ ния. —Ред.-сост.