1.2. Понятие и классификация преступлений

В СФЕРЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Основополагающим для нашего исследования является вопрос о сущности преступлений в сфере предпринимательской деятельности. Следует четко обозначить критерии, соответствие преступных деяний которым позволило бы на уровне научного исследования говорить о том, что они относятся к особой группе преступлений, обладающих значимыми в уголовно-правовом отношении особенностями. Далее необходимо решить вопрос о том, достаточны ли эти особенности не только для рассмотрения соответствующей группы преступлений в рамках самостоятельного уголовно-правового или криминологического анализа, но и для ее обособления на уровне уголовного закона. Это позволит очертить круг преступлений в сфере предпринимательской деятельности и системно подойти к решению вопроса о дифференциации уголовной ответственности за их совершение.

Для того чтобы дифференцировать уголовную ответственность за преступления в сфере предпринимательской деятельности, необходимо определиться с кругом тех общественно опасных деяний, которые могут быть отнесены к предпринимательским. Другими словами, должен быть решен вопрос о видах преступлений в сфере предпринимательской деятельности.

Механистический синтез легального определения понятия преступления (ч. 1 ст. 14 УК РФ) и легального определения понятия предпринимательской деятельности (п. 1 ст. 2 ГК РФ) позволяет дать следующее общее определение преступлений рассматриваемой группы. Это запрещенные уголовным законом под угрозой наказания общественно опасные деяния, виновно совершаемые в процессе самостоятельной, осуществляемой на свой риск деятельности, направленной на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг. Вместе с тем подобный подход не показывает сущность анализируемого криминального явления, а лишь позволяет суммировать его формальные свойства, очерченные законодателем. Думается, что научная дефиниция преступлений в сфере предпринимательской деятельности не должна сводиться к констатации их уголовно-правовых признаков.

Преступления в сфере предпринимательской деятельности в уголовном законодательстве представляют собой группу преступлений в сфере экономики, объединенных общими родовидовыми признаками. Так, Д.А. Шестаков исходит из того, что "экономическая преступность - это превращенная форма экономической (предпринимательской) деятельности, осуществляемой ее субъектами с целью достижения социально несправедливого обогащения за счет нарушения принципа эквивалентности обмена" <1>.

--------------------------------

<1> Преступность среди социальных подсистем. Новая концепция и отрасли криминологии: Монография / Г.Н. Горшенков, П.А. Кабанов, Г.Л. Касторский, В.В. Колесников и др.; Под ред. Д.А. Шестакова. СПб.: Юрид. центр "Пресс", 2003. С. 227.

И.А. Александрова делает важное уточнение, согласно которому "преступления в сфере экономической деятельности посягают на правовые основы этой экономической деятельности, то есть на системообразующие институты капиталистической экономики, основные отношения производства и обмена благ и услуг, на базовые буржуазные правовые ценности" <1>.

--------------------------------

<1> Александрова И.А. Современная уголовная политика по обеспечению экономической безопасности и противодействию коррупции: Дис. ... д-ра юрид. наук. Нижний Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2015. С. 240.

Одной из важных черт предпринимательских преступлений является их преимущественно корыстный характер. Так, нарушая те или иные запреты, касающиеся порядка ведения предпринимательской деятельности, и подвергая при этом общественной опасности социальные отношения, виновный имеет своей конечной целью извлечение материальных выгод или же избавление от материальных затрат. Стремление к получению материальной выгоды лежит в основе социально одобряемой предпринимательской деятельности, и в этом смысле корыстный мотив и корыстная цель не могут рассматриваться в качестве низменных, как это делалось в трудах советских криминалистов, в частности Б.В. Харазишвили <1>. При этом уже в более поздних работах, например Б.С. Волкова, корысть причислялась к мотивам, которые лишены низменного содержания <2>.

--------------------------------

<1> См., например: Харазишвили Б.В. Вопросы мотива поведения преступника в советском праве. Тбилиси: Цодна, 1963. С. 66.

<2> См.: Волков Б.С. Мотивы преступлений. Уголовно-правовое и социально-психологическое исследование / Науч. ред. М.Д. Лысов. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1982. С. 38.

Уголовно-правовой смысл низменных мотивов определяется диалектической взаимосвязью между повышенной общественной опасностью преступлений, совершенных по этим побуждениям (материальный признак), и большим размером уголовных наказаний, назначаемых за совершение подобных деяний (формальный признак). Низменные цели и мотивы как раз обозначаются в качестве таковых в силу того, что они принципиально не могут быть реализованными посредством правомерной деятельности. От рассмотрения корыстных мотивов и иных низменных побуждений как отягчающих обстоятельств, что было закреплено в п. "в" и "г" ст. 48 Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. <1>, отечественный законодатель отказался еще в Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. <2> В действующем уголовном законе формулировка "корыстные или иные низменные побуждения" используется лишь применительно к преступлениям, касающимся подмены ребенка и разглашения тайны усыновления (удочерения), где указание на мотив преступления выступает в роли криминообразующего признака (ст. 153 и 155 УК РФ).

--------------------------------

<1> См.: Постановление ВЦИК от 22.11.1926 "О введении в действие Уголовного кодекса Р.С.Ф.С.Р. редакции 1926 года" (вместе с "Уголовным кодексом Р.С.Ф.С.Р.") // СУ РСФСР. 1926. N 80. Ст. 600.

<2> См.: Уголовный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) // Свод законов РСФСР. Т. 8. С. 497.

Корыстный мотив может быть реализован посредством законной предпринимательской деятельности. Низменный характер он приобретает в связи с тем, что цель получения материальной выгоды для виновного или других лиц или избавления от материальных затрат достигается за счет нанесения существенного вреда общественным отношениям.

В корыстных преступлениях, совершаемых в сфере предпринимательской деятельности, мотив и цель совпадают - совершающий преступление по корыстному мотиву участник предпринимательских отношений стремится достичь корыстной цели. Корыстные мотивы преступления в сфере предпринимательской деятельности необходимо рассматривать в качестве понимаемого предельно широко стремления к материальной выгоде или избавлению от материальных затрат. При этом в большинстве случаев корыстно мотивированные предпринимательские преступления совершаются в целях завладения имуществом, прежде всего денежными средствами. Корыстный мотив предполагает не только желание получить материальные выгоды (в том числе и в будущем, например посредством устранения конкурента), завладеть тем, чем виновный не обладал до совершения преступления, но и стремление сохранить имущественные блага, с которыми он должен был на законных основаниях расстаться.

В свою очередь, незаконные действия или бездействие лиц, не являющихся непосредственными участниками коммерческой деятельности, а исполняющих государственные функции по обеспечению процесса осуществления данной деятельности на легальных основаниях, нередко приобретают общественную опасность как раз в силу корыстной мотивации виновных лиц. Так, корыстный мотив избран авторами уголовного закона при описании признаков регистрации незаконных действий с недвижимым имуществом (ст. 170 УК РФ), а также злоупотребления в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд (ст. 200.4 УК РФ).

Нарушение правил изготовления и использования государственных пробирных клейм (ст. 181 УК РФ) может быть совершено общим субъектом преступления, в качестве мотива действий которого выступила корыстная и иная личная заинтересованность. Пленум Верховного Суда РФ в абз. 3 п. 15 Постановления от 18 ноября 2004 г. N 23 "О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве" разъяснил, что если незаконная предпринимательская деятельность сопряжена с несанкционированными изготовлением, сбытом или использованием, а равно подделкой государственного пробирного клейма, действия лица надлежит квалифицировать по совокупности преступлений: по ст. 171 УК РФ, а также по ст. 181 УК РФ как совершенные из корыстной или иной личной заинтересованности.

Действительно, корыстный мотив в ст. 181 УК РФ играет роль криминообразующего признака, и само это преступление могут совершить лица, не обладающие теми или иными властными полномочиями. Однако если государственные пробирные клейма лицо изготавливает или же подделывает в процессе осуществления им предпринимательской деятельности, то априори справедливо считается, что он совершает деяние, охватываемое ст. 181 УК РФ. Если же описанные в ст. 181 УК РФ деяния совершены лицом, не осуществляющим предпринимательскую деятельность и не в связи с осуществлением им этой деятельности, то корыстный мотив или же мотив иной личной заинтересованности как условие его привлечения к уголовной ответственности не подразумевается, а подлежит отдельному выявлению и доказыванию.

