Учебный год 2024 / Шапталов Б.Н. - Деградация и деграданты. История социальной деградации и механизмы её преодоления - 2014

мировосприятия. Итак, одни едут за тысячи километров, согласные на длительное проживание на арендуемой жилплощади, чтобы сделаться материально обеспеченными людьми, у других энергии хватает только на то, чтобы преодолеть сотню метров до мусорных баков. Это и есть этническая деградация.

У европейских народов есть два магистральных пути: под лозунгом «Да здравствуют свободы любые и для каждого» сойти со сцены истории, как это произошло с античными народами, или озаботиться фактом угро­ зы падения биологической и этнической конкуренции. Хотя последнее еще не означает спасения, но позволяет принять хоть какие-то меры про­ тив продолжающего падения уровня этноэнергетики.

Этническая экспансия как ответ на этническую слабость

Следствием нарастания деградационной демографии в развитых странах стала этническая экспансия южных народов в северной полуша­ рие. Так, с 1991 г. по 2004 г. вид на жительство в США получило 12,9 млн человек, что почти в три раза больше, чем в 70-е годы (США-Канада: эко- номика-политика-кулыпура. 2008. № 1. С. 13). Большинство из них — «южане». Если последовать этому примеру и распахнуть границы для пе­ реселенцев из других стран и континентов, то можно уверенно утвер­ ждать, что народы Европы, за небольшим исключением этнической кон­ куренции не выдержат и сдадут свои позиции — сначала экономические и культурные, затем государственные. Ныне появление во Франции в кресле премьер-министра мусульманина уже не кажется фантастичным, а лишь делом времени. Традиционный «империалистический» Запад становится уходящей натурой.

Будет ли Африка прирастать Европой? Несомненно. Процесс заселе­ ния Севера народами Юга идет быстрее их озападнивания, и это создает угрозу варваризации западной цивилизации.

Что такое варваризация? Это когда иммигранты, становясь значи­ тельной силой в обществе, в то же время не способны достичь имеющего­ ся уровня культуры, а тем более развивать ее дальше. Проблема в том, что пришельцам нужны технические достижения Запада, но часто не его куль­ турные и трудовые ценности. Идет своеобразная гонка: подтянет ли Запад южные народы до своего уровня, или они «преобразуют» Европу на свой лад. США удалось привить ценности евроатлантической демократии Япо­ нии, Южной Корее, Тайваню и ряду других народов, относящихся к тра­ диционному социуму. Но потерпели неудачу в Иране, Афганистане, Ираке, Сомали... Почему так вышло — тема дискуссионная. Но ясно другое: За­ падная Европа проспала колонизацию самое себя, потому что оказалась в плену двух понятий — «интернационализация» и «глобализация», тогда

как в научном обороте почти не встречалось другое слово — «экспансия». А это оружие обоюдоострое.

Те же процессы идут в России. Во многих городах быстро растет число жителей, для которых русский язык иностранный, и они пользуются им только в качестве языка межнационального (и межторгового) общения. Потому на вопрос: «что будет, если не удастся восстановить этноэнергетику русской нации?» получается простой ответ: «Тогда произойдет то, что всегда происходило: новые народы прорвутся на евразийские пространства и создадут новые государства, включив в их составы старые этносы».

Как некогда господствующая нация превращается в подчиненную, иногда бесправную, можно наблюдать по положению русских в бывших советских, а ныне независимых (причем с согласия русских!) республиках. Нигде русский язык не стал вторым государственным, хотя везде русские сыграли огромную роль в создании местного экономического, научного и культурного потенциала. Причем часть этих республик было создана по инициативе Москвы, а к Украине были прирезаны большие куски завое­ ванных и освоенных русскими территорий (Причерноморье, Донбасс). По­ строенные там города, заводы, рудники, шахты стоят многие миллиарды, но даже такой сверхщедрый подарок не умиротворил украинских национа­ листов, несмотря на постоянные взывания к чувствам «братского народа». Так что не стоит рассчитывать на снисхождение со стороны новых хозяев в случае коренного изменения этнической ситуации в Евразии.

