3. Общая характеристика древнерусских земель в XII - начале XIII вв.

Государственное устройство русских земель. Итак, в 1130-1170-е гг. более десятка земель обособились от Киева. Каждая вела самосто­ятельную внутреннюю и внешнюю политику.

По государственному устройству большинство этих держав были монар­хиями — княжествами. Лишь на севере Руси возникла вольная республи­ка, которую с уважением именовали Господин Великий Новгород.

Отношения князей и боярства. В княжествах отношения князей с подданными, особенно боярами, складывались по-разному.

На юге Руси, где осталось мало свободных крестьян-общинников, жило много богатых бояр — владельцев многочисленных вотчин. Эти бояре — старинные слу­ги киевских великих князей, образованные, опытные в политических и военных делах, содержали собственных дружинников, и в случае войны (а войны на юге происходили часто — то междоусобные, то с кочевниками) князья выводили вой­ско, немалую часть которого составляли боярские дружины. Боярские роды были очень авторитетны в городах. Поэтому править на юге Руси, не учитывая мнения боярства, было невозможно. Южнорусские князья постоянно советовались с боя­рами и дружиной, щедро награждали их, а старшая и младшая дружины, в свою очередь, ценили благодарных и справедливых правителей, князей-воевод, князей-храбрецов. Таковыми были многие южнорусские князья потомки сынов Владими­ра Мономаха — Мстислава Великого и Ростислава Владимировича (Изяслав Мстиславич, Мстислав Ростиславич Удалой, его братья и сын Мстислав Храбрый). Эти князья олицетворяли собой древнерусский идеал правителя.

Но даже такие князья были вынуждены иногда бежать из Киева и других горо­дов Киевщины, лишенные поддержки бояр, которые на возродившихся в XII — начале XIII вв. южнорусских городских вече играли решающую роль. «Поиде, княже, прочь, ныне не твое время! Ты люб нам в силе!» Такие обидные слова приходи­лось иной раз выслушивать южнорусским монархам.

Чтобы не попасть в полную зависимость от южнорусской знати, князья вступа­ли в особые соглашения с автономными жителями южно-русского порубежья, ко­чевниками, служащими Руси: берендеями, торками, потомками печенегов и дру­гих степных народов. Этих людей на Руси прозвали черными клобуками (за фор­му шапки). Опираясь на собственную младшую дружину, лавируя между боярст­вом и черными клобуками, правители Киевщины пытались удержать за собой громкий титул великого князя киевского.

На северо-востоке Руси... По-иному правили северо-восточные князья. Они по-своему заботились о людях: привечали переселенцев, расселяли пленников, стро­или храмы, монастыри, города и крепости. Но в подданных, в том числе и в боя­рах, они видели слуг, которые должны были подчиняться им беспрекословно Лишь первый независимый ростово-суздальскии князь Юрии Долгорукий (четвертый сын Владимира Мономаха) жил «в мире» со своими боярами. Его же на­следники часто конфликтовали с боярами, некоторых прогоняли из своих владе-

50

ний, а других лишали вотчин, а порой и жизни. Опирались здешние князья на младшую дружину да на жителей городов, прежде всего новых. Не случайно сын Юрия — Андрей Боголюбский перенес столицу в новый город Владимир-на-Клязьме, отдалившись от древних городов: Ростова и Суздаля.

Но не следует переоценивать разницу в политическом развитии Южной и Севе­ро-Восточной Руси. В XII—XIII вв. были заложены только предпосылки данного различия. Примеры «самовластия» можно увидеть не только на северо-востоке, но и на юго-западе — в Галицко-Волынской земле, где князья Ярослав Осмомысл Га-лицкий, Роман Мстиславич Волынский, а потом и Галицкий, не раз круто рас­правлялись с боярами.

Уделы внутри самостоятельных земель. В XII—XIII вв. процесс дробления земель не кончился. Старшие князья выделяли своим сыновьям и младшим родственникам уделы внутри княжеств. Удельные князья были вассалами, обязанными чтить волю старших, но на деле они нередко спо­рили и даже воевали и со своими сюзеренами, и между собой. Удельные князья были сильны: у них имелись дружина и казна, куда поступали ме­стные налоги, судебные виры, торговые пошлины. Младшие князья часто опирались на боярство, богатое и авторитетное (особенно в старых горо­дах и их окрестностях). Некоторые удельные монархи даже добились не­зависимости. Так, из части земель Киевского и Полоцкого княжеств сло­жилось самостоятельное Турово-Пинское княжество, от Черниговского княжества отделилось Новгород-Северское княжество.