В ч. 3 ст. 183 УК РФ корыстная заинтересованность обозначена как квалифицирующий признак незаконного получения и разглашения сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну. Думается, что в этой статье заключена редакционная неточность. Названные в рассматриваемой статье деяния по общему правилу осуществляются в корыстных целях. Поэтому усиливать уголовную ответственность за их совершение через дополнительный квалифицирующий признак вряд ли необходимо. Верным представляется подход С.Д. Петроченкова, согласно которому "собирание соответствующих сведений из корыстной заинтересованности при отсутствии иных квалифицирующих обстоятельств требует квалификации не по ч. 3, а по ч. 1 ст. 183 УК РФ" <1>. При обращении к первоначальной редакции этой статьи видно, что, по мысли законодателя, сосредоточенные в ч. 3 ст. 183 УК РФ квалифицирующие признаки относились лишь к разглашению и использованию соответствующих сведений. Тем самым авторы уголовного закона выводили из действия уголовного закона разглашение или использование сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну, без согласия их владельца, если эти действия были совершены по некорыстным мотивам и не причинили крупного ущерба.

--------------------------------

<1> Петроченков С.Д. Корыстная заинтересованность как квалифицирующий признак преступления, предусмотренного ст. 183 УК РФ // Уголовное право. 2017. N 1. С. 78.

В качестве промежуточного можно сделать вывод о том, что преступления в предпринимательской сфере, совершаемые непосредственными участниками коммерческих правоотношений, в подавляющем числе случаев характеризуются наличием у виновных корыстного мотива. Предпринимательская деятельность по самой своей сути является направленной на систематическое получение прибыли. Поэтому корыстные мотивы субъектов предпринимательской деятельности при совершении ими общественно опасных деяний подразумеваются изначально, на степень и характер общественной опасности дополнительного влияния не оказывают и не должны конкретизироваться законодательно в виде криминообразующих, квалифицирующих или особо квалифицирующих признаков. Разумеется, при этом речь не идет о том, чтобы ставить знак равенства между стремлением к систематическому получению прибыли, которое реализуется в рамках легального правового поля, с одной стороны, и общественно опасными посягательствами корыстной направленности, с другой стороны.

Напротив, деяния лиц, непосредственно не вовлеченных в предпринимательскую деятельность, которые совершают общественно опасные действия (бездействие), наносящие ущерб предпринимательским отношениям, в ряде случаев могут приобретать характер преступных лишь при наличии у виновных корыстной мотивации. Это не исключает того, что для ряда преступлений, совершаемых подобными лицами, мотив может вообще не иметь значения обязательного признака состава преступления. Так, для того чтобы действия должностного лица получили юридическую оценку по ст. 169 УК РФ как воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности, мотив и цель его действий (бездействия) не обязательно должны быть корыстными. При воспрепятствовании законной предпринимательской деятельности он может руководствоваться мотивами личной неприязни, мести, ложного понимания государственных или общественных интересов и т.п. <1>

--------------------------------

<1> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: В 2 т. (постатейный) / А.В. Бриллиантов, Г.Д. Долженкова, Э.Н. Жевлаков и др.; Под ред. А.В. Бриллиантова. 2-е изд. М.: Проспект, 2015. Т. 1. С. 645.

Если обратиться к способу совершения преступлений в сфере предпринимательской деятельности, то на первый взгляд им не может выступать насилие, и корыстно-насильственные посягательства не могут быть отнесены к числу предпринимательских преступлений. Так, например, регулярно совершающий нападения на граждан закоренелый грабитель, казалось бы, действует самостоятельно (в одиночку) и несет риски, как минимум связанные с его возможным, в случае поимки и изобличения, уголовным преследованием. Совершая серию ограблений, он вполне может систематически обращать в свою собственность принадлежащее потерпевшим имущество. Вместе с тем прибылью такие "доходы" назвать нельзя. Прибыль - это разница между доходами, полученными от продажи товаров и (или) оказания услуг, с одной стороны, и затратами, которые понесло лицо для достижения этих доходов, с другой стороны. Грабитель может нести "затраты", связанные, например, с приисканием орудия совершения преступления. Но награбленное - это не доходы, так же как грабежи - это не услуги и тем более не товары. "Проданный" грабителем в подворотне потерпевшему кирпич всего лишь имитирует товар, так как жертва преступления расстается со своим имуществом в результате примененного к ней насилия или же угрозы применения такового, а отнюдь не желая приобрести "товар" в виде кирпича. Равным образом "услуги" рэкетиров лишь в социологическом смысле могут быть охарактеризованы термином, используемым, в частности, В.В. Волковым, - "силовое предпринимательство" <1>. Во всех подобных случаях, объединенных использованием в качестве способа совершения преступления насилия, предпринимательские отношения если и деформируются, то посредством воздействия сторонних акторов, использующих неэкономические и неадминистративные механизмы. Так, криминальные действия рэкетира, несомненно, затрудняют свободное ведение предпринимательской деятельности. Однако при вымогательстве страдают прежде всего отношения собственности, имущественный ущерб причиняется посредством применения неэкономических способов, таких, как угроза применения насилия, шантаж и др.

--------------------------------

<1> См.: Волков В.В. Силовое предпринимательство в современной России. СПб.: Европейский университет в Санкт-Петербурге: Летний сад, 2002. С. 7.

Способами принуждения к совершению сделки или к отказу от ее совершения (ст. 179 УК РФ) выступает угроза применения насилия, уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких, при отсутствии признаков вымогательства. То есть ст. 179 УК РФ служит примером предпринимательского преступления, одним из способов совершения которого может быть угроза применения насилия, а также в п. "б" ч. 2 ст. 179 УК РФ - применение насилия.

Таким образом, преступления в сфере предпринимательской деятельности преимущественно (но далеко не во всех случаях) совершаются по корыстным мотивам. Корысть как мотив преступления характерен для непосредственных участников предпринимательских отношений (индивидуальных предпринимателей, руководителей коммерческих организаций и др.). Что касается лиц, не являющихся непосредственными участниками этих правоотношений, то они, совершая предпринимательские преступления, могут руководствоваться и иными мотивами и целями.

Далее, преступления в сфере предпринимательской деятельности характеризуются в основном ненасильственными способами совершения. При этом в отмеченных ранее статьях уголовного закона насилие и угроза его применения выполняют функции квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков, а в ст. 179 УК РФ указание на угрозу применения насилия использовано в качестве составообразующего признака преступления.

Как предпринимательские не должны рассматриваться преступления, совершенные в связи с оборотом "предметов и веществ, ограниченных или запрещенных к обороту (например, оружия, наркотических средств или психотропных веществ)" <1>. Дело в том, что в подобных случаях основной ущерб наносится таким объектам, как здоровье населения и общественная безопасность.

--------------------------------

<1> Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / К.А. Барышева, Ю.В. Грачева, Г.А. Есаков и др.; Под ред. Г.А. Есакова. 7-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2017. С. 310.

По мнению В.В. Гущина и Ю.А. Дмитриева, преступления, связанные с непосредственным осуществлением предпринимательской деятельности, совершают сами субъекты предпринимательских правоотношений, обладающие взаимными правами и обязанностями <1>. Однако указание на субъектный состав не может выступать в роли сущностного критерия обособления преступлений в сфере предпринимательской деятельности. Общественно опасные посягательства в рассматриваемой сфере могут совершать как субъекты предпринимательской деятельности (индивидуальные предприниматели, руководители и должностные лица коммерческих организаций), так и иные лица. В числе последних можно, в частности, упомянуть лиц, осуществляющих незаконную предпринимательскую деятельность, а также должностных лиц, воспрепятствующих законной предпринимательской деятельности. Так, например, согласно данным судебной статистики Судебного департамента при Верховном Суде РФ в 2017 г. по ч. 1 ст. 171 УК РФ были осуждены 45 человек, из которых 17 относились к лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность или же участвующим в предпринимательской деятельности; по ч. 2 ст. 171 УК РФ осужден 101 человек, среди которых к предпринимателям относились 47 человек <2>.

