!Учебный год 2024 / Юридическая психология / Дормашев Ю.Б. и др. (ред.-сост.)- Общая психология. Тексты. В трёх томах -2013 / PDF / ТОМ I / Дормашев Ю.Б. и др. (ред.)-Общая психология. Тексты. Т.1, Кн.2-2013

a b c

Пусть горизонтальная линия обозначает линию времени, а кривые ли­ нии, выходящие из а, Ъ и с, — представляют нервные процессы, которые со­ ответствуют (образуют корреляты) мыслям, представленным буквами a, b и с. Каждый из этих процессов протекает в известное время, и интенсивность его сначала растет, достигает кульминационной точки, а затем идет на убыль. В то время как процесс для а еще не завершился, процесс для с только начался, а процесс для b уже достиг кульминационной точки. В момент времени, графи­ чески представленный вертикальной линией, существуют все три процесса, с теми интенсивностями, которые обозначены кривыми: интенсивность про­ цесса с все более возрастает, интенсивность процесса а падает, а интенсив­ ность процесса b занимает положение среднее между ними. Если я стану по­ вторять: а, Ь, с, то в то мгновение, когда я выговорю Ь, из моего сознания пол­ ностью не исчезнут ни а, ни с, но оба на особый лад примешают свой неясный свет к более резко выступающему 6, по той причине, что их процессы тоже действуют, хотя и в различной степени. То же наблюдается в музыкальной об­ ласти с обертонами; слух не различает их в отдельности; они сплетаются с ос­ новною нотою, сливаются с нею, видоизменяют ее. Вот таким же образом воз­ растающие и убывающие нервные процессы, смешиваясь с процессом, дости­ гающим кульминационной точки, смешиваются с ним и видоизменяют его психический эффект.

«Тема» мышления. Рассматривая познавательную функцию состояний со­ знания, мы без труда убеждаемся в том, что разница между простым «знаком­ ством» с предметом и отчетливым «знанием» о нем сводится главным образом к отсутствию или присутствию психических обертонов или психического оре­ ола. Знание о предмете предполагает осведомленность об отношениях его ко всему прочему. Знакомство же с предметом сводится лишь к тому чистому впе­ чатлению, которое он производит. А между тем большая часть отношений меж­ ду определенным предметом и всеми прочими нам дается только зарождаю­ щимся, полусветлым ореолом, или «психическими обертонами», которые об­ разуются нерасчлененными смутными впечатлениями, тяготеющими к данному предмету. <...>

[4.] Последняя особенность, на которой следует остановить внимание в этом грубом предварительном наброске потока мысли, заключается в следую­ щем. Сознание всегда заинтересовывается одною стороною своего объекта п

92 Тема 2. Становление предмета психологии

в практическом либо эстетическом отношении; таким предметам мы даем су­ ществительные имена и возводим их в исключительную степень независимос­ ти и достоинства. Но взятый сам по себе, независимо от наших личных инте­ ресов, пожалуй, любой отдельный вихрь в ветреный день есть столь же инди­ видуальный предмет, и заслуживает в той же мере индивидуального наименования, как и мое собственное тело.

Но что же происходит далее со всеми теми ощущениями, какие нам дос­ тавляет каждый предмет в отдельности? Тут наша психика вновь производит отбор. Известные ощущения отбираются как нечто наиболее правдиво пред­ ставляющее данный предмет, а остальные ощущения, полученные от него, счи­ таются кажущимися видимостями, меняющимися согласно условиям данного момента. Так, крышка моего стола считается квадратной по одному из беско­ нечного множества впечатлений, вызываемых ею в глазной сетчатке, и хотя в данное мгновение действительный след от нее на той же сетчатке имеет два острых и два тупых угла, — я называю этот последний отпечаток на ретине пер­ спективным видом столешницы, а четыре прямых угла — называю истинной формой стола и включаю свойство прямоугольности в сущность стола только по своим собственным чувственным основаниям.