Правда, существуют надежды что отчужденные общности со време­ нем самоликвидируются, «рассосутся». В качестве успешного примера ссылаются на Соединенные Штаты, долгое время выступавших в качестве «котла народов». Но даже там на интеграцию негритянского населения, имевшего иной культурный код, ушло более 100 лет. И все равно отчуж­ денность сохраняется (межрасовые браки в Америке исключение). Кроме того, с прекращением ввоза новых рабов в начале XIX века прекратился приток извне, что позволило стабилизировать численность черного насе­ ления США на уровне 10 процентов. Существовавшие национальные анк­ лавы (гетто) — китайские, итальянские — были относительно небольши­ ми и располагались в крупных городах. Ныне же отчужденные нацио­ нальные и религиозные общины существуют во многих больших и малых городах, но главное, идет постоянный приток новых иммигрантов, кото­ рые уже не стремятся ассимилироваться. Им и так комфортно. Да и сде­ лать это практически невозможно. Мусульмане из Африки и Азии попро­ сту не имеют права избавляться от своих идеологическо-культурных осо­ бенностей.

Исторический опыт показывает, что государство может быть много­ культурным и, одновременно, устойчивым, но только на единой цивилиза­

ционной основе. Разные цивилизационные уклады обязательно будут ра­ ботать на разрыв конгломерата. Соединенные Штаты состоялись как госу­ дарство именно по первой формуле — разные культуры, но единая циви­ лизация. Разные конфессии и партии, но единая государственная и обще­ национальная идеология («американская мечта»). Ныне США и Западная Европа допустили роковую ошибку, позволив укореняться в своих обще­ ствах разным цивилизационным укладам. И те готовы из состояния мар­ гинальное™ дораста до уровня доминирования, а этот путь лежит через борьбу и конфронтацию. И чем сильнее влияние деградантов, тем больше шансов на успех у новых экспансионистов.

Западноевропейские власта пересадили в национальный организм социальный эмбрион в виде этаических замкнутых общин, в полной уве­ ренности, что здоровый организм найдет способ симбиоза с ними (теория мультикупьтурного существования), но выяснилось, что эмбрион способен не только раста, но и «переварить» принявший его организм. Либераль­ ные ценное™ хороши лишь в той среде, где их признают за ценности. Ис­ тория показывает, что прежде чем народы притрутся, они неоднократао воюют друг с другом, испытывая свой экспансионистский потенциал, и «дружба народов» это не результат свободного волеизлияния, а результат установившегося баланса сил.

Если этнос варится в собственном соку, то процессы ослабления этноэнергетаки малозаметны. Они свои, «родные». Но когда появляются актавные, напористые этнические элементы со стороны, то собственная слабость начинает сильнее проявляться на фоне силы пришельцев. Такая ситуация вызывает претензии не к себе, а агрессивное отаошение к ус­ пешным чужакам. Национализм получает мощную подпитку. На деле же проблему надо решать через возрождение этаоэнергетики. И в этом во­ просе есть с кого брать пример. Сумели же возродить свою национальную силу корейцы, китайцы, индийцы, турки. Только не надо путать восста­ новление этноэнергетики с тупым национализмом и ксенофобией. При этом общемировой опыт показывает, что оборона неперспективна. Но как преодолеть инерцию сытого существования потребительского общест­ ва? — вопрос, не имеющий пока решения, ведь те же китайцы или турки не знали, что такое жить в богатом обществе.