--------------------------------

<1> См.: Гущин В.В., Дмитриев Ю.А. Российское предпринимательское право: Учебник. М.: Изд-во "Эксмо", 2005. С. 50.

<2> См.: официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде РФ: данные судебной статистики. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (дата обращения: 10.11.2018).

Только лишь должностное лицо, для которого законодательно прописан запрет на участие в предпринимательской деятельности, может быть привлечено к уголовной ответственности по ст. 289 УК РФ. Позиция законодателя заключается в том, что незаконное участие в предпринимательской деятельности посягает прежде всего на осуществляемую "в соответствии с законом деятельность государственных органов и органов местного самоуправления" <1>. По этой причине ст. 289 УК РФ и помещена в главу 30 УК РФ. Государственно-служебные отношения страдают в силу того, что виновные должностные лица используют предоставленные им властные полномочия в корыстных целях, создают коррупционные связи <2>, пренебрегают своими должностными обязанностями, не реализуют должным образом государственные функции, чем подрывают авторитет государственной службы. При этом не в меньшей, а, видимо, даже в большей степени наносится ущерб сфере предпринимательских отношений. Обязательным признаком объективной стороны незаконного участия в предпринимательской деятельности является предоставление виновным должностным лицом коммерческой организации, с которой он связан, льгот, преимуществ либо же оказание ей покровительства в иной форме. В результате затрагиваются "правоохраняемые интересы других организаций, функционирующих в экономической сфере, которым в результате совершения преступления не предоставляются или предоставляются не в полном объеме положенные льготы и преимущества" <3>.

--------------------------------

<1> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: В 2 т. (постатейный) / А.В. Бриллиантов, Г.Д. Долженкова, Э.Н. Жевлаков и др.; Под ред. А.В. Бриллиантова. 2-е изд. М.: Проспект, 2015. Т. 2. С. 418.

<2> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Г.Н. Борзенков, А.В. Бриллиантов, А.В. Галахова и др.; Отв. ред. В.М. Лебедев. 13-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2013.

<3> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Научно-практический (постатейный). 6-е изд., перераб. и доп. / Под ред. профессора Н.Г. Кадникова. М.: ИД "Юриспруденция", 2019. С. 918.

Незаконное участие в предпринимательской деятельности, на наш взгляд, справедливо рассматривается некоторыми авторами, в частности В.А. Васениным, как форма "незаконной предпринимательской деятельности чиновников" <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Васенин В.А. Противодействие коррупции в сфере закупок для государственных и муниципальных нужд // Законность. 2017. N 9. С. 19.

Статья 289 УК РФ крайне редко применяется на практике. Согласно данным Е.К. Волконской ежегодно по ней привлекаются к уголовной ответственности не более 5 - 10 человек <1>, что, однако, не является свидетельством нежизнеспособности или же необоснованности этого уголовно-правового запрета. Общественная опасность от действий должностных лиц, использующих имеющиеся в их распоряжении властные рычаги для личного обогащения, несомненна. Разрушается конкурентная среда, искусственно, с незаконным использованием государственных ресурсов формируются условия для того, чтобы близкие к высокопоставленным чиновникам лица и принадлежащие им компании занимали преобладающее, зачастую доминирующее положение на общенациональном и региональных рынках товаров и услуг, устанавливали контроль над целыми секторами российской экономики. Поэтому речь о какой-либо декриминализации незаконного участия в предпринимательской деятельности идти не должна. Это преступление как наносит ущерб предпринимательским и государственно-служебным отношениям, так и занимает не последнее по значимости место в ряду коррупционных преступлений.

--------------------------------

<1> Волконская Е.К. Новые тенденции борьбы с коррупционными преступлениями в статистическом выражении // Российская юстиция. 2017. N 7. С. 74.

Также не стоит выделять в качестве особенности статей о предпринимательских преступлениях их бланкетный характер, указание на что можно встретить в научной литературе. Так, в частности, А.С. Мирончик и А.А. Боровков пишут, "что бланкетный характер диспозиции нормы, устанавливающей ответственность за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, усложняет задачу правоприменителя при квалификации деяния. Однако с учетом специфики сферы совершения таких мошенничеств наличие бланкетных признаков неизбежно и даже обоснованно" <1>. Указание на "неизбежную бланкетность" "описания признаков преступлений в сфере экономической деятельности" содержится и в учебной литературе <2>.

--------------------------------

<1> Мирончик А.С., Боровков А.А. Неисполнение договорных обязательств как признак мошенничества в сфере предпринимательской деятельности // Журнал российского права. 2017. N 3. С. 93.

<2> См., например: Уголовное право России. Части Общая и Особенная: Учебник / В.А. Блинников, А.В. Бриллиантов, О.А. Вагин и др.; Под ред. А.В. Бриллиантова. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2015. С. 512.

По мнению А.П. Горелова, "особенностями преступлений в сфере предпринимательства является то, что они нарушают не только уголовно-правовой запрет, но и установления неуголовного законодательства и других нормативных актов, позитивно, как это нередко определяют, регулирующие отношения, которые охраняет уголовно-правовая норма" <1>. Особенность - это то, что отделяет описываемый объект от иных объектов. В данном случае - одну группу преступлений от другой. При этом даже при поверхностном знакомстве с текстом уголовного закона видно, что далеко не только лишь деяния, посягающие на предпринимательские отношения, нарушают "установления неуголовного законодательства". Так, действительно, к предпринимательским статьям уголовного закона правомерно отнести те расположенные в главе 22 УК РФ статьи, в названиях и конструкции которых использован термин "незаконное". Незаконными деяниями в числе прочих являются нарушения гражданского и административного законодательства, регулирующего порядок регистрации субъектов предпринимательства и осуществления тех или иных направлений коммерческой деятельности.

--------------------------------

<1> Горелов А.П. Уголовно-правовая охрана сферы предпринимательской деятельности как направление обеспечения экономической безопасности России: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2004. С. 104.

Однако "установления неуголовного законодательства" широко нарушают и, например, охватываемые главой 24 УК РФ преступления против общественной безопасности, такие, как нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики (ст. 215 УК РФ), нарушение правил безопасности при ведении горных, строительных или иных работ (ст. 215 УК РФ), нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах (ст. 215 УК РФ) и др. Эту же "особенность" можно было бы выделить и у объединенных в главе 26 УК РФ экологических преступлений.

Таким образом, сердцевиной уголовно-правового понятия преступлений в сфере предпринимательской деятельности должно являться указание на их видовой объект. Иные же значимые уголовно-правовые признаки предпринимательских преступлений имеют факультативное значение. Кроме того, на наш взгляд, нет смысла отдельно акцентировать внимание в доктринальном определении предпринимательских преступлений на общих материальных (общественная опасность) и формальных (запрещенность уголовным законом под угрозой наказания) признаках, в целом характерные для преступлений всех видов и групп. Преступления в сфере предпринимательской деятельности могут быть определены в качестве преступлений, посягающих посредством нарушения гражданского и административного законодательства на общественные отношения в сфере экономики (родовой объект), складывающиеся в связи с порядком осуществления и порядком государственного регулирования предпринимательской деятельности (видовой объект).