Подобным же образом реальной формой круга мы считаем ту, которую получаем, когда линия зрения перпендикулярна к нему и проходит через его центр; все же остальные ощущения от круга суть лишь знаки этого ощущения. Истинным звуком пушечного выстрела мы считаем то ощущение, когда ухо от него глохнет. За истинный цвет кирпича принимается ощущение, воспринима­ емое глазом, когда он видит кирпич под прямым углом на недалеком расстоя­ нии, не на солнце, но, однако, и не в сумраке; при иных условиях получаются другие цветовые впечатления, являющиеся лишь знаками кирпича, т.е. кирпич кажется нам тогда либо более розоватым, либо более голубоватым, чем в дей­ ствительности. Читатель не знает ни одного предмета, который бы он себе не представлял преимущественно либо в каком-нибудь типичном положении, либо в определенном обычном размере, либо на известном характерном рас­ стоянии, либо в известной окраске и т.д. Но все эти существенные отличитель­ ные свойства, которые в общей совокупности придают, как нам кажется, есте­ ственную объективность предмету и противопоставляются тому, что называют субъективными ощущениями, которые могут быть у нас в данный момент, суть такие же и только такие же ощущения, как и эти последние, называемые субъективными. Наша психика следует своему собственному пути, когда реша­ ет, какие именно ощущения признать за более реальные и существенные, чем остальные.

Итак, в этом мире предметов, индивидуализированных с помощью изби­ рающей деятельности нашей психики, то, что мы называем нашим опытом, почти исключительно определяется привычками нашего внимания. Какойнибудь предмет может сотни раз проходить мимо моих глаз, но если я посто­ янно не замечаю его, то нельзя сказать, что он входит в мой опыт. Мы все ви-

дим мушек, моль и жучков тысячами, но кому, кроме энтомолога, говорят они что-либо о взаимных различиях. С другой стороны, предмет, увиденный за всю жизнь единственный раз, может оставить неизгладимый опыт в памяти. Или, допустим, четыре человека объедут всю Европу: один привезет домой исклю­ чительно живописные впечатления — воспоминания о костюмах и цветах, пар­ ках и видах, произведениях архитектуры, живописи и ваяния; для другого ни­ чего такого как бы и не существует, но расстояния и цены, движение народо­ населения, устройство орошения, затворы на оконных рамах и дверях или полезные статистические цифры займут место первых; третий будет в состоя­ нии дать богатый отчет о посещении театров, ресторанов, публичных гуляний, не заметив ничего другого; наконец, четвертый в течение всего путешествия настолько будет погружен в свои собственные субъективные размышления, что кроме нескольких названий городов, через которые проезжал, не в состоянии будет ничего рассказать. Из одной и той же массы предметов, прошедших пе­ ред глазами всех четверых, каждый выбирал то, что возбуждало его особый интерес, и из этого слагал свой опыт.

Дж.Р. Эйнджелл

Область функциональной психологии*

Внастоящее время функциональная психология представляет собой нечто большее, чем точка зрения, программа, предмет желаний. Она утверждает свою

жизнеспособность, в первую очередь и главным образом, протестуя против исключительного превосходства другого отправного пункта изучения психики1,

иво всяком случае в данный момент обладает той особенной энергией, кото­ рая обычно свойственна протестантизму2 любого типа на ранней стадии его развития до тех пор, пока он не станет уважаемым и общепринятым. По-види­ мому, наступила пора, чтобы попытаться охарактеризовать область функцио­ нальной психологии несколько точнее, чем это предлагалось до настоящего времени. Мы стремимся не к сухому и лишь словесному определению, за ко­ торое многих из нас так часто осуждают, а скорее к осознанной оценке тех мо­ тивов и идеалов, которые вдохновляют психолога, идущего по этому пути.

Вглазах психологической общественности его положение выглядит крайне шатким. Представления о его целях, преобладающие в нефункционалистских кругах, располагаются в диапазоне от категорического, высокомерно преврат­ ного толкования, откровенной мистификации и подозрительности, до недоста­ точного понимания. И этот факт не является следствием чего-то скрываемого

инедоступного для непосвященных в намерения функционалиста. Так проис­ ходит отчасти потому, что, во-первых, плохо определены его собственные пла­ ны и, во-вторых, ему не удается ясно и четко объяснить, что же он собирается

*AngellJ.R. The province of functional psychology // Psychological Review. 1906. Vol. 14. № 1. P. 61—91. (Перевод Ю.Б. Дормашева.)

1 ... другого отправного пункта изучения психики. Здесь автор имеет в виду структурализм, основоположником и лидером которого в США стал Э. Титченер, ученик В. Вундта, эмигри­ ровавший в 1892 г. из Европы. — Ред.-сост.

2 Протестантизм — одно из трех (наряду с католицизмом и православием) главных на­ правлений христианства, состоящее из множества различных церквей и сект. — Ред.-сост.