2.4. ПРИШЕСТВИЕ МАРГИНАЛОВ

После Первой мировой войны успешно развивались лишь Соединен­ ные Штаты, да и то до 1929 года, а затем западный мир, оказался в исто­ рическом тупике. В Европе он по окончании беспрецедентаой военной бойни ощущался острее. Недаром в 1918 г. вышедшая книга О. Шпенглера

142 Часть 2. Системные характеристики деградации

споказательным названием «Закат Европы» оказалась популярной не только в побежденной Германии, но и в странах-победителях. Суть «тупи­ ка» выражался в потере былого уровня пассионарности. Если для Латин­ ской Америки и других подобных государств низкий уровень националь­ ной энергетики являлся традиционно-привычным, то для старых экспан­ сионистов некомфортным и требующим нахождения новых импульсов для обновления и возрождения национальной силы. Но старые классы (преж­ де всего аристократия, ведущая свою родословную с феодальных времен) найти пути к обновлению оказались не в состоянии. И тогда вновь со вре­ мен французской революции XVIII века в большую политику пришли маргиналы. Их отличало решающее обстоятельство: они были способны

стать проводниками пассионарности и преобразовывать потенциальную национальную энергию в действие.

Маргиналы — это выходцы из низших социальных слоев; люди без связей в высшем обществе, начинающие свое восхождение с нуля. Но они обладают напористостью, а отдельные личности —- харизмой, то есть спо­ собностью увлекать и подчинять других. Первая треть XX век стала золо­ тым временем маргиналов. Они пришли к власти в целом ряде крупных европейских государств. Правящая элита Германии, Австрии, Италии не знала, что делать со своими странами и добровольно уступила место та­ ким ярко выраженным маргиналам и демагогам, как Муссолини и Гитлер. И не только уступила, но и пошла к ним служить. Даже среди английской рафинированной аристократии нашлись поклонники Гитлера. Среди них был даже экс-король Эдуард VII, что не удивительно: он женился на раз­ веденной американке Симпсон и сложил корону. Знаменательный знак для родовой аристократии! Потом другая американка — актриса и голливуд­ ская звезда второй величины Грейс Келли обессмертит имя князька из Монако. То есть, в XX веке все стало ровно наоборот — маргиналы пре­ вратились в закваску для выдохшихся социальных лидеров. Это ознаме­ новало собой окончательный закат аристократии и конец аристократизма (что, в частности, отразилось на модах и нормах поведении — началось их быстрое упрощение).

Особенностью маргиналов была ставка на массы, «толпу». Это по­ зволяло им создавать свои правила игры и тем обойти традиционные спо­ собы прихода к власти. По этим — новым — правилам уже не было на­ добности в родословной, личном богатстве, высоком социальном положе­ нии. Главным было способность мобилизовать массы и возглавить их. Большевики в России, Муссолини в Италии, Гитлер в Германии блиста­ тельно продемонстрировали такую возможность.

Массы, как обезличенный и манипулированный вариант понятия на­ род, были достаточно новым явлением в социальной жизни западной ци­ вилизации. Возрастание роли масс в Новое время определялось бурным

ростом экономики, городов, уровнем жизни, распространением образова­ ния. Все это поставило на повестку дня необходимость наделения граж­ данскими правами практически все население европейских стран. Слова из «Интернационала» «кто был ничем, тот станет всем» могли теперь пре­ вратиться в реальность. На новой социальной базе складывались новые источники социальной энергетики. Но если старые классы только осозна­ вали как ими распорядиться, то вышедшим из среды этих «масс» марги­ налам, это было ясно сразу. Под лозунгом «власть народу!» они хотели добыть власть — желательно абсолютную — для себя. А полученную власть использовать для экспансии своего государства. Вобщем-то, суть дела стара со времен Кира Великого, первых халифов и Чингисхана. Но­ вым была эпоха и научно-технические возможности.

Наличие свобод в гражданском обществе, в отличие от традиционно­ го общества, дает шанс любому маргиналу. Шанс заявить о себе, вырвать­ ся из социальной ниши на солнечный простор успеха. Причем одним из лучших способов такой заявки, как ни парадоксально, является атака на принципы того общества, свободой которого они широко пользуются. Критика западного общества — любимая тема практически всех разно­ видностей маргиналов и представителей плебса. Причина, в общем-то, проста: в гражданском либеральном обществе, где права меньшинства защищены законом, их протесты воспринимаются всерьез. Поэтому всегда находятся адвокаты «восстающих», утверждающих в средствах массовой информации, что права их серьезно ущемлены. А значит, нарушен прин­ цип гражданской свободы! И начинается... Начинает расширяться про­ странство демагогии.