В научной литературе представлено значительное число подходов к классификации статей главы 22 УК РФ. Вместе с тем в юридической науке вопрос классификации преступлений в сфере предпринимательской деятельности остается дискуссионным. Как справедливо отмечает М.Х. Хакулов, "сложность классификации преступлений в сфере экономической деятельности связана с многообразием и сложной структурой общественных отношений, обеспечивающих слаженное и надежное функционирование экономики России как единого хозяйственного комплекса, сложностью предмета регулирования этих отношений, разнообразием как субъектов "экономических" преступлений, так и потерпевших от их совершения, а также целым рядом других обстоятельств. Поэтому в юридической литературе предлагается немалое число вариантов классификации преступлений в сфере экономической деятельности с повторяющимся указанием о небесспорности и условности всякой классификации" <1>. При этом ученый особо выделяет преступления, посягающие на свободу и добросовестность конкуренции в сфере предпринимательской деятельности, относя к ним: недопущение, ограничение или устранение конкуренции (ст. 178 УК РФ); принуждение к совершению сделки или отказу от ее совершения (ст. 179 УК РФ); незаконное использование товарного знака (ст. 180 УК РФ); незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну (ст. 183 УК РФ); подкуп участников и организаторов профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов (ст. 184 УК РФ) <2>.

--------------------------------

<1> Хакулов М.Х. Преступления, посягающие на свободу и добросовестность конкуренции в сфере предпринимательской деятельности: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2009. С. 13.

<2> См.: Там же.

Как отмечалось нами ранее, сфера экономической деятельности не идентична сфере предпринимательской деятельности и не все преступления, содержащиеся в главе 22 УК РФ, могут быть названы предпринимательскими. Кроме того, ряд общественно опасных деяний, совершение которых наносит существенный ущерб предпринимательским отношениям, расположены в иных главах уголовного закона.

По мнению Л.Д. Гаухмана и С.В. Максимова, преступления в сфере экономической деятельности могут быть подразделены на посягающие на такие сферы, как: 1) финансы (ст. 176, 177, 185 - 187, 191 - 192, 194, 198 - 199 УК РФ); 2) предпринимательство (ст. 169 - 172, 195 - 197 УК РФ); 3) распределение материальных и иных благ (ст. 174, 175, 178, 179, 183 УК РФ); 4) потребление материальных и иных благ (ст. 180, 181, 184 УК РФ); 5) внешнеэкономическая деятельность (ст. 189, 190, 193 УК РФ) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Преступления в сфере экономической деятельности. М.: Учебно-консультационный центр "ЮрИнфоР", 1998. С. 18 - 19.

Произошедшее в последние годы существенное усложнение экономических отношений и вызванные этим изменения уголовного закона делают классификацию Л.Д. Гаухмана и С.В. Максимова достаточно уязвимой для критики. Кроме того, недостаточно вескими представляются основания авторов для отнесения ими общественно опасных деяний, связанных с банкротством (ст. 195 - 197 УК РФ), к числу предпринимательских преступлений, а общественно опасных посягательств в финансовой сфере - к самостоятельной классификационной группе. Также к предпринимательским статьям без каких-либо серьезных оснований не отнесены преступления, касающиеся оборота имущества, добытого преступным путем (ст. 174 - 175 УК РФ).

С точки зрения Б.В. Волженкина, к преступлениям в сфере экономической деятельности относятся: 1) совершаемые должностными лицами преступления, которые нарушают конституционные гарантии осуществления предпринимательской деятельности, а также попирают права и свободы ее участников; 2) преступления, которые нарушают общие принципы осуществления экономической деятельности; 3) преступления, которые нарушают права и законные интересы кредиторов; 4) преступления, которые нарушают принципы свободной конкуренции и недопущения монополизма; 5) преступления, которые нарушают установленный порядок обращения денежных средств и ценных бумаг; 6) преступления, которые нарушают установленный порядок осуществления внешнеэкономической деятельности; 7) преступления, которые нарушают установленный порядок обращения валютных ценностей; 8) преступления, которые нарушают установленный порядок уплаты налогов; 9) преступления, которые нарушают права потребителей <1>.

--------------------------------

<1> См.: Волженкин Б.В. Экономические преступления. СПб.: Юрид. центр "Пресс", 1999. С. 63.

На наш взгляд, выделенные Б.В. Волженкиным группы не имеют четких границ. Так, например, должностные лица, нарушая конституционные гарантии осуществления предпринимательской деятельности, а также попирая права и свободы ее участников, могут одновременно посягать на установленный порядок обращения денежных средств и ценных бумаг (ст. 185.2 УК РФ). В свою очередь, нарушающие принципы свободной конкуренции и недопущения монополизма преступления можно одновременно рассматривать и как посягающие на общие принципы осуществления экономической деятельности.

Н.А. Лопашенко исходит из того, что преступления в сфере экономической деятельности посягают на такие принципы, как свобода экономической деятельности (ст. 169 УК РФ), осуществление экономической деятельности на законных основаниях (ст. 171, 172, 191, 193 УК РФ), добросовестность конкуренции (ст. 178, 180, 183, 184 УК РФ), добропорядочность (ст. 176, 177, 185, 190, 192, 194, 195, 197 - 199 УК РФ), запрет криминальных форм поведения (ст. 170, 174, 175, 179, 181, 186, 187, 196 УК РФ) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономической деятельности: понятие, система, проблемы квалификации и наказания: Дис. ... д-ра юрид. наук. Саратов, 1997. С. 42 - 43.

Изложенная классификация, очевидно, выглядит довольно условной. Так, например, такое преступление, как принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения (ст. 179 УК РФ), посягает одновременно на несколько принципов: свобода экономической деятельности, добросовестность конкуренции, добропорядочность, запрет криминальных форм поведения. Принципы осуществления экономической деятельности тесно взаимосвязаны друг с другом, поэтому их использование в качестве критериев классификации криминальных форм поведения вряд ли перспективно.

Н.А. Лопашенко объединяет преступления, посягающие на предпринимательскую и банковскую деятельность: ст. 171 - 175, 178 - 180, 182 - 184, 195 - 197 УК РФ <1>. Тем самым за рамки преступлений в сфере предпринимательской деятельности необоснованно, на наш взгляд, выносится воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности (ст. 169 УК РФ). С другой стороны, к их числу неоправданно причисляются деяния, уголовная ответственность за совершение которых предусмотрена ст. 174, 174.1, 175, 179, 183, 184 УК РФ.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 5.

Т.Д. Устинова в своей докторской диссертации использует в качестве классификационного критерия групповой объект посягательства. Ученая выделяет:

1. Преступления, которые посягают на общественные отношения, складывающиеся в связи с обеспечением правомерного и гарантированного Конституцией РФ осуществления предпринимательской деятельности (ст. 169, 171, 172, 174, 174.1, 178, 179 УК РФ).

2. Преступления, которые посягают на общественные отношения, складывающиеся в связи с обеспечением соблюдения интересов вовлеченных в экономическую деятельность кредиторов (ст. 176, 177, 195 - 197 УК РФ).

3. Преступления, которые посягают на общественные отношения, складывающиеся в связи с обращением денег, ценных бумаг, иных платежных и расчетных документов, а также валюты (ст. 181, 185 - 187, 191, 192 УК РФ).

4. Преступления, которые посягают на общественные отношения, складывающиеся в связи с внешнеэкономической деятельностью (ст. 189, 193 УК РФ).

5. Преступления, которые посягают на общественные отношения, складывающиеся в связи с обеспечением сбора налогов и иных обязательных платежей (ст. 170, 171.1, 194, 198, 199, 199.1, 199.2 УК РФ).

6. Преступления, которые посягают на общественные отношения, складывающиеся в связи с обеспечением охраны интеллектуальной собственности и информационной безопасности участников экономических отношений (ст. 180, 183 УК РФ) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Устинова Т.Д. Актуальные проблемы уголовной ответственности за преступления, посягающие на предпринимательскую деятельность: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2005. С. 77.

Т.Д. Устинова справедливо рассматривает преступления, посягающие на предпринимательскую деятельность, как часть преступлений в сфере экономической деятельности. Ученая обращает внимание на то, что, помимо ст. 169, 171, 172, 173, 174, 174.1, 178, 179 УК РФ, на предпринимательскую деятельность также посягает и незаконное участие в предпринимательской деятельности. По этой причине ст. 289 УК РФ, в которой криминализовано это деяние, следует перенести в главу 22 УК РФ. В свою очередь, преступления, предусмотренные ст. 175, 184, 189 УК РФ, имеют, по мнению Т.Д. Устиновой, иные непосредственные объекты посягательства, их предлагается перенести соответственно в главу 31 ("Преступления против правосудия"), главу 23 ("Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях"), главу 24 ("Преступления против общественной безопасности") и главу 25 ("Преступления против здоровья населения и общественной нравственности") УК РФ <1>.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 14.