делать. Кроме того, функционалистов довольно много и нет уверенности, что его мнения по всем основным пунктам совпадут с мнениями коллег. Подобной личной ограниченностью неизбежно страдают и соображения, приводимые здесь. Никакой психологический совет Трента3 пока еще не провозгласил ре­ шения относительно истинной веры. Однако, несмотря на возможную неуда­ чу, по-видимому, все-таки стоит потратить усилия и время на рискованную попытку описания сферы действия принципов функционализма. Я официаль­ но отказываюсь от цели построения каких-то новых планов и обязуюсь зани­ маться только беспристрастным и кратким изложением действительного поло­ жения дел.

Функциональная психология, какой бы она ни была, вовсе не является чем-то совершенно новым. В некоторых своих аспектах она отчетливо обнару­ живается уже в психологии Аристотеля4, а в более современном одеянии по­ степенно начинает проявляться с тех пор, как Спенсер5 написал свою «Психо­ логию», а Дарвин6 — «Происхождение видов». На самом деле, любая серьезная попытка понимания психической жизни неизбежно включает в себя ключевые вопросы функциональной психологии. Особенность ее состояния в настоящем заключается лишь в более высокой, чем раньше, степени самосознания и в более выраженном и настойчивом стремлении к организации своих смутных намерений в виде реальных методов и принципов.

Обзор современной психологической литературы показывает, как вкрат­ це уже было сказано, что задача функциональной психологии понимается поразному. К тому же, по-видимому, можно придерживаться одного или несколь­ ких различных пониманий, скрывая при этом свое неприятие других. Я выде­ ляю три основных вида этой функциональной проблемы [т.е. проблемы понимания задачи функциональной психологии. — Ред.-сост.] с различными, второстепенными их вариантами. С целью прояснения общей ситуации будет полезно вкратце на них остановиться, после чего я буду доказывать, что они, по существу, являются разновидностями одной и той же проблемы.

3... совет Трента. В г. Тренте (Италия) в середине XVI-го столетия заседал XIX Вселенский Собор — собрание высшего духовенства католической церкви, на котором, среди прочего, были перечислены и преданы анафеме (проклятию) основные положения протестантизма. —

Ред.-сост.

4Аристотель (384—322 до н.э.) — древнегреческий философ и ученый-энциклопедист. —

Ред.-сост.

5Спенсер (Spencer) Герберт (1820—1903), английский философ и социолог. «Основания психологии» — часть его обширного сочинения «Система синтетической философии», опуб­ ликованного в десяти томах в 1862—1896 гг. — Ред.-сост.

6Дарвин (Darwin) Чарлз Роберт (1809—1882) — английский натуралист, основоположник эволюционного учения о происхождении видов путем естественного отбора. Главный труд Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь» вышел в свет в 1859 г. — Ред.-сост.

96 Тема 2. Становление предмета психологии

I

Во-первых, следует упомянуть понимание, вытекающее самым непосредствен­ ным образом из противопоставления функциональной психологии идеалам и целям так называемой структурной психологии. Оно предполагает отождеств­ ление функциональной психологии с попыткой выделения и описания типич­ ных операций сознания в условиях реальной жизни, в противоположность по­ пытке анализа и описания его элементарных и сложных содержаний. Напри­ мер, в случае ощущений, структурная психология стремится определить число и характер различных не поддающихся дальнейшему анализу сенсорных дан­ ных (unanalysable sensory materials): множества цветов, звуков, вкусов и т.д. Тог­ да как функциональная психология ощущения видит соответствующую ей сфе­ ру интересов в определении характера различных сенсорных деятельностеи как отличающихся по своему modus operandi [способ действия (лат.). — Ред.-сост.] одна от другой и от иных психических процессов, таких как суждение, пони­ мание, хотение и т.п. <...>

Более радикальные и откровенные концепции структурной психологии выросли на почве неподобающей терпимости к тому, что мы можем назвать док­ триной «состояний сознания». Я считаю, что на самом деле она является совре­ менной версией «идей» Локка. Если в качестве материала психологического анализа вы берете изолированный «момент сознания», то легко и до такой сте­ пени погружаетесь в определение его строения, что возникает состояние забве­ ния его искусственного характера. Самое важное возражение, которое в беском­ промиссной и последовательной форме функционалист выдвигает против структурализма, вытекает из этого обстоятельства. Функционалист говорит о возможности и ценности попыток улавливания психического процесса тогда, когда он происходит в условиях реального опыта, а не представляется только для того, чтобы его посмертно проанализировали. Конечно верно, что в целях само­ наблюдения мы скорее всего и в каком-то смысле работаем с замещающими представителями тех особых психических процессов, которые собирались на­ блюдать. Но все равно есть большая разница в том, когда исследователь направ­ ляет внимание, главным образом, на раскрытие способа функционирования та­ кого психического процесса и тех условий, при которых он появляется, и когда он занимается буквально «раздиранием» его на мелкие части. Последнее заня­ тие полезно и для определенных целей необходимо, но зачастую оно резко пре­ рывает то, что в качестве жизненного феномена является самым существенным, т.е. modus operandi данного феномена. <...>