Чтобы вознести себя на олимп, необходимо уметь использовать такой древний инструментарий и идеальное средство воздействия на широкие слои населения как идеологическая демагогия.

Демагогия выступает в двух основных разновидностях: демагогия как прием дискуссии, путем использование ложных логических оснований, и демагогия как способ политической борьбы. Посулы исполнить неиспол­ нимое — один из инструментов политической демагогии. Но даже если обещания отчасти исполняются, то спешка приводит к новым, еще более сложным проблемам. Именно так получилось у Гитлера и Муссолини. И так происходит в наше время, только в качестве поля для демагогии вы­ ступают свободы.

Маргиналы проявляют себя не только в политике. Они вездесущи, и сфера культуры также для них желанна, как источник славы, денег и об­ щественного влияния. Лучше о своих самоощущениях могут сказать сами люди, побывавшие в маргинальном состоянии.

Писатель Эдуард Лимонов стал известен благодаря скандальной по­ вести «Это я — Эдичка», написанной в жанре «философской» эротики.

144Часть 2. Системные характеристики деградации

Вней он отобразил себя и свое морально-этическое состояние периода безвестности, бесперспективности жизни. Позже автор писал о своем ге­ рое: «Был он очень одинок по причине того, что "выпал" из всех коллек­ тивов, в которых состоял до этого. ...лишившись опеки коллективов, он сделался смел, как крыса... Выпав из всех коллективов, человек испугался

изавыл. Так как Эдичка обладал определенными литературными навыка­ ми и талантом, то вопли его сложились в литературное произведение...

(В результате) появилась самая революционная русская книга, осмелив­ шаяся нарушить все основные русские табу».

Статья «The absolute beginner или Правдивая история сочинения "Это

я— Эдичка"», откуда взяты цитаты, появилась во время «перестройки».

Вней Лимонов жаловался, что его «революционную» книгу не печатают, несмотря на провозглашенные свободы и гласность. Но пришло время нарушения «всех табу» и для России, книга была напечатана, но автор недолго купался в лучах славы тотального разрушителя. Вперед скоро вырвался В. Сорокин, у которого было одно преимущество перед Лимоно­ вым — он выпускал книги-антитабу одну за другой со все большими до­ зами «антитабуизма». Литератор В. Ерофеев в статье «Русские цветы зла» так отозвался о прозе Сорокина:

«Принципиально отказываясь от звания писателя, Владимир Сорокин вместе с тем готов принять корону ведущего монстра новой русской лите­ ратуры, а также ее небожителя. Строя тексты на отбросах социалистиче­ ского реализма, он взрывает их неожиданным сломом повествования, ма­ том, предельным сгущением текста-концентрата, состоящего из сексуаль­ ной патологии, тотального насилия, вплоть до каннибализма и некрофи­ лии. Под коркой текста обнаруживается словесный хаос и бред... Тексты Сорокина похожи на мясо, из которого вытекла кровь и которое кишит червями. Это блюдо, приготовленное разочарованным романтиком, мстя­ щим миру за его онтологическое неблаголепие, вызывает у читателя рвот­ ный рефлекс, эстетический шок».

Пусть так, но зато В. Сорокин привлек к себе внимание, а тиражи его книг в России и за рубежом стали полноценной заменой недоброжела­ тельной критики. Ставка на запретное себя полностью оправдала.

Правда, Эдичка взял реванш маргинала на другом поле — политиче­ ском. Он основал организацию с провокационным названием: «Национал-

болыпевистская партия», намекая одновременно на большевиков и орга­ низацию Гитлера (кстати, тоже написавшего немало страниц о своей мар­ гинальной юности в «Майн Кампф»). А своим духовным вождем назвал Берию. Все вместе представляло собой продолжение литературной игры в оппозицию.