В предложенную автором классификацию, на наш взгляд, не укладываются нормы о преступлениях, предусмотренных ст. 174, 174.1 УК РФ. Преступление, уголовная ответственность за совершение которого предусмотрена в ст. 174 УК РФ, заключается в совершении финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, заведомо приобретенными другими лицами преступным путем, в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом. Отдельно законодателем в УК РФ выделена ст. 174.1, предусматривающая уголовную ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления. Статистика свидетельствует, что в последние годы фиксируется рост числа выявленных преступлений, квалифицируемых по статьям о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления либо приобретенных другими лицами преступным путем: в 2014 г. - 774 преступления (что на 33,0% больше, чем аналогичный показатель предыдущего года); в 2015 г. - 863 преступления (в том числе без учета Крымского федерального округа - 856, что на 10,6% больше аналогичного показателя предыдущего года); в 2016 г. - 818 преступлений (на 5,2% меньше аналогичного показателя предыдущего года); в 2017 г. - 711 преступлений (на 13,1% меньше, чем в предыдущем году); в январе - сентябре 2018 г. - 823 преступления (на 45,1% больше, чем в аналогичном периоде предыдущего года) <1>.

--------------------------------

<1> См.: официальный сайт МВД РФ: статистика и аналитика. URL: https://мвд.рф/Deljatelnost/statistics (дата обращения: 10.11.2018).

Любопытно отметить, что согласно данным судебной статистики Судебного департамента при Верховном Суде РФ в 2017 г. по ст. 174 - 174.1 УК РФ осуждены всего 33 человека. Из них к реальным срокам лишения свободы приговорены 13 человек. Условно осуждены к лишению свободы 10 человек. В качестве основного наказания также назначался штраф в отношении четырех человек. По приговору освобождено осужденных от наказания: по амнистии - три; по другим основаниям - три человека. Также к осужденным применялись уголовно-правовые меры: конфискация имущества (ст. 104.1 УК РФ) - семь человек; судебный штраф (ст. 104.4 УК РФ) - один человек. Оправданы девять человек <1>.

--------------------------------

<1> См.: официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде РФ: данные судебной статистики. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (дата обращения: 10.11.2018).

В ст. 3 Федерального закона от 7 августа 2001 г. N 115-ФЗ "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма" <1> закреплено, что легализация - это придание правомерного вида владению, пользованию или распоряжению денежными средствами или иным имуществом, полученными в результате совершения преступления. Как пишет В.Н. Курченко, "легализация доходов - действия, направленные на интеграцию преступно добытого имущества в легальную экономику для придания правомерности владению, пользованию и распоряжению этим имуществом" <2>. По мнению данного автора, "существует два способа легализации преступных доходов: совершение финансовых операций или других сделок с приобретенными заведомо преступным путем денежными средствами или иным имуществом (понятие "финансовая операция" поглощается понятием "другая сделка". Поэтому можно говорить о правовой и смысловой идентичности этих терминов); использование предметов легализации в предпринимательской или иной экономической деятельности" <3>.

--------------------------------

<1> См.: Федеральный закон от 07.08.2001 N 115-ФЗ "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 33 (часть I). Ст. 3418.

<2> Курченко В.Н. Толкование легализации преступных доходов // Российский юридический журнал. 2012. N 5. С. 93.

<3> Там же.

Е.Н. Кондрат указывает на то, что "преступные доходы образовываются преимущественно одним из двух способов: путем создания или приобретения в результате совершения преступления вне легального хозяйственного оборота, т.е. в криминальном секторе теневой экономики; путем выведения из легального хозяйственного оборота в криминальный сектор теневой экономики в результате совершения противоправного деяния, а затем введения вновь в легальный хозяйственный оборот" <1>.

--------------------------------

<1> Кондрат Е.Н. Основные способы легализации (отмывания) преступных доходов в результате совершения коррупционных преступлений // Право и экономика. 2011. N 10. С. 61 - 62.

Таким образом, думается, что охватываемые ст. 174 и 174.1 УК РФ деяния представляют опасность не столько для отношений, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, сколько причиняют вред иным объектам уголовно-правовой охраны. На это косвенно указывает и Пленум Верховного Суда РФ в преамбуле Постановления от 7 июля 2015 г. N 32 "О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем": "Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, добытых преступным путем, создает основу теневой экономики, причиняет вред экономической безопасности и финансовой стабильности государства, затрудняет раскрытие и расследование преступлений, обеспечивает возможность преступным группам (организациям) финансировать и осуществлять свою противоправную, в том числе террористическую, деятельность" <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 07.07.2015 N 32 "О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. N 9.

Предпринятые авторитетными учеными попытки классификации преступлений в сфере экономической деятельности, на наш взгляд, изначально были малопродуктивными, так как упомянутые авторы следовали за логикой законодателя. Однако сам нормативный материал главы 22 УК РФ подобран весьма хаотично. Занимающие в этой главе существенную долю предпринимательские преступления должны быть вынесены за рамки иных преступлений в сфере экономической деятельности. А уже предпринимательские преступления и иные преступления в сфере экономической деятельности могут быть подвергнуты классификации по критерию группового объекта посягательства.

Доминирующим критерием отграничения преступлений в сфере предпринимательской деятельности от иных общественно опасных деяний, прежде всего от преступлений в сфере экономической деятельности, следует признать видовой объект посягательства. Преступления, объединенные Т.Д. Устиновой в первую группу, при некоторой ее разнородности, направлены на нарушение установленного законом порядка и способов ведения предпринимательской деятельности, то есть, безусловно, являются предпринимательскими. Не вызывает возражений и отнесение к числу преступлений в сфере предпринимательской деятельности и преступлений второй группы. Общественные отношения, складывающиеся в связи с кредитными обязательствами, а также в связи с банкротством юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, являются частью предпринимательских отношений. Кредитование физических и юридических лиц - это вид предпринимательской деятельности, а банкротство - это предусмотренный законодательством механизм прекращения деятельности несостоятельного должника, который позволяет максимально возможным образом обеспечить права и законные интересы его кредиторов. Также видами предпринимательской деятельности являются работа на рынке ценных бумаг, валютном рынке и внешнеэкономическая деятельность.

Преступления, направленные на уклонение от уплаты налоговых, таможенных и иных обязательных платежей в федеральный, региональные и местные бюджеты, на наш взгляд, лишь косвенным образом затрагивают предпринимательские общественные отношения. Совершая подобные деяния, виновные лица незаконным способом минимизируют свои издержки, чем ставят в неравное положение иных субъектов предпринимательской деятельности, которые производят платежи должным образом. Однако при этом основной ущерб наносится все-таки не предпринимательским отношениям, а налоговым, таможенным и иным отношениям, складывающимся в связи с обеспечением обязательности уплаты налогов и сборов. Поэтому относить преступления, которые посягают на общественные отношения, возникающие в связи с обеспечением сбора налогов и иных обязательных платежей, к числу предпринимательских неверно.

Статьи 180 и 183 действующего уголовного закона, напротив, следует отнести к числу предпринимательских. Другое дело, что, видимо, недостаточно указания на то, что они посягают на общественные отношения, складывающиеся в связи с обеспечением охраны интеллектуальной собственности и информационной безопасности участников экономических отношений. Рассматриваемые составы преступлений наносят ущерб общественным отношениям в сфере предпринимательской деятельности в силу того, что криминализованные в них деяния представляют собой незаконные способы осуществления коммерческой деятельности с использованием чужой интеллектуальной собственности и (или) подрывающие информационную безопасность иных участников экономических отношений.