Лишь одна земля не делилась на уделы. Это был Новгород. Он «царство­вал» над пятью сельскими округами (пятинами), являясь по сути единст­венным крупным городским центром русского севера. Его пригородам¹ Пскову и Торжку была предоставлена большая автономия, а к XIV в. Псков стал самостоятельной республикой.

Внутренняя жизнь самостоятельных земель. Основу внутренней политической жизни княжеств в XII - начале XIII вв. составляла борьба двух тенденций: стремления к единству и укреплению центральной власти в

каждом самостоятельном княжестве и тенденции к обособлению уделов.

За укрепление центральной власти выступали старшие князья. Они на­ходили поддержку своей объединительной политике в ближней (млад­шей) дружине и в торгово-ремесленном населении городов².

Удельные князья и их бояре, напротив, желали независимости уделов. Это было им выгодно: удельный князь рассчитывал стать независимым монархом, а его советники надеялись, что удельный правитель будет при­слушиваться к ним и впредь, что они еще более возвысятся и будут на­граждены драгоценностями и землей.

' Так в Новгородской земле назывались города, за исключением самого Новгорода.

² Младшие дружинники (отроки) полностью зависели от князя. Они жили под его кровом, получали подарки. Князь мог им пожаловать небольшую вотчину, а с конца XII в. князья, но возможности, давали отрокам поместья, которые отличались от вотчин тем, что воин оста­вался хозяином данной земли только пока служил князю. По наследству поместье передава­лось при условии, что сын отрока будет тоже служить князю. Купцы и ремесленники были заинтересованы в мирной жизни, междоусобные войны губили их деятельность. В сильной центральной власти горожане видели основу своей безопасности. Кроме того, переселенцы или потомки переселенцев, получившие от князя льготы и помощь при обустройстве, считали князя благодетелем.

4- 51

f

Борьба за старшинство между князьями и землями. Роль, которую играли Разные самостоятельныеземли в обшерусских делах, была неодинаковой. Военной силой и авторитетом отличались Владимиро-Суздальское княжество, Господин Великий Новгород, а также воз­никшее после объединения Волыни и Галиции в 1199 г. Галицко-Волын-ское княжество.

• Новгород стремился к сохранению своей обособленности, но не претендо­ вал на политическое лидерство в общерусском масштабе.

• В отличие от новгородских правителей князья Владимиро-Суздальские и 1алицко-Волынские желали всеми доступными средствами — войной ли, переговорами ли — принудить властителей иных княжеств признать их старшинство и главенство.

• Киев в XII — начале XIII вв. утратил роль главного общерусского центра. Политическое первенство перешло в юго-западный Галич и на северо- восток к Владимиру-на-Клязьме.

Борьба за Киев Однако последнее вовсе не ослабило желание князей обладать киевским престолом. Престиж титула вели­кого киевского князя был высок: формально он считался старейшим сре­ди прочих князей. Кроме того, Киев оставался богатым, многолюдным, хорошо укрепленным городом, центром культуры, ремесла и торговли. В городе имелось 8 торгов, 600 церквей, книжные и иконописные мастер­ские, прекрасные оборонительные сооружения. Все это делало Киев же­ланным для многих Рюриковичей.

Вокруг города кипели страсти. Претендентами на киевский престол обычно выступали Мономаховичи (южные, смоленские, владимиро-суз-дальские) и черниговские князья Ольговичи и Давыдовичи (потомки сы­на Ярослава Мудрого — Святослава). Из-за соперничества претендентов Киевское княжество утопало в несогласиях и междоусобицах.