Факт хрупкости и скоротечности психических содержаний существенным образом отличает их от сравнительно постоянных элементов анатомии. Сколь­ ко бы мы ни рассуждали о психических расположениях (mental dispositions), какое бы множество метафор мы ни приводили, чтобы описать хранение идей в неком гипотетическом складском помещении, все равно останется тот упря-

мый факт, что когда мы не переживаем какое-то ощущение или идею, то они, строго говоря, не существуют. Более того, когда мы ухитряемся при помощи той или иной процедуры обеспечить нечто, обозначаемое нами как то же са­ мое ощущение или та же самая идея, у нас нет никакой гарантии, что это вто­ рое издание действительно является точной копией первого, зато мы распола­ гаем большим количеством вероятных свидетельств, говорящих о том, что по своему содержанию оригинал никогда не был и никогда не может быть воспро­ изведен буквально.

Функции же сохраняются как в психической, так и в физической жизни. У нас никогда не может быть дважды одной и той же идеи, в точности одина­ ковой по своей чувственной структуре и составу. Но по-видимому нам ничто не помешает столько раз, сколько мы захотим, иметь содержания сознания, которые означают одну и ту же вещь. Они функционируют одним и тем же практическим образом, как бы ни различалось изменчивое строение их ткани. В первом приближении данная ситуация аналогична положению дел в биоло­ гии, где к выполнению тождественных функций могут, при различных услови­ ях, быть призваны во многом разные структуры; и эта аналогия естественно распространяется на исходный пункт [эволюции. — Ред.-сост.] — случай про­ топлазмы, функции которой дифференцированы, по-видимому, весьма при­ близительным и несовершенным образом. К тому же, устойчивыми являются не только общие функции типа памяти в целом. Специальные функции, такие как память на отдельные события, также оказываются устойчивыми и в значи­ тельной степени не зависимыми от специфических содержаний сознания, вре­ мя от времени призываемых для обслуживания этих функций. <...>

С этим первым пониманием функциональной психологии по существу совпадает, но выражает себя несколько иным образом, точка зрения, которая рассматривает функциональную проблему как посвященную раскрытию того, как и почему сознательные процессы являются тем, чем они являются. При этом предполагается, что структуралист занят размышлением над проблемой определения не поддающихся дальнейшему анализу элементов сознания и ти­ пичных видов их соединения. В другом месте, отстаивая эту точку зрения, я уже говорил, что независимо от того, как обстоит дело в других науках, занимаю­ щихся жизненными феноменами, по крайней мере в психологии ответ на воп­ рос «что» подразумевает ответы на вопросы «как» и «почему».

Основание, на которое опирается эта позиция, вкратце формулируется следующим образом. Постольку, поскольку вы пытаетесь анализировать любое конкретное состояние сознания, вы обнаруживаете, что психические элемен­ ты, представленные вашему вниманию, зависят от конкретных настоятельных требований (exigencies) и условий, которые их вызывают. От текущего состоя­ ния, настроения и целей субъекта не только зависит эмоциональная окраска данного психического момента, но и качественная ткань самого ощущения определяется всей совокупностью субъективных и объективных обстоятельств,

внутри которой оно возникают. Вам не удастся получить, например, неизмен­ ное и определенное цветовое ощущение без удержания абсолютно постоянны­ ми внешних и внутренних условий его появления. Короче говоря, конкретное сенсорное качество определяется функционально необходимостями существу­ ющей ситуации, в которой оно соответственно возникает (which it emerges to meet). Итак, при достаточно глубоком изучении того, какое конкретное ощу­ щение у вас есть в данном случае, вы всегда столкнетесь с необходимостью уче­ та способа его переживания и причин, почему оно переживается вообще. Ра­ зумеется, вы можете, если захотите, отвлечься от этих соображений, но по­ стольку, поскольку вы это сделаете, ваш анализ и описание будут явно пристрастными и неполными (manifestly partial and incomplete). Более того, в этом случае, когда вы попытаетесь описать определенные, поддающиеся изо­ ляции сенсорные качества, ваши описания будут неминуемо сформулированы не в терминах самого переживаемого качества, а в терминах производящих его условий, в терминах какого-то другого качества, с которым оно сравнивается, или в терминах какого-то более явного действия, к которому приводит стиму­ ляция данного органа чувств. Можно сказать, что само описание как таковое бывает и должно быть только функционалистским. Истинность этого утверж­ дения может быть проиллюстрирована и проверена в любой ситуации, в кото­ рой исследователь пытается разложить сенсорные комплексы, например цвета или звуки, на элементарные составляющие.