Средства индивидуализации товаров и услуг, в соответствии со ст. 128 ГК РФ, относятся к объектам гражданских прав и подлежат защите как частноправовыми, так и уголовно-правовыми средствами. Обозначенные в ст. 180 УК РФ деяния представляют собой способы осуществления предпринимательской деятельности, незаконные по причине того, что субъект предпринимательской деятельности использует не принадлежащие ему средства индивидуализации товаров и услуг. Тем самым наносится ущерб предпринимательским правоотношениям в сфере производства и распространения товаров, предоставления услуг и осуществления работ.

В свою очередь, посредством установления правового режима коммерческой тайны субъект предпринимательской деятельности ограничивает распространение принадлежащих ему сведений, имеющих потенциальную или же действительную коммерческую ценность. Тем самым он стремится защитить имеющиеся у него конкурентные преимущества. Неправомерное собирание, разглашение и использование сведений, отнесенных законодательством к налоговой и банковской тайне, наносит ущерб обладателям этих сведений, состоящий в разглашении информации об их хозяйственной деятельности. Так, например, конкурентам могут стать известны данные, касающиеся клиентской базы организации, сведения о поставщиках выставляемых на продажу товаров, объемы финансовых ресурсов предприятия и т.п.

Таким образом, ст. 180 и 183 УК РФ могут быть отнесены к преступлениям, нарушающим условия справедливой конкуренции и равенства участников хозяйственных отношений.

О.Г. Карпович использует в качестве классификационного критерия характер посягательства, что позволяет ему подразделить предпринимательские преступления на две основные группы: посягательства, препятствующие законной предпринимательской деятельности; посягательства, образующие незаконную предпринимательскую деятельность. С точки зрения ученого, к первой группе следует относить: воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности (ст. 169 УК РФ), монополистические действия и ограничения конкуренции (ст. 178 УК РФ); а ко второй - незаконное предпринимательство (ст. 171 УК РФ), производство, приобретение, хранение, перевозку или сбыт немаркированных товаров и продукции (ст. 171.1 УК РФ), незаконную банковскую деятельность (ст. 172 УК РФ), неправомерные действия при банкротстве (ст. 195 УК РФ), преднамеренное банкротство (ст. 196 УК РФ), фиктивное банкротство (ст. 197 УК РФ) <1>. Этот же подход воспроизводит и А.В. Зарубин, подразделяя рассматриваемые преступления на те, которые посягают на установленный порядок осуществления предпринимательской деятельности, и те, которые образуют незаконную предпринимательскую деятельность <2>.

--------------------------------

<1> См.: Карпович О.Г. Уголовно-правовая охрана предпринимательской деятельности в России и странах Европы: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2003. С. 12.

<2> См.: Зарубин А.В. Уголовно-правовая охрана предпринимательской деятельности: Учебное пособие. СПб.: Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, 2016. С. 36, 34.

Приведенная классификация, с одной стороны, выглядит довольно широкой и малоприменимой в практическом отношении. С другой стороны, в число посягательств на предпринимательскую деятельность О.Г. Карпович, на наш взгляд, необоснованно не включает такое деяние, как незаконное использование средств индивидуализации товаров (работ, услуг) (ст. 180 УК РФ). При этом данное преступление упоминается в п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 ноября 2004 г. "О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве", где разъясняется, что "если при занятии незаконной предпринимательской деятельностью лицо незаконно использует чужой товарный знак, знак обслуживания, наименование места происхождения товара или сходные с ними обозначения для однородных товаров и при наличии иных признаков преступления, предусмотренного ст. 180 УК РФ, содеянное им надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 171 и 180 УК РФ" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18.11.2004 N 23 "О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 1.

Особняком стоят преступления в сфере конкурентных отношений, так они препятствуют нормальной предпринимательской деятельности. Следует согласиться с А.А. Чугуновым в том, что "монополистические действия в форме установления монопольно высоких или монопольно низких цен не во всех случаях направлены на свободу предпринимательской деятельности, так же как принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения может совершаться вне сферы предпринимательства. Но в большинстве случаев оба эти преступления препятствуют свободному осуществлению предпринимательской деятельности, и это служит достаточным основанием отнести названные деяния к преступлениям, посягающим на свободу предпринимательской деятельности" <1>.

--------------------------------

<1> Чугунов А.А. Уголовно-правовая охрана предпринимательской деятельности: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 9.

А.П. Горелов подразделяет преступления в сфере предпринимательской деятельности на две группы, выделяя, соответственно, два блока поставленных под угрозу общественных отношений. "Первая группа отношений страдает в результате преступлений против собственности, совершаемых лицами, использующими контрагентские отношения, чтобы под видом сделки обманно изъять имущество (мошенничество), а также в результате преступлений, заключающихся в использовании контрагентских отношений для причинения имущественного вреда, главным образом кредиторам, иными действиями помимо хищения имущества, в том числе его противоправным временным завладением, причинившим ущерб, неисполнением обязательств по возврату кредитов и др. (кредитные преступления: преступления, предусмотренные ст. 165, 176, 177, 195 - 197 УК РФ). Во вторую группу преступлений в сфере предпринимательства входят преступления, посягающие на свободу осуществления предпринимательской деятельности (ст. 169, 178 УК РФ), а также преступления, являющиеся предпринимательскими по самому определению и причиняющие ущерб, непосредственно не связанный с договорными отношениями (ст. 171, 172 УК РФ)" <1>.

--------------------------------

<1> Горелов А.П. Уголовно-правовая охрана сферы предпринимательской деятельности как направление обеспечения экономической безопасности России: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2004. С. 130.

Следует согласиться с тем, что к числу предпринимательских преступлений относится и ряд деяний, криминализованных в главе 21 УК РФ. Пленум Верховного Суда РФ в п. 6 Постановления N 48 от 15 ноября 2016 г. "О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности" <1> прямо указывает на то, что в сфере предпринимательской деятельности могут быть в том числе совершены преступления, охватываемые ст. 159 - 159.3, 159.5, 159.6, 160 и 165 УК РФ, при условии, что эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2016 N 48 "О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2017. N 1.

Таким образом, в научной литературе нет единства мнений относительно содержания той группы преступлений, которые должны быть отнесены к преступлениям, посягающим на предпринимательскую деятельность.

Общественно опасные последствия в процессе осуществления предпринимательской деятельности могут наступить не только в результате преступлений, которые традиционно отнесены к сфере экономической деятельности, но и в результате посягательства на имущество собственника, совершенного предпринимателем с применением обмана, злоупотребления доверием и другими способами, характерными для преступлений против собственности. На наш взгляд, исходя из разъяснений высших судебных инстанций для понимания того, является ли экономическое преступление совершаемым в сфере предпринимательской деятельности, принципиальный характер имеют следующие обстоятельства: во-первых, осуществлялась ли предпринимательская деятельность фактически; во-вторых, была ли она легальной; в-третьих, каковы характеристики субъекта преступления и потерпевшего от преступления.

Так, на практике достаточно распространены случаи, когда мошенничество маскируется виновными лицами под законные гражданско-правовые отношения. В подобных случаях прежде всего должны четко устанавливаться все необходимые уголовно-правовые признаки хищения <1>. Если эти признаки отсутствуют, то нет и мошенничества. Если же необходимые для квалификации признаки хищения наличествуют, но в реальности предпринимательская деятельность виновным не осуществлялась, то можно говорить скорее лишь о создании видимости подобной деятельности. Осуществляя такую деятельность, виновный стремится не к систематическому получению прибыли, а к безвозмездному изъятию чужого имущества посредством обмана. Дополнительная квалификация содеянного по нормам уголовного закона о незаконном предпринимательстве не требуется.

--------------------------------

<1> См.: Кадников Н.Г., Калининская Я.С., Карпова Н.А. Уголовная ответственность за мошенничество (вопросы квалификации и дифференциации уголовной ответственности): Учебное пособие. М.: Московский ун-т МВД России им. В.Я. Кикотя, 2017; Кадников Н.Г. К вопросу об ответственности за мошенничество в сфере экономической деятельности // Союз криминалистов и криминологов. 2018. N 2. С. 70 - 74; Лопашенко Н.А. Посягательства на собственность: Монография. М.: Норма; Инфра-М, 2012. С. 209; Учебно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. А.Э. Жалинского. М.: Эксмо, 2006. С. 471; Борзенков Г. Разграничение обмана и злоупотребления доверием // Уголовное право. 2008. N 5. С. 4.