В итоге разоренное сельское население бежало в более спокойные мес­та. Киевское княжество теряло территории, которые захватывали соседи

Начало запустения южного пограничья. С середины XII в. половецкие нападения возобновились. Половцы неожиданно появлялись у русских сел и угоняли их жителей в степь, где пленников ждала участь рабов. Кресть­янский скот и прочее имущество тоже становилось добычей наездников. К счастью, половцы не знали осадных орудий и не умели штурмовать го­рода. Но маленькие южные городки иногда погибали, т.к. жители, прозе­вав появление «гостей», не успевали запереть ворота, и половцы брали го­род «изъездом». Другие городки сдавались, не выдержав начинавшегося в осаду голода.

Южнорусские и юго-восточные правители Руси по-разному противостояли степи.

Юго-восточные черниговские и новгород-северские князья научились дружить с половецкими ханами. Они с удовольствием женились и женили своих сыновей на дочерях половецких ханов, правители кипчаков брали в жены русских княжон Некоторые ханы принимали христианство и носили принятые на Руси имена

Князья Юго-Восточной Руси часто использовали половецкую конницу в междо­усобных войнах, давали степным всадникам часть захваченной добычи или остав­ляли поверженных русских степнякам на разграбление. Черниговские и новгород-ееверские князья часто уклонялись от совместных походов князей на Дикую степь.Так что поход новгород-северского князя Игоря в 1185 г. на половцев, собы­тия которого легли и основу древнерусской поэмы «Слово о полку Игореве», был. скорее, исключением из правила. К тому же Игорь, как известно, не участвовал в более ранних походах на степь, организованных великим князем киевским Свято­славом. Походы Святослава были удачны. Князья вернулись с добычей и славой. Очевидно, надежда на легкую победу подтолкнула Игоря на собственный поход. До похода 1185 г. и после него Игорь находился в союзнических отношениях с по­ловцами. Старший сын Игоря Владимир женился на дочери половецкого хана Кончака.

Политика, направленная на дружественные отношения с половцами, давала юго-восточным правителям положительные результаты. Половцы атаковали зем­ли юго-востока реже, чем юг Руси. Здешние княжества сохранили свои террито­рии. Люди отсюда уходили, но уходили в меньшем числе, чем с юга Руси. Однако южная торговля черниговских и новгород-северских купцов, как и торговля всех русских гостей с Крымом и Византией, хирела. Степняки грабили купеческие ла­дьи на днепровских порогах, поджидали купцов на южных сухопутных путях. К концу XII в. кипчаки захватили находящуюся в тесной связи с Черниговшиной Тмутаракань (вскоре город исчез).

Киевское и, особенно, Переяславское княжества нередко воевали с половцами. Киевские князья старались организовывать походы князей южной, юго-западной и юго-восточной Руси против половцев. После успешных походов степняки на время «затихали».

В целом, борьба Руси и Великой Степи шла с переменным успехом. Проти­востоять степнякам мешали частые раздоры князей. Кроме того, князья севе­ро-восточных и западных земель, Господин Великий Новгород не принимали деятельного участия в борьбе с половцами, ведь на их территории половцы не нападали.

В итоге, древние славянские земли на нижнем течении рек Днестр и Буг, а также выход к Черному морю были утеряны Русью, Переяславское княжест­во лишилось почти половины своих земель, часть населения Киевшины, Пе-реяславщины бежала в Ростово-Суздальскую и Галицко-Волынскую земли, в новгородские пределы. Так постепенно началось запустение Южной Руси.¹

Древнерусская В XII—XIII вв. идея общерусского единства не умерла. народность Общее прошлое, запечатленное в летописях, которые

в ХП-ХШ вв. все открывались «Повестью временных лет», единая право-сланная вера и церковь продолжали сплачивать жителей древнерусских земель. Но в разных концах Руси появились различия в образе жизни лю­дей, произошли изменения в языке, которые впоследствии приведут к формированию трех самостоятельных народов: русского (или великорус­ского, как говорили в XVIII—XIX вв.) на севере и северо-востоке Руси, ук­раинского (или малороссийского) на юге и юго-западе и белорусского — на западе. Этот процесс завершился к XVII в., однако истоки его видны уже в конце XII в.

¹ После монгольского нашествия в 1239-1240-х гг. запустение усилится. Оживление юж­ных окраин Руси (Украины) начнется лишь в конце XIV—XV вв. после вхождения Украины в Литовское государство.

53