II

В следующем понимании задачи функциональной психологии мы встре­ чаемся с более широким взглядом и с одной более распространенной особен­ ностью авторов. Это понимание — отчасти отражение господствующего ин­ тереса к основным положениям биологии и, в особенности, к гипотезам эво­ люции, в рамки величественного охвата которых в настоящее время включена история всей звездной вселенной, а отчасти отголосок одного и того же фи­ лософского призыва к новой жизни, который слышится как прагматизм, как гуманизм и даже как сам функционализм. Я не хотел бы провоцировать на­ падки какой-либо партии, утверждая, что функциональная психология и прагматизм, в конечном счете, едины. На самом деле мне как психологу сле­ довало бы усомниться в этом, навлекая на себя лавину метафизических обли­ чительных выпадов, обрушиваемых авторами-прагматистами. Конечно, праг­ матизм сразил тысячи своих противников, но мне следовало бы питать скеп­ тицизм относительно того, сразит ли функциональная психология десятки тысяч своих противников, провозгласив наступательный и оборонительный союз с прагматизмом. В любом случае я утверждаю только то, что оба движе­ ния вытекают из сходной разумной мотивации, а также живут и распростра­ няются, опираясь на сходные силы.

Итак, психолога-функционалиста, в его современном одеянии, интере­ суют не только операции психического процесса, рассматриваемые исклю­ чительно сами по себе и для себя, но также и в большей степени психическая деятельность как часть более широкого потока биологических сил, действие которых ежедневно и ежечасно разворачивается перед нашим взором, и ко­ торые формируют {are constitutive) самую важную и увлекательную часть наше­ го мира. Такой психолог обычно равняется на главную идею эволюционного движения, а именно: по большей части, органические структуры и функции обладают своими настоящими характеристиками благодаря той эффективно­ сти, с которой они приспосабливают организм к существующим условиям жизни, широко называемым окружающей средой. Имея в виду эту идею, он приступает к попытке хотя бы какого-то понимания того способа, каким пси­ хическое содействует прогрессивному движению к конечному результату орга­ нических деятельностей [т.е. к выживанию организма. — Ред.-сост.], рассмат­ ривая психику не только во всей ее полноте, но и главным образом в ее специ­ фических разновидностях — психику как суждение, психику как чувствования и т.д.

Встав на эту точку зрения, психолог сразу же оказывается плечом к плечу с общим биологом. Исходная предпосылка любой философии, за исключени­ ем прямолинейного онтологического материализма7, заключается в том, что у животных, обладающих психикой, таковая играет главную роль во всех приспособливаниях к окружающей среде. Но обычно это убеждение имело статус ни­ кого не задевающего трюизма8 или, в лучшем случае, бесплодного постулата, а не проблемы, требующей или допускающей научное исследование. Во всяком случае, раньше оно было истиной, не требующей доказательства.

Однако это старое и самодовольное отношение к данному вопросу стре­ мительно вытесняется убеждением в необходимости выяснения приспособи­ тельных услуг {accommodatory ervice), предоставляемых различными многочис­ ленными формами выражения сознания9. Если такая попытка будет успешной, произойдет не только расширение оснований для высокой биологической оценки внутренней природы процесса приспособления, но и резкое повы-

7...прямолинейного онтологического материализма — здесь автор, по-видимому, имеет в ви

т.н. вульгарный материализм, для которого сознание и психика вообще выступают лишь как эпифеномен (побочное явление работы физиологических механизмов, не оказывающее на них никакого влияния). — Ред.-сост.

8Трюизм — общеизвестная, избитая истина. — Ред.-сост.

9Термин «выражение сознания» (conscious expression) в классической психологии созна­ ния, в частности в психологии Вундта, первоначально означал любые внешне наблюдаемые формы проявления процессов сознания, происходящие в соответствии с постулатом психо­ физиологического параллелизма. Здесь же он используется в смысле поведения, контроли­ руемого и управляемого процессами сознания в соответствии с принципом психофизиологи­ ческого взаимодействия. — Ред.-сост.