Так, приговором Коломенского городского суда М. осужден по ч. 3 ст. 159 УК РФ (два преступления), а также по ч. 2, п. "б", ст. 171 УК РФ. Как установлено судом, М. под видом оказания риелторских услуг обманывал владельцев жилых помещений и иных лиц, завладевая их имуществом. Отменяя приговор в части осуждения М. по ч. 2, п. "б", ст. 171 УК РФ, судебная коллегия указала, что при решении вопроса о наличии в действиях лица состава преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ, следует выяснять, соответствуют ли эти действия указанным в п. 1 ст. 2 ГК РФ признакам такой деятельности, а именно: является ли ее предметом осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке. Судом же установлено, что умысел виновного был направлен не на получение систематической прибыли от оказания риелторских услуг, а на хищение чужого имущества путем обмана <1>.

--------------------------------

<1> См.: Обзор кассационной практики судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда за первое полугодие 2009 г. // Судебный вестник Московской области. 2009. N 4.

Таким образом, из числа общественно опасных деяний, совершаемых в сфере предпринимательской деятельности, следует исключить преступления (в частности, хищения), которые лишь камуфлируются виновными под предпринимательскую деятельность, а также преступления лиц, выполняющих управленческие функции в сфере контроля и надзора за предпринимательской деятельностью. Нет оснований относить к числу предпринимательских преступлений случаи, когда предпринимательская деятельность в действительности вообще не осуществлялась, а лишь использовалась виновным для совершения хищения. Само по себе наличие у виновного правового статуса индивидуального предпринимателя или же его участие в руководстве коммерческой организацией не превращает совершенное им хищение в преступление в сфере предпринимательской деятельности.

В ч. 5 - 7 ст. 159 УК РФ законодатель счел необходимым отдельно криминализовать мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, если это деяние повлекло причинение значительного ущерба либо совершено в крупном или особо крупном размере. Так, в 2017 г. за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, совершенное в крупном размере (ч. 6 ст. 159 УК РФ в редакции Федерального закона от 3 июля 2016 г. N 323-ФЗ), были осуждены 13 человек. Из их числа к лишению свободы были приговорены восемь человек. Условно осуждены к лишению свободы три человека. К штрафу в качестве основного наказания приговорены два человека. Штраф в качестве дополнительного наказания назначался всего лишь в двух случаях. За мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, совершенное в особо крупном размере (ч. 7 ст. 159 УК РФ в редакции Федерального закона от 3 июля 2016 г. N 323-ФЗ), осуждены 10 человек. Из их числа к лишению свободы были приговорены девять человек. Условно осужден один человек. Штраф в качестве дополнительного наказания был назначен всего в трех случаях <1>.

--------------------------------

<1> См.: официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде РФ: данные судебной статистики. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (дата обращения: 10.11.2018).

Из примечания 4 к ст. 159 УК РФ следует, что реальную предпринимательскую деятельность должны осуществлять имеющие специальный правовой статус предпринимателей (индивидуальных предпринимателей, членов органов управления коммерческой организации, участников юридического лица) как субъекты этого преступления, так и потерпевшие.

Действительно, в ином случае, как пишут Э.Л. Сидоренко и А.Г. Волеводз, "определение предпринимательской деятельности как экономической, направленной на извлечение прибыли, при отсутствии признака ее легитимности безмерно расширяет предметные границы преступлений, совершаемых в сфере предпринимательской деятельности, и позволяет относить к ним практически все виды мошенничеств, поскольку последние являются корыстными преступлениями и направлены на изъятие или обращение чужого имущества в свою пользу или пользу третьих лиц, т.е. на извлечение прибыли" <1>.

--------------------------------

<1> Сидоренко Э.Л., Волеводз А.Г. Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности: особенности судебного толкования // Мировой судья. 2016. N 2. С. 24.

При этом следует согласиться с А.С. Александровым и И.А. Александровой в том, что, например, "сотрудник коммерческой организации, являясь материально ответственным лицом (по договору о материальной ответственности), может быть субъектом предпринимательского преступления, совершая его не в соучастии с индивидуальным предпринимателем или членом органа управления коммерческой организации, а самостоятельно" <1>.

--------------------------------

<1> Александров А.С., Александрова И.А. Особый (частно-публичный) организационно-правовой механизм применения уголовного закона в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности // Журнал российского права. 2018. N 2. С. 84.

Во многом именно в силу этого можно утверждать, что мошенничество в сфере предпринимательской деятельности посягает сразу на два объекта - на отношения собственности и на порядок осуществления законной предпринимательской деятельности. Причем последний из названных объектов посягательства более весом, так как при совершении рассматриваемого преступления под угрозу ставятся сами основы ведения коммерческой деятельности, основанной на добросовестности ее участников, доверии между ними как условии неукоснительного соблюдения взятых на себя договорных обязательств, гарантом чего выступает государственная власть как регулятор рыночных отношений. Поэтому мошенничество в сфере предпринимательской деятельности должно занять место среди криминализованных в рамках отдельной главы уголовного закона преступлений в сфере предпринимательской деятельности, обособленной от глав, посвященных иным преступлениям в сфере экономики. Кроме того, это способствовало бы апологии предпринимательского мошенничества как привилегированного вида мошенничества <1>, так как, на наш взгляд, акцентированная Конституционным Судом РФ <2> проблема недопустимости неравной пенализации различных видов мошенничества нынешней редакцией ст. 159.4 УК РФ так и не снята.

--------------------------------

<1> См.: Гладких В.И. Проблемы уголовно-правового регулирования предпринимательской деятельности // Безопасность бизнеса. 2017. N 3. С. 43.

<2> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 11.12.2014 N 32-П "По делу о проверке конституционности положений статьи 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа" // Собрание законодательства Российской Федерации. 29.12.2014. N 52 (часть I). Ст. 7784.

Квалифицируемое по ч. 5, 6 и 7 ст. 159 УК РФ мошенничество имеет существенные отличия от иных видов мошенничества. Эти отличия касаются не только объекта, но и способа изъятия имущества (получения права на имущество), механизма причинения и размеров имущественного ущерба, особенностей субъекта преступления и потерпевшего, а также субъективной стороны преступления <1>. Так, с точки зрения А.П. Горелова, "мошенничество в процессе осуществления предпринимательской деятельности заключается в том, что виновный, заведомо вопреки обусловленным законом гражданским положениям договора (объективный элемент противоправности), обманув собственника (законного владельца), то есть введя его в заблуждение относительно своих истинных намерений (субъективный элемент противоправности), заключающихся в действительности в заведомом неисполнении взятых на себя обязательств, то есть в неперечислении за товары определенных договором средств, в непередаче товаров за полученные средства, в невозврате кредитов и т.д., безвозмездно (без соответствующего эквивалентного возмещения) с целью корыстного завладения имуществом контрагента в виде товаров либо денежных средств (то есть желая распорядиться им как своим собственным) изымает это имущество в свою пользу либо в пользу других лиц. При этом указанные действия должны по замыслу виновного неизбежно влечь причинение собственнику ущерба" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Егорова Н.А. Новое в уголовном законодательстве о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности // Российская юстиция. 2016. N 12. С. 29; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / К.А. Барышева, Ю.В. Грачева, Г.А. Есаков и др.; Под ред. Г.А. Есакова. 7-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2017. С. 309.

<2> Горелов А.П. Уголовно-правовая охрана сферы предпринимательской деятельности как направление обеспечения экономической безопасности России: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2004. С. 158.