Чтобы привлечь к себе внимание члены НБП предприняли ряд гром­ ких акций с захватом правительственных канцелярий, водружением совет­

ских флагов над административными зданиями на территории бывших советских республик и т. п. Ныне это движение забыто, но дело марги­ нальной политики-провокации в России не умирает, и время от времени на авансцены выпархивают, то экстремисты с терактами, то художники с эпатажными выставками, в надежде, что имена их запомнят и они вырвут­ ся из бедности и неизвестности, то какие-нибудь «пусси» с танцами в церкви с теми же надеждами не сгинуть в безвестности.

Основная проблема маргиналов — стремление к признанию, само­ реализации, воздаянию себе любой ценой — от эстетического протеста до политического переворота.

В конце XX века маргинализм становится все больше межнацио­ нальным явлением. В Соединенных Штатах со второй половины 1950-х годах стал набирать силу негритянский протестный маргинализм. Заслуга борца за гражданские права чернокожего населения Америки Мартина Кинга состояла в том, что он смог придать этому движению нормаль­ ный — политико-гражданский — контекст. Иной ракурс — сугубо мар­ гинальный — пытались придать движению такие экстремистски настро­ енные активисты, как Малкольм Икс, лидеры организации «Черные му­ сульмане», позже «Черные пантеры». Но дезорганизовать политическую жизнь США, противопоставив две расы, им не удалось. Впрочем, их дело еще не потеряно.

С притоком в Западную Европу миллионов эмигрантов из Африки и Азии стал формироваться новый «пролетариат» уже по расовому призна­ ку. Естественно, это привело к появлению новой разновидности маргинализма на расово-национальной почве. Исламский радикализм, африкан­ ский негрютид, пантюркизм со страниц научных книг перекочевал в по­ вседневную жизнь западноевропейских городов. Эти реалии порождают массу споров, спекуляций, не имеющих шансов на достижение граждан­ ского согласия в обществе. Проблема разрешится «сама собой», но чем конкретно это кончится, предвидеть трудно. Веер прогнозов — пришель­ цы со временем ассимилируется, для чего необходимо демаргинализировать их, включив в общество, до — все закончится гражданской войной и новой «пролетарской революцией».

2.5.ПРОБЛЕМА СВОБОД

В ГРАЖДАНСКОМ ОБЩЕСТВЕ

Издавна проблема свободы сводилась к азбучной дихотомии: «свобо­ да — хорошо, несвобода — плохо». Правда, это не мешало идеологам ра­ бовладения или крепостного права на протяжении веков успешно отби­ ваться от покушавшихся на проводимую ими политику «несвободы», но

146 Часть 2. Системные характеристики деградации

дача: как отличить свободы, ведущие к развитию и укреплению общества, .

превращено в разновидность коммерческой деятельности. Но дело даже не деньгах и липовых дипломах и диссертациях, а в том, что были выпу­ щены миллионы псевдоспециалистов, не пригодных ни к работе по спе­ циальности, ни к сколько-нибудь серьезной производительной деятельно­ сти вообще. Эта огромная масса «лишних людей» еще долго будет аукать­ ся стране. Помимо низкой производительности их еще по выходе на пен­ сию кто-то должен будет содержать, а уже сейчас Пенсионный фонд тре­ щит по швам. Если мы ныне живем за счет наследия наших отцов и дедов, создавших производительные силы страны, а также ими же разведанных и освоенных природных богатств, то новые производительные силы «спе­ циалисты» 90-х годов создать не смогут. А есть еще культура, мораль, ко­ торые также претерпели значительный урон. Такова цена негативных сво­ бод того периода.

Остается констатировать: свободы в России стали величайшей спеку­ лятивной игрой. Под флагом свободы воруют, совершаются действия по­ хожие на национальную измену, разрушается экономика, наука, культура, растлевается молодежь. И самое «забавное», что подлинной демократии создать так и не удалось. Государство опять стало собственностью бюро­ кратии, как это было при генеральных секретарях.

Свобода может быть «от чего-то» и «для чего-то». У нынешних либе­ ралов она чаще всего выступает в первом качестве: свобода от ответст­ венности, от долга, от морали, от общества, от патриотизма... А во главу угла ставится эгоцентрический индивидуализм (я хочу!). Перефразируя Достоевского, можно сказать: широк либерал, сузить бы его. Правда, тогда он перестанет быть либералом, а станет демократом. Но это уже совсем иное качество. Впрочем, даже либерал Е. Гайдар понимал опасность все­ дозволенности. В статье «Построить Россию» он писал: «Легализация людей, открыто и публично презиравших законы и общественную мо­ раль... — ...была нравственной основой будущего переворота (1917 года).

...Горький в "Несвоевременных мыслях", Зинаида Гиппиус в "Петербург­ ских дневниках" хорошо показали прежде всего эрозию общественной нравственности, страшный рост вседозволенности, из которой и выросло чудовище тоталитаризма» (журнал «Открытая политика», № 1, 1994.). Констатация правильная, только почему-то относящаяся к прошлому, хотя либеральная политика конца 1980-х и 1990-х годов вполне соответствова­ ла гайдаровскому умозаключению.

Свобода — коварная вещь. Для умных она во благо, для остальных — во вред. Свободы — благо, если этноэнергетика общества укрепляется, и трагедия, если они способствуют ее разрушению. Именно этот критерий развел демократов и левых (социалистов, коммунистов, анархистов), а также либералов и демократов, либерализм и демократию по разные сто­ роны отношения к жизни.

2.5.1.Демократия и либерализм —

не близнецы братья

Ратуя за всемерное расширение гражданских свобод (но не граждан­ ских обязанностей!), либералы не понимают, где следовало бы установить границу свобод, какую грань не следует преступать. Вместо этого права доводятся до своей противоположности. В правах уравниваются энерге­ тически сильные и полезные обществу элементы и социальный балласт. С введением всеобщего права возникает ситуация, когда в органы власти все чаще выбирают не тех, кто вносит деньги на общественные нужды, а представителей тех, на кого они будут потрачены. После чего начинается раскрутка бюджетных расходов, государственный дефицит становится хроническим и, одновременно, все менее эффективным.

Пока гражданское общество здорово (чаще всего до тех пор, пока со­ храняется избирательный ценз), оно контролирует негатив, но если оно слабеет, балласт начинает топить социум. Деграданты используют в каче­ стве прикрытия идеологию либерализма («прав человека»), а также со­ циализма, как общества всеобщего равенства. Это дискредитирует демо­ кратию, представляя ее как общество вседозволенности и социального паразитизма.

Либералы — это люди с правозащитным мышлением, а либера­ лизм — де-факто правозащитная идеология, и в этом ценность либералов и либеральной идеологии, но, одновременно, их слабость. Вводить свобо­ ды особого ума не требуется. Государственный и социальный ум требует­ ся, когда вслед за свободами вдруг вылезает огромное количество прежде задавленных проблем и деконструктивных тенденций. Российские либе­ ралы ни в 1917-м, когда после Февраля вошли во власть, ни в 1990-е годы с ними не справились. Но российские либералы быстро нашли выход из положения: во-первых, неудачи сваливаются на других, а во-вторых, их объявляют «объективными». Разваливается государство? Так это развали­ вается империя. Гибнет промышленность и сельское хозяйство? Значит, не выдерживают конкуренцию. Культурное пространство заливается низко­ пробной продукцией? Не нравится — не смотрите, не читайте. Ссылками на то, что разрушение культурно-моральных регуляторов есть, в сущно­ сти, выведение из строя иммунной системы общества истинного либерала не смутишь. Свобода превыше всего!

Западные либералы в этом плане не лучше. Если они не справляются с проблемами, они предпочитают их узаконивать, как это произошло с агрессивным гомосексуализмом. Этому способствует идеология либера­ лизма, которая качественно отличается от идеологии демократов.

«Либерти» у демократов изначально означало не «свободу» вообще; не возможность для всех и каждого делать, что он хочет, а права для лич­