Обращая внимание на многочисленность подходов к классификации преступлений в сфере экономической деятельности, признавая их несомненную научную ценность и состоятельность, представляется возможным еще раз подчеркнуть то, что в современной юридической науке практически не представлен узкий подход к классификации предпринимательских преступлений. Учитывая значительно усложнившиеся в последние годы общественные отношения, внимание к преступлениям в сфере предпринимательской деятельности как со стороны научного сообщества, так и со стороны законодателя должно быть повышено. Этому должна способствовать и предлагаемая нами классификация.

Учитывая изложенные обстоятельства, преступления в сфере предпринимательской деятельности можно подразделить на три группы:

- преступления против собственности (ст. 159 - 159.6, 160 и 165 УК РФ) в тех случаях, когда они связаны с договорными отношениями и совершаются лицами, осуществляющими легальную предпринимательскую деятельность;

- преступления, направленные на осуществление нелегальной предпринимательской деятельности или создающие условия для этой деятельности: фальсификация Единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или систем депозитарного учета (ст. 170.1 УК РФ); незаконное предпринимательство (ст. 171 УК РФ); незаконные организация и проведение азартных игр (ст. 171.2 УК РФ); незаконная банковская деятельность (ст. 172 УК РФ); незаконное образование (создание, реорганизация) юридического лица (ст. 173.1 УК РФ); незаконное использование документов для образования (создания, реорганизации) юридического лица (ст. 173.2 УК РФ);

- преступления, совершаемые легальными предпринимателями в сфере кредитных отношений (ст. 176, 177, 195, 196, 197 УК РФ).

На наш взгляд, очевидно, что нынешнее наименование главы 22 "Преступления в сфере экономической деятельности" в значительной степени не соответствует объекту включенных в нее преступлений и не отражает те общественные отношения, которые законодатель стремился поставить под защиту ее нормами. Более точным видится подход авторов Модельного уголовного кодекса для государств - участников Содружества Независимых Государств, принятого 17 февраля 1996 г. Межпарламентской ассамблеей СНГ, которые озаглавили главу 29 "Преступления против порядка осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности". Думается, что этот подход в наибольшей степени отражает объект рассматриваемых преступлений, а не просто поименовывает сферу их совершения, на что ранее справедливо указывала Е.Н. Кондрат <1>. Следует как на теоретическом, так и на законодательном уровнях четко отграничить преступления в сфере предпринимательской деятельности от преступлений в сфере иной экономической деятельности.

--------------------------------

<1> См.: Кондрат Е.Н. Правонарушения в финансовой сфере России. Угрозы финансовой безопасности и пути противодействия. М.: Юстицинформ, 2014. С. 135.

На наш взгляд, в качестве видового объекта посягательства рассматриваемых преступлений выступают: 1) собственно общественные отношения, складывающиеся в связи с самостоятельной, осуществляемой на свой риск деятельностью, направленной на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг; 2) общественные отношения, складывающиеся в связи с обеспечением установленного законодательством порядка осуществления и порядка государственного регулирования предпринимательской деятельности. А уже в структуре каждой из названных групп могут быть выделены общественные отношения, складывающиеся в связи с непосредственным осуществлением коммерческой деятельности по тому или иному социально значимому направлению (в частности, по таким, как внешнеэкономическая деятельность и работа на финансовых рынках) либо же с порядком регулирования того или иного направления предпринимательства.

Субъектами собственно предпринимательских преступлений могут выступать лица, ведущие легальную предпринимательскую деятельность (индивидуальные предприниматели, руководители коммерческих структур, члены советов директоров акционерных обществ и др.), а также лица, осуществляющие фактическую предпринимательскую деятельность и не зарегистрировавшиеся в этом качестве в установленном законодательстве порядке либо не получившие требуемую законом лицензию на занятие тем или иным видом хозяйственной деятельности. Субъектами преступлений, подрывающих гарантии реализации предпринимательской деятельности, преимущественно выступают должностные лица, в обязанности которых входит создание условий для обеспечения законодательно установленного порядка осуществления предпринимательской деятельности.

Общность видового объекта преступлений очерченного круга говорит в пользу необходимости сосредоточения статей, предусматривающих уголовную ответственность за преступления в сфере предпринимательской деятельности, в самостоятельной главе Уголовного кодекса. Остальные статьи о преступлениях в сфере экономической деятельности, не относящиеся ни к числу собственно предпринимательских, ни к числу подрывающих гарантии осуществления законной предпринимательской деятельности, целесообразно объединить в главе уголовного закона, аналогичной нынешней главе 22 УК РФ. На чрезмерно большой объем этой главы уголовного закона ранее справедливо указывал, в частности, Б.В. Волженкин, с точки зрения которого "в сфере экономической деятельности можно совершить, к примеру, хищения, преступления против трудовых прав граждан, служебные преступления и др." <1>. Это не исключает того, что ряд преступлений в сфере предпринимательской деятельности могут быть совершены лишь должностными лицами, использующими свое служебное положение (например, такие, как воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности, регистрация незаконных сделок с недвижимым имуществом и др.). Также не исключено то, что предпринимательские преступления могут наносить ущерб в том числе и трудовым правам российских граждан. Принципиальным является основной видовой объект посягательства рассматриваемых преступлений - предпринимательские правоотношения и правоотношения, обеспечивающие реализацию конституционного права на осуществление предпринимательской деятельности.

--------------------------------

<1> Волженкин Б.В. Экономические преступления. СПб.: Юрид. центр "Пресс", 1999. С. 54.

Таким образом, преступления в сфере предпринимательской деятельности (под которыми понимаются преступления, посягающие посредством нарушения гражданского и административного законодательства на общественные отношения в сфере экономики (родовой объект), складывающиеся в связи с порядком осуществления и порядком государственного регулирования предпринимательской деятельности (видовой объект)) классифицируются на следующие группы:

1) преступления, посягающие на общественные отношения, складывающиеся в связи с самостоятельной, осуществляемой на свой риск деятельностью, направленной на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг:

1.1) преступления, сопряженные с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности и кредитных отношений (ч. 5 - 7 ст. 159, ст. 176, 177 УК РФ);

1.2) преступления, совершающиеся с нарушением установленного порядка ведения предпринимательской деятельности (ст. 171 - 173.2, 185.5 УК РФ);

1.3) преступления, подрывающие условия справедливой конкуренции и равенства участников хозяйственных отношений (ст. 178, 180, 183, 185.6 УК РФ);

2) преступления, посягающие на общественные отношения, складывающиеся в связи с обеспечением установленного законодательством порядка осуществления и порядка государственного регулирования предпринимательской деятельности:

2.1) преступления, связанные с воспрепятствованием законной предпринимательской деятельности (ст. 169, 185, 185.1, 185.2, 185.4 УК РФ);

2.2) преступления, связанные с оборотом имущества, добытого преступным путем (ст. 174 - 175 УК РФ);

2.3) преступления, связанные с банкротством предпринимателей (ст. 195, 196, 197 УК РФ).

Завершая анализ теоретических аспектов уголовно-правовой охраны отношений в сфере предпринимательской деятельности, следует еще раз акцентировать внимание на определении той группы уголовно наказуемых деяний, которые составляют предмет нашего внимания. Под преступлениями в сфере предпринимательской деятельности следует понимать преступления, посягающие посредством нарушения гражданского и административного законодательства на общественные отношения в сфере экономики (родовой объект), складывающиеся в связи с порядком осуществления и порядком государственного регулирования предпринимательской деятельности (видовой объект). Уголовно-правовые средства охраны предпринимательских отношений допустимо применять лишь для противодействия общественно опасным посягательствам на предпринимательские отношения в тех случаях, когда применение гражданско-правовых и административно-правовых средств становится неэффективным.

Учитывая важное социальное значение предпринимательской деятельности, ее общественно полезный характер, степень общественной опасности посягательств на предпринимательскую сферу, а также значительное число статей уголовного закона о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности, необходимо:

- закрепить в ч. 1 ст. 2 УК РФ, наряду с задачей охраны собственности, задачу охраны законной предпринимательской и иной экономической деятельности;

- сосредоточить статьи, предусматривающие уголовную ответственность за преступления в сфере предпринимательской деятельности, в самостоятельной главе Уголовного кодекса.